Бран внимательно взглянул по сторонам и только потом шагнул через порог. Стол и пол под ним были залиты кровью. На правом углу столешницы в крови белели осколки костей. Скорее всего, от черепа. Затылок жертвы был разбит вдребезги и, скорее всего, об этот самый угол. При этом ни на теле, ни на столешнице, ни на полу Бран не заметил никаких кровавых отпечатков. Убийца, несмотря на всю неаккуратность самого преступления, действовал очень аккуратно.
Лицо покойной показалось Брану знакомым. Присмотревшись, он узнал Айрику. Во время войны она командовала "Демократическими ударницами".
Поначалу они, как и большинство городских группировок, были отрядом самообороны. Ударницы охраняли свой квартал на фабричной окраине, без всякой жалости истребляя мародеров – собственно, эту публику нигде особо не жаловали, но ударницы вообще расстреливали их на месте – и так постепенно влились в круговорот насилия, который охватил тогда всю Соманию. Кстати сказать, показали себя отличными бойцами, компенсируя отсутствие опыта изобретательностью и осторожностью. Достаточно сказать, что в битве за аэропорт – вот уж где была форменная мясорубка! – погибло всего три ударницы, а сама Айрика вышла оттуда без единой царапины.
И вот теперь она лежала мертвой на столе.
– Я тут ничего не трогал, – сказал от дверей Торек. – Про отпечатки пальцев, наверное, все уже слышали, но мало ли убийца всё-таки наследил.
– Это ты правильно поступил, – сказал Бран. – Тело обнаружил тоже ты?
– Нет. Чопек. Он вскрыл дверь, а тут такое!
Торек обвел рукой безрадостное зрелище.
– Чопек, это кто? – уточнил Бран.
– Мой механик, – ответил Торек. – Ты его сейчас видел внизу на складе.
– Долговязый в свитере?
– Он самый.
Бран кивнул. Пространство от дверей до стола было абсолютно свободно. Вероятно, кандидатам на кастинге приходилось стоять перед директором или, возможно, разыгрывать какие-то сцены и тогда мебель могла им помешать. Только справа, задвинутая в самый угол, стояла вешалка. На ней висел плащ из темно-коричневой кожи. На воротнике еще виднелись капли дождя.
– И часто он у тебя кабинеты директоров взламывает? – спросил Бран.
– Нет, это его Шонна подбила, – ответил Торек, и добавил в ответ на вопросительный взгляд Брана: – Одна из моих актрис. Постоянная. Она подняла шум, мол, Айрика заперлась изнутри, не отвечает, наверняка что-то случилось. Ну и накрутила Чопека.
– Ясно.
На полу у окна валялась одежда убитой и какие-то бумаги. Последние, скорее всего, смахнул со стола убийца, когда расчищал место для тела. Навскидку это были какие-то договора. На одних были кровавые пятна, другие прямо плавали в крови и так пропитались ею, что текст было уже не разобрать. К сожалению, заметных следов преступник даже тут не оставил.
– А полиция где? – спросил Бран.
– На втором этаже.
– Ясно, – Бран кивнул. – Какая моя задача?
– Найти убийцу, – сказал Торек. – И как можно скорее. На эту молодежь у меня надежды мало. Рвения у них, конечно, много, да только толку как с козла молока! А тут такое дело: сработать нужно быстро.
С последним пунктом Бран был полностью согласен. Что до остального, то детектив еще раз подумал о том, что Торек точно рехнулся. Потом Бран подумал о том, что он и так уже задолжал за квартиру за два месяца, а Торек – человек щедрый; и мысленно махнул рукой. В конце концов, раскрывать тут, по мнению детектива, было особо и нечего. Всё с первого взгляда ясно. Разве что найти куда подевался убийца, но этот вопрос, зная Фальков, в любом случае следовало бы прояснить как можно скорее.
– Ладно, – сказал Бран. – Давай посмотрим, что тут можно сделать.
Он еще раз окинул внимательным взглядом кабинет. Взгляд задержался на одежде Айрики. Поверх ее синих джинсов валялся здоровенный тесак. Его лезвие тоже было в крови.
– Ты-то чего в полицию не вернулся? – спросил Торек.
– В плаще не берут.
– А ты, я смотрю, всё еще его носишь.
Бран кивнул, одновременно прикидывая, как бы добраться до одежды и не наступить в кровь. Выходило, что только вдоль стены.
– Ну, дело твое, конечно, – сказал Торек. – Хотя я ожидал от тебя большего благоразумия.
– Кто бы говорил, – проворчал Бран.
Он переступил через кровь и аккуратно прошел по тонкой полосе чистого пола.
– Это ее нож, – сказал от дверей Торек. – Наверное, им ее и распотрошили.
Бран достал из кармана платок и, набросив его поверх рукоятки тесака, аккуратно, двумя пальцами, поднял оружие. Заметных глазу следов преступник ни на нем, ни на джинсах не оставил. Для Фальков это было как-то слишком аккуратно. Бран подушечкой большого пальца коснулся лезвия. Оно оказалось очень острым.
– Похоже на то, – согласился Бран и положил тесак обратно точно так, как тот и лежал. – А где Айрика его хранила?
– На полке, вон где подставка.
Дальнюю стену почти полностью закрывал собой здоровенный стеллаж. На его полках рядами стояли папки с бумагами, а свободное место большей частью занимали фигурки из камня: всякие кошечки, собачки и прочие милые зверушки с японскими катанами в руках. На третьей полке сверху Бран увидел лакированную подставку. На таких выставляют восточные мечи, только эта была размером поменьше. Раза так в два.
Бран перешагнул через кровь обратно и подошел к стеллажу. Слева от подставки красовался портрет в серебряной рамке. На портрете был изображен плечистый мужчина в черном кожаном плаще. Позади него дымились развалины аэропорта.
– Генерал Гравел, – сразу узнал Бран. – Не ожидал.
– Это у нее перевертыш, – пояснил Торек. – Ткни его с краю, с любой стороны.
Бран надавил пальцем у правого края. Портрет легко повернулся. Едва слышно скрипнула ось. По другую сторону оказался портрет генерала Влацека. В темно-коричневом плаще, с неизменной трубкой в руках, тот позировал на фоне заснеженных гор. Понизу, по груди генерала, тянулась цепочка кровавых пятнышек. Они были такие мелкие, что Бран их даже не сразу приметил. Присмотревшись, детектив заметил еще несколько пятнышек на раме и буквально парочку на стене за портретом. Выглядело так, словно капли прилетели сюда, сорвавшись с окровавленного орудия убийства при особенно сильном замахе.
– Практично придумано, – сказал Бран, указав на портрет. – Я так понимаю, положение портрета зависит от соискателя на роль?
– Ага, – отозвался Торек. – У некоторых в головах война всё еще продолжается, – сказав это, он бросил быстрый взгляд на Брана. – У меня, бывает, чуть ли не половина актеров приходит на съемку в плащах. А люди, знаешь ли, лучше работают, когда думают, что ты на их стороне. Да и трений в коллективе меньше, когда каждый считает, будто бы другого плаща просто из жалости подзаработать взяли.
Бран хмыкнул, однако ему пришлось признать, что своя логика в словах Торека присутствовала. Оба генерала были по-прежнему популярны в Сомании. Разумеется, каждый на своей стороне.
Хотя, вообще-то, они оба выступали на стороне новой демократии. Как, впрочем, и вся Сомания. В городе поначалу даже беспорядков серьезных не было. Когда в столице уже вовсю жгли покрышки и дрались с полицией, в Сомании прошел всего один митинг, да и тот "за всё хорошее и против всего плохого". Зевак на нём было больше, чем участников. Человек сто, не больше, постояли на главной площади города с флагами Евросоюза и покричали лозунги. Потом какие-то юнцы побили витрины магазинов. Потом владельцы магазинов побили юнцов. Ерунда, короче.
Когда на улицах начали стрелять, Бран поначалу подумал, будто бы это какие-то заезжие бандиты решили воспользоваться ситуацией, однако не прошло и месяца, как вся Сомания превратилась в одно сплошное поле боя. Ополченцы из отрядов самообороны, разномастные борцы за демократию, дезертиры из правительственной армии и просто бандиты сражались на улицах и в городских предместьях. Бран только диву давался, откуда на их мирном курорте вдруг оказалось столько огнестрельного оружия. В городе циркулировали слухи, будто бы его завезла армия ради какой-то особенно хитрой провокации, но, судя по полному разгрому во время первого штурма, для военных отлично вооруженное ополчение тоже оказалось сюрпризом.
Отставные на тот момент генералы Гравел и Влацек быстро сориентировались в ситуации и буквально за полгода сумели сколотить из этой разношерстной публики две крупные группировки. Обе, разумеется, были за демократию и европейский выбор, что, впрочем, не помешало им практически сразу сцепиться между собой в борьбе за контроль над ключевыми районами города. Гравел, не мудрствуя лукаво, назвал объединенные им силы "Демократическим союзом". Сторонники Влацека входили в "Союз за демократию". Рядовые обыватели плохо разбирались в сортах демократии и называли их просто: черные плащи и коричневые плащи.
Сами плащи производились на двух фабриках в предместьях Сомании. Они и до войны вовсю конкурировали, поэтому когда первая фабрика поддержала "Демократический союз", вторая незамедлительно встала на сторону "Союза за демократию". Каждую фабрику охраняла целая рота бойцов, а взамен те поставляли своему "союзу" теплые кожаные плащи, быстро ставшие неофициальной формой соманийских ополченцев.
– У Айрики это уже на автомате отработано было, – продолжал рассказывать Торек. – Я ей составлял список на кастинг, и, когда следующий кандидат стучал в дверь, она разворачивала портрет нужной стороной. Мы всех специально приучили, что прием у нее строго по списку и никаких исключений. Это чтобы с портретом случайно не проколоться. Айрика, конечно, была начеку, но мало ли что. Плюс, понятное дело, никаких очередей под дверью.
– А если кандидат был не в плаще? – спросил Бран.
– Тогда она убирала портрет в стол. Мало ли у кого какой осадок с боев остался.
– Ясно, – сказал Бран, затем спросил: – А тебе она каким плащом портрет поворачивала?
– Ради меня она его никак не крутила, – спокойно ответил Торек. – Я, знаешь ли, всегда смотрю в будущее, а не в прошлое. Для меня война закончилась. В отличие от некоторых.
Бран подумал было сказать в ответ какую-нибудь колкость, но ничего подходящего в голову не пришло, и детектив махнул рукой. Портрет с тихим скрипом перевернулся обратно на генерала черных плащей. Бран хмыкнул и вернул его обратно на Влацека.
– Так и не починил, засранец, – проворчал Торек. – Буду переезжать – уволю нахрен!
– Опять переезжать? – переспросил Бран. – Ты ж только обустроился.
– Это здесь, в Сомании. А как дело выгорит, я планирую в Швейцарию перебраться. Нет, я, конечно, люблю Соманию, но здесь у серьезного режиссера шансов нет. За успехом, Бран, сегодня надо ехать в Европу. Я имею ввиду настоящую Европу! Западную.
– А ты у нас, стало быть, теперь серьезный режиссер?
– Стану им, как только сниму свой шедевр, – уверенно ответил Торек.
Бран хмыкнул, что можно было трактовать и как сомнение, и как "посмотрим".
– Ладно, – сказал он. – Давай пока тут с твоими каннибалами разберемся.
Единственное окно в кабинете было прикрыто. На подоконнике собралась целая лужа. К счастью, всего лишь воды. Бран выглянул через стекло.
Под окном находилась крыша складской части здания. На вид – скользкая от дождя, но опытный человек вполне мог пройтись по ней без особого риска навернуться вниз. В крыше располагался ряд широких окон с деревянными ставнями. Такие часто делали в пакгаузах для освещения и вентиляции. Ставни на третьем от башни окне были открыты.
– Третье окно на крыше куда ведет? – спросил Бран.
Торек повернул голову. От порога он крышу не увидел, и начал считать, загибая пухлые пальцы.
– Гримерка, монтажная… Третья – комната отдыха. Четвертое, кстати, тоже. Там большое помещение. На сегодня я туда каннибалов определил.
– Почему-то я так сразу и подумал, – проворчал Бран.
– Думаешь, всё-таки они?
Бран вздохнул, сумев придать одному вздоху сразу два смысла: "ну а кто же еще?" и "ну, Торек, учудил, ёрш твою меть!" Трупы давно не шокировали детектива, но смерть Айрики буквально кричала: "так не должно было быть!"
– Потрошили ее со знанием дела, – тихо сказал Бран. – Но не успели ничего вынуть, только вскрыли. Скорее всего, потрошителя вспугнули эти твои взломщики. Когда это было?
Торек пожал плечами.
– Я тебе позвонил минут через пять, после того, как всё это увидел, – сказал он. – Но Шонна сказала, что не сразу побежала за Чопеком, а еще поискала ее по этажу. Это еще минут пятнадцать-двадцать.
– И, как я понимаю, никто никаких криков не слышал, – уточнил Бран.
– Нет. Но тут хорошая звукоизоляция. Поэтому я сюда и перебрался.
– Ясно, – сказал Бран. – Значит, у убийцы порядка полчаса форы. Не так и много. Пойдем, покажешь, где у тебя каннибалы сидели.
– Как сидели?! – Торек аж подпрыгнул на месте. – Они и сейчас там сидят. У меня их там двое полицейских охраняют. В том-то и загвоздка, что все Фальки на месте. Я проверял.
Широкий коридор рассекал второй этаж складской части ровно пополам. На дверях справа висели таблички. Здесь они были из белого пластика, с черными буквами по трафарету. В общем, максимально просто, но практично. Двери слева были не подписаны.
Бран пролетел по коридору, словно вихрь. Торек едва за ним поспевал. У двери с надписью "комната отдыха" стояли двое молодых людей в полицейской форме. Их мундиры выглядели совсем новенькими и были не темно-серыми, как раньше, а ярко-синими. Если их шили там же, где и до войны, то максимум за полгода они должны были заметно выгореть на солнце.
При виде Брана полицейские дружно подобрались, однако только этим они и ограничились. Ни один даже кобуру не расстегнул. Если бы какой-нибудь непримиримый с опытом и умениями Брана задумал бы освободить опасных безумцев – эти болваны умерли бы раньше, чем успели позвать на помощь! Детектив мысленно вздохнул, а вслух рявкнул:
– Почему оба здесь?! Кто охраняет каннибалов?!
Полицейские недоуменно переглянулись.
– Мы и охраняем, – сказал один.
– А вы, простите, кто? – спросил другой, видать, чуть более смышленый.
– Капитан полиции Бран, – привычно, без запинки, представился Бран.
Прозвучало так естественно, как могло прозвучать только отработанное долгой практикой. Конечно, честнее было бы сказать "бывший капитан полиции Бран", но тогда бы пришлось объяснять "бывшего" и всё остальное, а на это времени не было. В конце концов, насчет "бывшего" смышленый мог бы и сам догадаться по коричневому плащу на плечах Брана.
Он не догадался. Полицейские вытянулись.
– Простите, господин капитан, – сказал смышленый, всё же стрельнув взглядом в сторону спешащего к ним Торека.
Бран мысленно повысил выставленную ему оценку с твердой двойки до притянутой за уши троечки. Сильно притянутой. Торек на ходу махнул рукой. Мол, всё в порядке.
– Да, мы вдвоем их здесь караулим, – уже увереннее доложил смышленый. – Каннибалы внутри и надежно связаны. Всё под контролем, господин капитан.
– Под контролем?! – рыкнул Бран, и взялся за ручку двери.
Дверь оказалась не заперта. Следующую секунду Бран всерьез рассматривал версию, что эти полицейские заодно с каннибалами. Наверное, сидели вместе в одном дурдоме, там и подружились. Затем Бран рванул дверь на себя и шагнул внутрь.
Первым на глаза попался большущий стол. В далеком прошлом он был бильярдным, но уже давно не служил по назначению. На столе стояла полупустая бутылка с минералкой и лежала какая-то потрепанная книжонка, а в левую угловую лузу был вставлен пластиковый стаканчик, из которого торчал засохший тюльпан. Прямо над столом было окно на крышу. Из него на стол капала вода.
Вдоль правой от входа стены стояли мягкие кресла с подлокотниками из черного пластика. В креслах сидели двое бородатых мужиков. Каждый был одет в смирительную рубашку и так основательно спелёнут кожаными ремнями с металлическими заклепками, что всей компанией они запросто смогли бы сойти за инсталляцию "мумификация рок-группы". Еще один бородач – тоже в смирительной рубашке, но расстегнутой – спокойно пилил перочинным ножиком ремень на том, что сидел слева. Его собственные ремни валялись на полу под пустым креслом.