– Твари, – раненный в плечо офицер смог заползти в салон легкобронированного автомобиля. – Сейчас пожрёте у меня свинца!
Забравшись на заднее сидение, он схватился за лежащий там пульт управления. Кузов служебного кара мгновенно распахнулся, и из него со скрипом выехала автоматическая турель. Нескольких секунд на полное развёртывание хватило, чтобы открыть огонь по врагу.
Ещё секунд десять какофонии из криков и треска двух стволов турели – и офицер нажал кнопку прекращения огня.
– Всё? – уточнил один из полицейских, спрятавшихся за автомобилями. – Они все подохли?
– Слабаки, – пожал плечами человек в противогазе. – Понаберут по объявлению… Когда уже станет весело? Я заскучал!
– Доклад! – гаркнул офицер в рацию так громко, что всем вокруг было отлично слышно его и без неё. – Каковы потери?
Прежде, чем кто-либо успел ответить, с крыши трёхэтажного магазина, с правой стороны от конвоя, сорвалась тень. Здоровенный темнокожий мужчина, одетый в странные лохмотья красно-зелёного цвета, ловко приземлился на крышу автомобиля с турелью.
– Что за х… – только и успел выкрикнуть офицер. Человек, напоминающий индейца из племени майя, лицо которого было измазано то ли в слишком яркой крови, то ли в свежей красной краске, вонзил огромный деревянный меч, сплошь усеянный острыми, обвивающими его, чёрными металлическими вставками, в крышу автомобиля. Словно нож, утопающий в бруске масла, грозное архаичное оружие пробило тонкую сталь и хрупкую человеческую плоть, размозжив череп молодого полицейского, лишив его планы на обед возможности осуществиться.
– Огонь, огонь! – завопил стоящий рядом водитель ведущей машины, первым послав пули в нового врага, но тот, не смотря на грузный вид, с лёгкостью спрыгнул с машины прямо на крикуна, одним ударом ноги, закованной в железный амортизирующий сапог, сломав ему челюсть и шею.
Прыжки и перекаты – пули никак не успевали зацепить первобытного воина. Лишь некоторые из них отскакивали, сталкиваясь с ужасающего вида оружием индейца.
– Ар-гха, ну'урат! – полным ярости и силы рёвом, огласил он почти опустевшую улицу, опуская свой меч на плечо очередного солдата, разрубив того пополам.
– Стоит признать, ты умеешь эффектно появиться, но за пивом я бы тебя, конечно, не послал. Почему так долго?! – человек в плаще выскочил из укрытия, поддержав товарища огнём из ПП.
– Уорт, ыргха р-ро! – проревел воин с мечом, отмахиваясь от пуль и полицейских.
– Да-да, спрячься ко мне за спину. Там самое безопасное место!
Эдриан находился в нескольких кварталах от битвы, когда услышал звуки выстрелов и увидел страх на лицах ошарашенных прохожих, бегущих в противоположную от этих звуков сторону. Вдавив педаль газа до упора, он направил свой новенький японский "Horizon" против движения толпы.
– Чёрт, – ругнулся он, плотнее прижимаясь к мотоциклу, на который копил с самого поступления в ORF. – Виктория снова будет злиться на меня. Чёрт!
– Да что там происходит? Почему рация молчит? Где помощь? – не сдерживаясь рыдал толстяк механик.
– Не ори! Под этой бронёй мы в безопасности, – водитель броневика хлопал по рации, словно это могло усилить сигнал. – Суки, вы где!? Нам срочно помощь нужна!
Наёмник-албанец плакал в углу, а слова его слились в единый, непрерывный поток мычащих звуков.
– Заткнись, сук, иначе я пристрелю тебя прямо сейчас! – брызгал слюной рыжий коп. – Я всех вас тут сейчас порешу! Молчать!
Второй конвоир рванулся к албанскому наёмнику, со всей дури пнул его в живот, от чего
тот прервал свои крики, чтобы похаркать кровью.
В железную дверь постучали. Бойцы тотчас направили свои винтовки в
сторону выхода. Крики и выстрелы, однако, не прекращались.
– Тук-тук-тук, есть, кто дома? – послышался незнакомый голос снаружи, едва слышимый из-за стрельбы. – Козлятушки-ребятушки! Ваша мать пришла, молочка принесла!
– Я убью пленных! – взвизгнул рыжий.
– Не-не-не, подожди! – возмутился голос. – Тот, что слева, мне двадцатку должен! Слушай, открой, а? Я возьму своё да свалю подобру-поздорову. Клянусь цаплей.
– Пошёл прочь, сук!
– Ну пожа-а-алуйста, – театрально растянул фразу человек за дверью.
– Нужно быть осторожным, стреляя здесь, – сказал второй полицейский. – Мы тут как кильки в банке, можем сами себя убить рикошетом.
– Я всё, сук, знаю! Ты меня вздумал учи…
Взрыв, хоть и не был особо сильным, повалил обоих копов с ног, обдав обломками двери сгруппировавшегося Сэма, предвидевшего такое развитие событий.
– Господа, – поднимаясь в кузов, кивнул пленникам человек в чёрном дождевике и противогазе. – Дамы, – глянул он в сторону дезориентированных копов.
Более спокойный брюнет очухался первым, но это его не спасло: то место, куда он
прицелился, уже было пусто. В один прыжок человек в противогазе настиг противников: первому – перерезал горло закруглённым лезвием керамбита, и сбил ударом ноги в висок второго.
– Говорят, у таких, как ты, нет души, – усмехнулся убийца, нависнув над поверженным противником. – Очень жаль, Сатана, но сегодня у тебя будет не такой шикарный пир, как
хотелось бы.
Рыжий коп, не вставая, рванулся к упавшей рядом винтовке, но тут же закричал от нестерпимой боли – очередь пуль, выпущенных из старенького ПП, точно рой злобных москитов, впилась ему в руку, разорвав её в клочья.
– Блин, – вздохнул человек в дождевике. – Когда я прокручивал эту фразу у себя в голове, она звучала гораздо эпичнее.
Всего одно лёгкое нажатие спускового крючка – полицейский откинулся на спину, запрокинув голову с дырой во лбу. Рыжие волосы побагровели.
– А теперь, когда мы избавились от лишних ртов, что у нас на десерт? – картинно вскинув руки, убийца повернулся к Сэму.
– Ты здесь, чтобы вытащить нас? – прохрипел Чест или Чейз.
– Да-а, конечно, дети мои! Я снизошёл прямиком с небес, даровать вам спасение! Да возрадуйтесь же, да уверуйте в меня!
– Демон! И Плотфукуишем, ме мбро! – словно его прижигали раскалённым тавро, верещал албанец.
– Чего-чего? – обратил на него внимание человек в противогазе. – Это ты про меня, что ли? Его тут кто-нибудь понимает, м, м?
– Нет, – сухо ответил Сэм. Он действительно не знал албанского, но прекрасно понял, что нужно бежать, ибо этот наёмник (а Сэм был уверен, что стоящий перед ним человек был его коллегой) был здесь явно не для того, чтобы спасать их.
– Знаешь, – направив ствол на крикуна, сказал убийца, – я – из тех людей, которые всегда предполагают самое худшее. Так безопаснее, к слову. Так что я буду утешать себя мыслью, что ты сейчас оскорбил мою маму. Или… Не знаю. Мою рыбку. Назову её Лило.
Очередная очередь, заглушившая стрельбу снаружи, рассекла воздух, и незаконченный крик албанского наёмника навсегда повис в воздухе. Тело же распласталось на полу, раскинув окровавленные руки и ноги в разные стороны.
– Эй, твою мать, что ты… – успел выкрикнуть то ли Чест, то ли Чейз. Впрочем, пулям абсолютно всё равно, как зовут того, в чью плоть они вонзаются.
Кровь умирающего товарища брызнула Сэму на лицо. Наёмник ринулся вперёд, всем телом навалившись на человека в противогазе, впечатав того в стену. От неожиданности, тот ойкнул и выронил оружие, но Сэм понимал, что в драке у него нет шансов. Не оглядываясь, он драпнул к выходу, к свободе… Но тут же что-то холодное и острое вонзилось ему в спину, прямо под лопатку. Вскрикнув, Сэм упал на бок, рядом с полицейским автомобилем.
– Ты куда это собрался, грубиян? – тёмная фигура отбросила тень на корчащегося Сэма. – Приходишь, значит, спасаешь их, а они ещё пихаются!
– Кто… Кто ты такой? – прохрипел наёмник.
– Кто я? Кто я такой? Что ж… Друзья, которых у меня, в общем-то, нет, зовут меня Пятый. Но ты, – убийца вытащил из недр плаща очередной блестящий керамбит, – ты можешь звать меня "последний", ибо я последний, кого ты увидишь.
Обжигающе холодная сталь в последний раз коснулась груди Сэма: на ней было полно старых шрамов, но именно через эту рану жизнь устремилась на свободу, как никогда сильным потоком, покидая бренное тело. Сэм отчаянно хватал ртом воздух, надеясь вдохнуть её обратно, но тщетно. В глазах стремительно меркло, но одно, всё же, Сэма
радовало – его война закончилась.
Почти без заминки, огромный шипастый тесак вонзился в водительскую кабину, пробив
грудь и живот механика.
– А-а, нет, мама, помоги мне!!! – завопил водитель, обронив рацию. Его друг, которому не везло с женщинами, выпучив глаза уставился прямо на него с предсмертной мольбой.
Темнокожий индеец выдернул меч, обдав водителя фонтаном из крови и внутренностей его товарища. Водитель пинком открыл дверцу, выскочил из кабины, и, забив на звуки борьбы за спиной, понёсся прочь по улице.
Звуки полицейских сирен уже приближались, но именно характерный рёв двигателя "Horizon", остановившегося в нескольких метрах от крайней машины конвоя, заставил Пятого обернуться.
– Бл*дь!– ругнулся Эдриан, на ходу целясь в противника из выскочившего из кобуры пистолета. – Опоздал! Вот дерьмо!
– Ух ты, какой красавчик! – присвистнул человек в противогазе. – Это я, если что, про мотоцикл, не надейся.
– ORF! Лечь на землю, руки за голову!
– А я надеялся, что и ты начнёшь задавать какие-нибудь глупые вопросы. После крайне внезапной смерти моего психотерапевта, мне и поговорить-то не с кем. Ну, что же, пусть так! – едва закончив фразу, Пятый метнул керамбиты из обеих рук прямо в грудь нового противника.
Легко увернувшись, оперативник отрыл огонь на поражение. Судя по стрельбе и окровавленным телам на дороге, по ту сторону бронетранспортёра, перегородившего дорогу, полицейским срочно требовалась его помощь.
С нарочитой небрежностью, Пятый ловко ушёл в сторону от всех выпущенных пуль. Выудив очередной нож, он моментально стал сокращать дистанцию до противника, намереваясь, привычно, решить дело одним точным ударом. Однако усиленное многочисленными аугментациями тело Эдриана уже знавало азарт ближнего боя. Увильнув от нацеленного в шею удара, он перехватил руку Пятого, пнул его в грудь железной ногой. Обычного человека, это должно было, как минимум, обездвижить, однако наёмник, лишь на секунду отпрянув чуть назад, выскользнул из захвата, заехав кулаком в челюсть оппонента. Не ожидав, что мощный удар ногой не закончит схватку, Эдриан потерял равновесие, упал на колени, чем человек в противогазе не преминул воспользоваться: перемахнув через киборга, он пырнул его ножом в грудь, ровно там, где должно быть сердце.
Расколовшееся лезвие керамбита отскочило в сторону, улетев под машину, словно испугавшись.
– Вот как, – изрёк Пятый, уставившись на рукоять. – Об этом я как-то не подумал. Ты, типа, парень с сюрпризом?
Резким выпадом прямо из сидячей позиции, Эдриан врезал коленом в челюсть Пятого, от чего тот отлетел на пару метров, но тут же сгруппировался, присев на корточки, как лягушка.
– Хочешь внушить мне, что ты достойный противник, юнец? – усмехнувшись, спросил Пятый. – И для такой консервы ножик подберём, – в мгновение ока, в его руке очутился очередной керамбит, на этот раз, больше остальных, с синеватым, а не зелёным отливом.
Лицо вставшего на ноги Эдриана приобрело особо сосредоточенное выражение. Из бицепса правой руки выдвинулся стальной прямоугольник, похожий на рукоять меча. Ухватив его обеими ладонями, Эдриан развернул своё оружие: бесшумно, из маленького стального слитка выскочило серое лезвие длинного боевого клинка, на манер оружия из классических фильмов про ниндзя и самураев. Вдоль всего клинка был выгравирован пикирующий орёл, и каждая капля дождя, что билась об него, разрезалась на миллион капель поменьше. Аугментированный воин встал в боевую стойку, готовый как напасть, так и отразить любую атаку.
– Так-так-так, что это у нас? – почесал затянутый латексом затылок Пятый. – Скажи сразу, чтоб я не завышал ожиданий: ты просто позёр, или реально умеешь пользоваться этой штукой?
– Ты и дальше будешь болтать, хренов кровавый Валентин? – огрызнулся Эдриан.
– О, ты смотрел недавний ремейк, или тоже тащишься по классике ужасов? Ай-й, в любом случае, аматер, оставь каламбуры тем, кто умеет их использовать!
Усиленный особым сплавом керамбит скрестился с боевым мечом. Ни одна сталь не хотела поддаваться сопернице, но её хозяева были не столь выносливы; их руки дрогнули одновременно, клинки соскочили, порезав Пятого по правой руке, а Эдриана – по левой. Мгновение – и смертельный танец продолжился. Много лет кряду киборг тренировался с лучшими мастерами клинка Академии Первой Стали, дабы достичь совершенства во владении холодным оружием. Его учили понимать как все преимущества, так и недостатки клинков перед огнестрелом, учили читать своего противника, предугадывать следующий его удар по глазам. Однако, когда клинки сошлись в очередном клинче и Эдриан взглянул в окуляры противогаза своего противника, он не увидел там совершенно ничего. Если у человека в плаще и были глаза, матовое стекло не давало их увидеть.
– А что ещё у тебя железное, м, самурайчик? – не переставал язвить Пятый.
Уличив момент, Эдриан вновь попробовал нанести противнику удар ногой, на этот раз, нацелившись в голову, но Пятый успел понять это, извернувшись в последний момент, из-за чего удар не был и вполовину так силён, как должен был. Однако, слегка оглушённый, человек в плаще отпрянул, и Эд использовал один из своих коронных добивающих приёмов: удар в прыжке сверху-вниз, цель которого – лишить оппонента головы.
Либо Пятый лишь притворился, что утратил бдительность, либо это был обманный манёвр, но он с лёгкостью ушёл от удара, толкнул Эдриана под локоть и, совершив совершенно фантастический финт, вонзил лезвие керамбита противнику в левую ногу, позади колена.
Аугмент не может чувствовать боли: сперва, может показаться, что это хорошо, однако из-за этого ты не всегда понимаешь, что получил повреждение. Так и сейчас, развернувшись, Эдриан изготовился для очередного броска, но рухнул на правое колено. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять – механическое сухожилие было разорвано. Нога требовала ремонта, иначе на неё не упереться.
– Не достаточно просто облепить себя всякими железяками, чтобы назваться несокрушимым танком, – ощупывая раненное плечо, сказал Пятый. – Возможно, ты – просто банка тушёнки. А я ненавижу тушёнку. Дрожь пронимает, как вспоминаю её вкус.
– Кто ты такой? – яростным механическим басом взревел Эдриан, подняв меч перед собой остриём к противнику.
– Кто я? Кто я такой? Что ж… Друзья, которых у меня, в общем-то, нет, зовут меня Пятый. Но ты, – Пятый кружил керамбит в руке, готовясь к завершающему схватку удару, – ты можешь звать меня "последний", ибо я…
– Р-рагх! – запрыгнув на крыше броневика, прорычал воин, похожий на индейца. – Угх-град, бырг!
– Ибо я… Я… Ну, ты… Да блин! – обиженно топнул ногой Пятый, но тут же вернул боевую стойку, прислушавшись к сиренам приближающихся полицейских каров. – Вам всем лишь бы артисту выступление испортить. Завистники. Ладно, тушёнка, сегодня я тебя не съем.
В два прыжка Пятый запрыгнул на машину, с которой его товарищ уже перемахнул на крышу супермаркета.
– Стой! Вернись, трус! – закричал Эдриан, попытавшись рвануться к своему врагу, но тщетно – на одной ноге он мог встать лишь опершись на меч.
– Пообещай мне вот что, мой рыцарь в поношенных доспехах, – напоследок, обернулся Пятый. – К следующей нашей встрече, ты подготовишься лучше, а я, в свою очередь, гарантирую, что она станет последней.
Ещё пара мгновений – и оба убийцы пропали, оставив за собой хаос и кровавое болото. Со всей злостью, подошедший к броневику Эдриан ударил по кузову железным кулаком, оставив заметную вмятину. Он закричал, но не от боли – то был рёв полный гнева, отчаяния и бессилия.
Хромая, обойдя бронетранспортёр, Эдриан увидел то, что и ожидал увидеть, но так боялся: на дороге лежали тела более чем десятка растерзанных полицейских, убитых ужасным, изуверским, пугающе беспощадным способом. Большинство тел было разорвано надвое, натрое, или, хотя бы, лишено каких-либо конечностей.