Когда Зое исполнилось три годика, умер её дедушка, тесть Лёвушки. Завещания бывший номенклатурщик не оставил и все его немалое имущество, нажитое непосильным трудом, было разделено в равных частях между вдовой и двумя дочерьми.
***
-Ой! Лёвушка приехал! – Милена стояла у окна и наблюдала как по выложенной тротуарной плиткой дорожке ко входу в дом идёт Лев Данилович.
– Не было печали, так черти накачали! – в унисон откликнулась мама Милены, Неонила Тихоновна – не иначе, как за Зойкой приехал.
– Иди папашку своего встречай! – крикнула Неонила в открытую дверь соседней комнаты, где чем-то занимались её внучки.
Зоя сидела с книжкой в глубоком кресле, забравшись в него с ногами. Она плохо понимала, о чем говорится в книге, взяла её только для того чтобы не отвечать на дурацкие вопросы кузин, не знающих чем себя занять и болтающих безумолку.
Девочки, Наташа и Тамила, как их мать и тётка тоже были двойней. Правда, сходства между ними все же было больше. Милена с удовольствием посматривала на дочерей, которые если и не были писаными красавицами, но все же больше оказались похожими на своего отца и бабушку. По-крайней мере цвет волос и глаз они точно взяли от бабки. Жаль только что фигурками удались в мамочку. Крупненькие получились у Милены девчушки.
И, как когда-то их мать терпеть не могла свою сестру, завидуя внешности Жанны, как дочери Милены отчаянно завидовали внешности Зои, своей кузины.
– Были бы у меня такие густые волосы, – вздохнула Тамила, дождавшись пока Зоя выйдет из комнаты, – никогда бы стричься не стала. А эта дура безмозглая обкромсалась под мальчика.
– Да чего ты от неё хочешь?! – захихикала Наташа, – мозгов-то, как и у её мамочки, нет от слова совсем! Это ж надо было такое учудить! – последняя фраза напрямую относилась к последнему поступку в жизни Жанны.
То, что мать Зои покончила с собой, ни для кого не являлось секретом. Но эта пикантная подробность в жизни семьи будоражила умы четырнадцатилетних девиц, вызывая нездоровый блеск в глазах и постоянные вопросы к маме и к бабушке.
Впрочем, удовлетворить их неуёмное любопытство старшие женщины не могли. Не потому что не хотели. Просто потому что сами не имели ни малейшего понятия о том, что же толкнуло Жанну на самоубийство.
То, что её, старшую дочь, оттолкнула собственная мать, вовсе не сподвигло Жанну к откровенному обсуждению своей жизни. А если она и пыталась вначале поговорить с мамой, обсудить свои проблемы, то в ответ неизменно слышала только одно:
– Ты сама себе мужа выбрала, со мною не советовалась, вот и живи теперь с ним, как сумеешь!
Своего зятя, Лёвушку, Неонила Тихоновна терпеть не могла. И если в первые годы после замужества Жанны причин для этой неприязни вроде бы как не наблюдалось, просто невзлюбила – и все тут, то лет пять тому причина появилась. И не просто причина! А явный повод ненавидеть «недоделанного зятька», который не только был мужем её старшей дочери, но и на которого, непонятно с чего, «положила глаз» её младшенькая, Миленочка.
Ни тупой, ни слепой Неонила Тихоновна отродясь не была. И если Жанна, в те редкие визиты, когда она с мужем и дочерью посещала родительский дом, не замечала какими сально-умильными глазками стреляет младшенькая на зятя, то мама эти вздохи и взгляды увидела сразу. Увидела и решила провести с Миленой воспитательную беседу. Впрочем, итогом беседы были недоумённо вытаращенные глазки Милены и вопрос:
– А что такое?! Ей всё – а мне ничего?!
– Глупышка, – Неонила Тихоновна ласково гладила влюбленную доченьку по голове, – он Жанку не бросит и на тебе не женится!
– Ну и пусть не женится! – всхлипывала доченька на плече у мамы, – но хоть какую-то толику женского счастья я могу урвать у сестрицы?
– Не можешь! – отрезала мама.
– Это еще почему?! – не понимала Милена.
Неонила Тихоновна могла бы посоветовать дочери посмотреть на себя в зеркало. И желательно в тот момент, когда она окажется у зеркала вместе с сестрой, но не стала огорчать любимицу:
– Потому что он идиот!
– Почему это он идиот?! – решила вступиться за того, по кому сохло её сердце, Милена, – вон какой клуб раскрутил! Деньгу гребет лопатой!
– На деньги твоего отца раскрутил! – рявкнула Неонила Тихоновна, – да и не такую уж огромную деньгу, как тебе кажется, с клуба того имеет! Насколько мне известно, поддержание престижа клуба, бесконечные переделки и модификации влетают ему в копеечку! Нет бы обычный ресторан устроил, так ему это Руно, блядь, понадобилось! Вот уж воистину золотым то Руно стало!
– Ну и пусть! – надулась Милена, – я на его деньги не зарюсь! Мне он нужен!
Неонила Тихоновна понимала, что все её доводы не будут услышаны дочерью. Что не поверит она в то, что Лёвушка меняет любовниц, как перчатки, не в том она сейчас настрое, и только радовалась тому, что Жанна с семьей бывает у них очень редко, и ненавидела Лёвушку пуще прежнего.
***
Глава четвёртая
– Здравствуйте хозяйки! – Лёвушка, стоя на пороге прихожей, отряхивал капли дождя с лацканов дорогого клубного пиджака, – принимайте гостя!
– И тебе, зятёк, не хворать! – послышался голос Неонилы Тихоновны, возникшей в проёме столовой, где она с Миленой развлекалась раскладыванием пасьянса на обеденном столе, – с чем пожаловал?
– Проведать решил, узнать, как вы тут?
– Не твоими молитвами, – огрызнулась тёща, – если ты за Зоей, то напрасно бензин жег! Внучка останется с нами!
Лёвушка только ухмыльнулся в ответ.
Еще по дороге к тёще он хорошо продумал линию поведения. В принципе, дочь ему была не нужна. Некогда было ему разбираться в душевных болях и метаниях подростка. Клуб отнимал уйму времени, а за девчонкой в таком возрасте нужен глаз да глаз. Ему, вдовцу с кучей своих проблем, присматривать за девочкой не только не моглось, но и не хотелось. А потому, решение как быть созрело если и не сразу, то достаточно быстро.
Если Неонила станет настаивать на том, чтобы Зоя осталась жить в доме бабки, противиться он не станет. После того, он как получит наследство от жены, станет, конечно, давать тёще некоторую сумму на содержание девочки. Что ни говори, а Зоя его дочь, и он должен о ней хоть как-то заботиться. Ну а дальше – будет видно. По-любому, в доме бабушки, в «женском царстве», Зое будет лучше. О том, что так будет лучше в первую очередь для него, Лёвушка даже не задумывался. Это разумелось само-собой.
– Но проведать собственную дочь я все же могу, – лицо Лёвушки озарилось самой благодушной улыбкой, на которую он только был способен.
– Зоя! – гаркнула Неонила Тихоновна во всю луженую глотку, – иди с папочкой поздоровайся!
– Бабушка, не кричи, – Зоя стояла на пороге одной из комнат и слушала перепалку родственников, – я уже здесь.
Девочка подошла к отцу, явно не понимая, как себя вести. То ли руку пожать, то ли обнять-поцеловать. Таких «телячьих нежностей», как целовашки-обнимашки у них заведено не было.
Приходя домой, Лёвушка привычно обращался к Жанне:
– Привет, жена.
Если Зоя в это время была дома, а не в школе, здоровался и с ней:
– Привет, ребёнок!
С отцом Зоя пересекалась очень редко. Утром, когда девочка завтракала перед школой, папа еще спал. Ночью, когда папа приезжал домой после работы, если вообще приезжал, уже спала Зоя. Днем, когда девочка возвращалась из школы, Лёвушка бывал дома крайне редко, да и то, если отец и заезжал, то ненадолго.
Для мужа Жанна готовила только завтрак, если так можно назвать прием пищи в полдень, после того, как Лёвушка изволил проснуться. Ужинал он в клубе, где и проводил все свое время. Так что «должность папы» в семье была чисто номинальной, потому как даже за обеденным столом всегда ели только Жанна и Зоя.
Конечно, Зоя любила своего отца. И еще она им гордилась. Гордилась его безупречной внешностью. Гордилась тем, что у папы люксовый автомобиль и личный водитель. Гордилась, видя какими взглядами провожают папу встречные женщины, если семья куда-то выбиралась вместе. Случалось это, правда, крайне редко, но случалось.
А потому, именно сейчас, в эту минуту, Зоя растерялась, не зная, как вести себя с отцом.
Лёвушка удивлённо уставился на коротко стриженую голову дочери. Еще несколько дней тому назад, волосы Зои почти достигали лопаток. Когда она успела обкромсаться? А впрочем, какая разница? Захотелось девчонке постричься – пусть так и будет. Лёвушка чмокнул дочь в затылок:
– Привет, ребёнок! Ты подстриглась?
– Угу, – нахмурилась Зоя, ожидавшая, что папа, как недавно тётка и бабушка, начнет на неё орать, или высмеет новую причёску, как кузины.
– Тебе идёт, – Лёвушка потрепал дочь по голове, устроив в волнистых волосах «художественный беспорядок».
– Мне собираться? – Зоя посмотрела на отца, – домой поедем?
Лёвушка замялся:
– Если ты хочешь пожить у бабушки – оставайся. У меня сейчас очень много дел и дома тебе придётся почти все время быть одной.
Зоя что называется, «скисла». Она поняла, что папа вовсе не стремится увезти её из бабушкиного дома, и ей придётся все так же выслушивать бабкины и тёткины нотации и терпеть насмешки кузин. Но девочка решила найти повод вернуться в родительский дом:
– Но как же школа, папа?
– Ничего, пропустишь недельку-другую. Ты у меня девочка умненькая, потом все нагонишь.
– Но мне нужно поехать домой за вещами! – цеплялась за соломинку Зоя.
– Завтра мой водитель все необходимое завезет, – пообещал Лёвушка, – ну все, ребёнок, мне нужно ехать, – и снова потрепал Зою по голове.
Не прощаясь, девочка развернулась и побрела в свою спальню. Зоя еще раз порадовалась тому, что кузины наотрез отказались делить с нею свою комнату. Зое отвели совсем крошечную, так называемую «гостевую», спаленку, где она могла поплакать, если её этого хотелось. А плакать Зое в последние дни хотелось очень часто.
– Ну что, напроведывался? – из столовой, куда Лёвушку никто и не подумал приглашать, вышла тёща, – недолго же ты общался с единственной дочерью!
– Дел много, – смутился Лёвушка, – завтра вечером водитель забросит к вам Зоины вещи. Она хочет немного пожить у вас.
– Она или ты? – ехидно переспросила Неонила Тихоновна, но слушать её, а тем боле что-то отвечать у Лёвушки не было ни малейшего желания. А потому он сделал вид, что вопрос не понял или не расслышал и перевел разговор на нужную ему тему:
– Нам нужно съездить к нотариусу.
– Зачем? – выпучила глаза тёща.
– Жанна завещание написала, нужно его открыть и огласить. Для этого необходимо присутствие всех членов семьи. Я пришлю за вами машину.
– Обойдёмся! – рявкнула тёща, – свою имеем!
– Хорошо, – тут же согласился Лёвушка, – значит, заеду накануне визита к нотариусу, предупрежу вас, – тут же добавил, – или позвоню.
– Или позвони, – завершила разговор Неонила Тихоновна.
Лёвушка покинул негостеприимный дом и быстро побежал к ожидающему за забором автомобилю. Он уже не слышал, как заорала на мать Милена:
– Мама! Ты почему его на обед не пригласила?! Сейчас самый подходящий момент его охомутать!
– Успеется, – прошипела Неонила, – и не кричи! Чему ты своих дочерей учишь?!
В смежной со столовой комнате с интересом прислушивались к разговору взрослых Тамила и Наташа.
***
– Куда едем, Лев Данилович? – водитель, которому не пришлось выходить под дождь, потому как хозяин, галопом пробежавший аллею у дома, сам рванул на себя дверцу автомобиль, не дожидаясь пока ему «окажут почести» и плюхнулся на заднее сидение, был улыбчив и благодушен.
– Вопросов идиотских не задавай! – повысил на обслугу голос Лёвушка. Потом, словно поняв, что в приеме, который оказала ему тёща, нет вины водителя, смягчился, – в клуб отвези и можешь пару часов посвятить своим делам.
– В клуб так в клуб, – водитель решил не обижаться, тем боле, что он как раз успеет отвести «этого жлоба» в его «сраный клуб» и успеть забрать сыновей из школы.
***
В клуб Лёвушка прибыл в четыре пополудни.
Еще был пуст зал. Еще не собрались гости. Еще сидели в своей подсобке официанты и повара, ожидавшие наплыва членов клуба. Только барменша лениво протирала и без того безупречно-прозрачный хрусталь мягким льняным полотенцем.
– Здравствуй, Лола, – поздоровался Лёвушка, подойдя к барной стойке.
***
Вообще-то, барменшу звали Ларисой, но еще в начале знакомства, когда Лёвушка затащил в постель семнадцатилетнюю Лорочку, он дал девушке новое, более благозвучное и экзотическое, по его мнению, имя, которое словно прилипло и прижилось. Да настолько, что вскоре Лолой её стали называть даже члены семьи. А уж о новых знакомых и говорить не приходится, потому как девушка неизменно представлялась Лолой.
Лёвушка был увлечен своей молоденькой любовницей настолько, что когда открылся его новый клуб, предложил её «попробовать себя» за барной стойкой. К этому времени Лоле уже было двадцать лет, и Лёвушка отправил её на курсы барменов. Через полгода, вооруженная знаниями о смешивании коктейлей, разливе и недоливе, качестве алкоголя и того, когда и чем можно заменить более дорогой напиток на менее качественный так, чтобы этого не заметил и не понял самый взыскательный член клуба, Лола приступила к исполнению своих обязанностей.
Лёвушка закрывал глаза на её маленький гешефт, но указал на тех, с кем не рекомендуется проделывать подобные «замены», и Лола послушалась и запомнила. На качество алкоголя в клубе никогда нареканий не было.
Но прошло еще три года. У Лёвушки появилась новая пассия. За ней другая. И следующая.
Лола перестрадала эти измены, но к Лёвушке не то, чтобы охладела, а просто стала принимать его таким, как он есть. И, конечно, ей даже в голову не пришло уйти из клуба на вольные хлеба.
Лёвушка оценил и сдержанность Лолы и её преданность, а потому, заметив какими жадными глазами поглядывает на барменшу новый бодигард, решил поспособствовать устройству их личной жизни.
По прошествии непродолжительного времени, Лола сообщила, что выходит замуж. Да-да. За того самого бодигарда с которым её свёл сам хозяин клуба. Лёвушка довольно кивнул, сказав, что ждёт приглашения на свадьбу и поинтересовался, что хочет получить молодая семья в качестве свадебного подарка.
– Ты не понял, – вздохнула Лола, – мой будущий муж, который и без моих признаний был хорошо осведомлён о нашей с тобой связи, поставил непременным условием, чтобы я прекратила с тобой отношения.
– Ты хочешь уволиться? – удивился Лёвушка.
– Нет, – Лола смотрела в глаза своего, уже бывшего, любовника, – если только ты сам не укажешь мне на дверь, но место у тебя под одеялом для нас становится пожизненным табу. Я пообещала, и обещание своё намерена сдержать.
– Совет да любовь, – хмыкнул Лёвушка, довольный тем, что эта, уже начавшая тяготить его любовная связь завершилась к обоюдному удовольствию.
***
– Добрый день, Лев Данилович, – откликнулась Лола, – что-то рано вы сегодня.
– Ездил к тёще, – вздохнул Лёвушка, – с дочерью повидался, утряс кое-какие вопросы. Сам не ожидал, что это займёт так мало времени. В пустой дом ехать не хочется, уж лучше здесь время скоротаю, пока не начнется наплыв гостей.
– Думаю, – усмехнулась Лола, отставив в сторону бокал, отполированный до бриллиантовых искр на гранях, – что пустовать твоему дому не долго.
– Не знаю, – Лёвушка вроде как даже смутился, но Лола прекрасно знала, как умеет актёрствовать её бывший любовник, – сейчас мне не до устройства личной жизни. Дочь-подросток на руках. Нужно о ней думать и заботиться.
Лола молча покивала в ответ. Лёвушка так и не понял, чему был адресован этот кивок. То ли барменша, хорошо осведомленная о его похождениях, поехидничала про-себя, то ли согласилась с тем, что жизнь вдовца с дочерью подростком – совсем не сахар. Детей у Лолы и её мужа не было, а потому проблемы воспитания отпрысков любого возраста для неё, вроде бы как, не должны быть понятны, но думать о том, что его слова вызвали насмешку – Лёвушке не хотелось.
– Эх, – Лёвушка умильно и с напускным сожалением вздохнул, – рано я тебя замуж выдал. Вот из тебя, как раз, получилась бы на сегодня самая лучшая жена для меня и мать для Зои.