Да уж.
Несобранный самокат валяется в траве около беседки. Сквозь виноградные ветви виднеется фасад дома номер шестьдесят три. А что, если Дима там? Смогу ли я зайти к чудовищу? Вот так, сразу, без подготовки.
Раздвинув ветви, я присмотрелась к ярко-красной входной двери соседнего дома. Чувствуется женская рука: мелкие детали продуманы с таким вниманием, что завидно. Ухоженный сад, по сторонам лестницы горшки с цветами. Трудно представить чудовище посреди этого цветочного великолепия.
– Нравится?
Отшатнувшись, я наткнулась на опору беседки и вцепилась в нее, готовясь к побегу. Прямо на вокзал, на поезд, потом на самолет. Домой. Мой так называемый «отпуск» оказался очень плохой затеей.
– Простите, я вас напугала, – рассмеялась молодая женщина, снимая садовые перчатки. – Вы, наверное, Лара.
– Я ищу Диму. – Задерживаю дыхание, надеясь, что сердце перестанет кувыркаться, как акробат на стимуляторах. – Я вернулась домой, а его нет.
– Если он и прячется, то не у нас. – Женщина оглянулась на дом. – У нас с мужем нет детей, так что Диме незачем к нам приходить.
Она плотно сжала губы и наклонилась вперед, вырывая из земли стебли крапивы.
«У нас с мужем нет детей».
Неужели это и есть справедливость? Судьба наказала чудовище за то, что он меня не спас. Единственный человек, который знал правду и которого я умоляла о спасении, оказался чудовищем, страшнее других. Я схватилась за него и ошиблась.
Прямо сейчас, прямо здесь, в чужом городе мне должно стать легче от мысли, что у НЕГО нет детей. Он хоть как-то наказан. Судьба его покарала, только мне почему-то не становится от этого легче.
– Зайдите к Тальковым, в пятидесятый, у них сыну двенадцать лет, они с Димой иногда играют.
– Спасибо.
Разворачиваюсь и бросаю последний взгляд на дом. В нем живет мужчина, который мог спасти меня от кошмара, но ему было наплевать. Голос его плоти был громче, чем крик моих страданий. Сегодня я узнала, что у него нет детей, и мне не стало от этого легче. Ничуть.
Может, это потому, что я пытаюсь свалить на него свою вину? Я обвиняю его в том, что не смогла спастись сама.
А еще у него очень милая жена, но я не стану об этом думать.
В доме номер пятьдесят Димы не оказалось, как и в следующем, как и в следующем. Остановившись посреди пыльной улицы, я стерла пот со лба и заплакала. Я не готова к тому, чтобы моя жизнь сошла с рельсов. Какие-никакие, а это мои рельсы, мой продуманный путь. Хоть больной и кривой, но мой единственный. Не хочу знакомиться с соседями и стучаться в двери. Не хочу привязываться к хрупкому ребенку. Хочу ненавидеть жену чудовища просто потому, что она – часть его жизни. Хочу посмотреть ему в глаза, излечиться от страха и начать сначала.
Не хочу, не могу сходить с моего пути, потому что я не знаю другого.
Я побрела в свой временный дом, по пути стучась в каждую дверь в поисках Димы.
В шестьдесят первом мне навстречу вышла пожилая женщина, которую я видела около «Скорой».
– Как это пропал? Погодите-ка… – Она скрылась в доме и через несколько секунд вернулась и потянула меня за собой к кухонному окну. Дима сидел на краю обрыва, над берегом и бросал вниз комочки земли.
В этот момент позвонил Игорь.
– Лар, ты чего, что случилось?
– Эээ… извини, все в порядке, просто я не могла найти ключи и запаниковала, – неловко соврала я, выбегая из дома.
– Ключи?
– У нас все хорошо, не волнуйся.
– Ты позвонила мне из-за ключей?
– Да. Все, пока.
Опустилась рядом с Димой на теплую землю и, молча подобрав камешек, бросила его вниз.
– Как бабушка? – вяло поинтересовался он, не глядя на меня.
– В больнице есть особое отделение, называется реанимация…
– Знаю! – Перебив меня, он отряхнул шорты и пошел к дому. Я достала из кармана остатки «Скитлз» и протянула ему, но он только покачал головой.
Понимание, найденное в свете дня, было утеряно.
Дима забрал ужин к себе в комнату, потом вернулся на кухню и обнаружил меня стоящей у окна.
– Я решила, что ты сбежал. Как полная дура бегала по соседям и паниковала. Стала посмешищем всей улицы. – Дима довольно хихикнул, радуясь моему признанию. – А еще я познакомилась с соседкой из дома шестьдесят три. Расскажи мне о них!
– На фиг это тебе? Обычные скучные люди. Он предприниматель, вечно в командировках. Она жалуется, тратит его деньги и целый день копается в саду.
– И все?
– И все.
– Как часто он возвращается домой?
– Тебе-то зачем это знать?
– Просто так. Любопытно.
– Не знаю, я за ними не слежу.
Потянувшись, Дима оперся локтями о кухонный стол и поморщился.
Подпустит меня ближе или нет? Так подходят к клетке с диким зверем – медленно, с опаской, заранее приготовившись к отступлению.
Сложив ладонь лодочкой, я осторожно похлопала Диму по спине.
– Давай так: мы сделаем гимнастику и дренаж, а потом ты помассируешь мою шею, а то после возни с самокатом мне не повернуться. Потянула мышцу, и она горит огнем.
Пока Дима размышлял, я похлопывала его по спине, потом меняла положение и начинала сначала. Опустившись на стул, он прикрыл глаза.
– Я не нанимался тебе шею мять, – сказал тихо, глумливо. – Заведи парня – и пусть мнет тебе все, что захочешь!
Поглядывает искоса, проверяет мою реакцию.
– Хорошая идея. Как закончим, сразу пойду искать парня.
– Только переоденься, а то похожа на пугало.
Мы сделали упражнения и дренаж, потом Дима больно щипал меня за шею, называя это массажем. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по комнатам, и я заснула, как только приняла горизонтальное положение. Не знаю, что со мной. Дело не в усталости, ведь я и дома не сижу без дела. Что-то странное витает в воздухе Анапы, привкус прошлого. Он усыпляет меня, чтобы поймать и затянуть в знакомые кошмары. В те, с которыми я еще не готова столкнуться наяву.
…Я пытаюсь выбраться из-под кровати, но на моем пути мужские ноги. Не знаю, кричу я или нет, возможно, я оглохла.
Мужчина наклоняется и вытаскивает меня наружу.
– Заткнись! – орет. Жаль, что я не оглохла.
Чудовище пытается поднять меня, но я сопротивляюсь изо всех сил. Он ругается, потом подхватывает на руки и бежит. Я давлюсь страхом и мыслью, что хищники так бегут с добычей.
Коридор, комната, еще одна.
– Помогите! – ору я. Кому? К кому я взываю?
Ударяюсь головой о косяк, перед глазами звезды, но все равно кричу.
– Ты что, малохольная? Прекрати дергаться! – ругается чудовище, потом ставит меня на ноги и щупает затылок. – Шишка будет!
Я смотрю на него, хлопая глазами. Шишка? Какая, к черту, шишка?
– Помогите мне, умоляю!
– Молчи! – Он затыкает мне рот и сверкает глазами. В доме что-то взрывается, хотя, может быть, это происходит только в моем воображении. Я глохну, трясусь в его руках, вижу, как он что-то говорит, но не знаю что. От оскала на его лице мне становится жутко.
– Олави! – сдавленно кричу через мужские пальцы.
Я взываю к мужчине, которого ненавижу. К моему похитителю.
Чудовище трясет меня за плечи, потом хватает на руки и выталкивает в окно…
– Лара, блин! Ты чего орешь как резаная?
Дима стоит около моей кровати в смешной пижаме. На его груди танцует Шрек[2]. Именно танцует, потому что Дима дрожит. От страха.
– Ты чего, Лар? Лара! Проснись, а? – в его голосе слезы.
Он бежит на кухню и возвращается со стаканом воды. Опасливо застывает в дверях, гадая, стоит ли ко мне приближаться.
– Это просто кошмар. Тебе что, никогда не снились кошмары? – Я пытаюсь его успокоить, но мои мысли все еще далеко. Они остались в видении, в котором чудовище с убийственным взглядом выкинул меня в окно. Оконная рама содрала кожу с локтей и бедер, земля оказалась твердой, как бетон. Ребра хрустнули и жалобно заныли…
– Бывает, снится всякая фигня, но я так не ору. Никто так не орет! – восклицает Дима и, набравшись смелости, подает мне стакан.
– А белуга?
– Какая белуга?
– Посмотри в интернете. – Сходив за полотенцем, я просушила насквозь промокшие волосы. Всего лишь кошмар, выходящий по́том из каждой поры. – Мы с Игорем познакомились в поезде. Он услышал, как я ору, и решил познакомиться. Сказал, что я напомнила ему белугу.
Усмехнувшись, Дима присел на кровать и натянул на себя покрывало.
– Ничего себе крик! Это ж ультразвук. А что тебе снилось?
– Не помню.
– Это хорошо. А ты к врачу ходила?
– Ходила.
– И что он сказал?
– Что это ночные кошмары. – Если бы я действительно обратилась за помощью, мне сказали бы очень многое… но зачем пугать ребенка правдой? – А еще знаешь, что говорят? Что во мне живет маленькая Лара и я должна ее полюбить.
– Даааа, – протянул Дима, почесывая курносый нос.
– Что?
– Надеюсь, ты ему не заплатила.
– Врачу?
– Да. Фиговый совет!
Пока Дима о чем-то сосредоточенно думал, я допила принесенную им воду.
– Слушай, а маленькая Лара не хочет теплого мороженого? – с усмешкой спросил он.
Вот же, рассказала ему на свою голову.
Два часа ночи – а я топлю мороженое в микроволновке и делаю коктейль для маленькой Лары и взрослого Димы. Моя жизнь и вправду сошла с рельсов. Я вернулась в Анапу с определенной целью – излечиться, заново пережить прошлое и научиться с ним сосуществовать. Вместо этого меня прибило к незнакомому берегу, к этому не по возрасту мудрому ребенку с одинокой судьбой. И я не знаю, что теперь делать.
– И тогда ты решила стать медсестрой, – вдруг сказал Дима.
– Что?
– Ты не смогла помочь себе и решила, что проще помогать другим.
– Может быть. Вот, пей, умник!
Он смотрел на меня совсем не по-детски, даже когда облизывал молочные усы.
– Спасибо, маленькая Лара! Знаешь, ты действительно похожа на инопланетянку.
– Ты тоже.
Дима разбудил меня в шесть утра. В шесть, блин, утра, чтоб его! Как на дежурство.
– С ума сошел? Мы посреди ночи мороженое пили! Я спать хочу!
– Я твой гид, Лара, и сегодня мы поедем на песчаный пляж. Если будешь рассусоливать, то придется ехать по телам загорающих. А шесть утра – самое то. Солнце давно встало, и надо спешить, пока на пляже нет народа.
В прихожей стоял полностью собранный самокат.
– Когда ты успел его собрать? Я собиралась просить соседей о помощи.
– Быстрее, Лара, не трать время на болтовню!
– Но мы же не могли вчера собрать… как ты умудрился?
– Тебе сказать, какой у меня коэффициент интеллекта? – засмеялся Дима. – Нет, лучше не скажу, а то умрешь от зависти. В школе я опережаю ровесников на целый год. Такое часто бывает с теми, кто болеет…
Он замялся, осознав, что внезапно заговорил о своей болезни, и я слегка дернула его за светлую прядь.
– Раз ты такой умный, то скажи, где ключи от дома!
– У меня в кармане, где же еще? – вздохнул Дима, изображая недовольство. – В отличие от тебя я уже готов. Поехали! Я сделал ингаляции и позавтракал. Тебе сделал бутерброд, возьмем его с собой.
– А гимнастику?
– Сделаем на пляже.
Мы ехали по улице, потом по пешеходной дорожке, а потом свернули на песчаный пляж. Дима прав, в десять утра здесь будет не протолкнуться. Мотор приятно урчал, его вибрация щекотала пальцы.
– Ты лихо управляешь, – крикнул Дима, забыв о том, что в магазине я путала право и лево. – У тебя что, дома такой есть?
– Не-а, у нас по больнице на похожих разъезжают… – сказала я и тут же прикусила язык.
– Правда, что ли? Где ты живешь?
Логичный вопрос. Далеко не в каждой больнице пользуются самокатами с мотором.
Любой нормальный человек смог бы дать ответ, даже если и лживый. Смог бы выкрутиться. Но я не являюсь среднестатистическим нормальным человеком, я бросаюсь от лжи к правде, и Игорю не стоило доверять мне ребенка. По крайней мере Диму, потому что именно ему лгать не хочется.
– Нашел время задавать вопросы! – Я сопроводила эти слова неестественным смехом. – Давай-ка, твоя очередь управлять!
Дима глянул на меня через плечо и замолчал.
Я не могу рассказать ему о себе. Эмбарго. Запрет. Закрытая тема. Но и врать тоже не хочу, даже больше, чем не хочу. Не могу. Кому угодно, но не ему.
Мы доехали до небольшой бухты, поделили бутерброд и скормили корку чайкам. Отдохнули на солнышке, скинув обувь и смеясь над туристами. Те спешили занять лучшие пляжные места, располагая вокруг себя детей, разноцветные полотенца и огромные сумки с едой.
– Я могу и не дожить до старости, – сказал Дима, ковыряясь в песке.
– Однажды я тоже так думала.
– И что случилось? – Он повернулся ко мне, прищурив любопытный глаз. Не ожидал, что я отвечу так быстро и так прямо.
– В один прекрасный день я очнулась и поняла, что все еще жива, несмотря ни на что. Вот только не могу вспомнить, что я делала все эти годы.
– И что ты делала?
– Понятия не имею. Я же сказала, что не могу вспомнить.
– А ты не пыталась спросить маленькую Лару?
– Ну, ты зараза! – Придавив его колени к земле, я закопала стопы в песок. – Вот тебе за это!
Смеясь, Дима вырвался из моих рук, отполз в сторону и погладил самокат.
– Мне понравилось.
– Рано радуешься, нам еще обратно ехать. По телам распластанных туристов.
Обратно мы добрались без особых проблем, благо туристы уже перекочевали на пляж, и улицы пустовали. Пока Дима жадно пил лимонад, я облокотилась о раковину, вытянувшись в уже привычной позе, чтобы увидеть соседний дом. Рядом лежал телефон с десятком пропущенных звонков от Игоря.
– Почему ты все время пялишься на этот дом? – спросил Дима между глотками.
– Прямо так и все время!
– Часто.
– Наверное, ваши соседи богатые люди, раз могут позволить себе такую роскошь.
Стараюсь, чтобы мой голос звучал скучающе, потом потягиваюсь и притворно зеваю.
– Это не их дом, они просто снимают.
– Снимают?! – Я взвизгнула так громко, будто меня ужалили. Сердце ухнуло и больно ударилось о ребра.
– Да, снимают, ты чего, Лар? Что в этом такого? Ты же тоже собиралась снимать.
У меня был план. Странный, опасный, но нужный до боли в груди. Мой путь к спасению должен начаться именно здесь, в Анапе, хотя я и не знаю почему. Потребовались месяцы, чтобы решиться найти адрес чудовища, чтобы нанять детектива, пересмотреть десятки фотографий. Чтобы не трястись по ночам, думая, что ему доложат о моем поиске, что он найдет меня и убьет.
Я приехала в Анапу в поисках катарсиса. Полного очищения, забвения, глубокого выдоха. Новой жизни, которая начнется в тот момент, когда я смогу посмотреть чудовищу в глаза.
Я нашла его дом, поселилась рядом. Подошла к катарсису так близко, что, казалось, держу мой страх в голых руках.
И вот оказалось, что в этом доме живут чужие люди.
Внутри меня что-то сдулось. Шарик надежды, который нес меня к новому началу, лопнул с жалким хлопком. Опустив голову, я провела пальцем по белому глянцу раковины, потерянно наблюдая за водными узорами.
– Ты чего? – Дима дернул меня за футболку. – Тебе плохо, что ли?
Как объяснить ребенку, что последние восемь лет я была безвольной, дрожащей жертвой, и вот наконец нашла силы сделать шаг. Странный, необъяснимый шаг, но он почему-то мне очень нужен.
А оказалось, что я шагнула в пустоту.
– Все в порядке, я немного перегрелась на солнце.
Дима сунул мне под нос свой стакан с лимонадом, и я послушно сделала глоток.
– У кого они снимают этот дом? – Мой голос прозвучал глухо и потерянно. Детектив подтвердил адрес чудовища, прислал подтверждение прописки и клялся, что видел его в доме.
Дима потянулся и выглянул в окно, пытаясь разглядеть, что именно так впечатлило меня в соседнем доме.