– Ни звука! Пикнешь и я прикончу тебя! Понял? – прошипел он.
Головорез растерянно закивал. Было видно, что он готов согласиться абсолютно со всем, что говорит Саша. Показалось, боец хочет что-то сказать, с губ даже сорвался несвязный шепот, но он так и не нашел мужества озвучить мысли и замолчал. Саша покосился на второго головореза, запутавшегося в простыне. Получил он знатно, в ушах до сих пор стоял звук, с которым хрустнула челюсть несчастного. Жить будет. Как и старику, ему понадобиться не один час, чтобы прийти в себя, а когда очнется головорез неприятно удивиться, что ближайшие недели ему придется питаться через трубочку. Саша никогда не любил насилие, но мысль приятно согрела.
Вот только, что делать с его товарищем? Он вернул взгляд на головореза, которого буквально трясло от страха. Лезвие ножа плотно касалось его артерии, и Саша отнюдь не шутил, говоря, что перережет паршивцу глотку в случае надобности. Только так можно было спастись. С другой стороны, охранник мог ответить на вопрос, куда Саша вляпался и чего от него хотят.
– Послушай меня, – чтобы слова воспринимались убедительней, Саша сильнее надавил острием кинжала на артерию незнакомца. – Лучше расскажи, что здесь происходит? Слышишь меня?
В глазах бедолаги легко читалась безнадега. Саша сдавил его горло еще сильнее.
– Отвечай! Чтобы вы не задумали, предупреждаю, это не закончится ничем хорошим! Меня ищут, понимаешь? – прорычал он.
Незнакомец побледнел. Он уже мало напоминал того уверенного в себе охранника, который ворвался в комнату с мечом наголо.
– Я задал вопрос! – теряя терпение повторил Саша.
– Я… Я… – охранник захрипел, но вдруг замолчал, пальцы стиснули горло слишком сильно. Глаза головореза закатились, тело обмякло.
Саша попытался удержать головореза, но лишь со всего маху впечатал его спиной в стену. Бедолага ударился затылком о камень, повис на руках Саши. Он был без сознания. Саша в недоумении уставился на растекшееся под ногами пятно. Выглядело отвратительно. Ничего не оставалось как отпустить горло бедолаги и убрать нож. Разговор не получился, а ответы на вопросы не прозвучали. Теперь в комнате вместе с ним находилось три бессознательных тела. Он озирался. Очевидно, что остаться здесь значило подписать себе смертный приговор. Следующими придут те, кто приставил к дверям охранников и прислал старикана. Что делали выродки с беззащитными Саша прекрасно помнил.
Решение было принято. Он отволок головорезов к старику, сложил бездыханные тела ближе друг к другу у кровати и затушил в комнате свет, вытряхнув тлеющие угольки из сосуда прямо на пол. После поднял с пола меч одного из головорезов, примерился к клинку, плотно сжимая рукоять. Сделал несколько взмахов и довольно кивнул. Тупой нож, отобранный у старикана, не шел ни в какое сравнения с обоюдоострым клинком, заточенным руками настоящего профессионала. Немного поразмыслив, он спрятал второй меч под кровать. Головорезы могли очнуться прежде, чем Саша покинет эту дыру и, случись так, не хотелось, чтобы в их руки снова попало оружие. Закончив, он двинулся к двери, сразу за которой начинался узкий коридор.
Первые шаги дались с трудом. Он остановился, прислушался. В отличии от душной, пропитавшейся благовониями комнаты, в коридоре царила приятная прохлада. Чувствовался запах сырости, как после дождя. Влагу выдавал мох, росший между камней в расщелинах, местами на потолке собиралась влага. Чтобы уменьшить влажность под ногами насыпали песок, рыхлый, не сухой.
Наблюдения Саши прервали донесшиеся с другого конца коридора голоса. Он остановился, на всякий случай прислонился к холодной стене, хотя и понимал, что его не заметят в темноте. Сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина. Голоса скоро удалились. Значило это только одно – у него оставалось время ускользнуть отсюда незамеченным. Саша неспеша двинулся в другой конец коридора. Несмотря на то, что шел босяком, Саша отчетливо слышал собственные шаги. Между пальцами неприятно забился влажный песок. Меч тяготил руку, мешал хитон. В необъятной ткани можно было в любой момент запутаться и упасть. Зашкаливал адреналин, мысли в голове множились, наскакивали одна на другую. Собственное сознание напоминало огромный лабиринт. Неприятная история, в которую он влип не думала заканчиваться… Саша вдруг осекся и остановился как вкопанный, силясь понять, что произошло.
Хитон…
То самое слово, которое он никак не мог вспомнить, наконец пришло в голову. Он с удивлением уставился на одежду, снятую со старика. Как только Саша не вспомнил название куска прямоугольной ткани сразу! Казалось, он знал это название всю свою жизнь! Но… Саша вздрогнул. Все бы ничего, но он готов был поклясться чем угодно, что видит подобную одежду впервые. Появилось неприятное ощущение, будто кто-то провел ржавым гвоздем по кишкам, внутренности сжались. Выходит, видел, раз вспомнил? Глупо утверждать обратное. Мысли оборвались, блуждающий взгляд снова остановился.
– Ксифос, – растерянно прошептал он. – Это ксифос… – он запнулся, закрыл рот ладонью, недоуменно покачал головой.
По коже пробежал холодок, в этот момент он смотрел на меч в своей руке, который чуть было не выронил на пол, когда произнес его название. В груди закололо. Откуда такие знания? Ксифос? Хитон? Названия, о которые ломался язык…
«Что происходит?» – мелькнуло в голове.
Он старательно отогнал полезшие в голову мысли. Было очевидно, дать вразумительный ответ на каверзные вопросы получится едва, но стоило попробовать обойти их стороной, дабы оставить рассудок незамутненным. Однако, как не старался отгородится Саша, он осознавал, здесь было что-то не так. Чтобы успокоить себя, он мысленно умножил числа из таблицы умножения. Меньше всего хотелось признаваться самому себе, что он тронулся рассудком после пропущенного в тоннеле удара и теперь называет кусок тряпки и меч какими-то прежде неизвестными словами.
– Восемьдесят один… двадцать… – зашептал он.
Но ведь правильно? Девятью девять – восемьдясят один… Пятью четыре – двадцать! Выходит, не все так плохо, как кажется? Из омута размышлений его выдернули вновь донесшиеся из глубины тоннелей голоса. Несколько секунд он стоял в замешательстве – не просто оказалось переварить или даже просто отогнать от себя мысль, что ты не тронулся рассудком. После перехватил ксифос другой рукой, тщательно вытер вспотевшую ладонь о край хитона. Пусть, если он сошел с ума, во что не хотелось верить, это не отменяло необходимости выбираться из дыры, в которой Саша оказался. Если перефразировать одну известную даму – лучше быть больным на голову, но живым, чем здоровым, но мертвым. Мысль вызвала улыбку. Раневскую любила Алена, а он не имел права оставить ее одну.
Собравшись, Саша выглянул из-за побитой плесенью стенки коридора, но словно ошпаренный спрятался обратно, схватившись за одноручный ксифос обеими руками. Коридор разветвлялся на два других, уже освещенных и в одном из них шли двое головорезов. Шли неспеша, о чем-то непринужденно разговаривали. Оружия в их руках не было, но клинки висели на поясе, в деревянных ножнах с медными накладками, ритмично бившимися о мускулистые бедра. Не оставалось сомнений, в случае надобности головорезы обнажат мечи в один миг. На шум сбежится остальная охрана и тогда отсюда не уйти. Благоразумнее было переждать и посмотреть, что произойдет дальше. Для этого было важно никак не выдавать себя. Головорезы поравнялись с небольшим пятачком, на котором расходились коридоры. Как назло, оба замолчали, утратив интерес к разговору. Зачем-то сложили ладони на рукояти мечей. Засосало под ложечкой, Саша внимательно наблюдал за тем, что эти двое сделают дальше. Парочка могла заинтересоваться отсутствием своих напарников, лежавших в комнате на холодном полу. Ничего нельзя было исключать. Да и неизвестно кем приходился здесь бритый наголо старик. К счастью Саши, опасения оказались напрасны, охранники удалились вдаль по коридору, шаркая по каменному, посыпанному песком полу сандалиями на деревянной подошве.
Дождавшись, пока парочка скроется в темноте, Саша проскользнул в следующий коридор. Участок был хорошо освещен, оставаться здесь виделось крайне опасной затеей. Охранники могли вернуться или чего хуже, привести с собой новых головорезов. Саша поспешно прошмыгнул в конец опасного участка. Неприятно прилип к небу язык, страшно хотелось пить, от голода кружилась голова. Интересно сколько времени он пробыл без сознания? Сутки? Двое? Он остановился в конце коридора, чтобы выглянуть за стену и не нарваться на новую встречу с охраной. Рука непроизвольно потянулась к глазу, пальцы нащупали веко, он моргнул, потрогал второй глаз, бровь и замер в оцепенении. От гематомы не осталось ни единого следа. Будто бы затянулась сечка. Холодок по спине, ставший привычным… Следы от побоев исчезли, как будто с лица смыли наложенный накануне грим. Но ведь Гена хорошенько постарался, когда наносил удары. Саша помнил, как заплыл глаз, посеклась бровь и затрещали ребра. Что получалось? Он был целехонек. Если так, сколько времени он пробыл в этой дыре? Кто держал его здесь? Главное зачем? Чем его пичкали? Не наркотой ли? Не поэтому ли он называл кусок тряпки, обмотанный вокруг себя совершенно нелепым словом хитон? Не потому ли путал слова?
Вместо облегчения, озарение вызвало жуткую головную боль. Если так, дела обстояли крайне паршиво. Саша сжал кулаки, чувствуя, что вскипает. Какого сейчас его близким, которые знать не знают, где он и что на самом деле происходит. Наверняка мать думает, что ее сын мертв, а Алена… От мысли об Алене свело скулы. Узнай он виновного в происходящем, он вцепится в его горло зубами и не отпустит, как стаффордширский терьер. От отчаяния, Саша въехал кулаком о стену, но не рассчитал силу и чуть было не поломал руку о камень. Боль прострелила в виски, впрочем, именно это помогло остыть.
Следовало успокоиться и наконец выглянуть в следующий коридор. Здесь заканчивался один проход, дальше либо начинался другой, либо… Чтобы не гадать Саша подкрался вплотную к стене, осторожно выглянул, жадно ловя глазами любое движение. Никого. Коридор пустовал, но в отличии от предыдущих двух, проход на своем протяжении пересекался несколькими коридорами без освещения. Закралась шальная мысль, что коридоры переплетаются в лабиринт, а светом проложен путь, по которому ему следует идти. Не самая приятная мысль, учитывая, что мало кому хочется чувствовать себя мышкой в игре с котом, но соваться в поисках выхода в неосвещенные проемы казалось откровенным безумием.
Он заставил себя двинуться дальше, по ходу заглядывая в зияющие темнотой перекрестные проемы. Проходы ответвлялись в обе стороны, оставалось гадать, что происходило в их глубине. В тоже время из темных дыр коридоров основной проход, по которому шел Саша, проглядывался как на ладони. Факт, который не мог не настораживать, но ничего не оставалось, как идти вперед. Впрочем, оба перекрестных коридора очень скоро остались за спиной. Вместе с тем пришло облегчение, что в этот раз встречи с головорезами удалось избежать. Дважды Саша слышал приглушенные мужские голоса, хохот. Проскользнула шальная мысль – также будет смешно этим подонкам, когда они узнают о побеге? А когда найдут троицу из своей компании, один из которых наложил в штаны? Мысль придала сил, он прошмыгнул в следующий проход.
Окрепло впечатление, что обширная сеть хитро переплетающихся между собой коридоров спрятана под землей. Здесь не было окон, откуда бы сочился солнечный свет или свет луны со звездами. Саша поймал себя на мысли, что, напрочь потерял связь с реальностью и вряд ли скажет какое сейчас время суток. Невозможно было догадаться о предназначении самих коридоров, но бросалось в глаза, что помещение давно выведено из эксплуатации. В коридорах не горел привычный свет ламп, не было кабелей и трансформаторных будок. Если все это когда-то было здесь, то сейчас от намека на цивилизацию не осталось и следа. Скорее всего, все было демонтировано и убрано подальше от любопытных глаз. Возможно, склады? Мысль показалась достаточно трезвой, но Саша все больше склонялся к выводу, что столкнулся с кучкой выживших из ума староверов или заигравшихся ролевиков, выдумавших новый способ развлечься где-нибудь в заброшенном советском бункере. Только тогда можно было предположить, что убийства в зале постановка, а кровь липа… Саша поежился, вспоминая насколько реалистично выглядели муки и страх на лицах тех людей. Такое нельзя было сыграть. Ни за что. Предположения, догадки, ничего другого упорно не приходило в голову. Впрочем, какое значеине это имело сейчас? Убраться отсюда как можно скорее и потом, за столом следователя ответы на интересующие его вопросы будут получены, а виноватых определит суд.
Он настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил, как в коридоре за спиной появились охранники. Были это те самые бойцы, которых он встретил минутами ранее или этих двоих он видел впервые, Саша не знал. Но новая встреча не предвещала ничего хорошего. Доли мгновения разделили момент, когда Саша поспешно спрятался за стеной, а головорезы уверенно зашагали по коридору. Чтобы продолжить путь, следовало что-то делать с этими двумя. Дождаться, пока они пройдут, но пройдут ли? Он вдруг понял, что отступать некуда, стоило бойцам дойти до конца, завернуть и они столкнутся лицом к лицу. Был другой вариант – броситься на утек, но что если в конце следующего коридора встретится новый отряд боевиков… когда врагов станет четверо вместо двух, шансов не останется вовсе. Он раздумывал лишь мгновение.
Дождавшись, когда охранники окажутся на пересечении коридоров, Саша атаковал. Надеясь на неожиданность, он пошел в жесткий стык, ударил плечом в плечо первому головорезу. Бедолагу трухнуло, он устоял, но навалился на второго охранника и сбил того с ног. Несчастный упал вверх тормашками, тщетно стараясь удержать равновесие. Первый охранник потянулся за мечом, но Саша схватил головореза за шею и ударил головой о стену. Глухой хлопок и обмякшее тело сползло на пол. Не хватило считанных секунд, потому что второй охранник поднялся на четвереньки и завопил так, будто с него живьем сдирали три шкуры.
– На помощь! Уби…
Крик оборвал тяжелый удар рукояти ксифоса. Треснул череп, тело головореза свела судорога. Саша растерянно попятился, опуская меч. Что делать дальше? Охранник, мучавшийся в судорогах, вызывал одновременно раздражение и жалость. Пришло понимание, что головорезу требуется помощь, иначе он умрет от кровопотери. Саша замялся, не зная как правильно поступить. Не помочь человеку значило обречь его на смерть, а помочь, значило остаться здесь и добровольно сдаться извергам, затеявших кровавый беспредел. Колебания отпали, когда из глубин коридоров послышались первые выкрики. Саша заставил себя отвернутся от извивающегося в судорогах головореза и бросился прочь, в следующий проход. Захотелось выбросить потяжелевший меч с окровавленной рукоятью, но он крепче сжал ксифос в своих руках. По лбу струился пот, слепивший глаза. Саша вытирался хитоном и боролся с охватившим его мандражем.
Дыхание сбилось, бег под землей в коридорах с высокой влажностью отнимал много сил. Отпечаток накладывала мучавшая его жажда, мешал песок. Не останавливаясь, Саша побежал к концу коридора, умаляя себя не бросать меч, тяготивший руку. Он выбежал в очередной проход и там замер, как вкопанный. В конце узкого прохода у массивной дубовой двери стояла очередная парочка головорезов. Эти двое не походили на тех, с кем уже пришлось встретиться сегодня под землей. Они были одеты в подобие бронежилетов, причем совершенно нелепых, сверху которых были зачем-то прикреплены тонкие металлические пластины, снизу у талии тянулась полоса из металлических чешуек. На головах их были одеты подобия касок, но удлиненные, загнутые каплей вперед, словно колпаки из детского мультика про эльфов. Ноги до колен защищали выгнутые металлические пластины с рельефным рисунком, соединенные ремнями по икре. Парочка выглядела нелепо, но отнюдь не дружелюбно и еще более опасно, гораздо более опасно, чем все те, с кем приходилось иметь дело раньше. С губ Саши сорвалось монотонное ругательство, а затем и вовсе смешок.