А может, хватит этих радужных мечтаний? Может, стоит наконец-то понять, что он не писатель. Он графоман. Человек, пишущий слова, но не романы. И это его цена. Цена за набранный текст. Упорядоченность литературных штампов, которые он где-то когда-то прочитал. Классики рождаются очень редко. А пишет почти каждый.
Николай снова глянул на стопку бумаг. Объем договора был сравним с объемом романа.
– Сколько слов? – Николай хитро подмигнул адвокату.
Тот стушевался, наморщил лоб, свел брови. Мыслительный процесс завладел мужчиной, но вопроса он так и не понял.
– Говорю, сколько слов в договоре?
– Э… – мужчина замялся. – Не знаю, а собственно, какое это имеет значение?
– Интересно!
– Слушай, мыслитель, – отец девушки сказал первые слова с начала встречи.
Вздрогнули все, кроме Николая. Несколько секунд они изучали друг друга. Человек, достигший верхней ступени успешности, и молодой литератор, который понял, что терять ему нечего.
– Наша встреча затянулась! Или ты подписываешь документы или отказываешься, и сообщаешь об этом внятно и громко…
– Папа! – вклинилась девушка.
Адвокат и редактор непроизвольно втянули головы, их тела откинулись на спинки кресел, стараясь быть как можно дальше от предполагаемого взрыва гнева. На скулах мужчины заиграли желваки, несколько секунд он боролся с внутренним гневом, а затем громко выдохнул.
– Мне нужен именно этот текст! – девушка сделал вид, что не замечает потуги родителя оставаться в человеческом обличии, а не превратиться в орущего монстра с пеной у рта.
– У вас электронный вариант договора есть? – Николай решил играть «на добивание».
Адвокат бросил испуганный взгляд на босса, тот еле видимо кивнул.
– Да.
– Посмотрите свойства документа, пожалуйста.
Николай изобразил самую вежливую улыбку из собственной коллекции.
Ветров замялся на несколько секунд, затем достал из сумки небольшой ноутбук и раскрыл его.
– Я не знаю, как посмотреть эту статистику, – мужчина с этим словами развернул компьютер к Николаю.
Тот зашел в свойства, выбрал статистику. Усмехнулся. Двадцать семь тысяч слов. Двадцать семь тысяч слов договора на покупку тридцати тысяч слов мыслей, текста, бреда.
Николай поднял глаза. Все ожидающе смотрели на него.
– Я согласен.
Парень поставил две короткие подписи в нужных местах, подхватил пачки денег и встал.
– Я еще раз прошу, чтобы вы со всей серьезностью отнеслись к пункту о неразглашении…
– Я уже забыл.
Снова очаровательная улыбка.
– А Вам Сударыня, удачи с вашим романом. Хотя бы прочтите его!
Николай козырнул и вышел из кабинета.
***
Они ели молча. Мужчина лет пятидесяти пяти в идеально скроенном костюме и молодая девушка в растянутой майке и джинсовых шортах. Ели, не спеша, и в то же время было видно, что каждая минута совместного пребывания дается этой паре с большим трудом.
– Как мать? – нарушил молчание мужчина.
– Тебе и вправду интересно?
Девушка отправила в рот оливку из греческого салата. Мужчина неопределенно пожал плечами.
– Я так и думала, – девушка снова уткнулась в тарелку.
Принесли горячее. Сменили приборы, подлили вина.
– Па, а может, упраздним эти обязательные ужины раз в неделю, а? Мне вот двадцать один стукнет через неделю, и я реально вижу, как тебя это напрягает!
Девушка пристально уставилась на отца, который не отрывал взгляда от супа. Даже сейчас поглощая пищу и находясь рядом с дочерью по лицу мужчины отчетливо было видно, что мыслями он далеко.
Девушка, не дождавшись ответа, зачерпнула ложкой суп. Несколько раз вылила содержимое ложки в тарелку и отодвинула ее, так и не попробовав.
– Вкусный суп, между прочим, – мужчина промокнул губы салфеткой и отложил приборы.
Его серые глаза внимательно изучали дочь, которая с каждым днем превращалась в копию матери. За многие годы в бизнесе мужчина научился сдерживать эмоции, но каждая встреча с собственной дочерью до сих пор оставалась для него мини-стрессом. Сначала его раздражала ее внешность, а именно похожесть на мать, на бывшую жену и женщину, которую он так и не сумел приструнить. Дочь росла, похожесть становилась заметнее, и он привык. Он смирился с ее крутым нравом, капризностью, непослушными и вечно взлохмаченными темно-каштановыми волосами. Он научился спокойно смотреть в эти наглые, но от этого не менее красивые карие глаза. Он научился пропускать мимо ушей колкости и глупые реплики, за которые любой другой мог поплатиться если не жизнью, то, как минимум, здоровьям. Но, несмотря на все это, ему были нужны эти встречи. И сколько бы рациональных доводов он не приводил себе, пытаясь прекратить общение с этой маленькой дрянью, но каждую неделю лично назначал встречу.
Виолетта – еще один каприз ее матери. Даже имя, которое он считал дурацким, со временем стало неотъемлемой частью образа дочери. Иногда он пытался представить как бы хотел назвать дочь, но увы… Лучшего варианта не находил.
– Что хотела бы на день рождения?
Принесли десерт. Виолетта ковыряла мороженое и была где-то далеко. Мужчина в дорогом костюме, ее отец, а по совместительству Соломахин Игорь Викторович – бизнесмен далеко не средней руки, продолжал изучать лицо девушки.
Когда дети растут в достатке их трудно удивить. И с каждым днем рождения это становится все труднее. Мировой автопром не успевает создавать дамские кабриолеты для ублажения дочерей олигархов. И они вынуждены страдать, рассекая город на однотипным «ауди» и «порше», потому как и «бентли» уже моветон.
Вот и сейчас Игорь Викторович смотрел на взрослую дочь и понимал, что его фантазия иссякла. Он терял интерес в глазах дочери. Ему нечем было ее удивить. В семь лет пони, в двенадцать мальчуковая группа, которая пела весь вечер только для нее. В шестнадцать «порше» с правами, в восемнадцать собственный магазин, двадцать яхта. И вот двадцать один. Он был ей не нужен. Он превращался в ворчливого старика, с которым нужно встречаться раз в неделю, обедать, слушать его упреки, и все это ради того, чтобы на кредитной карте был плюс. Впрочем, яблоко от яблони.
– И я все-таки хотел бы услышать твои пожелания.
Мужчина отложил столовые приборы.
– Я не знаю, – она пожимает плечами.
– Что-то же ты хочешь?
Она снова пожимает плечами. Скука. В последнее время отец ее раздражал. Она не могла понять, почему все боятся его. Этого почти старика с вечно недовольным лицом и вспыльчивым характером.
Что он мог ей предложить? Очередной автомобиль или бутик? У людей валом денег, а фантазии ноль. Даже новая модная фишка – превращение в звезду – считалась плохим вкусом. У Виолетты уже две подруги записали свои первые альбомы и снялись в клипе. Уныло. Тем более она не умела петь, а собственного ума хватало на то, чтобы не выставлять себя посмешищем и не лезть в шоу-бизнес. Она не желала становиться очередной звездулькой в стрингах с богатым папой за кулисами.
Она хотела нечто свое. Но не банальный овощной магазин или салон «как бы» итальянской одежды. А нечто новое, чего еще нет у них в городе. Она хотела нечто.
– Удиви меня, – она улыбнулась.
Игорь Викторович вздрогнул, на мгновение ему показалось, что перед ним сидит бывшая жена. Мороз неприятно защипал спину.
– Кондиционер поубавь! – попытался скрыть испуг за криком мужчина.
Охранник, сидевший через столик, метнулся к кондиционеру.
– Я уже доела! Тарелку проверять будешь? – издевалась дочь.
Мужчина сжал плотно губы, желваки затанцевали на его щеках.
– Ну, тогда пока па-па.
Девушка обворожительно улыбнулась (копия мать – подумал мужчина), встала из-за стола и уверенным шагом направилась к выходу. Игорь Викторович раздраженно скомкал салфетку.
Он хотел ее удивить. Даже не удивить, а доказать, что он лучше, он важнее, он главнее ее матери. Этой стервы, которую он так и не смог сломать под себя. Хотел доказать, что в этом мире он может то, на что не способна ее мать. Никогда. Мужчина оглядел зал. Ресторан был пуст, только его собственная охрана тревожно следила за боссом. После встречи с дочерью Игорь Викторович всегда оставался на взводе.
– Эй, – Соломахин свистнул круглолицему охраннику и махнул рукой.
Тот вопросительно ткнул себя пальцем в грудь, растерянно глянул на напарника, и получив от босса утвердительный кивок, подошел к его столику.
– Садись.
Парень сел.
– Жена есть? – Соломахин изучал своего телохранителя.
Имя парня он не помнил, не запоминал принципиально, никогда не интересовался личной жизнью, никогда не здоровался.
– Нет, – парень замотал головой.
– А баба есть постоянная?
– Девушка есть, – кивнул парень.
– Баба, девушка… Какая на хер разница!? День рождения когда у нее?
– Был два месяца назад, – удивленно отвечал охранник.
– И что ты ей подарил?
– Цепочку с кулоном.
– И все? – Игоря Викторовича раздражала осторожность в голосе подчиненного.
Он сам толком не понимал, зачем позвал этого узколобого кандидата в мастера спорта по тайскому боксу. Он не верил, что этот увалень сможет чем-то ему помочь, но идей не было, а значит, годились любые варианты. Мозговой штурм, так кажется, это называется.
– Да, – отвечал парень.
– Ну, а так чтобы удивить там? Ну, я не знаю, машину цветов, или поздравления на радио, или на крайняк под ее окнами краской что-то написать?
– Н-не-е, – гундосил охранник.
– Ясно, свободен.
Парень встал, секунду мялся в нерешительности, опасаясь того, что босс не все сказал, а затем отошел к напарнику.
Нужна была идея! Мощная, которая бы в корне изменила отношение дочери к нему, к отцу, к реальному мужчине, который может в этом мире все. Кроме как, подчинить эту крашеную сучку, свою бывшую жену. Мысль снова больно уколола самолюбие мужчины. Он громко втянул воздух сквозь зубы и встал из-за стола. Зашагал к выходу, охрана заспешила к дверям.
***
Маленький толстый мужчина игриво улыбнулся и разлил виски по стаканам. Лед в них давно растаял. Гладкая поверхность стола была присыпана белым порошком, словно на столе месили тесто, а после нерасторопная хозяйка плохо вытерла муку. Большинство столов VIP-зоны модного клуба были в таком порошке. Внизу ухала музыка, а здесь в кабинках люди находились в собственных мирках, в которые вели белые дорожки и цветные колеса.
Рядом с мужчиной сидели две девушки. Одна пухлая блондинка в вечернем платье с большим вырезом декольте, а вторая худосочная рыжая особа с завышенной самооценкой и полным отсутствием груди. Толстяк обнимал блондинку за место предполагаемой талии, и каждый раз, когда девушка прикладывалась к стакану с виски, поглаживал ее огромную грудь, свисающую до колен. Несмотря на такую демонстрацию симпатии к блондинке, взгляд мужчины не отрывался от подруги. Плоская рыжая девушка бросала в его сторону презрительные взгляды и на всякие проявления внимания лишь фыркала.
– И вы реально можете нам помочь? – скривилась рыжая.
– Конечно, мои рыбки.
Потная ладонь толстяка легла на худую ногу рыжеволосой. Та наморщилась, но руку не сбросила.
– Вы просто не представляете кто я в мире литературы, я бог… я…
– Литературы?! – встрепенулась худая и брезгливо откинула руку мужчины.
Слащавость улетучилась с лица толстого коротышки. Он напрягся, убрал руку с талии блондинки и удивленно заморгал глазами.
– Литературы, – запинаясь, выдавил он. – Я, Суриков Вениамин Павлович, главный редактор издательства…
– То есть ты не занимаешься кино и клипами?
– Я? Не-ет.
Блондинка все еще не понимала, куда клонит рыжая, но хорошо знала, что означает ее тон – веселье закончено. Она инстинктивно отодвинулась от симпатичного толстячка, в целом ничего не имея против него и его щедрой выпивки. Но рисковать отношениями с подругой не хотела.
– Помилуйте, но ведь я и не говорил, что…
– Так какого ты падло руки распускаешь? – заводилась рыжеволосая.
– Я думал, я надеялся, что у нас взаимная симпатия, что вы дамы находите мою компанию…
– Тебя сука с собаками не найдут! Лапать он меня вздумал!
Девушка со злостью расстегнула сумочку и засунула в нее руку. Мужчина непонимающе крутил головой, и чуть слышно причитал.
– Помилуйте, да что я сделал не так? Я главный редактор, я могу вас прославить получше всякой леди Гаги, я же не отказываюсь от своих слов… Куда вы звоните?
Рыжая прикладывала телефон к уху.
– Это просто недоразумение, давайте все обсудим. Зачем нам кто-то еще?
Блондинка не отпускала стакан с виски.
– Это я, – отрапортовала в трубку девушка. – У меня проблемы…
– Да какие проблемы? Я готов все компенсировать, мне не нужен скандал…
– Да, боров тут один руки распускает…
– Да что вы такое говорите? Это недоразумение, я думаю, что мы как взрослые образованные люди все решим сами…
– Мы в «Апельсине», хорошо ждем, – рыжая нажала отбой.
Через десять минут двое мужчины выволокли главного редактора на улицу. Они тянули его через всю вип-зону, затем по ступенькам и зал. Охрана клуба отворачивалась, а знакомые перешептывались, указывая в сторону вершителя литературных судеб. Никто не пытался их остановить.
На стоянке было тихо. Сурикова толкнули на асфальт. Он упал, неловко поджал ноги и прижал пухлые ручки груди. Сейчас он был похож на толстого щенка сенбернара, которого злые хозяева забрали у матери и вывезли продавать. Над ним возвышались огромные люди, а он весь такой маленький и беззащитный сидел на грязном асфальте и дрожал.
– Рассказывай, – большой мужчина в черной футболке и красных спортивных штанах обратился к девушке.
– А где вы так долго ездили? А если бы меня тут убивали? – возмущалась рыжая.
– Слушай, сестренка, – ответил спортсмен в красных штанах. – Я ведь сейчас не посмотрю, что ты моя родственница, и схлопочешь по фейсу. Ты достала, у тебя что не день, то приключения. Панты поубавь и жить будет легче.
– Что? Что ты сказал? Я позвоню, матери и все ей расскажу, как ты меня защищаешь! Братец, блин, кролик! Вали тогда. Я сама разберусь…
– Надо было раньше разбираться, а не вызванивать, а теперь рассказывай.
– Да пошел ты, – рыжая отвернулась.
– Это недоразумение, – подал голос редактор.
– Заткнись, – напарник спортсмена, пнул ногой Сурикова.
– Катька, что тут было? – спортсмен обратился к блондинке.
– Да ниче, – пожала плечами девушка.
– Слушай кобыла! Я пол города за десять минут пролетел не для того, чтобы услышать «ниче», – передразнил обладатель красных штанов. – Или вы сейчас все рассказываете или я вас троих ушатаю.
Катька глянула на подругу, та фыркнула, мол, делай, как хочешь.
– Мы мартини пили в «Апельсине», – начала Катька. – Тут этот подошел, типа предложил подняться на «випку» вискаря бухнуть. Мы и согласились. Ля-ля тополя, то да сё, он и говорит что типа из бомонда, типа продюсер…
– Я прошу прощения, но я не говорил что я продюсер, я представляю издательский дом «Продакшнбук», – встрял Суриков, улыбаясь.
– Заткнись, тебя пока не спрашивают!
Напарник спортсмена снова лягнул редактора ногой.
– Во-во, – подхватила Катька. – Так и сказал. Ну, мы давно с Машкой твоей…
– Мэри, – огрызнулась рыжая. – Машка – это та, которая с ляжкой, а я Мэри! Сколько раз можно повторять!!! Я – Мэри!
– С сеструхой твоей, короче, давно хотели в клипе или в сериале, на крайняк, сняться, ну и… с этим козлом сидим.
– Ляжки развели и вискарь трескаете, так? – брат Машки усмехнулся.
– Да пошел ты! – Мэри.
– Ну и че там дальше? Он кастинг прям в «Апельсине» устроил?
– Лапать он меня начал, – огрызнулась Мэри. – А потом еще и говорит, что книжки тупо печатает.
– Помилуйте девушки, это же наклеп, это же наговор. Я главный редактор!
Напарник спортсмена занес ногу для удара, но брат Мэри его остановил.
– Я очень влиятельный человек в литературном мире, – продолжал Суриков. – Я могу обеспечить вам славу не меньшую, чем у актеров. Я знаю как работает система, я все могу. Позвольте мне, это просто недоразумение.