– Ты прав, – нехотя согласилась она.
– Но могу я в последний раз поцеловать тебя?
– Йен…
– Ты же сама говорила, что я целуюсь лучше Лена.
Линкею бросило в жар. Вот это точно было лишним! Чего и следовало ожидать, Лен вихрем выскочил из гардеробной и возмущённо посмотрел на Линкею и брата.
– Что?!
Йен ничуть не смутился. Отпустив руку кузины, он встал с дивана и коварно улыбнулся Лену.
– Ты это говорила?! Он целуется лучше меня?! – продолжал злиться тот.
– Запахни рубашку. – В тоне Йена послышалась усмешка.
Линкея глубоко вздохнула и, поднявшись, указала кузенам на дверь:
– Убирайтесь! Оба!
Йен откланялся и, обойдя брата, покинул комнату. Лен же остался получить ответ. Линкея, скрестив руки на груди, исподлобья покосилась на кузена. Лен привык своевольничать и считать себя единственным достойным руки и сердца Линкеи. Он ни разу не задумывался, что не может быть идеальным во всём, а она, чтобы лишний раз не приводить его в бешенство, иногда преувеличивала его достоинства и преуменьшала недостатки.
– Уходи, – повторила Линкея.
Запахнув рубашку, Лен сделал шаг назад и, не сказав больше ни слова, отправился вслед за братом. Принцесса, отвернувшись к террасе, надула губки и обиженно пробубнила:
– Хорошо, что у меня будет месяц на отдых от этих ухажёров!
Побагровев от злости, Лен пересёк коридор, спустился на первый этаж, выскочил из замка и обогнул двор. В приступе гнева он старался держаться подальше от тех, кого мог ненароком обидеть: был научен горьким опытом. Обойдя конюшню, Лен остановился у собачьего вольера. Учуяв родной запах, троица гончих тут же, навострив уши, подбежала к решётке. Лен просунул руку меж прутьев и погладил каждую собаку за ухом. Его отпустило. Больше не хотелось разбить лицо Йену и насильно увезти Линкею подальше от Эйлинкеля.
В королевстве быстро воцарились сумерки. Похолодало. Но Лен упрямо не возвращался в замок. Найдя в хозяйственной пристройке масляную лампу, он зажёг её и, бросив ветошь на глиняную плитку у вольера, сел. Прижавшись плечом к решётке, Лен неутомимо прокручивал в голове последние события. Сомнений в том, что враг Линкеи противостоял её союзу с Аланнарвальдом, не оставалось. Ведь покушения начались сразу после объявления скорой свадьбы королём Стефанусом. Либо кто-то жаждал войны, либо у Линкеи был тайный поклонник, о котором Лен ни сном, ни духом. Принцесса хоть и сводила с ума почти всех холостяков королевства, у них не было повода ревновать её. Даже по той причине, что она не имела с ними никаких романтических отношений.
Лен влюбился в кузину, едва она расцвела. Но терпеливо дождался её совершеннолетия и признался в своих чувствах в качестве подарка на торжестве в честь её восемнадцатого дня рождения. Тогда всё и произошло. Линкея ответила взаимностью, отдала Лену свою невинность и с тех пор была ему верна. Ну или почти верна, если не считать Йена – мастера поцелуев.
Лен рыкнул и кулаком ударил по плитке. Одна из собак тихо заскулила, будто ободряя хозяина.
Он надеялся, что король Стефанус и король Яруэль передумают насчёт свадьбы своих детей, и жил этой надеждой. А теперь ему придётся отдать Линкею Аланнарвальду. Сопротивление – эгоизм с его стороны. Король Стефанус прав: надо думать о жителях королевства. Они могут пострадать. Пусть король Яруэль не пойдёт на Эйлинкель войной, но держава станет изгоем и наживёт неприятелей, желающих заполучить богатые земли.
– Лен, – шипяще просипел подкравшийся к нему Альтмар. – Так и думал, что ты здесь, раз не пришёл к ужину.
– Чего тебе? – фыркнул ему Лен.
– Надо поговорить.
– Завтра поговорим.
– Нет. Нам надо поговорить до подмены Линкеи и девушки из другого мира, – вполголоса сказал маг, озираясь по сторонам. – Идём в мою мастерскую.
Лену совсем не понравилась загадочность в голосе Альтмара. Он ненавидел сюрпризы, но дело касалось Линкеи, значит, лучше послушать мага и последовать за ним. Лен попрощался с собаками, погасил лампу и отправился в магическую мастерскую, где, как обычно, чавкал Нолан, сидя в тёмном углу и наворачивая пироги с сугрой.
Альтмар остановился у своего стола и повернулся к Лену. Тот едва не столкнулся с ним, и ему пришлось сделать шаг назад.
– Я всё подготовил, – начал Альтмар, беря со стола разукрашенную разными цветами палку. – Этот скипетр откроет межмировой портал. Ой… – Он отдёрнул палец от атрибута и присосался к нему губами. – Заноза.
Лен закатил глаза и молча расставил руки в бока.
– Совсем скоро, – продолжил маг, тряся раненой рукой, – нашу принцессу заменит Микаэла. И мы с тобой должны убедить её отказать Аланнарвальду.
– Что? – в недоумении спросил Лен.
– Неужели ты думал, что кто-то действительно покушается на Линкею? – искренне поразился Альтмар. – Столько попыток и все неудачные!
– То есть это твоих рук дело?!
– Лен, я старался ради вас! Я люблю вас как родных и не могу сложа руки наблюдать, как какой-то принц Халагрохильда разлучает вас…
Лен, нахмурившись и сжав кулаки, двинулся на Альтмара. Тот попятился назад.
– Лен, Лен, выслушай меня, – запищал он, обходя свой рабочий стол. – Я не причинил вреда принцессе! Я лишь немного напугал её. Но она настырная и всё равно согласилась на эту глупую свадьбу. Я не знал, как ещё помочь вам. Нашёл ту девушку… Микаэлу… И решил, что она поможет мне… то есть нам… Да, нам с тобой… всё организовать…
Лен схватил мага за грудки и приподнял над полом.
– Не о нас ты печёшься, а о себе, шакал, – сквозь зубы процедил он. – Как только Аланнарвальд станет королём Эйлинкеля, он вышвырнет тебя из замка. Сейчас тебе поклоняется всё королевство, а потом ты станешь шутом на площади!
– Лен, отпусти, пожалуйста, – завыл Альтмар, задрожав от страха. – Это твой единственный шанс заполучить Линкею и быть счастливым. Неужели ты хочешь, чтобы Аланнарвальд согревал её по ночам, целовал, ласкал, шептал ей нежности? Ты же сгоришь от ревности!
– Ты прав! – Кивнул Лен. – Я сгорю от ревности. – Он поставил Альтмара на ноги и грубо поправил ворот его мантии. – Но лучше сгорю я один, чем всё королевство поглотит огонь войны. – Развернувшись, Лен зашагал к выходу. – Уничтожь свою палку-открывалку. Подмена отменяется. Я сейчас же обо всём расскажу Линкее…
Вмиг Лена парализовало. Он замер, и что-то невероятно тяжёлое начало тянуть его к полу.
– Зря ты так, Лен! – Альтмар встал перед ним, держа одну ладонь открытой. Из неё струился синий луч, змеёй опоясывающий шею Лена. – Лучше бы ты согласился. Потому что я не позволю помешать мне.
Поперхнувшийся Нолан закашлялся. Альтмар замолчал, чтобы дождаться, пока сын успокоится. Однако тот кашлял взахлёб с сопутствующим хрюканьем и ещё какими-то очень подозрительными звуками. Альтмар не выдержал и рявкнул:
– Выпей воды, болван!
С каждым мгновеньем Лену становилось всё труднее дышать. Он опустился на колени, потом на четвереньки и ощутил, как неведомая сила ломает его кости изнутри.
– Я… Нет, ты… – Альтмар сбился с мысли и теперь не мог собраться для продолжения своей громкой речи. – В общем, этой свадьбы не будет! – Он взмахнул рукой, и луч, вырвавшись из его ладони, припечатался к стене. – Отлично.
Нолан, выползший из тёмного угла, отдышался и полюбопытствовал:
– И как теперь ты заставишь Микаэлу отказать Аланнарвальду?
Альтмар почесал нос, высморкался в край мантии и, повертев в руке жезл, задумчиво протянул:
– Есть одна идея…
Отсутствие Лена на семейных трапезах никого не удивляло. Он часто пропускал завтраки, а ещё чаще ужины. Королю было достаточно недовольного лица Линкеи и молчаливости Йена, чтобы догадаться – дети поссорились.
Пожелав всем спокойной ночи, Линкея поднялась к себе, переоделась в охотничьи штаны и тунику, посчитав, что в этом одеянии будет намного комфортнее в другом мире, где она может столкнуться с неприятностями, требующими ловкости и скорости. Платье с пышными юбками в пол и неудобные туфли на каблуках лишь затруднят его движения.
Дождавшись полуночи, Линкея тихонько спустилась в подвал Альтмара через потайной вход и застала мага за изучением заклинаний из потрёпанной книги.
– Моя принцесса! – хитро улыбнулся он и поклонился. – Я вас ждал.
– Я готова! – убедительно заявила Линкея, потерев руки. – А Лен не приходил?
– Нет! – Помотал головой Альтмар. – Я видел его у собачьего вольера во время ужина. Кажется, он собирался прокатиться ночью по округе.
– Что ж, мы с ним повздорили. Но всё равно я надеялась, что он придёт попрощаться. – Линкея по-настоящему обиделась. – Ладно, не будем ждать. Давайте приступать.
Краем глаза она заметила незнакомого ей пса у стены. Крупную белую гончую удерживала не цепь, а голубой луч, окруживший её шею. Собака не лаяла, а с какой-то странной грустью смотрела на Линкею и когтями передней лапы скребла по глиняному полу. На шее у пса прямо под ошейником из луча Линкея заприметила цепочку с небольшим медальоном. Обычно звери в Эйлинкеле не удостаивались чести носить такие украшения.
– Откуда он? – поинтересовалась принцесса.
– Ах, этот? – Махнул рукой Альтмар. – Капризный. Лен попросил усмирить его характер. Хочет взять его на следующую охоту.
Линкея грустно вздохнула. Она пропустит следующую охоту. А рядом с Леном будет её точная копия по имени Микаэла.
– Вы готовы, моя принцесса? – уточнил Альтмар.
– Да! Я готова!
Маг сделал пасы руками, поднял вверх скипетр и начал читать заклинание.
Подъехав к калитке, Микаэла увидела, что в доме миссис Смит нет света. Соседка наверняка спала. Тревожить её из-за корма было бы неприлично. Микаэла вошла во двор, подкатила велосипед к террасе и, взяв сумку и пакет с кормом, вошла в дом. Гостиная тускло освещалась жёлтой лампой. Проходя мимо, Микаэла увидела сидящую на диване маму. Она бесшумно утирала слёзы и курила. А бабушка размешивала в стакане с водой успокоительное. На столике перед диваном лежал очередной в спешке разорванный конверт и короткое письмо со штампом, печатью и важной подписью.
Микаэла молча прошла к лестнице и поднялась к себе. Она, в отличие от мамы, трезво оценивала жизнь и понимала, что чудес не бывает. Мама с бабушкой верили в обратное, потому не теряли надежду найти без вести пропавших родных.
Отложив сумку и пакет на стол, Микаэла скинула обувь и завалилась на кровать. Она даже не стала зажигать свет. Не потому что настолько утомилась, а потому что темнота помогала ей думать, не отвлекаясь. Микаэла никак не могла забыть выражение лица Рейнольда и боялась, что запомнила его надолго. Впервые в жизни она бросила парня, который по сути ни в чём перед ней не провинился. Хорошо, что у Микаэлы не было подруг, кроме Джоанны, иначе уже завтра все шушукались бы у неё за спиной, называя её стервой, а Рейнольда несчастным лапочкой.
Перевернувшись на бок, Микаэла взбила подушку и натянула на себя тонкое одеяло. День выдался тяжёлым. Микаэле следовало свыкнуться с новым статусом «Свободна» и признать себя последней мерзавкой в Уотерлу. Вытащив из кармана джинсов мобильник, она всё же написала короткое сообщение Джоанне, в нескольких словах сообщив, что порвала с Рейнольдом. Положив телефон у подушки, она закрыла глаза и со вздохом прошептала заученный с детства совет мамы:
– Отложи печали и заботы с вечера на утро, и с рассветными лучами всё разрешится.
Пожелав самой себе спокойной ночи, а на завтра сил и терпения, Микаэла принялась мысленно считать. Сама того не заметив, она довольно быстро уснула, а проснулась далеко не от звонка будильника. Её разбудила неясная встряска, похожая на землетрясение. Сильное землетрясение, которое почему-то утащило её кровать в неизвестном направлении, а саму Микаэлу приземлило на холодный, влажный пол в душном, тёмном помещении, где над ней склонился не кто иной как сам граф Дракула!
Глава четвёртая. Дракула
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё, да придёт Царствие Твоё, да будет воля Твоя и на земле, как на небе… – забормотала Микаэла, отползая от бледнолицего незнакомца, вперившего в неё свои тёмные глазища-воронки.
– Тише-тише. – Он поднял руки, и Микаэла застыла от ужаса.
Ей редко снились кошмары: не было для них предпосылок. Она ограждала себя от острых ощущений, мрачных фильмов, тяжёлой музыки, скандалов и прочего негатива. Но о графе Дракуле она знала. Впрочем, а кто о нём не знает? Тот, кто навис над Микаэлой, действительно напоминал ей небезызвестного вампира-легенду.
– Проснись… проснись… проснись, – шёпотом умоляла она себя, зажмурившись.
Закрывая и открывая глаза, Микаэла надеялась, что сон развеется, и она вновь вернётся в свою комнату.
– Микаэла…
«Он знает, как меня зовут!» – запаниковала она, ползя дальше.
– Ты не спишь. – Дракула выпрямился и, нахмурившись, стал выглядеть ещё мистичней.
– Вы похитили меня? – Микаэла затряслась. – Пожалуйста, не убивайте меня… И не превращайте в вампиршу… – Ей хотелось заплакать, но страх так сковал её горло, что с трудом получалось бессвязно лепетать. – Я грешная… Я смотрела «Горбатую гору». Не полностью… – зачем-то уточнила она. – Но я не хочу умирать. Да и вечная жизнь в облике ходячей мертвечины меня тоже не привлекает… Клянусь, я исправлюсь. Я буду ходить в церковь. В любую! В какую скажете. В католическую, православную, баптистскую… Если хотите, я даже стану сектанткой и буду вещать Слово Божье с утра до ночи, разносить журналы и книги по домам и офисам. Могу принять ислам… Буддизм… Всё, что угодно! Только не трогайте меня.
Дракула остолбенел. Его брови поползли вверх, а лицо вытянулось от недоумения. Микаэла вдруг осознала, что говорит не по-английски, но отлично понимает свою речь. Сбивчиво дыша, она огляделась и нос к носу столкнулась с мордой большой белой псины. Голубые глаза собаки были похожи на льдинки, а её недобрый оскал не предвещал ничего хорошего. Микаэла подскочила на ноги и забилась в угол помещения.
– Господи! – завизжала она. – Оборотня мне тоже не надо! Я не зоофилка! Кто у вас тут ещё? Эльфы, драконы, гоблины, орки?.. – Микаэла во все глаза уставилась на Дракулу. – А вы знали, что драконы не живородящие? Они откладывают яйца! А я не дракониха, так что не выйдет из нас истинной пары! – Лихорадочно осознав, что она несёт околесицу, Микаэла умолкла.
Прошло около минуты. Этого ей хватило, чтобы успокоиться и осмотреться. Просторное, но низкое помещение напоминало захламлённый склад или подвал. На полках у стен Микаэла увидела разного размера и вида склянки и горшочки. Кое-где висели и лежали мешочки, пучки сухих трав, серые косточки мелких животных. На большом столе дымилась чёрная свеча. Здесь пахло сыростью, а откуда-то из глубин всепоглощающей темноты неосвещаемой части помещения доносилось жуткое чавканье. Микаэла покосилась на пса и обратила внимание на искрящийся голубой луч вокруг его шеи. Собака перестала скалиться, но по-прежнему смотрела на Микаэлу так, словно вот-вот атакует.
– А у вас не найдётся водички? – наконец осипшим от потрясения голосом произнесла она, снова взглянув на Дракулу. – Желательно святой…
Бледнолицый тронулся с места, и Микаэла вжалась в стену. Без резких движений Дракула налил из кувшина воды и поднёс своей гостье. Остановившись на максимально предельном расстоянии, он протянул ей глиняный стакан.
– Меня зовут Альтмар, – представился Дракула.
– Да пофиг! – буркнула Микаэла, выхватила из его ледяной руки стакан и опустошила его несколькими жадными глотками. – Фу, мерзость! – Она поморщилась от болотистого привкуса. – В лягушку не обращусь?
– Н-нет. – Растерялся Дракула, беря стакан назад. – Микаэла, ты успокоилась? Мы можем поговорить?
Она вытянула вперёд шею и прошептала:
– О чём?
Дракула кашлянул:
– Обо всём.
– Я поняла! – Микаэла щёлкнула пальцами. – Это Рейнольд устроил? Решил отомстить мне? Нанял съёмочную группу местного телевидения, чтобы разыграть меня? Тут повсюду камеры?