Однако, задерживаться в нашем Подгорске я тебе не советую. Садись на ближайший автобус и уезжай поскорее домой. Машины стоят за этим углом, по правую сторону. – мужчина показал на перекрёсток двух маленьких улочек, лежащий чуть впереди.
Сказав водителю: – Большое спасибо! – Глеб взял рюкзак и развернулся к открывшейся двери. Выскочил из пустого салона. Не выдавая волнения, аккуратно повертел головой. Не заметил ничего подозрительного, и направился прямиком к автостанции.
Парень вошёл в крохотный зал ожидания. Увидел пыльную доску с расписанием местных маршрутов и быстро ознакомился с коротеньким перечнем. К своему сожалению он скоро узнал, что автобус в Трёхреченск недавно ушёл, а следующий будет только через четыре часа.
В голове мелькнула весёлая мысль, что можно сгонять в гости к бабушке с дедом. Навестить дорогих стариков и пожить на своей малой родине до окончания срока путёвки. Глеб опять изучил список рейсов и узнал много чего неприятного.
Оказалось, что прямой автобус до родного села отсюда давно не ходил. Уже лет десять-двенадцать. Нужно было сначала добраться до ближайшего райцентра Заборское, и только оттуда можно было доехать нужного места. К тому же автобус туда уходил, один раз в сутки, в 6.30 утра.
К сожалению, ночевать в этом гадком райцентре Глеб совсем не хотел. Маячить возле совершенно пустой автостанции и полдня ждать автобус, идущий в Трёхреченск, тоже показалось ему довольно плохим вариантом.
Во-первых, костяшки всех пальцев очень сильно разбиты о небритую морду противника. Во-вторых, его лицо украшают разноцветные синяки и фингалы, а такой внешний вид вызывает у людей подозрение.
Мало того, в райотделе теперь уже знают, что он благополучно «сбежал» из автобуса и могут объявить его в немедленный розыск. Если его здесь поймают, то надолго упрячут в кутузку, а там всё будет значительно хуже, чем в лагере.
Обдумав всё варианты, парень вдруг понял, что до Трёхреченска придётся топать пешком. Судя по схеме дорог, от Подгорска до развилки на трассе, всего одиннадцать вёрст.
От перекрестка до любимого города ещё восемнадцать. Итого двадцать девять км. Не так уж и много для молодого туриста полного сил и энергии. Тело за три дня отдохнуло и уже не болит. Можно спокойно трогаться в путь.
– Рюкзак у меня совсем лёгкий. Так что, в любом случае, я доберусь до квартиры за шесть-семь часов. – сказал себе Глеб: – Может быть, и попутку смогу тормознуть по дороге. Тогда, всё закончится намного быстрее.
Пока он так размышлял, его взгляд бесцельно блуждал по расписанью автобусов. Потом наткнулся на небольшое окно и скользнул по стеклу, покрытому пылью. Парень увидел, как перед крыльцом автостанции появился светло-серенький «газик». На борту у него виднелась полоса синего цвета и белая надпись «Полиция».
Правое крыло машины было немного помято. Фара недавно разбилась, но так и осталась без стекла и без лампы. Автомобиль медленно ехал по площади, а сидевшие в нём трое ментов, активно крутили башками в разные стороны.
Не оставалось никакого сомнения, что Глеба же взялись искать. Рассуждать дальше на тему: – Что теперь делать? Идти пешком или дожидаться автобуса? – уже не было смысла. Нужно срочно отсюда бежать без оглядки.
Встреча с вогулом
Стараясь не привлекать к себе никакого внимания, парень медленно отступил от окна. Повернулся и, делая вид, что никуда не спешит, потопал к проходу, ведущему вглубь помещений. Его Глеб заметил, как только вошёл в автостанцию.
Он прошмыгнул мимо диспетчерской, где галдели шофёра и кондукторы. Шагнул в настежь открытую дверь и оказался на улице с другой стороны скромного здания.
Недалеко от порога он наткнулся на пустую телегу с колёсами на лысых резиновых шинах. Скорее всего, их сняли с какой-нибудь древней сельскохозяйственной техники.
В оглобли была запряжена невысокая красно-рыжая лошадь. Отгоняя назойливых мух, кобыла лениво помахивала длинным хвостом и изредка прядала большими ушами.
На облучке сидел старый сухощавый мужчина с усами и с редкой седой бородой, достигавшей середины груди. Он переставлял собой, нечто среднее между европеоидной и монголоидной расами. Лицо с заметной уплощённостью и высокими скулами.
Одет был так, словно сошёл с картин времён соцреализма пятидесятых-шестидесятых годов. Мятый зеленоватый пиджак, коричневые мешковатые брюки, заправленные в голенища сапог. Рубашка сильно линялого чёрного цвета. На голове серая набольшая фуражка с маленьким козырьком. Ездок неторопливо возился с вожжами. Видно, он их разбирал перед началом поездки.
– Вы не скажите мне, по какой улице лучше всего выйти из Подгорска на трассу? – спросил Глеб у возницы.
Ветхий старик вскинул пронзительный взгляд на своего собеседника и прямо спросил. – Тебе нужно добраться в Трёхреченск?
Парень утвердительно кивнул головой.
– Садись. Подвезу. – раздалось в ответ.
Не раздумывая ни единой секунды, Глеб бросил рюкзак в пустую телегу. Запрыгнул филейной частью на узенький борт. Не удержал равновесия и рухнул внутрь, спиною вперёд. Перекинул ноги через боковую стенку дощатого кузова и благополучно оказался в деревянной повозке.
Этому весьма поспособствовало то обстоятельство, что дно тарантаса было устлано толстым слоем свежего душистого сена. Не успел парень хорошенько устроиться, как старик громко крикнул:
– Но! – и сухо щёлкнул вожжами.
Услышав знакомый приказ, лошадь понятливо мотнула большой головой. Переступила ногами и почти без усилий шагнула вперёд. Небольшой экипаж достаточно резво тронулся с места и, слегка колтыхаясь на резиновых шинах, легко покатился по трассе.
Глеб приподнялся на правом локте. Высунул нос над краем деревянного борта и с опаской глянул назад. Парень увидел, что телега отъехала от скромного здания на несколько метров, и облегчённо вздохнул.
В этот момент, в открытую заднюю дверь кто-то шагнул из темноты автостанции. На улицу вышел расхристанный мент в замызганном кителе мышиного цвета. В руках у него была большая дубинка из твёрдой резины. В народе её именуют по разному, но чаще всего, как «демократизатор».
Парень быстро юркнул за борт и притаился на дне дощатого кузова. Взгляд служителя правопорядка равнодушно скользнул по спине старика, сидящего в пустом древнем рыдване. Устремился вперёд по узенькой улице и начал искать среди редких прохожих, парня с синим рюкзаком за плечами.
Помертвев от сильного страха, беглец замер в повозке, как мышь, учуявшая приближенье кота. Так он пролежал какое-то время. С облегченьем отметил, что не слышит шума погони, ни стука сапог, ни звука мотора полицейского «газика». Никто не кричит пожилому вознице: – Стой, стрелять буду!
Слегка успокоившись, Глеб осторожно приподнял голову над бортом телеги и глянул по сторонам.
Автостанция уже давно скрылась из виду. Пустой экипаж свернул вправо и покатил по маленькой улице, засаженной огромными старыми липами. Пригнувшись, парень встал на ноги и, придерживаясь руками за кузов, пошёл, качаясь вперёд.
Возница обернулся и увидел идущёго к нему пассажира. Улыбнулся в усы и подвинулся на небольшом облучке. Глеб с удовольствием сел рядом с ним. Немного поёрзал и пристроился на широкой доске, отполированной за долгие годы до зеркального блеска. Глянув вперёд на дорогу, парень увидел, что перед ним находится широкий круп лошади с мерно качающимся длинным хвостом.
– Вы едите в город Трёхреченск? – начал разговор молодой человек.
– Нет. – ответил старик и, заметив удивление, возникшее на физиономии парня, растолковал всё довольно подробно: – В восьми верстах от Подгорска есть поворот с главной трассы. Если немного проехать по лесу, то скоро наткнешься на наше небольшое сельцо. В нём мы все и живём. А тебе милок, надо до самого города?
– Да мне бы до поворота на «Пекинку» сначала добраться, а там, на попутках в Трёхреченск. – торопливо объяснил пассажир: – Вы скажите мне, когда нужно сходить?
– Ехать ещё далеко. Сиди, не волнуйся. – отмахнулся старик.
Телега выехала за границу райцентра и весело покатилась по трассе. Вдоль неширокой дороги стеной стоял густой мрачный лес, всё больше еловый. Почему-то Глебу вдруг показалось, что когда он ехал с шофёром в Подгорск, то автобус двигался совсем по другому пути.
– «Нет,» – подумал он про себя: – «это никак невозможно. Я же смотрел на автостанции схему дорог и всё отлично запомнил. Оттуда выходят всего два шоссе. Одно ведёт на северо-запад к развилке, а оттуда в Трёхреченск.
Второе направляется почти на восток, к старому райцентру Заборское. Судя по солнцу, висящему слева и сзади, мы едем правильно, прямо к закату. Ещё несколько вёрст и будет тот съезд, от которого можно добраться к деревне возницы. Там я сойду и через три километра окажусь на нужном мне перекрёстке.
– Извините, а как мне вас величать? – поинтересовался вдруг парень: – А то неудобно как-то без имён разговаривать. Меня зовут Глеб.
– Латимир Серкович я, а фамилия моя будет Сатыгов. – спокойно ответил древний мужчина.
– Вы исконный вогул? – не удержался Глеб от вопроса, который мог показаться недостаточно скромным.
– Да где ты теперь сможешь найти вогула чистых кровей? – засмеялся дребезжащим смешком старичок: – Сначала монголо-татары прошли через наши исконные земли, словно огромным катком. Потом появились казаки, за ними уже прибыли русские. Так что, мы теперь по составу крови не пойми, кто есть такие? Одни вогульские имена и остались при нас.
Дальше возница начал рассказывать какие-то былые предания, пришедшие из давнишних времён. Хоть, Глеб и слушал рассказы в пол-уха, но чтобы не обижать человека, он делал вид, что ему весьма интересно. Как говорится, хочешь быть любезен водителю, смотри ему в рот.
Время от времени он задавал пару каких-то вопросов, на что старик отвечал с большим удовольствием. Боясь пропустить небольшой поворот, парень постоянно следил за дорогой, но съезда в лес он почему-то не видел.
Слабый ветер слегка шелестел в верхушках высоких деревьев. Резиновые шины мерно стучали на трещинах, причудливо избороздивших дорожный асфальт. Латимир Серкович что-то мерно рассказывал. Убаюканный слабо журчащим голосом деда, Глеб то ли крепко уснул? То ли впал в нечто вроде прострации?
Неожиданно всё вокруг, подёрнулось странною голубоватою дымкой, похожей на редкий полупрозрачный туман. Парень резко встряхнулся и, словно преодолев какую-то вязкую силу, скинул с себя наваждение сна. Поднял тяжело гудящую голову и встревожено глянул вперёд.
Телега уже покинула запущенный лес и находилась на невысоком пригорке. Внизу лежала длинная пустошь, на которой уютно расположилось небольшое сельцо. В нём, по быстрым прикидкам, насчитывалось дворов десять-пятнадцать.
Прямая дорога проходила деревеньку насквозь и упиралась в густой совершенно нехоженый ельник. В конце узкой улицы висело огромное, багрово-красное вечернее солнце. Оно касалось макушек деревьев нижним сияющим краем.
Глеб недоумённо повёл взглядом вправо и влево. Понял, что не видит асфальтированной шоссейной дороги. Почувствовал, как у него перехватило горло от страха, и хрипло спросил первое, что пришло ему в голову: – А далеко ещё до вашей развилки?
– Почти тридцать вёрст от этого места. – ласково ответил старик.
– Как тридцать? – вскинулся испуганный молодой человек: – Вы же сказали восемь вёрст до поворота по трассе, да ещё немного по лесу. Или это другое селение?
– Наша милок деревенька-то, наша, вогульская. Сатыговкой она уже лет сто называется. Только лесом, от того поворота ещё ровно двадцать семь километров.
– Я же просил вас высадить меня на развилке. – растерянно вымолвил парень.
– Я тебе говорил, что мы братец приехали, а ты что-то буркнул. Мол, поедешь и дальше со мной.
– И что же мне теперь делать? – чуть не плача выкрикнул Глеб: – Ни палатки, ни спальника у меня с собой нет. Да и еды, нет ни крошки.
– Переспишь у меня, а утром я тебя довезу до самого города. – лениво отмахнулся старик: – Всё равно, мне нужно завтра заехать к своим дальним родичам. Передать им кое-что очень важное.
Внезапно Глеб совсем успокоился и решил про себя: – «Так даже лучше. Приеду домой на день позже. Глядишь, и синяки на лице ещё подживут и не станут так сильно бросаться в глаза. Всё мать будет меньше кричать о моём поведении в культурных местах».
Он стал с интересом рассматривать небольшое селение. Первое, что его поразило, это полное отсутствие людей, животных и птиц. Второе, это странная тишь, висевшая над длинной поляной.
Глеб не слышал ни громкого лая собак, ни дребезжащего блеянья коз, ни густого мычанья коров, вернувшихся с пастбищ домой. Вообще не было того множества звуков, что соответствовали обычную жизнь любой деревеньки. Только ветер легонько шумел в ветках ближайших высоких деревьев.
Парень не заметил даже тонких струй лёгкого дыма, поднимавшихся над кирпичными трубами добротных сельских домов. Всё говорило о том, что в поселении нет вообще никого. От таких удивительных выводов у Глеба даже мороз прошёлся по коже, а волосы на голове слегка шевельнулись.
Словно прочитав его странные мысли, старик пояснил: – У нас в деревне люди на зорьке встают, а на закате уже спать отправляются. Телевизор и радио у нас тут волны не ловит. Так что, вечером делать нам особенно нечего. Вот и ложится народ пораньше в кровать.
– А собаки то где? – со неожиданной злостью съехидничал Глеб: – Тоже спят крепким сном? Не обращают на приезжих внимания?
– Пустобрехов у нас сроду не держат, – отмахнулся старик: – а охотничьи псы привыкли работать молчком. Только громко рычат иногда. А так схватят крупного зверя и держат, пока к ним не подойдёт человек. Меня здесь все собаки знают давно. Вот на меня и брешут. Ну, а ты, так вроде, со мной.
Лошадь сама свернула направо и остановилась возле самой крайней избы. Дом оказался самый обычный, большой, ладно срубленный из толстых лесин, сильно посеревших от долгого времени.
Забор перед двором слегка покосился, но, несмотря на выбеленные непогодою плахи, казался достаточно крепким. Ворота были подстать столь прочной ограде, высокие и основательные, словно их изготовили сто лет назад, а может и больше.
Старик бросил вожжи на облучок и ловко спустился с телеги. Двинулся прямо к ограде. Вошёл в запертую на щеколду калитку. Шагнул за ворота и начал там с чем-то возиться. Наверно с неудобным затвором?
Глеб поспешил на помощь пожилому вознице. Вдвоем они навалились на дощатые створки и распахнули их настежь. Ржавые петли заскрипели протяжно, пронзительно и удивительно громко, что лишь подчеркнуло, стоящую кругом тишину.
Не дожидаясь особой команды, лошадь неторопливо тронулась с места. Устремилась во двор и направилась прямо к сараю, стоящему слева. Старик двинулся вслед за кобылой, а гость стал возиться с воротами.
Наконец, парень справился с огромными тяжёлыми створками и задвинул на место ржавый железный засов. Тем временем, старик уже распряг красно-рыжую лошадь. Взял её под уздцы и, что-то негромко бурча, увёл в небольшую конюшню.
Отряхнув ладони от пыли, Глеб повернулся, и увидел, что возле забора стоит большая будка для огромной собаки, сколоченная из толстых досок. Из неё нехотя вышел взъерошенный пёс, сильно похожий на большущего волка. Грозный домашний питомец хмуро посмотрел на позднего гостя.
От неожиданной встречи с таким крупным зверем парень невольно напрягся. Ведь кто его знает, что можно от него ожидать? Потом, увидел ошейник из толстой коричневой кожи. Отметил, что он плотно охватывает шею собаки, и облегчённо вздохнул.
Надёжная сбруя имела стальную цепочку, которая крепилась к толстой металлической проволоке, висевшей на высоте в пару метров. Та в свою очередь, тянулась вдоль большого двора и проходила от стенки сарая до самого дома.
– Какой великан. – уважительно выдохнул Глеб и добавил: – Не иначе, как помесь волка с крупной сибирскою лайкой.