– Прошу вас, господа. Альберт? Радислав? Позволите без официоза?
Директор института утвердительно кивнул. Какие уж могут быть церемонии в компании с военным?
– Вы согласны, что в тесном приятельском кругу решать все вопросы гораздо проще? – обратился он к Радиславу Петровичу, протягивая бокал. – Особенно без привлечения званий, регалий и уж тем более – отчеств. Одно дело, если Альберт, Слава и Миша собрались обсудить некоторые общие вопросы. И совсем другое – если о сложнейшей государственной проблеме дискутируют два важнейших Советника президента и руководитель знаменитого Виноградного НИИУ, – он даже поморщился от этих своих слов. – Оставим это для газет и телевидения. Они любят перетирать наши имена. А я предлагаю поднять бокалы за удивительные подарки инопланетных братьев по разуму. Мы надеемся хоть когда-нибудь разгадать все тайны их посещения и бытия.
Бокалы согласно звякнули.
– Ну, так как вы считаете, – заговорил Зибельманн очень серьезно и почти официально, несмотря на то, что Наумов пытался задать совершенно другой, дружеский тон. – Радислав Петрович, какие перспективы у нас, обладателей уникальнейшего объекта, и какое будущее ждет наших соотечественников вместе с этим артефактом?
– Мы только запустили масштабное исследование… – начал было свою отрепетированную речь директор, но Советник замахал на него руками:
– Даже не хочу этого слушать, – прервал он оратора. – Я знаю все, что вы собираетесь сказать. Но разве не достаточно было одного вашего выступления сегодня? Увольте! Давайте по существу. В наших руках объект, которого больше нет ни в одной другой Зоне мира. Все прочие государства, имеющие места посещений, рыщут теперь в поисках подобного объекта, прочесывая, если это слово применимо к Зоне, свои владения. Но – увы для них и к счастью для нас, – пока ничего подобного не могут найти. Вы понимаете, что, обладая уникальным ресурсом, мы можем диктовать условия всем: и союзникам, и противникам. Вы понимаете, что это – путь к мировому господству без войн или грубой политики и насилия, а только посредством добровольного приобретения нашего объекта. Вы даете себе отчет в том, сколь мощный политический и экономический инструмент оказался в ваших руках? И лично от вас не требуется рассуждать в терминах науки. Вы понимаете? От вас требуется придать этому инструменту такую форму – и если потребуется, то и содержание, – чтобы мы могли использовать его в государственных и национальных интересах.
Зибельманн пригубил коньяка и, как будто на миг позабыв о сути разговора, похвалил:
– Хорош… Ну, так что, как вы мыслите в этой плоскости?
Радислав Петрович помолчал, прежде чем ответить. Задача была впервые сформулирована предельно конкретно. Она требовала не гипотез и размышлений, а только действий по ее разрешению.
– Коньяк действительно хорош, – произнес он немного задумчиво и, помедлив, продолжил. – А что касается уникальности объекта, то я согласен с вами по всем вопросам. Безусловно, мы сделаем все, что только будет от нас зависеть, чтобы предоставить готовый продукт в установленные вами сроки. Мне хочется заметить и заверить вас, что я всецело понимаю и разделяю государственные интересы и ваши требования. Однако тщательность и научность исследований будет проверяться и контролироваться лично мною. Если необходимые нам свойства и эффекты будут получены и доказаны в процессе экспериментов, то в тот же момент вам будут даны все рекомендации по применению и использованию этого объекта.
– А что вы будете делать, если упомянутые вами свойства не будут обнаружены? – вмешался в разговор Михаил Александрович Наумов тоном черта-подстрекателя. – Что тогда?
– Ну, что может быть тогда? – наигранно простодушно ответил директор. – Тогда мы будем иметь дело совсем с другим объектом, и в зависимости от того, какие получим результаты, мы и предложим новые варианты использования. Вы же не хотите международного скандала, если, например, продадите «счастье», а покупатели получат что-то иное, абсолютно не стоящее тех денег, или услуг, или политических уступок, которые предложат вам в обмен на этот объект?
– Ты смотришь прямо в корень, Радислав, и я этому очень и очень рад, – военный по-братски похлопал по плечу не ожидавшего столь быстрого сокращения дистанции общения директора и закурил сигару. Короткая фраза военного Советника, так не вязавшаяся с его высокой должностью и положением, поразила директора своей неповторимой открытостью, как будто все они действительно собрались в узком кругу поговорить не о государственных проблемах, а о рыбалке или женщинах…
– И здесь, – продолжал блюститель национальной безопасности свою речь, указав пальцем в пол, – я буду отстаивать государственные интересы всеми имеющимися в моем распоряжении средствами, – он почему-то посмотрел на Зибельманна, как будто эти слова обращал именно к нему, и слегка повысил голос. – А средств в моем распоряжении, уж будьте покойны, найдется при необходимости превеликое множество.
– Ясно, ясно, – поспешно кивнул в ответ главный Советник и снова обратился к Радиславу Петровичу:
– Послушайте, но вы же не можете не согласиться с тем, что счастье является постоянным стремлением человека! Мы можем так эффектно преподать наше найденное «счастье», что в считаные годы построим сильнейшее в мире государство. Вся жизнь счастливого человека уже наполнена до краев, он ни в чем не нуждается. Мы не можем упускать такую великолепную возможность использовать этот объект в управленческих целях. Мы просто обязаны его применить!
Радислав Петрович в ответ только развел руками:
– И опять с вами невозможно спорить, но я вынужден буду повториться: все действия мы будем предпринимать только после всецелого и всестороннего исследования объекта «Эс Икс». Тогда же мы будем делать выводы и продумывать стратегии.
– Хорошо, – немного устало согласился Зибельманн. – В таком случае мне остается только передать заинтересованность президента и Верховного Совета в положительном исходе всех ваших исследований, – он значительно посмотрел на директора, давая понять, что тот обязан подчиниться и сделать все, чтобы найденный объект действительно оказался «счастьем» в полном и окончательном смысле этого слова.
Радислав Петрович в ответ благоразумно кивнул, глядя в холодные глаза Советника.
– Ну, я думаю, Альберт Фридрихович, – продолжил военный своим спокойным рассудительным тоном, каким и подобает быть истинному тону Советника президента, – что ваше резюме к беседе будет очень уместным. Времени уже много, а мне бы еще хотелось задать Радиславу несколько вопросов по своей специфике.
«Актер! – восхищенно отметил про себя Захвалевский. – Это же надо уметь так меняться и контролировать положение и самого себя!»
– Да, да, – нехотя поддержал его идею Советник. – Я думаю, пора заканчивать. А что касается резюме, так в нем нет специальной необходимости. Я вижу, что мы с Радиславом Петровичем друг друга прекрасно поняли, и эта встреча будет считаться контрольной и плановой. Впредь мы так и будем видеться по субботам и обмениваться информацией. Я говорю «обмениваться», потому что хочу не только получать сведения из Зоны, но и транслировать предложения Верховного Совета и лично господина президента. Засим позвольте откланяться, господа. Всего доброго.
Альберт Фридрихович встал и, пожав руку директору, вышел из комнаты.
Михаил Александрович, ничуть не смутившись, что Советник не удостоил его даже прощальным кивком, продолжал потягивать коньяк и выглядел абсолютно невозмутимо.
– Ну что ж, вот мы и избавились от Вечного Советника президента, а теперь давай познакомимся поближе, Радислав. Я думаю, в свете дальнейшего разговора это будет очень даже полезно и необходимо для нас обоих. Я вижу, тебе несколько непривычно общаться с высокопоставленными лицами на ты, однако не стесняйся, поверь, мне не нужен этот официоз. Мне нужны доверительные и дружественные отношения с человеком, который знает ситуацию в Зоне. И не просто в Зоне, а в такой Зоне, которая находится теперь на прицеле у многих заинтересованных лиц. И пусть «прицел» пока только фигура речи, одна из моих задач – не допустить превращения нашей Зоны в настоящую мишень. И я не хочу недомолвок или какой бы то ни было двойной игры. Понял?
– Понял, – Радислав Петрович быстро сориентировался, что в таких обстоятельствах дружба будет более выгодна, чем просто знакомство, попутно удивляясь и восторгаясь актерскими способностями «командира». Он принял правила игры «на короткой ноге» и решил посмотреть, к чему это приведет. Вопросов было много, но очевидно было одно: обстановка вокруг Зоны складывалась действительно непростая.
– Ну вот и отлично, – в это время военный уже снова наполнил бокалы. И дружески продолжил беседу. – Ты знаешь, а я ведь бывал в этих ваших Зонах, такого там насмотрелся, что упаси господь каждого! Никому не пожелаю. Я много разного в жизни видел, но такого… Если бы я, например, захотел захватить менее развитую цивилизацию, то наставил бы на их планетке вот таких же Зон-капканов, чтоб они сами себя, дураки, извели, и без единого выстрела взял бы свой трофей. Так что отношение, Радислав, у меня к этим местечкам посещения особое. А ты, как хозяин здешних владений, должен поспособствовать мне в одном очень непростом деле. Но об этом чуть позже. Давай выпьем за наше знакомство. Не знаю, как ты, а я ему очень рад.
– Как же, как же! Я тоже искренне рад. Со всей подмеченной тобой дальновидностью я буду использовать нашу дружбу в целях защиты своей Виноградной Зоны от различных непрошеных гостей.
– За знакомство.
– За знакомство.
– Стоп, – остановил его руку с бокалом военный и серьезно, как о деле государственной важности, спросил, глядя в глаза. – Ты с водителем?
– Ну а то как же? – развел руками директор.
Они рассмеялись, понимая друг друга.
– Тогда давай. Сейчас горячее принесут. Разговор долгий будет. Давай.
– Давай.
После плотного ужина и приятной мужской беседы о различных вещах, не имеющих к судьбам государства прямого отношения, они, уже немного выпившие, но, как два истинных политика, находившиеся в здравом уме, расположились возле камина.
– Балуюсь вот иногда, – пояснил Наумов, доставая из шикарной деревянной коробки сигару. – Не желаешь?
В ответ Захвалевский лишь отрицательно мотнул головой.
– Так вот о чем я хотел поговорить с тобой, Слава, – начал военный.
– О сталкерах? – предположил тот.
– О каких, к черту, сталкерах? – с раздражением отмел его идею Михаил Александрович. – Пусть ими ваша поселковая милиция занимается. Есть вещи посерьезнее этих мелких, но храбрых воришек. Кстати, никогда не задумывался о том, что могло бы быть, если они поволокли объект не вам, а куда-нибудь заграницу? То-то! Молодцы ребята. Патриоты… Я бы их даже помиловал… Но не буду…
Он затянулся, выпустил струю дыма в потолок и продолжил:
– Так вот. Речь не об этом. Слышал ли ты хоть что-нибудь о каких-нибудь религиозных съездах, конгрессах, слетах на своей территории?
Директор отрицательно покачал головой.
– А о сектантах, наплодившихся вокруг Зоны и благодаря ей? Тоже нет? Ну, ты все-таки извини, но сухарь ты научный после этого, и больше никто!… Ладно-ладно!… Беру слова обратно, хотя ты и не заслуживаешь…
Еще одна струя дыма ушла в потолок.
– Так вот. Рассказываю, раз ты такой темный. Как известно, – начал Наумов повествовательным тоном сказочника, но тут же сам себя прервал, – всем известно, заметь, но только не тебе!
И снова продолжил говорить:
– …Что вокруг всех Зон, независимо от места их положения и строгости охраны, начинают паразитировать все известные нам религиозные конфессии, а также секты самого различного толка и характера. Раньше они истолковывали на свой религиозный лад смысл Посещения, открывали обывателям глаза на суть происходящего – а попросту говоря, по прежней схеме тянули из простого народа деньги на свое далеко не нищенское существование. Теперь, с появлением этой находки, доставленной то ли провидением, то ли волей случая именно в нашу Зону, они еще больше раскипятились и берутся объяснить не только сами места Посещений – кстати, порой довольно связно, ты бы только послушал, – но и это «счастье», якобы дарованное всем правоверным. И вот тут начинается самое интересное. Просто детектив и боевик в одном флаконе. Первые в голос орут, что «счастье» даровано как вознаграждение за тысячелетнее служение богу только истинным верующим, а прочие, неверные и служители дьявола, должны гореть в геенне огненной. Конечно, все – от мелкой секты до крупной религиозной организации – считают именно свою веру правильной и именно себя достойными этой щедрой награды своего бога и готовы доказать это в последней смертельной битве за свою веру. Другие, менее воинственно настроенные, утверждают, что пришло на землю царство божие и любой человек, яко дитя господне, должен вкусить дар небесный независимо от его вероисповедания, ибо добр многоликий господь их и человеколюбец. Аминь.
Директору показалось, что последнее слово рассказчик яростно сплюнул, однако тот лишь размял в пепельнице окурок и продолжил:
– Не надейся, судьба не обошла твою родную Виноградную подопечную этими блаженными толкователями. У меня есть очень достоверная и сугубо конфиденциальная информация о присутствии сильных религиозных лидеров и в селе Виноградном, и в близлежащих городах. Одним словом, готовится война фанатиков. Не больше и не меньше. Заметь, не только между собой война, но и с вами, с профессорами твоими, за право обладания этой манной небесной. Я уже подписал приказ о стягивании сюда некоторых элитных подразделений. Пока все будет тихо, братцы мои тоже будут растворяться среди прочих зевак. Как только запахнет жареным, будем решать вопрос круче.
– Да уж. Порадовал. Ничего не скажешь… – директор Виноградной был явно озадачен и представил уже свой кабинет, затянутый маскировочной сеткой, под перекрестным обстрелом враждующих сторон. – Я тебе завтра начальника своей безопасности пришлю побеседовать. Может, глаза и уши у него приоткроются. Не только персонал будет гонять за просроченные пропуска. А туристов с завтрашнего дня вообще ни одного не пущу. И журналистов со всякими там независимыми наблюдателями тоже.
– Ну вот и славно. Я чувствую, ты понимающий. А сам берегись. Возможны различные выпады со стороны этих «правоверных». А еще больше береги информацию. Все, кто будут отвечать у тебя за обобщение и хранение данных, чтоб были своими, на сто раз проверенными людьми. За каждым, если хоть малейшее такое подозрение возникнет, тут же мне говори, присмотрим. Я думаю, ты понимаешь, почему мне нужны самые оперативные сведения о ходе исследования. Мне надо знать, стоит ли той крови ваш объект. А о нашем разговоре старайся ни с кем не болтать. Сам понимаешь, меньше огласки – больше шансов на добрый исход и долгую жизнь.
Радислав Петрович задумчиво покивал в знак согласия.
Военный поднялся с места:
– Вот теперь действительно поздно. Пора прощаться.
Директор института тоже встал.
– Мой офицер тебя проводит, расположи его где-нибудь там на ночь, а завтра своего безопасника ему вручи, пусть заодно побеседуют. Чего уж меня отрывать. У меня других дел… И запомни: никаких пропусков ни мне, ни моим людям никогда не давай и не подписывай, у нас такой острой необходимости не возникнет. Нечего нам там в мирное время делать, а война придет, так и пропусков спрашивать не будем – сровняем с землей к чертям собачьим, и все!… Ну ладно, Радислав, бывай.
Он пожал директору руку и проводил его до двери, сдав на попечение своему офицеру.
***
Наутро после странного путешествия в Виноградное Кира проснулась с сильной головной болью. Голова была тяжелая и как будто вытащенная из другой реальности, так как в этой она была совсем неуместна: картинка в глазах то подтормаживала, то забегала чуть вперед…
Кира включила душ, попутно разминая шею и плечи, позволяя струям воды омывать не только тело, но и чувства и мысли. Она неспешно наблюдала за тем, как они очищаются, становятся светлее, превращаются в прозрачные потоки воды…
Выходя из душа, она уже чувствовала себя свежей и почти собой. Она раздернула шторы и потянулась вверх, в стороны, очень медленно и сладко растягивая все мышцы одну за другой. Начав с «Приветствия Солнцу», она медленно выполнила еще несколько асан, плавно перетекая из одной в другую, прочувствовала шею, плечи, спину, бока, ноги… Улыбка была почти автоматическим ответом-благодарностью тела на заботу о нем. Кира ощутила полную готовность встретить сегодняшний день и постараться разрешить все загадки, которые он ей преподнесет.