Гасанкаев понимал, что лобовой подход к родителям Аннагуль пользы не принесет, поэтому обработал сначала всех родственников в кишлаке, бабок и дедок, братьев и сестер, с тем, чтобы они напомнили своим образованным родственникам, кому они всем обязаны и чтобы соблюдали обычаи предков. И рано или поздно это бы произошло, но девушка влюбилась в одноклассника - Ваню Малькова. Собственно это произошло с подачи отца, который дома выражал восхищение восходящей звездой отечественной физики.
Его хотели отправить поступать в знаменитый физтех, из стен которого вышло немало известных имен, и не только в области физики, но Иван отказался, он не хотел расставаться с Аннагуль, поэтому подал документы в Туркменский университет, филиал которого находился в Красноводске. Все считали, что поступление чистая формальность, в этом нисколько не ошибаясь, поэтому, по настоянию детей и сыграли свадьбу.
Иван в университет, неожиданно для всех, не поступил, получив двойку по сочинению на русском, в котором насчитали восемнадцать ошибок и, вне призыва забрав в армию, отправили в Афганистан.
Брат Фархад, к тому времени уже ставший старлеем сумел из пехоты перевести Ивана в полковые связисты, в результате чего, в полку было то, чего не было и у спецподразделений - мобильная радиосвязь. Катушки с проводами и с громоздкими телефонами сложили на складе. Иван погиб. Аннагуль родила сына, Гасанкаев, уже из чистого упрямства, решил сделать ее наложницей, но получил по морде. Войска вывели, Фархад стал начальником штаба пограничного отряда на берегу Каспийского моря, а когда ее чуть не похитили, забрал ее к себе в городок.
Союз распался и Гасанкаев, став одной из правых рук Великого, продолжил преследование Аннагуль. Фактически в собственной стране, ей пришлось перейти на нелегальное положение. Фархад применял чудеса изобретательности, но это не помогало, кольцо сжималось, но тут появился сослуживец Фархада, который вывез ее за границы Туркмении.
На Кавказском побережье все лето, стояло как лето. Солнечное, с редкими дождями. Простой люд не торчал в Антальях и Испаниях, а обитал в пансионатах, на съемных койках и палатках по всему побережью.
Хуже всего приходилось тем, кто не жил у моря или у крупных водоемов - воды не хватало даже для поливов полей и огородов и люди молили о капле дождя. Сергей Скобелев оставил свой командирский, под брезентом, УАЗик около закованного в бетонные стены пересыхающего Подкумка. Он перешел по мосту речку и оказался в поселке Горячеводский. Южная ночь надвигалась быстро и он вышел на нужную улицу, когда уже совсем стемнело. Он не торопясь, прошел мимо нужного дома, скользя оглядел загоревшийся свет в окошках, и, пройдя еще пару домов, вошел в калитку.
После этого, он не стесняясь и не выбирая куда наступить пробежал по огороду, перепрыгнул через низенький каменный дувал к соседям. Снова перебежал и таким образом вернулся к нужному дому. В мазанку он входить не торопился. Он присел за большой старой черешней и стал, не торопясь, вслушиваться в окружающую темноту. Начало накрапывать, с каждой минутой все сильнее и сильнее. Молитвы были услышаны. Так продолжалось несколько минут, после чего он скользнул к темному раскрытому окну. После чего он рыбкой нырнул в него и перевернулся через голову. Кувырок завершить не удалось, поскольку он спиной стукнулся об железный уголок сетки кровати. Он даже екнул от неожиданности.
-- Кто здесь? - Раздался детский девичий голосок с кровати. Она совершенно не испугалась.
-- Это папа! - Сказал Сергей и протянул руку поперек кровати, поскольку девочка постаралась сразу вскочить. - Лежи спокойно и делай вид что спишь.
-- Папа, у нас чужие дяди, они ждут тебя! - Взволнованно зашептал ребенок. - Они маму мучают!
-- Я знаю солнышко! Скоро это прекратится! - Сергей встал и подошел к двери, распластавшись по беленой стене. В соседней комнате было все тихо, не считая бормотанья телевизора. Это бормотанье перекрыл вопрос. Что спросили, Сергей не расслышал. После этого заскрипел стул и легкие женские шаги прошли к двери комнаты, в которой находились ребенок и Сергей, дверь раскрылась. Женщина прошла к кровати и склонилась над ребенком.
В этот момент Сергей и вывернулся от стены в проем двери. Глаза его не привыкли к яркому свету, но более благоприятного момента, могло и не быть. Раздались два неслышных хлопка. Сидевший в кресле, крепкий темноволосый и темнолицый мужчина дернулся, рубашка на его груди оросилась кровью. Сидевший за столом и пивший чай из пиалы, выронил ее и зеленый чай стал желтым пятном заливать белую скатерть. Сам же он стал заваливаться на бок, намереваясь упасть со стула. Сергей подхватил его и плавно опустил на пол. Пистолет с глушителем он выронил прямо на него. Убитый все равно зацепил скатерть и оттуда грохнулась, разбиваясь, посуда.
Женщина в немом ужасе уже смотрела на него, прикрыв раскрытый рот рукой с платком, но она все равно вскрикнула, когда входная дверь стала раскрываться. Пригнувшись к колену, Сергей прыгнул к двери. В нее входил молодой парень, можно сказать мальчик, стройный, мускулистый, пушок на его лице, даже не образовывал понятие усов и бороды. Глаза его невинно распахнулись, рот начал раскрываться в крике, но Сергей уже сжал железной хваткой его челюсти и трехгранный нож вошел между ребрами юнца. После этого он его опустил на пол и сам присел рядом. Спокойно вытер нож его рубахой и засунул нож в ножны, закрепленные на голени. Только теперь стало понятно, как он его достал: наружный боковой шов не был прошит от колена и до середины, образовывая как бы карман.
-- Спокойно Маша, я Дубровский! - Сказал Сергей и подмигнул женщине. - Дверь к ребенку закрой, ей всего видеть не обязательно. -Женщина кивнула и выполнила указание. Она раскрыла рот, намереваясь, что-то спросить, но он отрицательно мотнул головой.
-- Собирай вещи, а я пока здесь приберусь. Свету поднимешь и оденешь в последний момент, когда здесь ничего не будет. Все вытри, скатерть постирай. Никаких следов. Он взял в сенях складной велосипед и уехал.
Накрапывавший дождь превратился в ливень. Он лил так, что фары с трудом пробивали его на несколько метров. Ехать было опасно, все равно, что спускаться по горной речке ночью. Девочка уже заснула на заднем сиденье. Сергей с опаской поглядывал на брезент - в некоторых местах он начинал подкапывать. Поэтому он сразу завернул под первый встретившийся на пути мост.
-- Спать! Все вопросы будут потом! - Он сразу откинулся на сиденье и заснул. Чуткий сон женщины прервался, как только она поняла, что завелся двигатель.
-- Спи, родная, я просто печку включил, а то под утро холодно будет! - Ответил ей Сергей. Тряска двигателя укачивала, повеяло теплом и ее измученный мозг растворился во сне. Окончательно ее разбудила дочка, которая шумно завозилась сзади. Она открыла глаза. Сергей ничком лежал на руле, подложив руки под голову. Она вышла из машины и огляделась.
Невдалеке проходила железная дорога, а сами они находились под шоссейным мостом через широкую реку. Вода в ней была мутная и переполняла обычный уровень в русле.
-- Где мы? - Она осторожно тронула Сергея за плечо.
-- Это река Кубань! Назад не смотри, там никого нет! - Пробормотал Сергей не открывая глаз, но он словно почувствовал, что женщина с опаской посмотрела туда, скользнул взглядом по спящей девочке.
-- А где же? - Непонимающе спросила она.
-- Купаться пошли и уплыли. Дай еще полчаса! - Сергей с руля откинулся на спинку кресла.
Она приготовила нехитрый завтрак, после чего и разбудила Скобелева. Девочка наелась быстро и, сверкнув серыми глазенками, побежала к речке. В пять лет человек старается познать как можно больше, ему все интересно.
-- Зачем ты мальчика убил? - Отвернувшись от Скобелева, спросила она. - Он же такой молодой был!
-- Ты знаешь, как они тебя вычислили? - Не ответил ей Сергей. - Ты кому-нибудь писала или звонила? Что молчишь? В прошлый раз ты позвонила родителям и нам пришлось улепетывать из Гурьева.
-- Но этого не может быть, я же писала родителям от имени нашей соседки Татьяны Александровны, она со времен распада уехала в Россию. - Повернулась она к Сергею.
-- А письмо, для конспирации, опустила в Пятигорске! - Усмехнулся Сергей.
-- Да! - Удивилась она. - Но как они...
-- Я тебя предупреждал - никаких контактов. Они охотились за тобой, просто они не знали, что это ты. Их сбило с толку, что по паспорту ты русская, у тебя твердое северное произношение, как и у брата. Они знали, что у тебя большой сын, но не маленькая дочь, поэтому они не думали, что ты - это ты. Поэтому они просто пришли по адресу и сидели - ждали. Они думали, что ты, придешь за ответным письмом родителей, поэтому засаду установили. Второй раз приходится из-за твоей глупости все бросать и сматываться. А ты думаешь легко тебя куда либо устроить не вызывая подозрений? У вашего башки длинные руки и много денег, а за деньги, здесь родную мать продадут, не то, что тебя!
-- Но что великому от меня надо! - Воскликнула женщина, так что девочка, игравшая на берегу, посмотрела на нее.
-- А ты не знаешь? Это не башке надо, а его правой руке. Эмирханбаеву! - Усмехнулся Сергей.
-- А кто это? Я его не знаю! - Женщина вцепилась взглядом в Сергея.
-- А фамилия Гасанкаев тебе знакома? Простая фамилия, но не мог же он с ней всю жизнь ходить, вот он и придумал себе, что его предки были как бы и эмирами и баями и ханами. Он тебе до самой своей смерти мстить будет, только из-за того, что ты и твои родители предпочли Ивана, а не его. Нам повезло, что он своих подручных послал, а не чекистов. Твой брат мог стать генералом и не у вас, а в России, а до сих пор в капитанах ходит. Почему? Тебя спасал. Ушел в пограничники и тебя в городок забрал. Ивана младшего в суворовское пристроил. Теперь пограничным катером на Каспии командует. Если бы он вас в Гурьев не вывез... - Сергей встал. - Сколько раз я тебе буду говорить - никаких контактов. Нет тебя.
-- Если бы ты все время был рядом! - Женщина тоже встала.
-- Ты же знаешь, я геолог и по другому я деньги зарабатывать не умею! Собирайся, поехали! - Он повернулся к дочке. - Света, поехали!
-- Геологи камушки откалывают и землю копают, а с ними... - Она кивнула на речку... - ты лихо расправился, словно всю жизнь этим занимался.
-- Твой брат Алимов был моим командиром в Афгане. Что ты все время мне это в глаза тычешь, хочешь я уйду и больше не появлюсь? Я тут за одно открытое месторождение деньжат получил, так что если не шиковать, вам на оставшуюся жизнь хватит. Держи! - Он протянул ей паспорт. - Теперь ты Анна Владимировна Скобелева. Бывшая жительница города Уральска. Больше паспортов у меня нет. Если кто либо узнает, что ты из Туркмении, нас найдут. Поехали!
Приехали они только к вечеру. Сергей открыл крашеные серым суриком железные ворота и проехал во двор. Все вышли, даже полусонная Света. Небольшой, но двухэтажный беленький домик с двумя крыльцами.
-- А зачем два входа? - Спросила Анна.
-- Фархада с семьей сюда вывезем, а потом и родителей. Все, что у меня было, я вложил в это. Другого варианта для спокойной жизни не будет. Запомни это Аня. Пошли в дом. Там все есть и мебель и посуда и белье. Работу я тоже тебе нашел. Главное - никаких контактов и в Туркмении ты никогда не была, языка не знаешь.
-- Но ведь меня спрашивать будут! - Неуверенно перешагнула темный порог Анна.
-- Выключатель справа! - Она сразу нашла его, и вспыхнул яркий свет, по крайней мере, он таким показался из темноты. Обыкновенная лампа под колпаком. Шкаф, вешалка, тумбочка, полка для обуви, зеркало. Простые крашеные стены. - А ты из казахстанского города Уральска, а ты там же жила. Веди себя естественно, но никаких подробностей. В холодильнике еда, питье. Я появлюсь неизвестно когда.
-- А ты разве не останешься... - удивилась Анна.
-- Да я и вообще не должен был приезжать. Никто не знает что я здесь. Это тоже помни. - Он поцеловал ребенка, ее и резко обернувшись, добавил, - машина здесь останется, - и вышел.
Она посмотрела ему вслед. Так стремительно он не появлялся и так неожиданно не уходил. Она вспомнила то счастливое время, когда она была беременная Светой, потом родила и они вместе прожили больше года вместе. Конечно, он отлучался из Уральска иногда на неделю, иногда на две. А не наоборот. Гулял, сначала с ней, потом с обоими, ходил в магазин, готовил, убирался. И ребенок при нем всегда по ночам спал спокойно, но как только Сергей, вообще она запуталась и в его именах и в фамилиях, уезжал, девочка спала нервно, словно во сне видела, как тяжело ему приходится. Из-за нее, как она думала, и ему приходилось менять фамилии и имена.