3 УРОВЕНЬ
– Она, знаешь ли, смотрит на меня страшными пустыми глазницами, а из них как будто слезы капают. Тут меня черт дернул: взяла и напялила ее на себя.
Последний Наташин избранник серьезно задел девушку за живое. Он был хорош во всех отношениях, но, так же как и все предыдущие, имел существенный недостаток – был женат. Наташа влюбилась не на шутку и настраивалась пойти на крайние меры. Брак мужчины, по словам Наташи, висел на волоске. Заблуждалась она или нет, из ее рассказа от лица предвзятого и недалекого было понять трудно. Наташа убедила себя в том, что должна волосок этот перерезать. Ей постоянно приходилось бороться с желанием пойти на открытый разговор или какой-нибудь недружественный шаг в сторону соперницы. В нетерпении и душевном смятении жить становилось невыносимо – надо было что-то делать. Наташа не нашла ничего лучшего, как действовать с помощью посредника. Слово «магия» вызывало у нее опасения, но сам способ решения своих проблем через таинственные ритуалы казался многообещающим. Вот такая банальная история предшествовала походу Наташи по нетрадиционному пути.
– Представляешь! – На пике своего рассказа Наташа перешла на «ты» и на шепот одновременно. – Захожу я к ней в комнату, а там… Окна занавешены и свечей видимо-невидимо: и стоят, и плавают, и большие, и маленькие. А сама Сарания вся в белом. Как привидение, только лицо темное-темное.
– Она черная? – поинтересовалась Этери.
– Я тоже сначала так подумала, а как пригляделась – нет, просто вся намазана черным кремом, и лицо, и руки. Она посадила меня на пол, на циновку какую-то, и стала дергаться, бегать вокруг меня и говорить что-то непонятное. Потом спрашивает: «Говори сердцем: зачем пришла?» Я ей сказала: так, мол, и так. А она прямо в лоб: «Как будем устранять соперницу?» Я растерялась и говорю: «Не знаю». Рассердилась она немного, еще подергалась и опять спрашивает то же. Я от этих свечей совсем одурела, от запахов тягучих голова закружилась, а она напирает. Тогда я и ляпнула: «Совсем устраняйте, навсегда». Ну схитрить хотела, вроде не поняла, о каком устранении она спрашивала. Тогда эта Сарания как бы обрадовалась и говорит: «Принеси мне какую-нибудь вещь своей соперницы или фотографию». А я, когда шла к колдунье, как знала – фотку с собой захватила, где мой любимый со своей старухой, у него из кабинета увела. Думаю, все колдуны фотографии требуют, и не ошиблась. Сарания фотку взяла – и началось. Завернула её в какую-то тряпку, из тряпки сделала куклу, да так ловко, быстро. Потом положила куклу на стол и начала страшным голосом всякие заклинания говорить, трясется вся, глаза бешеные. Я встала и наблюдаю это жуткое зрелище, на душе так муторно…А Сарания стала в куклу иголки тыкать и тараторить что-то. Мне захотелось уйти, но я не решалась даже пошевелиться, только глазами стала комнату оглядывать. Когда все это закончилось, Сарания и говорит: «Сделала все, что могла». Я спрашиваю: «А мне-то что делать»? «Ничего, – говорит, – она уже не соперница. Жди полного устранения». «А вдруг ничего не получится»? – засомневалась я. Сарания скривилась и пошла куда-то вглубь комнаты. Приносит деревянную маску, страшную до жути, и говорит: «Если хочешь полной гарантии, то сделай так, чтобы это попало в дом твоей соперницы. Я сейчас маску
заколдую, и она будет работать на устранение». Тут я спрашиваю: «А если маска будет у неё в доме, не принесет ли она вред мужу? В этом я совершенно не заинтересована». Сарания засмеялась, противно так, и отвечает: «Никому, кроме обреченной, она не опасна, не сомневайся!». Я успокоилась, а колдунья опустила маску на куклу, руками поводила, покричала и отдала мне маску. Совершенно бесплатно.
– А сеанс? Во что тебе он обошелся?
– Сарания берет пятьсот долларов за свою магию.
Этери едва сдержала насмешливый возглас – нет предела глупости человеческой!
– И что же дальше? – спросила она, незаметно для себя проникаясь жалостью к простодушной Наташе.
– А дальше совсем плохо. Пришла я домой вся разбитая и расстроенная. Вот, думаю, столько денег отвалила, а толку? Буду теперь ждать, надеяться и жить в страхе. Маску эту дурацкую надо как-то всучить своему любовнику. А вдруг он ее домой не понесет? В кабинете, например, у себя оставит или вообще выбросит? Сижу в кухне, маску разглядываю так и этак. Она, знаешь ли, смотрит на меня страшными пустыми глазами, а из глаз как будто слезы капают. Тут меня черт дернул: взяла и напялила ее на себя. Маска-то соскакивает. Я еще подошла к зеркалу и стала ее поудобнее пристраивать. Смотрю на себя в этой маске и представляю, как бы я – дух зла и все такое. Прижала ее к лицу, а тут вдруг что-то как щелкнет! И в лицо мое впились острые толстые шипы. Я закричала, стала срывать маску, а она, зараза, как намертво приклеилась! Еле удалось избавиться. Все лицо в крови – ужас!
Наташа тихо заплакала, пропитывая слезами бинты.
– Ну, ну, успокойся. Может быть, медсестру позвать? – Этери участливо приблизилась к несчастной соседке.
– Не надо! Я сейчас перестану, мне нельзя плакать. – Наташа действительно быстро справилась с собой и продолжила:
– Представляешь, в каком я оказалась положении? Одна дома, любовник мой в отъезде. Да я бы и не обратилась к нему за помощью. Как объяснить все это? Позвонила подруге, спасибо, та быстро примчалась и привезла меня сюда – у нее здесь знакомый врач. Слава богу, швы не пришлось накладывать! Но они со мной повозились – обработали чем-то, наложили мазь. Менять ее и процедуры делать будут несколько дней подряд. Неизвестно еще, что из всего этого выйдет. Боюсь, не останутся ли следы. – Голос Наташи опять задрожал. – Вот так.
– Да, жаль. Нелепо как-то получилось, – посочувствовала Этери. – И что же ты собираешься делать?
– Если бы я знала! В голову ничего не приходит. Но нельзя же так все это оставить!
– Ты можешь попробовать подать на эту колдунью в суд за причинение увечья, – начала Этери, – но …
– И ее накажут?
– Только если удастся предъявить доказательства, что она сама рекомендовала тебе надеть эту маску. А это вряд ли.
– И будет суд, на котором всплывет вся эта история? – Наташа мысленно пошла по наименее вероятному пути. – Я боюсь, что все станет известно моему любовнику. Он быстро разберется, что и как, и – только его и видели.
Глаза Наташи снова наполнились слезами.
– Значит, все так зыбко и ненадежно? – поинтересовалась Этери.
– Иногда мне кажется, что он любит меня, а иногда…
– Получается, ты не уверена в чувствах своего героя, поэтому и затеяла всю эту историю с магией. В итоге – изуродовала лицо и попала на деньги. – Этери не могла не прокомментировать глупую выходку своей соседки.
– Чего уж теперь – дело сделано. Мне страшно подумать, что лицо мое останется изуродованным, а эта колдунья будет шуршать деньгами. Как ты думаешь, она действительно послала проклятие на мою соперницу?
– Хм! – Нос Этери скептически наморщился, поддерживая свою хозяйку в выражении чувств. – Что тут скажешь? Я не сомневаюсь, что твоя Сарания – аферистка, и в то же время уверена в том, что наказания ей удастся избежать. Денег назад ты не получишь и, учитывая твой страх перед разоблачением, так и останешься неотмщенной. А мысль о том, что вслед за сеансом черной магии может последовать какое–то движение темных сил в сторону твоей соперницы, можешь выкинуть из головы. И не надейся.
– Думаешь, все так плохо? – Наташины губы завибрировали, не выдержав жестоких слов.
– Ты ведь хотела выслушать мое мнение?
– Я думала, что услышу дельный совет! – Наташа опять глотала слезы и изо всех сил старалась сдержать обиженную мимику.
– Понимаешь, – объясняла, словно неразумному ребенку, Этери, – ты поддалась извечному женскому желанию изменить действительность во что бы то ни стало. Я считаю, что все эти колдовские штучки опасны не столько для объекта приложения, сколько для наивной и недоброй стороны-инициатора. Я понятно излагаю?
Наташа напряженно смотрела на Этери.
– Кажется, я уяснила. Значит, бороться за свое счастье – опасно и глупо?
– Ну, такими методами – да. Попробуй как-то иначе удержать своего любимого.
– Легко тебе говорить! У меня больше нет никаких сил! А я знаю, что нравлюсь ему! Ты же не видела моего лица. Можешь поверить, оно очень красивое, а тело – посмотри сама – ну, реально классное! – Наташа распахнула халат –продемонстрировала идеальную фигуру и дорогое белье. – Почему бы ему не уйти ко мне от старухи жены?
Аргументы, которые могла привести Этери, были бы слишком обидными и сложными для этого создания. И тут уж ничего не поделаешь.
– Наташа, боюсь, я ничем не смогу быть для тебя полезной. Ни как адвокат, ни как сочувствующая женщина.
– Нет, можешь! – Наташин взгляд стал упрямым, и бледные губы вытянулись в струнку. – У меня будут огромные проблемы, если ты мне не поможешь.
– Слушай, но это же глупо! – Этери было крайне досадно за малодушное согласие выслушать запутавшуюся девицу.
Их странный разговор был прерван медсестрой, стремительно ворвавшейся в палату. Она положила на каждый прикроватный столик таблетки и пожелала обитательницам двухместной палаты спокойной ночи.
Этери незамедлительно схватилась за таблетку, как за спасательный круг. Заснуть и избавить себя от доставучей соседки показалось ей немыслимым счастьем.
4 УРОВЕНЬ
Сейчас, глядя на белую скатерть, он отчетливо понял, что причиной всему – скука.
Наташа внимательно проследила взглядом весь путь таблетки, и Этери чуть было не поперхнулась, пытаясь проглотить ее без воды. Соседка тут же услужливо поднесла стаканчик с водой и заслужила благодарный кивок.
– Ну, что, будем спать? – радостно спросила Этери. – А то завтра у меня тяжелый день – операция с утра.
– Хочешь, я частично оплачу твою операцию? – неожиданно предложила Наташа. Этери возмутилась:
– Ты что ли ненормальная? – Ее акцент вмиг достиг своего максимума, что сопровождалось выразительным жестом.
– Нет, серьезно! Только операцию ты сделаешь не завтра, а чуть позже, когда освободишься.
– Что значит, освободишься? А деньги раздаешь почто? Вчера колдунье приличную сумму отвалила, сегодня готова мне отдать. Наверное, тебе нужно показаться психиатру! – Этери уже и сама рада была отказаться от операции, лишь бы больше не видеть эту … тьфу!
– Я же наняла тебя своим адвокатом, – заявила Наташа, ничуть не обидевшись на посыл к психиатру. – Забыла?
– А я не давала своего согласия! Тем более что делать мне, как адвокату, с тобой нечего!
– Хорошо. Тогда окажи мне платную услугу, просто как подруга, – пошла на уступки Наташа.
– Какая еще подруга!
– Платную! Ты не расслышала? Я тебе тридцатник дам. Потом, если сможешь отобрать мои деньги у мерзавки Сарании, заберешь половину себе. Разве тебе это помешает?
– Я сейчас ругаться начну, может быть, даже тебя ударю! – Этери поднялась с кровати.
Наташа на сей раз громко зарыдала, умудряясь при этом не сморщивать покалеченное лицо.
– Ну, миленькая, родная! Как ты не понимаешь? Мне некого больше попросить, не к кому обратиться! Завтра к вечеру в квартиру придет мой любовник. И что он там увидит? Страхолюдную маску, окровавленные куски бинта, разбросанные тут и там. Ума не приложу, как все это ему объяснить! Еще неизвестно, сколько времени мне придется здесь проваляться – врачи боятся, что инфекция по лицу пойдет! Ну пожалуйста, помоги мне!
Этери не переносила вида чужого отчаяния. Она сразу потеряла воинственный запал и обреченно спросила:
– Ну, и что мне делать с тобой?
Наташа, постепенно успокаиваясь, начала излагать свою просьбу:
– Завтра пойди, пожалуйста, ко мне… к нам на квартиру и забери оттуда проклятую маску, да и следы крови подотри, где увидишь. И еще… сходи все-таки к этой колдунье. Может, что-нибудь и получится.
– Да, но завтра у меня операция… – Этери чувствовала, что начинает сдаваться под напором Наташиной слезной просьбы.
Вот так всегда! Стоит ей кого-то пожалеть, и из нее можно веревки вить! Нос тоже почуял неладное, и внутри него жалобно защипало.
– А ты не можешь попросить подругу, ту самую, что привезла тебя сюда? –
Этери старалась изо всех сил привлечь здравый смысл на свою сторону.
– Если бы я нашла ее, то и разговора нет. Так ведь запропала, чертова кукла, мобильник не отвечает.
– Как ты вообще собираешься объясняться со своим любовником? Теперь ведь товарный вид надолго потерян, – злясь на саму себя за доброту, поинтересовалась Этери.
– Да, ерунда! Позвоню и скажу, что уехала в Рязань к маме, – махнула рукой Наташа, – и будто там немного приболела. Не впервой. Тем более, я и на самом деле отправлюсь к маме до полного выздоровления.
Этери приуныла. Складывалась частая в ее жизни ситуация под девизом: «Если не я, то кто?»
– Даже не знаю… но денег я с тебя брать не стану… – Этери почувствовала, как наплывает равнодушная расслабленность, вызванная принятой таблеткой. – Я очень хочу спать. Давай, все решим завтра?
– Хорошо, хорошо, с деньгами потом решим! – обрадовалась Наташа. – Отдыхай, а завтра я тебя разбужу, дам ключ, и ты поедешь на квартиру. Можешь даже не торопиться, раньше шести-семи вечера он туда не приезжает.
Вадим поглощал ланч с недовольным видом. Покончив с едой, он объявил своему визави:
– Еда в этом ресторане никуда не годится – просто отстой. Ты же знаешь, в дурном настроении я не иду ни на какие сделки.
Приятель напротив усмехался, явно находя ситуацию забавной.
– Ну перестань! Куда ты денешься? Упрямиться глупо. Ты и сам прекрасно понимаешь: такие цены, как у меня, не найдешь по всей России. Отдаю просто даром.
Вадим постукивал пальцами по безупречно белой скатерти и раздумывал. Он нисколько не сомневался в выгоде предстоящей сделки, но его крайне волновало собственное самочувствие. Не то чтобы здоровье подводило, но появившаяся и закрепляющаяся день ото дня привычка раздражаться по пустякам, выискивать недостатки во всем и вся начинала его пугать и мешала радоваться жизни.
А радоваться было чему. Еще довольно молодой и, несомненно, преуспевающий бизнесмен имел полный набор всех исполненных мечтаний, которых хватило бы на сотню обывателей, и был в приличных отношениях с законом. Он позволял себе вполне обоснованный снобизм, который сам по себе не стал бы серьезно беспокоить своего обладателя. Источник постоянной неудовлетворенности ускользал, но аналитический склад ума позволял Вадиму разгадывать и не такие загадки. Сейчас, глядя на белую скатерть, он отчетливо понял, что причиной всему – скука. Сказать об этом приятелю, сидящему напротив? На смех поднимет, скажет «с жиру бесишься» и будет тысячу раз прав. Суметь так наладить дело, чтобы оставалось время для скуки, а деньги зарабатывались без особых усилий – высшее достижение бизнесмена. Живи и радуйся! Так нет, русская земля, наверное, бедна какими-то особыми микроэлементами, необходимыми для выработки чувства счастья. Потому деньги не помогают – эндемичная по хандре зона.
– Что задумался? – вопрошал приятель, с удовольствием уплетая свой стейк. – Еда не понравилась, а съел все быстрее меня. Контакт будет?
Вадим натужно улыбнулся.
– Ладно, будет контакт. Неси завтра свои бумаги.
Приятель обрадовался и оторвал от стола стопку водки.
– За успех!
Пригляделся к Вадиму, потягивающему воду из стакана, и:
– Вадим, ты меня удивляешь. И чего такой смурной последнее время? Что ли с бабами какие проблемы?
– Это никого не касается, – буркнул Вадим, выпуская на волю свое раздражение.
Приятель гнул свое:
– Я слышал, что ты с женой разводишься, и с подругой твоей – красавицей, говорят, проблемы. Врут люди?
– Завидуют, – нехотя прокомментировал Вадим.
– Вот смотрю я на тебя и думаю: чему завидовать? – размышлял вслух приятель. –Вид у тебя, прямо скажем, не очень-то счастливый.