Откуда?
Откуда взялись эти люди? Полное сумасшествие! Разбираться следовало позже. Оборвался разговор, и головорезы уставились на Сашу с нескрываемым удивлением. Выглядели они так, будто в коридор выскочил не обернутый в потрепанный хитон мужчина, а сам черт, появившийся из-под земли. Возможно, охранники не ожидали увидеть освободившегося пленника, но Саша не терял время даром. Он схватил из углубления в стене уже знакомый сосуд угольками и отчаянно зашвырнул им в растерявшихся боевиков. Каленое стекло ударилось о каменный потолок и мигом разлетелось на куски. Угли вывалились на головы головорезов, те отпрянули, истошно вопя и стряхивая с себя раскаленные точечки-угольки.
В конце коридора показались четверо охранников. Они застыли в проходе и с удивлением наблюдали за происходящим. Запыхавшиеся, с мечами наголо. Быстро смекнув, что заблокирован с двух сторон, замер Саша. Не найдя ничего лучше, он подбежал к двери, где парочка разодетых боевиков отплясывала польку, судорожно избавляясь от раскаленных углей из разбившегося сосуда.
Саша не видел, что четверо рубак, которые минутой ранее так удачно блокировали его отход, дружно опустили ксифосы и озадаченно переглянулись в полном недоумении. Никто не собирался продолжать преследование, а судя по лицам головорезов, они не до конца понимали, что происходит и почему пленник бежит. Наверное, узнай это Саша и в тот же миг его охватила паника. Сейчас же, он бросился к как ему казалось спасительной двери. Охранники у прохода опомнились и перегородили ему дорогу. Головорезы видели ксифос в руках Саши, но вместо того, чтобы достать из ножен свои клинки, они попытались завязать диалог.
– Все в порядке, Александр… – начал один из них.
Боевик не закончил, потому что первым получил увесистый удар. Его отбросило на стену, согнуло в три погибели, и он замотал головой, силясь прийти в себя. Второй схватил руку Саши, держащую ксифос и умело вывел локоть на рычаг. Клинок упал на пол, и охранник ловко наподдал меч ногой, отбросив его к двери. Саша в ответ съездил боевику локтем по лицу, но головорез смягчил удар, прижавшись подбородком к груди. Он зашел за спину Саша, сомкнул руки в замок вокруг его талии и оказался в крайне удобной позиции для броска. Однако, охранник крепко держал Сашу за талию, чего-то выжидая. Мешкали четверо преследователей, замерших будто каменные истуканы в другом конце коридора. Саша контратаковал. Неуклюже пританцовывая, они снесли дверь и ввалились в следующий проход. Охранник неудачно споткнулся о порог, ударился спиной о пол и ослабил хват. Саша рухнул следом, но изловчился и оказался сверху. Он прижал головореза к полу, бросил взгляд на лежащий у двери ксифос и аккуратно пододвинул клинок стопой. Охранник мигом осознал, чем может закончиться схватка и попытался вывернуться, но было слишком поздно. Лезвие ксифоса коснулось его горла. Саша покосился на четверку преследователей в другом конце коридора. На него смотрели изумленные, растерянные глаза. Никто не предпринимал попытки атаковать. Почему? Вопрос остался без ответа. Он схватил головореза за волосы, поспешно поднялся, вдавил лезвие в горло.
– Пощади великий…
Слова были лишены эмоций, звучали будто издевка. Хотелось сказать, что он расправиться с заложником если ему не дадут уйти, но он промолчал. Все и так было понятно без слов.
– Замок? – прохрипел Саша. – На двери есть замок?
Головорез закивал и указал на засов. Удерживая лезвие у горла заложника, Саша захлопнул дверь и задвинул засов. Он ожидал схватки, попытки отбить заложника, преследования… Саша резко убрал ксифос от горла охранника и врезал рукоятью меча по его затылку. В одиночку будет гораздо проще продолжить путь. Бессознательное тело сползло на пол, Саша взбежал по лестнице к следующей двери, прочь из подвала и буквально завалился в открывшееся большое ярко освещенное помещение. Ручка двери ударилась о стену, а он так и замер на пороге, сжимая ксифос во влажной ладони. Похоже, все было кончено.
***
– Не скупитесь, господа!
Слова, резанувшие слух, сменились бурными аплодисментами. Аплодировали люди в пышных нарядах, при виде Саши вскочившие со своих мест и приветствовавшие его так, будто он был не бежавшим пленником, а самым что ни на есть желанным гостем на сегодняшнем званном ужине. В том, что здесь происходил ужин не оставалось никаких сомнений. Зал, в котором Саша оказался после душного лабиринта подземелий с хитрым переплетением коридоров поражал своим размахом. Он был хорошо освещен, украшен статуями, фресками и мозаиками, а посреди зала стояли заниженные столы, ломившиеся от яств. У столов на мягких подушках полулежа восседали несколько десятков человек, все при оружии, с чашами в руках, наполненными алкоголем.
Взгляд Саши, лихорадочно скользил по помещению. Аплодисменты не утихали и эхом отражались от стен. Это напоминало сумасшествие. Бежать? Но куда? За спиной был отряд преследователей… Узкая лестница, дверь, путь назад отрезали, ему было не уйти. Возможно поэтому четверка в коридоре смотрела сквозь пальцы на его побег. Они знали, что он не уйдет. Вляпался так вляпался. По телу растекался липкий холодный пот. Что делать теперь? Саша не знал. В голову приходили безумные мысли, но воспользоваться хотя бы одной из них значило завести себя в могилу. Единственным возможным решением было ждать, как развернется ситуация. Выяснить, что предпримут эти люди и только затем делать что-то самому. Он оказался их заложником и играл по чужим правилам. Однако, Саша все еще не торопился опускать ксифос и крепко держал меч в своей руке, понимая, что холодная сталь, возможно, его единственный шанс выжить.
Аплодисменты прекратились, в зале наконец повисла тишина. Саша ожидал, что из-за стола выйдут люди, которые схватят его, но ничего не происходило. Все оставались на своих местах, никто не спешил ложиться обратно на подушки. Толпа смотрела на вошедшего в зал Сашу, будто ожидая от него каких-то действий. Несколько десятков пар глаз. Саша, чувствуя себя словно загнанный в угол хищник, озирался. Чего хотели эти сумасшедшие? Что за большая игра здесь происходила? Если это был розыгрыш, его давно пора было заканчивать. Отчего-то вспомнился фильм, где главный герой Дугласа попал в похожий переплет и слабо отличал реальность от вымысла. Вот только было ли это игрой… Может, как в том фильме Саше стоило прикончить кого-то, чтобы понять суть? Но ведь он раскроил башку одному из них под землей! Разве этого было недостаточно, чтобы понять? Если нет… он стиснул крепче ксифос.
– Кто бы вы ни были, предупреждаю, игра зашла слишком далеко, – процедил он.
В ответ присутствующие в зале люди принялись удивленно переглядываться, будто совсем не понимая, о чем идет речь. Мысль, что все это может происходить на самом деле обезоружила Сашу. Но если это не игра, то что…
– Не собираюсь больше участвовать в этом! – один из присутствовавших в зале мужчин, высокого роста, широкий в плечах, с длинными собранными в хвост волосами цвета каштан, плюхнулся на подушку. Он был заметно поддатый, судя по тому, что его язык заплетался и поправил венок из плюща на своей голове. – Вы как хотите! – он схватил оставленную на столе чашу с вином, мигом осушил и принялся уплетать явства со стола, коих здесь было настоящее изобилие.
Поначалу могло показаться что другие оставшиеся стоять люди колеблются, но несколько секунд спустя к продолжившему пирушку головорезу присоединились еще четверо. Они махнули на происходящее и что-то недовольно бурча вернулись к своим лежакам. Колебались остальные, каждый из них буквально сверлил взглядом застывшего у порога Сашу. Могло показаться, что в их взглядах читалась неловкость и одновременно смущение.
– Чего вы хотите от меня? – выкрикнул в сердцах Саша.
– Чего хотим мы Александр? – фыркнул другой пирующий, назвать головорезом его не поворачивался язык, хотя мужчина носил при себе оружие. Это был старик с рубцом на скуле, оставшемся от удара мечом и порванным в клочья ухом. – Мы хотим разделить с тобой трапезу! Вот то, чего мы хотим!
Над сводами большого зала разнеслось довольное улюлюканье. Люди, наконец, похватали свои чаши, наполненные вином, подняли их, принялись выкрикивать.
– За Александра!
– Хвала Дионису!
Саша медленно опустил ксифос, покачивая головой. В ушах стоял гул, зарябило в глазах. В груди не хватило дыхания, чтобы сделать полный вдох. Одно сплошное сумасшествие! Все происходящее за столом теперь вселяло ужас и напоминало ночной кошмар. Хотелось верить, что это происходит не с ним, что это сон, но он прекрасно осознавал, что все это реально и происходит наяву. Столы, люди, они реальны как никогда, он не проснется, потому что прямо сейчас не спит. Такова реальность, которую следовало принять, какой бы бредовой она не казалась на первый взгляд.
– Александр!
– К столу! Это твой пир!
– К пиру! Сын Бога!
– Царь всего!
Люди, жаждавшие продолжить пир, скандировали его имя, ожидая, когда Саша пройдет к столам. Саша попятился, уперся спиной в дверной косяк, чуть было не завалился на лестницу, дверь до сих пор оставалось открыта.
– Нет, – он покачал головой и поднял руки. – Все не так, вы принимаете меня не за того.
Постепенно все становилось на свои места. Люди, собравшиеся в громадном зале, похоже ошиблись. Они приняли его за кого-то другого, называли владыкой, царем, но понятия не имели, что он простой студент, недавно закончивший срочную службу в армии… Нет, конечно нет! Какой он сын бога, если его отец Филипп… Саша вздрогнул и побледнел пуще прежнего. Неужели он сходит с ума. Его отца звали Илья Сергеевич, а в роду Мироновых с роду не было никаких Филиппов… Тогда откуда это имя вдруг взбрело в голову. Стало не по себе. Нет уж хватит, Илья Сергеевич отработал от зари до зари на заводе без малого пятьдесят лет, и Саша знать не знал никакого Филиппа. Должно быть именно эти люди промыли ему мозги, накачали наркотой, раз он с трудом вспомнил имя собственного отца! Хотелось высказать все это, но с губ лишь срывался шепот.
Среди массы лежащих у низких столов людей выделился седой старик в пышном белоснежном хитоне и накинутом поверх плаще, дряблый. В отличии от большинства присутствующих, он носил бороду и сейчас ехидно улыбался. Судя по тому, насколько проникновенно и глубоко смотрели его глаза, он не был пьян и вряд ли вообще прикасался к вину на сегодняшней пирушке. Несмотря на внешнюю дряблость и кажущуюся усталость, в голубых глазах старика можно было различить искру. Из подобной искры обычно легко разжигалось пламя, а люди с такими глазами многого стоили в этой жизни. Старик подошел к Саше, улыбнулся, виновато пожал плечами, будто не зная с чего начать разговор. Он вымерил Сашу взглядом, проявляя озабоченность. Показалось, он захотел дотронуться до плеча Саши, но отчего-то передумал, только сказал.
– Я всегда знал, что ты не выбираешь легких путей, Александр, – самодовольно произнес он.
Бросалось в глаза, что старик был чуть ли не единственным в зале, кто не носил оружия. Подавляющее большинство пирующих имело при себе ксифосы и мечи, которые Саша видел впервые, но прекрасно знал их название. Кописы, короткие прямые мечи с обратным изгибом и клинком, расширяющимся по направлению к кончику. Оружия не было разве что у людей, обслуживающих торжество, подносящих к столам вино и блюда. Проскочила мысль схватить старика за шиворот, взять в заложники и с его помощью выбраться отсюда. Но как бы не была сладка эта мысль, ее пришлось оставить. Саша понятия не имел как выбраться из этого зала. Он не видел дверей, кроме той, что находилась за спиной и уводила обратно в подземные лабиринты. Шататься в огромном зале, среди толпы вооруженных людей, вместе с заложником, это выглядело не лучшей затеей. Да и вступать в конфликт с незнакомцами теперь, когда они не выражали агрессии казалось безумием.
Старик остановился в нескольких шагах от Саши, скрестил руки на груди, его взгляд сделался строже. Он сердито уставился на Сашу, будто отец на сына.
– Неужто будешь и дальше смотреть на меня так? Или хочешь, чтобы я, как и все называл тебя сыном бога? – спросил он, приподнял бровь, добавил – Только вот за твою учебу мне платил не Зевс, а Филипп. Между прочим, один из лучших людей, что только мне доводилось знать!
Саша нахмурился, явно не ожидая услышать этих слов. То, что говорил этот человек пугало и настораживало одновременно. Старик бросил взгляд через плечо, к столам, где головорезы продолжили торжество, медленно вернул взгляд на Сашу и покачал головой.
– Одумайся, ты заигрался! – прошипел он.
– Кто вы? – только и нашелся Саша, который до сих пор не мог совладать с бушующими внутри эмоциями.
Старик нахмурился, едва заметно наклонился к Саше, прошептал.
– Сейчас же пройди к столу и прими пир, пока я спасаю тебя, – проскрежетал он. – Поговорим позже.
Ответить на слова незнакомца было нечего. Саша нехотя кивнул. Правильнее было подчиниться. Если старик хотел, чтобы он прошел к столу, так и следовало поступить.
– Хорошо… – выдавил Саша.
– Ну же, Александр, нельзя заставлять их ждать! Скорее, мой друг! – выпалил старик в ответ
Он необычайно проворно для своих лет подскочил к Саше, аккуратно, но твердо взял его под руку и повел к столам пировавших головорезов. Саша не сопротивлялся и, не чувствуя пола, поплелся вслед за незнакомцем к столам.
– Откуда вы знаете мое имя? – спросил он. – Кто вы?
Вопросы, скопившиеся внутри просились наружу. Хотелось скорее задать их, но старик сильнее сжал его предплечье.
– Все будет хорошо, Александр, обещаю, но на вопросы я отвечу потом, – прошептал он.
Ничего не оставалось, как согласиться. Они последовали к лежакам, сорвали очередную порцию оваций пирующих, и старик помог разместится Саше, пожалуй, на лучшем месте в зале, которое до того пустовало. Создавалось впечатление, что лежак ждал именно его. Прислуга, смуглые парнишки, принесли вина, читру с сухофруктами и дискос с виноградом. Старик обратил внимание, что на столе не хватает олив. Саша при виде еды почувствовал, как сводит желудок, внутри что-то забурчало. Он был голоден и был уверен, что не ел несколько дней подряд. Однако первое, что он сделал это почти залпом осушил поставленный перед ним килик с вином, крепко держась за обе ручки кубка. Напившись, он уставился на широкую чашу на ножке. Удивляться новым знаниям больше не осталось сил. Вино оказалось божественным, захотелось закрыть глаза, чтобы дольше насладиться его послевкусием. Но как бы не хотелось пить и есть, Саша все же отвел взгляд от яств. Неизвестно, чем пичкали еду и что подмешивали в вино…
Мысль отбила аппетит. Старик, видя, что Саша не притрагивается к еде, гулко выдохнул, но не стал его переубеждать. В отличии от старика, многие пирующие успели хорошо поднабраться к моменту как Саша странным образом попал сюда. По-хорошему, им следовало завязывать выпивать, если, конечно, они хотели уйти отсюда своим ходом. Однако, судя по тому, что происходило дальше странный пир только начался. Дюжина мужчин расстегнули застежки, сняли хламисы. Один из них отдал приказ смуглому мальчишке из прислуги, к столу тут же вынесли кувшин с широким круглым горлышком, до краев наполненный вином. Рядом поставили пустую металлическую чашу. Пирующим подали вина и те вдруг принялись плескать им, силясь попасть в металлическую чашу. По сводам зала разнесся лошадиный хохот. Получалось дрянно, мужчины были сильно выпивши, а от того косили. Вино расплескивалось, заливало пол, практически ничего не попадало в заветную чашу.
– Желаешь сыграть в коттаб? – улыбаясь, спросил старик, видя, что Саша наблюдает за тем, что здесь называли игрой и выдавали за развлечение.
Саша покачал головой, отвернулся от играющих и зыркнул на старика. В этот момент игроки зачем-то установили на металлической чаше человеческую фигурку. Задача усложнялась, теперь игроки пытались попасть вином в нее.
Непонятно откуда появились женщины, заполонившие добрую половину зала. Их лица закрывали бархатные платки, нагие тела едва прикрывали балахоны. Заиграла живая музыка, такую игру Саша слышал впервые и не сразу понял, что музыканты-флейтисты играют с балконов второго этажа. Девушки закружились в танце, маня пирующих полуобнаженными телами. Головорезы при виде женщин засвистели. Многие вставали на ноги, но под градусом выпитого вина валились обратно на лежаки и подушки. Смеялись, ругались на чем стоит белый свет, показывали неприличные жесты. Бросили игру в коттаб винометатели, хитоны которых пропитались вином насквозь. Те головорезы, у кого получалось устоять на ногах хватали танцовщиц и усаживали себе на колени. Никто из девушек не думал сопротивляться. Происходящее все больше напоминало вакханалию. Пирующие выкрикивали его имя, и Саша чувствовал, что готов провалиться сквозь землю, ловя на себе любопытный взгляд старика.