Однако все же что-то коробило разум мужчины: еще на кухне его апартаментов он почувствовал, что неизвестное семя саднящего беспокойства не даст ему спокойно дойти до работы. Крео Спри тут же остановился, по инерции слегка пошатнувшись вперед. Его глаза были устремлены на лужу, ленивой кляксой распластавшейся на проезжей части. Безрамная субстанция захватила в своей утробе слепящее свечение, источником которого было что-то доселе неведомое Крео. Методично подняв голову вверх, он сузил глаза от яркости объекта, которого вчера еще здесь не было: новый баннер из наномиллиметровых светодиодов расположился около перекрестка с рекламой бренда самого популярного издателя контента воссозданной реальности, НетаРо. Баннер такой же новый и, с первого взгляда, казалось, нарушающий пейзажный распорядок, как и нетипичное для Крео дугообразное движение рукой утром, когда он остановил воспроизведение композиции неизвестного творца. Что было более странным: эта жестикуляция или причина ее использования – куплет из слов забытого столетиями языка?
Промчавшийся по магнитной рельсе ударной стрелой маглев поднял в воздух разбросанные из-за неактуальности новостные газеты вчерашнего дня – но сверхскоростной вихрь, порожденный трехсотметровой сквозной вагонеткой, не способен был отвлечь Крео от внутреннего кипения котла размышлений. Одна из газет, маятником ниспадающая на землю, покрыла правый ботинок мужчины: «Предсмертный вздох Земного Объединенного Полиса: Синклит северо-западной всегломерации (40-73), вслед за фискальной автономией, абсолютным большинством принял во втором чтении акт об автономной денежно-кредитной политике» – гласил подзаголовок гнущегося сверхлегкого дисплея.
***
Стеклянный пол, под прозрачным чревом которого водные потоки циркулировали по внутреннему контуру системы охлаждения, протянулся строгим линейным коридором по машинному залу. Минуя одну стойку процессорного оборудования за другой, он упирался в блоки хладоцентра, словно блуждающему среди каменных плит археологу наконец являлся Город из золота. Многочисленные мерцания датчиков внешнего контура жидкостного охлаждения плавно потухали и вновь загорались в такт с бултыхающимися лазурно-голубыми переливами теней, что откидывали на стены помещения подпольные водные каналы. Волшебная красота лагунной акварели наполняла спокойствием тьму, в которой до конца своих дней обреченно обитал суперкомпьютер; двухмиллиардной ядерной умиротворенности также способствовал едва слышимый гул воздушных потоков, заботливым дуновением обхватывающих стойки с оборудованием. Еще одним обитателем электронного царства гармонии была ультра-розовая проекция дракона, подобно небесному телу, прецессирующего по залу с постоянным угловым моментом и искривляющегося при каждом столкновении с лентами серверов. Огнедышащее чудовище выполняло функции сторожевой системы, сигнализирующей о необходимости подачи инергена в случае возгорания, подспудно же являя своим мифическим пламенем символический оксюморон в чертогах техногенной уязвимости к мельчайшему огоньку.
За стеклянной перегородкой располагалась операторская, усеянная вычислительной аппаратурой и вмонтированными в стены мониторами. На столе могильной неподвижностью стояли часы и живым дыханием проецировали время: семь утра. Раздался сигнал биометрической аутентификации, магнитный замок щелкнул – дверь открылась.
Крео Спри спокойно оглядел каждый угол своего рабочего пространства, не забыв бросить через плечо доверчивый взгляд на дверь, которую только что миновал, – будто бы мысленно бросая ее непроницаемой натуре дружеский кивок, гарантирующий, что механизмы не оставят его здесь в погибельном заточении. Таким же гарантом Крео почувствовал и себя в отношении техногенного супертела, живущего за перегородкой в дремучей чаще кремния. Коснувшись стекла ладонью, хранитель поприветствовал безобидное дитя.
Сводки всех информационных агрегаторов, едва вмещавшихся на экране, бурлили политически выгоревшими публицистическими заголовками, к ним в третьесортном оформлении подмешивались ссылки не менее надоедливых чад желтой прессы, там же обитали постоянные уведомления о готовящихся спортивных соревнованиях и ниспадающие столбцы матриц, держащих свои цифровые руки на пульсе рыночной конъюнктуры. Каждый раз Крео кормил собственное «я» посулами оптимизировать интерфейс в разрезе отображаемых новостных каналов, но дальше ежедневного напоминания самому себе дело не зашло.
Перед тем как скрыть лишние окна, наблюдатель окинул взором весь представленный спектр ресурсов и задумался: «они добились того, к чему стремились» (реклама реалити-шоу на экзотичном острове, где любой житель трущоб, используя инвазивные устройства, мог бы купаться в лучах ослепляющего нейроинтерфейс солнца); «очередное лицо – лихой задел которого уже прочитан не единожды – вновь, как и его предшественник, высокопарно утверждает о значимости предлагаемых социально ориентированных программ, не понимая, что заблуждается даже в существенности своей жизни» (резидент некоммерческого института Независимого Межконтинентального Космополитизма с оттенком стальной уверенности в глазах рассказывал журналисту о том, что грант от правительства северо-западной всегломерации (40-73) будет потрачен на теоретические работы по вопросу устранения критического социального расслоения); «сладкоголосый болтун топит в краснобайстве наивных овечек, с детским упоением позволяющих вешать на свои уши лапшу» (политолог в рамках очередного ток-шоу давал длительное поэтическое обоснование плюрализму, хоть и тема для обсуждения называлась «деструктивное влияние заградительных пошлин на импорт силовых установок типа «Варп» в отношении цепи производственной кооперации»). На каком-то из окон внимание Крео привлек мужчина, стоявший в толпе и внимательно слушавший неизвестного оратора: мужчина был словно космонавт в скафандре, инопланетянин, очутившийся в кагале людей, – настолько бунтарским выглядел его наряд. Сварочные очки и потасканный свитер, под которым красовался кусок символики бренда, – вымершая комбинация в моде.
Все ненужные табло закрылись мгновенным щелчком по соответствующей иконке. Спри был рад наступлению цифрового штиля: портящие вид отбросы информационного поля смыло несколькими кликами – они оказались погребены под бурлящей пучиной фильтра. Горстка окон продолжала отображать видео поток, на одном из них корреспондент с места преступления с фанатичной точностью пересказывал заключение полицейского-стрингера – Крео меланхолично перевел глаза в нужную область. Сообщалось о поразительном сходстве убийства с рядом расправ, произошедших на территориях так называемой Дуги столиц: кривая линия, проведенная от столицы северо-западной всегломерации, Мэго (43-79), вниз до административного центра юго-западной всегломерации, Чиркулум Чинере (0-78), а от нее до гордости любого выкованного либерализмом объективиста, сердца Дальнего Восхода – так называют юго-восточную всегломерацию, – Ута-Лампу (3-101), и вверх до столицы северо-восточной всегломерации, Хайшэнь (43-131). На телах обнаружены проникающие, рубленые раны: кто-то, сдавшись без раздумий, обошелся одним фатальным ударом, кто-то, вцепившись за жизнь, за последние остатки уважения к себе как к индивидууму, в попытках сопротивляться подвергся нескольким атакам кровожадного лезвия. Холодным оружием, использованным убийцей, предварительно установлен меч тати с наэлектризованной сеткой тю-о: плоть в местах проникновения была обуглена. Жертвы – белые воротнички по направлению корпоративных финансов. Ни одна камера не смогла захватить в объятия облачных баз данных ассасина, ни одна линза октокоптера не оказалась хоть на йоту расторопной, чтобы зацепить край ускользнувшей в лабиринты мегаполиса тени. Один лишь случайный зевака, в неподходящее время возжелавший опробовать аддитивный сканнер каннабиноидов, краем обкуренного полушария приметил из своей лоджии озаренный красной люминесцентной лампой капюшон с таящимися под ними двумя рубинами – неизвестный тут же испарился. Мало ли что могло прийти во взбудораженный психоактивными веществами рассудок наркомана? Удивительно, что очевидец не закончил свое свидетельство описанием того, как из-под накидки чужака выросли рога, а его силуэт очертило инфернальное пламя, с надменностью посудил Крео.
Размышления героя были прерваны третьим за день щелчком магнитного замка – в операторскую зашел Бэжамин Дэн, владелец бизнес-центра, в котором уместился суперкомпьютер, а также единственный инвестор этой мощной машины. Иные площади здания предприниматель сдавал в аренду среднему и крупному бизнесу, оставляя под свою профильную деятельность в части Сверх-Даты два этажа. Его едва уловимая слухом поступь контрастировала с могуществом достигнутых высот: эти свершения были выгравированны на теле Нового Дэ’Вона в виде ряда научно-исследовательских институтов биоинженерии, небольшого числа общественных библиотек, а также двух крупнейших в северо-западной всегломерации спортивных состязательных арен. Но любое его достижение меркнет перед важнейшим процессинговым гигантом мегаполиса – Аполло 2. Суперкомпьютер служил истой цифровой аортой, которая питала вычислительной кровью органы Нового Дэ’Вона.
Мистер Дэн отличался кротостью, вниманием, но проявлял скупость на доверие, стоило кому-то приблизиться к нему. Одному лишь человеку он мог делегировать всю свою бизнес-империю, и это был не его единственный из оставшихся родственников сын, Кюс-Лэх, отцовско-покровительственная любовь к которому не знала границ, – этим верным стражем был Спри. Но, знай Мистер Дэн одну сокрушительную тайну, которую от него скрывал Крео – как считал последний, во благо самого же Бэжамина, – крепкая дружеская хватка закрытого человека тут же растворилась бы, как слезы под дождем. Крео это понимал, поэтому не мог позволить себе подвести старика даже в самых малейших вещах. То ли из-за угрызающего чувства вины от жалости к мистеру Дэном, несведущего о зле, что было причинено по его душу, то ли из-за клубка противоречивых видений его собственной натуры – схватки физиса с этосом.
– Доброе утро, – располагающая речь пожаловавшего будто была обращена к стойкам с оборудованием, а не к Крео. – Не понимаю, почему ты продолжаешь упрямиться и не позволяешь нанять хотя бы одного внештатника, чтобы он разгребал за тебя накапливаемую в течение дня тягомотину?
Крео умоляюще посмотрел ему в глаза в надежде наконец-то пробудить в начальнике ноты подозрения: «пусть это буду не я, – желал Спри, – кто первый сдвинет тектонические плиты молчания по первородному злу, о последствиях которого мистер Дэн даже не мог знать». Крео ждал необъяснимого переворота механизмов существования вселенной, который бы снизошел наитием на сознание Бэжамина – но этого озарения не происходило и не могло произойти. Крео вздохнул всей глубиной своей грешной души:
– Никогда не слышал поп-ударную музыку на покинувшем языке? Такой, знаешь… раньше еще на центральном материке отыскивали фолианты научно-исследовательских работ, исполненных на нем.
– Ты капал в глаза? Вид заспанный, – деловито приподняв брови, мистер Дэн с вниманием офтальмолога уставился на неестественную палитру бушующих волн в роговицах Спри. – Похоже, я без лишних консультаций с тобой должен попросить Нэйрек взглянуть в университетские эп-листы. Думаю, на кафедрах Сверх-Даты учащиеся порвут друг друга за возможность притронуться к Малышу 2.
– Прекрати ты хоть на секунду, – гложущую вину тотчас же смыла чуть раздраженная спешка. – Я никогда не слышал его. Не знал, что из себя представляет фонетика тех языковых единиц в музыкальном исполнении, но она – прекрасна.
– Ладно-ладно, парень. Как я помню, столетия назад на центральном континенте какие-то общности могли употреблять в быту отголоски того древнего языка. Что тебе это покоя-то не дает?
Еще один протяжный вздох оператора был воспринят мистером Дэном как негласное одобрение завершить бесполезный дайвинг в осадочную толщу достояния далекого прошлого.
– Два случая 3-16Д, результаты нейро-оцифровки инвазивных электродов переданы в департамент полицейского контроля новодэвоновской агломерации. За ночь осуществлено до двухсот контрольно-полевых сетевых пробегов, – полным отрешенности голосом декларировал Крео Спри. – Вновь мелкое хулиганство, временное нарушение зон цифрового контента и трехсекундные задержки зависшего вне парковочной плоскости лат-скайстера. Все также зафиксировано и передано в профильные органы новодэвоновской агломерации. Снова замечу, 3-16Д могли бы полностью передать в ведение ПКДА.
– Исключено, ни раз тебе говорил об этом, – томная непроницаемость мистера Дэна словно и не заметила гроссмейстерскую решительность Спри, скрываемую спокойствием устного доклада. Хозяина цифровой цитадели привлекло одно из окон правого экрана. – Вновь 26-17Д?
Дисплей с нанопиксельной точностью воспроизводил запись разыгравшейся драмы: там, по обратную сторону экрана, трансляцию захватил настоящий распад человеческой личности. Все произошло на помосте вручения свидетельства о присвоении научной степени: юноша с разбросанными в стороны, словно сгусток змей, длинными волосами барахтался на паркете; в бреду он повторял «Полярная звезда постепенно растворяется в небе, полярная звезда постепенно растворяется в небе». С каждым повторением фразы тон речи все более явственно проявлял некую неживую постоянность – могло показаться, что оступившегося на кульминационной ступени выпускника подменил обездушенный двойник, синтезированный искусственным интеллектом.
– Какой это уже инцидент подобного характера? – не отрывая глаз от бедного юноши, спросил мистер Дэн для удостоверения собственной правоты. – Как минимум, я помню случаев семь за последний месяц.
– Четырнадцать, учитывая этот, – бескомпромиссная категоричность в ответе подбила уверенный полет мысли бизнесмена в область показавшейся конспирологии. – Обычный баг в вирусной программе какой-нибудь дешевой сети. Сетевым маркетологам столько не платят, чтобы они каждый свой третьесортный продукт отшлифовывали до безукоризненного блеска. И, все же, ты непреклонен по вопросу делегирования 3-16Д органам, потому что…
– Я все сказал, парень, – прервал его Бэжамин, прикрыв старческие веки от нахлынувшей оптической утомленности.
Коллеги провели быстрое обсуждение по вопросу закрытия расписанных со стороны властей города поручений, а также в общих чертах спрогнозировали финансовый поток, выходящий по итогам отчетного триместра:
– Крео, опять же, ты помнишь изначальный замысел – никакой идеи об инвестиционной окупаемости Малыша. Это – плод альтруизма, беззаботной щедрости с моей стороны и интеллектуального запала с твоей. Оба этих источника будут беатифицированы благодарностью социума… по крайней мере, той его частью, которая не использует книги как подставку под интим ВиАр агрегат.
Каждый раз, когда Крео Спри намекал на минимальное повышение стоимости за услуги, оказываемые Аполло-2, что-то родственное с раздражительным движением эпилептика улавливалось в вибрирующем от неприязни меркантильности духе отца кремниевого дитя.
Спустя несколько часов работы мистер Дэн вернулся в операторскую и, широко расставив ноги со сцепленными за спиной руками, не иначе как подражая адмиралам, вплотную встал у перегородки: за ней победоносной флотилией выстроились процессорные стойки. Еще чуть-чуть, и нос главнокомандующего, казалось, растечется в жидкий металл, а затем сольется в сплав со стеклом:
– На завтра подтвердили актуальность встречи с представителями комиссии Объединенного Полиса по трансконтинентальной нейробезопасности. Только что звонили из приемной их кабинета здесь, в Дэ’Воне.
Земной Объединенный Полис включал себя четыре краевые всегломерации, а также центральную, иначе именуемую Осевым Полисом. Каждый субъект Земного Объединенного Полиса имел достаточно исчерпывающий спектр автономии общественно-бытового устройства, который мог уточняться на региональном уровне в рамках микрополисных образований, таких как, например, агломерация: где-то свободолюбивые граждане добивались формально устанавливаемых разрешений на самосожжение для последующего распыления праха своими соплеменниками посредством выкуривания из бонга; где-то закрепляли за собой право на добровольную эвтаназию для выгрузки матрицы собственного нейронного слепка в сознание любимого человека – как правило, это относилось к парам, проживающим на территории с запретом на однополые браки. В результате, пылающие страстью друг к другу люди меняли тепло от сплетенных любовью конечностей на песке приморского городка на частоту сцепления артисинопсов их нейронов у безбрежной равнины цифрового пространства. По сути, любому индивидууму, расширяющему степени своей жизненной удовлетворенности, предоставлялась возможность облечь в легитимизованные рамки недостающее до полного субъективного гедонизма разумное своенравие – причем система сдержек и противовесов не позволяла обществу скатиться в раздолье раблезианства, так как на требуемые для утешения эга свободной личности продукты приходилось зарабатывать, а посему люди всех полисов корпели днями и ночами. Бизнес же, почуяв пленительный аромат потребительской глубины карманов, искал, ищет и будет продолжать искать самые изворотливые, самые искусительный пути обогащения своего гения за счет таких зависимых граждан.