«Ошибка авторизации».
Пётр выругался, повторил жест со спиралью и, когда рубиновые буквы стала засасывать воздушная воронка, попытался схватить их, резко вытянув руку.
Гудка больше не было.
У окна появилась девушка в тёмном коротком пальто – она мгновенно воплотилась из пустоты, без мерцания и прочих раздражающих эффектов. Девушка стояла к Петру спиной, делая вид, что рассматривает угол оконной рамы. Волосы у неё были чёрными.
По коже у Петра пробежал холодок. Девушка действительно находилась в комнате. Она стояла у окна, мечтательно сложив на груди руки, и тихо, чуть заметно дышала. На истёртом ламинате вздрагивала её тень.
– Привет! – выдавил из себя Пётр.
Девушка не обернулась. Пётр снял дзынь, и в глаза ему тут же ударил потолочный свет, который до этого приглушало забра́ло.
Девушка исчезла.
Пётр опять надел дзынь.
Жёсткая проволока давила в виски́. У окна, спиной к Петру, стояла девушка с чёрными волосами.
– Привет, – повторил Пётр. – Слышишь меня?
– Зачем ты пришёл? – спросила девушка, не оборачиваясь.
Голос у неё был тихий, спокойный и – живой. Он совсем не напоминал синтезированную речь – монотонную, лишённую интонаций.
– Мне нужно поговорить с тобой. Дело в том, что твоя хозяйка…
Пётр осёкся. Девушка по-прежнему стояла к нему спиной, но он никак не мог избавиться от чувства, что она действительно здесь – в этой параллельной, залитой синевой комнате, где все предметы, если присмотреться, распадаются на горизонтальные полосы, а сам он страдает близорукостью, как старик.
– Только аудио-визуал, – напомнил себе Пётр.
В этот момент девушка повернулась.
Пётр вздрогнул.
Она выглядела совершенно не так, как погибшая – угольные волосы, которые он вначале принял за дань виртуальной моде, большие тёмные глаза, бледное и худое, сужающееся к подбородку лицо.
– Ты кто? – прошептал Пётр.
– Синдзу, – ответила девушка, улыбнувшись. – Имена такие забавные, правда? Как твоё?
– Пётр.
– Я тебя не знаю. – Синдзу нахмурилась, и на лбу у неё прорезалась тревожная морщинка. – Ты – другой.
– Другой? Что значит другой?
Пётр невольно заёрзал на диване. Синдзу наклонила голову, и её шея неестественно вывернулась, а волосы закрыли половину лица. Она уставилась на Петра тёмными горящими глазами, сделала шаг к дивану, и одна её нога провалилась по щиколотку в пол.
Петру захотелось сорвать с головы дзынь.
– Другой, – сказала Синдзу. – Другой значит другой.
– Я – следователь, – начал Пётр. – Вернее…
Однако Синдзу его как будто не слышала.
– Впрочем, ты ведь обучен волшебству, так что всё в порядке.
Её фигура вздрогнула, стала на мгновение прозрачной, как отражение в стекле, но тут же вновь обрела реалистичную плотность – нога теперь не проваливалась в пол, голову Синдзу держала прямо, а волосы красиво рассыпались у неё по плечам.
– Впрочем, ты ведь обучен волшебству, – сказала с той же интонацией Синдзу, как если бы испорченная запись пошла по кругу, – так что всё в порядке.
– Обучен волшебству, – повторил, как под гипнозом, Пётр.
– К тому же, – улыбнулась Синдзу, – я люблю узнавать новое.
Пётр вскочил с дивана. Это по-прежнему была его квартира – ободранная мебель, серые от грязи стены, тёмные разводы на потолке. И в то же время всё вокруг казалось другим.
Синдзу неподвижно стояла рядом со столом – плечи расправлены, руки вытянуты и прижаты к бёдрам – и смотрела с застывшей улыбкой на диван, словно по-прежнему видела там кого-то.
– Синдзу! – позвал Пётр.
Она повернулась.
– У меня есть несколько вопросов. Я хочу поговорить о том, кто создал тебя.
– Я тебя не знаю! – На лбу у Синдзу прорезалась тревожная морщинка. – Ты – другой.
– Другой? Что это значит?
Пётр подошел к Синдзу и, не сдержав любопытства, коснулся её лица. Его рука провалилась ей в рот по запястье: кисть будто срезало световой волной. Синдзу не шелохнулась. Она была лишь изображением на дешёвом экране под забралом дзыня, но Пётр никак не мог избавиться от ощущения, что его затянуло в ночной кошмар.
– Это снова какая-то авторизация? – спросил он, возвращаясь на диван. – Проверка? Мне нужно что-то угадать?
Синдзу посмотрела на него и улыбнулась.
– Что значит другой?
– Другой значит другой.
– Тебя чего, заклинило?
Синдзу сделала ещё один шаг к дивану, и нога её вновь застряла в ламинате.
– Я – авторизованный пользователь! Отвечай на вопросы! – скомандовал Пётр.
– Вопросы…
Синдзу мечтательно прикрыла глаза и отвела назад голову, подставляя лицо воображаемому ветру. Волосы её и правда сверхъестественно заструились в воздухе.
– Как твоё имя? – спросил Пётр.
– Синдзу.
– Кто тебя записал?
– Ты.
– Чего? – Брови у Петра поползли вверх. – У тебя неверные данные! Я не мог тебя записать. Я не твой обычный пользователь. Я, как ты говоришь, другой.
Синдзу вздрогнула. Она картинно подняла над головой руку, точно репетируя па в каком-нибудь старомодном танце, и вдруг раздвоилась. Её призрачная, проникнутая синевой копия взлетела на полголовы к потолку. Синдзу попыталась что-то сказать, приоткрыла рот и – сама стала прозрачной. А пото́м исчезла. Пётр удивлённо замотал головой, но девушка тут же появилась у окна.
– Другой, – сказала она. – Ты – другой. Я тебя не знаю.
– Вот чёрт!
– Впрочем, ты ведь обучен волшебству, так что всё…
– Ты меня вообще понимаешь?! – крикнул Пётр. – Ты можешь отвечать на вопросы? Вопрос, ответ, слышишь?
– Вопрос и ответ, – прозвучал голос Синдзу, однако губы её не шелохнулись. – Ответы.
Она медленно приближалась к дивану.
– Я люблю узнавать новое.
От синей мглы, затопившей комнату, болела голова. Сердце молотило так, что тряслись руки.
– Когда ты была создана? – не сдавался Пётр. – Дата и время?
– Я люблю узнавать новое.
Лицо Синдзу исказилось. Подбородок съехал на бок, как от перелома челюсти, кожа на щеке разошлась, обнажив плотно стиснутые зубы, один глаз ввалился в череп, а другой страшно распух и вылез из орбиты – пустой, мёртвый, незрячий.
– Ответы, – звучал голос Синдзу. – Вопросы и ответы.
Она продолжала идти к Петру – короткими, судорожными шагами, постоянно вздрагивая, как от ударов палкой Вика.
Пётр скинул с головы дзынь.
7
– У вас то густо, то пусто!
Алла нарядилась в цветастое платье, потускневшее по краям рукавов, и постоянно тёрла от холода плечи, хоть в отделении и топили.
– В прошлый раз на неделю вперёд хватило, – сказал Пётр.
– Это уж точно!
Алла зевнула, прикрыв ладонью рот, и выразительно посмотрела на Петра.
– Тут, кстати, из внутреннего приходили. Как раз по поводу вашего, – Алла кашлянула, – клиента. Имя забыла. – Она повертела пухлой рукой. – Эта та, с кукольным личиком такая. С шунтом.
– Из внутреннего? – Пётр присел на край стола. – И чего они?
– Оказалось, девчонка из богатой семьи была, родители её чуть ли не из центра, все из себя такие сэры-пэры, на денежных мешках сидят.
– Чего же она в такой заднице делала?
– Да тут какое дело…
Алла замолчала на секунду, наслаждаясь сплетённой интригой. Работающий экран древнего терминала отбрасывал на её лицо цветную тень.
– Из дома она сбежала!
– Вот как! – Пётр почесал затылок.
– Да-да. Почему, точно не знаю. Мне-то, сам понимаешь, никто всё в подробностях не расписывает. Так, слышала кое-что.
– Ясно.
– И всё равно непонятно, чего такое девчонка сотворила. Зачем в осень-то из дома бежать? Самоубийца, что ли? Или из этих? – Алла покрутила указательным пальцем у виска. – К тому же вы с Виктором постарались, конечно.
Она вздохнула, покачала головой и принялась расправлять складки на рукавах.
– Ты про…
– А то! Кто её поджарил-то так? Не я же! Это ж надо так постараться! Всё лицо аж чёрное от крови было.
Алла показательно потрясла плечами и вдруг задумалась о чём-то, сведя брови. Цветная тень скрывала половину её лица.
– Так чего? – спросил Пётр.
– Короче, забрали тело. Чего-то там с ним делать будут. А может, и не будут. Может, родители просто подсуетились, потому и забрали. Пока всё. Но, боюсь, это ещё не конец истории. Странно, что вас до сих пор не вызвали.
– Край?
Алла кивнула.
– Ага, он.
– Этого ещё не хватало.
– А почему так вышло-то? Не могли нормальное какое объяснение накатать? В тот раз отчёт Вик подавал, так он… – Алла наклонилась к терминалу и нажала несколько клавиш. – «Замёрзла насмерть. Посмертные конвульсии. Пришлось использовать разрядник». Разрядник – чего это? Или он так эту палку…
– Да.
– Зря он про этот разрядник начал, конечно… Короче, ей когда вскрытие сделали, сказали, у неё каша вместо мозгов. Так бы, может, и не обратили внимания, у нас тут клиентов этих, сам знаешь, сколько, но тут ведь такое дело, из богатой семьи девчонка…
– Вот дерьмо!
– Да, может, обойдётся ещё! Вик в тот раз был по этому делу? – Алла шлепнула себя пальцами по шее. – И поразвлекаться решил с разрядником этим своим?
– Да нет. Он молодец на самом деле. Всё правильно сделал.
– Ага. Спелись, значит.
Из коридора доносились чьи-то задушенные голоса – казалось, люди из последних сил пытаются изображать беседу несмотря на то, что воздух в закупоренном помещении весь вышел.
У Петра снова разболелась голова. Он потёр ладонью лоб.
– Не в этом дело. Она ж не просто из-за шунта подёргивалась. Посмертные конвульсии! Какие там к чёрту конвульсии! Она билась, как рыба на мели! А пото́м вообще на ноги встала.
– Да ладно! Встала на ноги? Мёртвая?
– Я бы и сам не поверил. Вик тоже говорил, что раньше такого не видел.
– Ой! – Алла взглянула на Петра исподлобья. – Не знаю, чего вы там видели и что до этого употребляли, но я бы вам посоветовала, если вызовут, о таком не говорить. А то обоих в то самое место отправят!
– Это уж точно!
– Да обойдётся всё! – махнула рукой Алла. – Девка глупая, из дома сбежала. Мало ли чего у них там в семье творилось! Группу вызывать оснований не было. Чего вызывать-то? Да и куда? За кольцо, что ли? В принципе к вам никаких претензий быть не может.
– Захотят – найдут. А когда Светка-то придёт? Она хоть предупреждала?
Алла поёжилась и обняла себя за плечи.
– Курва такая! Жалобу на неё напишу! Ни с кем больше таких проблем не было!
– Да вроде хорошо сидим.
Пётр вытащил из кармана пачку сигарет, но тут же убрал обратно.
– Ты кури, если хочешь, – сказала Алла. – Мне не мешает. Детекторов нет. Всем…
– Всем по фиг, – закончил за неё Пётр.
Он закурил. Алла соорудила для него пепельницу из язвенно-жёлтой салфетки.
– А ты помнишь, – Пётр выдохнул дым, – я о кристалле спрашивал? Забавный камешек такой?
– Помню, конечно. Позавчера ж было. – Алла сузила глаза. – У неё, что ли, вытащил?
– Да выпал он, видно, когда она там плясала.
– Зря ты всё это затеял, конечно. Впрочем… – Алла воровато покосилась на дверь. – Угостишь сигареткой?
Она зажала сигарету двумя вытянутыми пальцами, как в старых фильмах, приложила её к губам и наклонилась к зажигалке Петра.
– Толку-то от кристалла этого? Или ты сам порасследовать хочешь?
Тяжелый, синеватый дым медленно поднимался над столом, над включённым терминалом, как будто пыльная техника потихоньку плавилась от нагрузки, истошно мигая сигнальными лампочками.
– Любопытно просто, – пожал плечами Пётр. – Да, знаю, чего ты скажешь. Но уж что есть, то есть.
– Ничего не скажу. Чего говорить-то? Любопытно – значит любопытно. А что…
Алла ещё раз затянулась и закашлялась.
– Ох и гадость!
– Пардон.
– А что спросить-то про кристалл хотел? Не ходил к этим мастерам-ломастерам?
– Ходил. Даже… – Пётр задумался на секунду. – Я думал, призрак на кристалле – это вроде как двойник хозяина, этакая копия виртуальная?
– Обычно да. А чего?
– Там не так. Там призрак – девушка, примерно того же возраста, но вот выглядит она иначе.
– Ох, Пётр! – Алла вытащила из стола ещё одну салфетку и затушила в неё недокуренную сигарету. – Уже посмотрел даже? Быстро ты! Вообще, конечно, не советовала бы я тебе туда лезть. Чего ты так добьёшься-то? Только вопросы к тебе лишние будут. Забей! Пусть вон орлы наши этим занимаются.
– Это всё понятно. Просто странно немного. Двойник, который на самом деле не двойник.
– У них там модно теперь так. Или ей не нравилось, как она выглядит.
– Она красивая была.
– Петь! – Алла наклонилась к Петру. – Не забивай голову! Я ж говорю, модно теперь так. У меня дочка всем этим очень интересовалась. У них штуки такие специальные есть, конструкторы, как в игрушках. Можно другую внешность себе сотворить, какую хочешь. Типа двойника, который не двойник, как ты говоришь.
Пётр покачал головой.
– А девчонку жалко, конечно, но она умерла.
– Вопрос, как она умерла.
– Петь, выкинул бы ты всё это из головы! Мерзлячки, призраки… Чего тебе спокойно-то не живётся?
Дым попал Петру в глаза, и он с силой зажмурился.
– Слушай, – сказал он, – а ты не знаешь, кристалл может как-то запомнить, чего с его хозяином происходит? Ощутить это как-то, когда в кармане лежит, и записать?
– Нет вроде, – удивилась Алла. – Не пишет он ничего, насколько я знаю. А с чего ты…
– Мне вчера показалось на секунду, что призрак помнит, чего с девчонкой той произошло. Как будто…
Хлопнула далёкая дверь, и из коридора послышался перестук тонких каблуков – появилась Светка.
8
Пётр проснулся от духоты – забыл опустить шторы, и колючее дневное солнце теперь слепило глаза. Он лежал на кровати и никак не мог прийти в себя после короткого, но изматывающего сна.
Он помнил, что ему снилось.
Улица, узкая, как чёрный коридор, сквозь которую, царапая колёсными дисками высокий бордюр, продирался служебный фургон. Кривые бордюрные камни, потемневшие, точно гнилые зубы, со скрежетом врезались в колёса, пытаясь остановить машину. Пётр видел самого себя со стороны – он сидел за рулём фургона, упрямо вдавливая в пол педаль газа. Из-под днища машины сыпались искры. Вика поначалу не было; вместо него на пассажирском сидении валялась старая фляжка. Но пото́м, когда скрежет от колёс стал до невыносимого громким, Вик неожиданно объявился, как призрак, почесал бороду и сказал:
– Мёртвое есть мёртвое.
– Не согласен, – сказал Пётр.
И проснулся.
Он поднялся с кровати и проверил радиатор. Отопление заработало в полную силу, однако и дышать теперь стало нечем. В спальне пахло по́том и пылью, от солнечного света резало глаза.
Пётр перебрался в гостиную, зашторил окно и разлёгся на диване. На обеденном столе валялся дзынь, похожий на вырванную с кишками деталь от неизвестного механизма.
Пётр включил минбан и, лениво покачивая кистью, переключал каналы. Днём как обычно крутили выжигающую мозги дрянь. Музыкальные клипы, в начале которых выводилось непременное предупреждение для страдающих эпилепсией. Рекламные ролики с кислотной гаммой, где люди не были похожи на людей.
Наконец Пётр нашёл какой-то старый фантастический фильм. Главный герой, детектив, искал пропавшую девушку. У него не было ни семьи, ни друзей – только расследование, которое он вёл.
Действие происходило в надуманном городе, где никогда не вставало солнце. Небо скрывала плотная поволока багровых, с пепельными прожилками туч. Этот непонятный катаклизм называли «мглой». Из-за «мглы» началась эпидемия самоубийств. Спасали лишь специальные кабинки с неким фантастическим, похожим на счётную машину устройством, к которому крепилась на витом проводе маска, напоминающая чем-то проволочный дзынь Петра. Клиент заходил в кабинку, в обязательном порядке закрывал за собой сдвигающуюся гармошкой дверь, напяливал на себя маску и несколько секунд корчился от наигранной боли, тряся руками и головой. И всё это в гробовой тишине. При регулярном посещении кабинок желание наложить на себя руки исчезало, но появлялись другие проблемы – у кого-то отказывали глаза, у кого-то шла горлом кровь.