Шерпа вновь увидел высокую гору, возвышавшуюся над краем долины. Однако теперь из её могучего тела был вырезан огромный кусок. На месте упавшего обломка скалы, виднелась сильно вогнутая поверхность. Она оказалась блестящей и гладкой, словно стенка от разбитой стеклянной бутылки. Раскалённый до красного цвета, гранит, не спеша, остывал и, время от времени, вспыхивал частыми багровыми искрами.
Тем временем, огненный луч продолжал деловито резать дно котловины. Это закончилось лишь после того, как он замкнул линию своего продвижения, и получился огромный правильный круг, диаметром в сотни локтей.
Пылающий меч вернулся на место, откуда начал движение, и мгновенно погас. На гранитных камнях осталась лишь багровая рана, которая очень быстро бледнела, пока не погасла совсем.
2
21 июня – День летнего солнцестояния.
Южная Сахара, граница республики Мали и Алжира.
Координаты: 16°08′00″ с. ш. 4°07′00″ з. д. Часовой пояс 0.
Благородный имхар горделиво сидел на жеребце дромадера чисто-белого цвета и спокойным уверенным взглядом смотрел перед собой. Верблюд отличался особенным ростом, силой и статью, как раз таким должен быть корабль пустыни, на котором едет вожак каравана.
По праву рождения, Фирхун Ахамук принадлежал к славной касте великих воителей. Нужно сказать, что эту грозную силу весьма почитали в его крупном племени кель-аджер. Благодаря родству с большими людьми он находился на довольно высокой ступени общественной лестницы и имел неоспоримое право заниматься торговлей.
Молодой туарег достиг тридцатилетнего возраста. Он уже очень давно ходил по маршруту в песках. Прекрасно знал все особенности данной пустыни и уже несколько раз возглавлял небольшие караваны верблюдов.
Вот и сейчас, торговый обоз с разным товаром размеренно двигался по старой надёжной дороге, проложенной его славными предками. Великие пращуры здесь проходили ещё многие столетья назад. Десяток крепких вьючных животных неторопливо шли с нагорья Ахаггар, расположенного на юге Алжира, в республику Мали.
Как и все люди его замечательной касты, он был чрезвычайно высоким и стройным, отличался очень светлой, почти белой кожей. Щеголял традиционной рубашкой без рукавов и широкими штанами с завязками понизу. На босые ноги надеты простые сандалии.
Сверху была наброшена большая накидка интенсивно синего цвета. На груди перекрещивались две широкие ленты, прихотливо сплетённые из разноцветных шнурков. На концах красивых полос виднелись мелкие кисточки из ярких шёлковых нитей.
По древним обычаям племени главным предметом походной одежды являлся белый платок – тагельмуст. Длинное покрывало оборачивалось вокруг головы множество раз, и полностью закрывало всю голову с правильными чертами лица.
Из-под пышных складок холста виднелись только крупные, миндалевидные глаза. Они были ярко-голубыми, холодными, ясными, словно высокое небо январской пустыни.
Как и положено мужу столь высокого ранга, туарег носил под белым платком очень длинные волосы. Они были заплетены в тугие толстые косы, спадавшие на крепкую спину.
Подобно всякому благородному воину, он носил на руке широкий браслет из тёмного камня, который указывал на его высокое происхождение. Как всякий мужчина он не злоупотреблял безделушками, и единственным его украшением являлось серебряное кольцо на безымянном пальце правой руки.
Солнце давно поднялось над бесплодной землёй. Теперь быстро приближалось к зениту и нещадно палило кочевников. Туарег бросил беглый взгляд на плотный песок. Мгновенно оценил длину тени, падающую от его дромадера, и понял, что сейчас почти полдень.
Несмотря на тридцатиградусную жару, Фирхун Ахамук был очень доволен такой замечательной жизнью. Тысячи лет его богатое племя жило в этих пустынях. Занималось в основном скотоводством и торговало каменной солью.
Воины владели множеством темнокожих вассалов, которые назывались – имгады и много веков занимались разведением коз и ослов. Все женщины трудились над выделкой кожи.
Ну, а владельцы верблюдов, к которым, слава Аллаху, принадлежит и Фирхун Ахамук, могли целиком посвятить себя более благородным делам. Таким, как набегам на мирных соседей, битвам с чужеземными воинами и торговлей различным товаром.
Жаль только, что им всё же пришлось отпустить на волю своих чернокожих рабов, которые называли – икланы. Правда, это произошло вопреки воле туарегских старейшин, а во всём виноваты проклятые варвары.
Французы настояли на том, что и эти грязные твари должны быть совершенно свободными. Но слава пророку, и после таких перемен, в их жизни мало что изменилось.
Как икланы были животными, так и остались. Как раньше работали на благородных имхаров, так и сейчас продолжают трудиться. Разве что, теперь их нельзя обменять на товары или продать на ближайшем базаре.
Слава всевышнему, великий творец всё устроил так, как и должно быть в безводной пустыне. Зависимые от воинов, рабы-икланы и кузнецы-инедены из года в год добывают всем нужную поваренную соль.
Туареги берут ценный продукт. Везут через Сахару и снабжают им всех земледельцев Судана. В связи с тем, что жить без белых кристаллов нельзя, то на них всегда большой спрос. В обмен благородные воины получают то продовольствие, что пополняет их основной рацион.
Можно, конечно, прожить на одних только пальмовых финиках и молочных продуктах, но зачем себя так ущемлять, если можно получить за добытую соль всё, что им только захочется?
Вот уже много веков, кочевники используют привычные тропы в Сахаре и переходят от одного колодца к другому. И это при том, что между такими источниками лежат большие пространства пустыни. Иногда нужно сделать четыре, а то и пять дневных переходов.
Возле каждого такого оазиса они начинают торговлю, а в обмен получают продукты и везут их дальше в своём караване. Всей нужной пищей их снабжают ничтожные сервы – крепостные землепашцы-харатины.
По сравненью с жизнью других жителей великой Сахары, судьба купца-туарега легка и приятна. Но, по правде сказать, чрезвычайно опасна. Путешествия по безлюдным и безводным пескам предприятие довольно рискованное.
Кроме того, в торговле нужно строго выдерживать сроки, установленные многие столетья назад. Очень важно не задерживаться на больших переходах. Иначе можно дать маху с продажей товара и остаться в накладе.
Так повелось, что ничтожные рабы-икланы добывают соль лишь в апреле и мае. В июне, возле жалких лачуг появляются благородные воины. Грузят продукт на вьючных животных и развозят по всей окружающей местности.
Сначала идут большим караваном через равнину Тамесна. Это провинция области Феса, центром которой является старейший из четырёх городов государства Марокко.
Местность вокруг древней имперской столицы очень богата обширными пастбищами. Там дромадеры могут хорошо отдохнуть и набрать жира в большие горбы. Здесь же меняют больных и истощённых верблюдов на тех, что крепки и здоровы.
После такой передышки, следует большой перегон к главным торговым площадкам, расположенным у северной границы Нигерии. Сезон крупных ярмарок начинается уже в октябре и нужно поспеть точно к данному сроку.
Кроме соли, купцы продают сушёные финики, привезённые с севера, а также ослов и верблюдов. По рассказам старейшин, раньше они торговали невольниками и разнообразным оружием. Однако, по воле проклятых французов, те славные времена ушли в далёкое прошлое. Так что, приходится брать то, что осталось.
Уже в конце декабря нужно снова собирать караван и пускаться в утомительный путь, ведущий назад. Опять остановка в Тамесне и ближе к марту благородные воины прибывают на свою любимую родину, лежащую на юге Алжира.
Правда, в последние годы, приходится давать большой дополнительный крюк. А всё из-за того, что в государстве Мали началась большая война. Сейчас в северной части страны бушует восстание.
Командует ими славный Мухамед аг-Наджим, который раньше служил в армии Ливийской Джамахирии в звании господина полковника. Он собрал две тысячи верных солдат. Сломил сопротивление малочисленной малийской армии, и захватил половину республики. Затем, он подошёл к столице Бамако и уже почти стал верховным правителем.
Но трусливый Ибрагим Бубакар Кейта, называющий себя законным избранным лидером, обратился к проклятым французам. Белые прислали самолёты с войсками, и великий воин Мухамед аг-Наджим был вынужден отойти обратно в пустыню.
Мысли Фирхун Ахамука, вновь вернулись к возвращенью на родину, ещё очень далёкому, но такому желанному. Когда все кочевники придут из Тамесны, старейшины захотят отметить большое событие и устроят Ахаль.
Скорее всего, не один, а целых два. За последние годы в его людном племени подросло много молоденьких девушек. Поэтому, в этом году, так же, как в прошлом, праздники, будут устроены вперемежку с асри. Если переводить это слово с берберских наречий, то оно означает – «ехать, бросив поводья» или, как говорят презренные белые франки – «свободные нравы».
По туарегским обычаям к этому действу допускаются все парни и девушки, достигшие полового влечения. А так же вдовы, вдовцы и разведённые люди их славного племени. То есть, все те, кто не связан семейными узами. Причём, едут на подобные праздники со всей ближайшей округи.
Фирхун зажмурился от удовольствия и погрузился в приятные воспоминания о прошлой весне. Как всегда, очередное торжество состоялось под обрывистым берегом сухого русла реки – уэда, подальше от глаз почитаемых людей племени, а тек же от ворчливых старух, стариков и малолетних детей.
Все расселись вокруг небольшого костра, женщины вперемежку с мужчинами. Выбрали хозяина вечеринки и его молодую помощницу. Их роль заключалась лишь в том, чтобы следить за соблюденьем обычаев, и нравов ахаля. А если кто-то их не исполнит, то накладывать на нарушителей довольно скромные штрафы.
Одна из девушек вышла в образованный круг и стала играть на маленькой скрипке, изготовленной своими руками. Инструмент издавал суховатые, жалобные, монотонные звуки, которые вполне гармонировали с окружающей дикой природой.
Все мужчины дружно подхватывали мелодичный напев и мужественными голосами кричали «хо-хо!». Затем, все присутствующие принялись подзадоривать ближайших соседей. Подтрунивали, над ними, отпускали вольные шуточки, порой слышались довольно непристойные реплики.
Когда скрипка умолкла, со всех сторон начали раздаваться смешки. Мужчины и женщины обменивались лёгкими, но дерзкими прикосновениями. Одновременно с этим, они использовали особый язык тайных жестов и договаривались о встрече в тёмной пустыне. Приникали ноздрями друг к другу, и вместе вдыхали остывающий воздух.
У туарегов эти действия зовут поцелуем. Приятные касания кончиком носа, а не противные облизывания друг друга, которыми обмениваются дикие французские варвары.
Закончился ахаль поздно ночью, но каждый участник не сразу отправился на племенную стоянку. Все они возвратились лишь после свидания, о котором уже договорились с избранником.
К счастью у благородных имхаров нет варварских предубеждений по поводу «девственности». У них нет даже такого понятия, и них не возникает мыслей о том, чтобы до заключения брака супруга оставалась «нетронутой».
В их великом народе этого не могут понять. Есть словосочетание – «вырыть колодец». Как только девушка достигает определённого возраста, она идёт на ахаль, где сразу лишается налёта невинности. В глазах благородных имхаров подобное действие не имеет никакого значения.
Фирхун Ахамук уже несколько раз встречался с молодыми отроковицами из самых знатных семей. Наконец, на последней из вечеринок он познакомился с той милой женщиной, которую так долго искал.
В первую очередь, его привлекла красота, а затем и очень необычное имя – Тедигрес, что означает – «твёрдая вода, упадавшая с неба». А назвали любимую так потому, что именно в день её появленья на свет, в Сахаре произошло подобное чудо.
Ночная прогулка в пустыне и, все остальное, что случилось чуть позже, оказалось таким восхитительным, что они быстро договорились о свадьбе. Через двух человек из своих дальних родичей, он изложил свою просьбу почтенному родителю девушки.
К счастью ответ был положительным, и посредники тотчас объявили семье о радостной вести. Ещё они сообщили о размере огромного выкупа, который должен представить жених.
С давних времен, обычный таггальт составлял стадо из семь верблюдиц. Этих животных он подарит родителям своей милой невесты. В свою очередь, Тедигрес получит от них большое приданое, с которым они удалятся в свой общий шатёр.
Старые родичи торговались удивительно долго, но всё же, согласились на то, что жених выплатит выкуп не сразу, а в три-четыре приёма. К огромному сожалению туарегского воина, теперь всё стало значительно хуже, чем раньше. Новые власти, опирающиеся на проклятых французов, запретили славный обычай – резу.
Теперь лихие набеги на мирных соседей ушли в далёкое прошлое. В связи с чем, благородное племя имхаров навсегда потеряло возможность запасаться верховыми животными на нужды, подобные выкупу.
Поэтому, родичи парня смогли убедить предков девушки в необходимости длинной рассрочки. Остановились на том, что, в первую очередь, жених даст всего лишь двух верблюдиц.
Вместо пяти остальных, они получат одежду, сандалии и другие предметы, необходимые в повседневном быту. Кстати сказать, Фирхун уже смог собрать всё нужное для первого взноса и …
Испуганный непонятной опасностью, дромадер резко встал и заревел страшным отчаянным голосом. Туарег оторвался от дум о прекрасной невесте. Быстро повертел головой и осмотрел окружавшую местность острым внимательным взглядом.
Песок, лежавший перед его караваном, неожиданно поднялся в воздух и прямо из твёрдой земли в небо ударил удивительный луч, сияющий, словно раскалённый металл.
Полуденное солнце светило в лицо туарега, и он едва различал яркий блеск непонятного явленья природы. О присутствии горячего пламени говорило лишь сильное марево, мгновенно окружившее вертикальную спицу. Вдоль неё возникло такое же колебание воздуха, какое всегда наблюдается над сильно разогретым песком очень жаркой пустыни.
Каменистая почва вокруг странного стержня, немедля нагрелась, и начала быстро плавиться. Скоро она превратилась в грязноватую, кипящую жидкость, которая собралась в мелкую лужу. Сияющий столб легко сдвинулся с места и побежал вправо от воина.
Фирхун повернул голову вслед за блиставшим лучом и проводил его недоумёвающим взглядом. Он часто слышал о злобных проделках шайтана. Старики говорили, что лукавый очень любил появляться в столь жарких местах и морочить головы тем мусульманам, которые пересекают равнины. Но, хвала пророку Аллаха, молодой туарег, ещё никогда не встречался с таким существом.
Луч быстро пересёк едва заметную тропку, по которой ступал караван. Двинулся дальше, а там, где он недавно прошёл, оставалась дорожка из светлой, расплавленной массы.
Объехать препятствие слева, мешала старая крутая скала, а переступить через раскалённый след демона туарег почему-то боялся. Вместо этого, он приказал слугам немедленно возвращаться назад.
Испуганные невиданным зрелищем, караванщики натянули поводья и закричали на вьючных животных. Строптивые дромадеры задрали к небу горбоносые морды. Возмущённо взревели и начали недовольно топтаться на месте.
Пока люди боролись с упрямством верблюдов, они с удивлением поняли, что луч бежит не поперёк всей пустыни, а по огромной дуге, радиусом более стадия. Когда своевольных зверей всё-таки удалось развернуть, туарег содроганьем увидел, что путь к бегству отрезан.
Фирхун растерянно повертел головой и огляделся по сторонам. К своему ужасу, воин отчётливо понял, что его небольшой караван находится в центре огромного круга, очерченного ослепительным светом.