– Скоро ты домой отправишься, – говорила сильно скучавшая по семье Власта, – видишь, как хорошо. Завтра закончишь посвящение. Татуировки нанесут на тебя.
– Давайте поедим, да спать пойду, – слабо улыбнулась Эльга, – а то , выходит, я неделю не спала.
–Точно, – сказала Гата, придвигая к новой ведунье миску с рыбой.
Девушка съела все, лежавшее в миске быстро, да и другие тоже даже не ели, а скорее, смотрели на нее, глотали не жуя, свою пищу. Разговоров почти не было, и девушки, видимо, надеялись расспросить потом Мару обо всем. Лезть с разговорами к пропавшей в горе никто не хотел, особенно смотря на ее потерянное лицо. Эльга почистила свою миску и ложку, и хромая, пошла к своей лавке, не веря, как она целую неделю провела в пещере, и не заметила этого. Присела на шкуру оленя, и опять вспомнила свой искус, путь в пещере, и пыталась вспомнить, где же она была так долго, проговаривая про себя свою дорогу во тьме, и только трясла головой, и морщила брови, силясь понять происшедшее.
– Спать ложись, – прошептала Тина, погладив ее по плечу, – не терзай себя зря.
Эльга прищурилась, внимательно посмотрела на говорившую, будто увидела ее в первый раз, но, кивнула, разделась, и юркнула под свои меха, сразу почувствовав окружившее ее тепло. Милосердный Гипнос смежил ее веки, и девушка, потянувшись, быстро уснула. Сны не мучили ее, и проснулась она уже со светлой головой, без затаенных страхов и без ожидания плохого.
– Сейчас поедим, и у нас с тобой дальше посвящения продляться, – успокоила ее отдохнувшая наставница.
– Как ты меня неделю прождала , Мара. Без воды и еды? – спросила печальная Эльга, оглядывая наставниц, ища в ней незнакомые черты.
– Надо было, вот и ждала, – ответила женщина нарочито просто , но ее выдавала довольная улыбка признанного учителя, радостного за своего ученика.
Путь в парильню не застал много времени, а там их ждали Пряхи, уже гревшиеся в парной. Эльга увидела их татуированные тела, да и Мару украшали рисунки свернувшихся змей. Пряхи вовсе не были старыми, по крайней мере с виду. Но девушка уже согрелась, и была рада бане. Она быстро разделась, и увидев приглашающий жест, села рядом с Харитами.
Они долго парились, обливались водой, девушка чувствовала себя отдохнувшей и душой и телом. Наконец, Затворницы переглянулись, и юная целительница поняла, что сейчас начнется долгий разговор.
– Что надумала Эльга, останешься с нами, или к людям уйдешь?– спросила одна из них.
– Не с пустого любопытства тебя пытаем, – добавила другая.
– И какие рисунки нам на твое тело наносить, – утвердила сказанное третья Харита.
– И рада я вашему слову, Затворницы- Пряхи, ведающие Закон, но я к людям пойду.
– Твой выбор и твоя судьба,– утвердила первая, – но если останешься, будешь одной из нас, когда кто-то из Харит умрет.
Сердце сжалось у Эльги при этих словах, и она посмотрела на Прях, и никто из них не был болен, она не видела ни на ком темного пятна или полосы, говорящей о тяжком недуге.
– Я не чувствую, что кто то из вас болен, не вижу этого, – с сомнением в голосе ответила девушка.
– И мы не вечны, – усмехнулась вторая, – в нас течет красная кровь, а не прозрачный ихор.
– Желаю вернуться домой, устала я , – тихо, но твердо сказала Эльга.
– Пусть так и будет, – кивнула третья, и подошла к поставцу с иглами и краской. Рядом стол маленький сосуд.
– Выпей, Эльга, это маковый настой, – сказала она, протянув малый сосуд. – не почувствуешь боли.
– Я должна все почувствовать , – ответила девушка. – хочу все понять и пронести через себя.
Другие Затворницы, и Мара , попарившись и умывшись, окружили Эльгу, и показали где ей лечь. Она нахмурилась, не понимая их. Но вот, Первая из них, взяла иглы , и окунула в краску, а другая насухо отерла ноги Эльги. Харита начала колоть с бедер. Испытуемая чувствовала каждый укол, и видела капельки крови, стекающие на лавку. Эта процедура длилась долго, очень долго. Ранки протирали от крови, и наносили рисунок дальше. Вскоре был виден узор из змей на одном бедре, вскоре и на другом. Затворницы переключились на руки. И там были уже видны изображения. Даже предплечья и шею украшали извивающиеся змеи и грифоны. Эльга смотрела на свои рисунки и рисунки на телах других женщин. Разница была заметна сразу. Но спрашивать девушка побоялась , не стала выпытывать тайное, ей не раскрытое. Работа была закончена, тело Эльги прикрывали повязки из тонкой холстины.
– Рисунок другой, потому что ты к людям идешь, – ответила Мара на несказанный вопрос, – у тех, кто среди людей живет и людям помогает, грифонов больше изображают, змей меньше. Может, все же останешься? – с надеждой спросила наставница.
– Не могу, прости меня, Мара. И родных увидеть хочу.
– Они тебя бояться, – с горечью ответила Мара, – и всегда будут.
Стали одеваться, и Эльга все ойкала от боли, стесняясь показать неудобство, но наконец, оделась, в новые одежды, с другой вышивкой- вышивкой настоящей ведуньи. Харита, уже одетая подошла к ней, окликнув.
– Лодья придет, приходи простится. Жаль , что ты уйдешь.– добавила она, не дожидаясь ответа, вышла из бани к себе, со всеми вместе, в свои покои.
– Мара, дай знать на Гандвик, что бы прислали лодью за новой волховицей, – сказала, вздохнув, харита, – дым над горой будет сигналом.
Наставница кивнула, соглашаясь с Затворницами. А Эльга переглянулась с Марой, не понимая в чем дело.
– Разве они со всеми так прощаются?– спросила девушка.
– Ты не всякая, – коротко ответила Мара, одеваясь, – пойдем, нам пора. И еще дымный костёр разводить, дел впереди немало.
Эльга кивнула, одевая браслеты и меховую безрукавку поверх платья, и накидывая тулуп, боясь простудится после бани. Они прошли коридорами в покои Избранных, девушки встретили и Мару и новую ведунью радостно, а днем их ждало праздничное застолье. Пир затянулся надолго, и Мара закончила трапезу старым преданьем, о котором ее все просили рассказать.
– Наставница, расскажи о древних Царевнах! – попросила Гата.
– Не заснете потом, – усмехнулась женщина, – о какой же из них хотите услышать?
– О шестой, о великой, о последней, -загалдели все.
– Что вы как сороки затарахтели, – чинно начала Мара, – звали ее Ильда, – начала она, присаживаясь в кресло.
«И была она самая сильная из Мертвых царевен, тех, которые давно спят. Она была шестой, и родом была она с самого Оума, а спит сном тяжким теперь в Уральских горах. Сильна она была, могуча, и тоже создала армию из Неживых – ни –мертвых. А служил ей верный волхв, слуга ее , был он ,что чудо, живым, не прошел он мимо Древа, не стал Грезящим навечно. Ильда обосновалась где-то на острове Студеного моря, никто и не помнит, как он зовется. Помогала она людям, излечивала людей Гандвика, где гостила часто. Однажды, подняла она из земли мертвых , потому что почувствовала она , что напало на нас великое вражье войско.
Запомните, Царевны чуют родную кровь, знают, где она льется, и помочь стараются. Вот и Ильда, подняла мертвых, и повела в битву. Но удержать в подчинении более трёхсот мертвецов Царевны не могли . А волхв ее, Ильм, сумел изготовить Жезлы Силы. С их помощью Мертвая Царевна смогла удержать три тысячи Неживых. И с той армией она перебила вех врагов гуннов, так что гусям было некого носить в страну мёртвых. Чужие отбежали со своими стадами от наших пределов, а мертвецы, поднятые с поля боя, пополнили армию мертвых. Но вскоре Ильда заснула, а Ильм пропал, и жезлы пропали с ним вместе. Куда делась армия Неживых, тоже неизвестно. Но чужие пока боятся нас тревожить, вспоминая море убитых мертвецами, всех истребленных, и что было страшнее, взятых на службу Ильдой. Но согласно всем пророчествам, Царевен будет Семь, не больше и не меньше. А когда Стражи сотворят следующую Мертвую Царевну, никто и не знает. Как же они, великие колдуньи, становятся Царевнами с Ледяными Лицами, никто и не помнит. Дело ведь старое и страшное, многие и думать о таком боятся».
Мара оглядела слушающих ее девушек, покачала головой, и пошла спать.
***
В сон она провалилась сразу же, только накрывшись меховым покрывалом и закрыв глаза. Она попала в местность, где все вокруг нее было серым и туманным, и густая и плотная мгла мешала ей идти. Девушке казалось, что она словно идет в воде, каждый шаг давался ей с немыслимым усилием. Ноги проваливались, прилипая внутри этого тумана, а затем, словно выдирались, и так она шла дальше и дальше. Эльга подняла голову, пытаясь понять, где же она? Серое -пресерое небо. Только серое, серое, все вокруг серое и никаких других цветов или оттенков, оживляющих это место. Словно лучи солнца никогда не проникали в эту висящую в воздухе мокрую морось, будто дождь не упал на землю, а так и остался висеть в воздухе. Она шла дальше, среди призрачных, серых цветов, не пахнущих ничем, с чахлой серой травой под ее ногами, не видя здесь ни одного живого существа. Она медленно, заторможенно, поворачивала голову, желая осмотреться. Так она неторопливо шла дальше, увидев гору, и волны такого же серого, свинцового моря, неторопливо бьющие в каменистый берег острова. Подойдя поближе к горе, она увидела проем, убранный диким камнем с громадной дубовой дверью, обитой позеленевшей медью. Дверь, выше ее роста, вдруг открылась перед ней, и дальше зиял своей угольной чернотой ход в пещеру. Что-то как будто не пускало ее зайти в эту манящую темноту, заныло сердце и заболела голова. Тут, из каверны, она увидела серый свет, падающий на знакомую мужскую фигуру. Человек, отличающийся своей чернотой даже от темноты пещеры, стоял к ней спиной, и мановал, пританцовывая на ходу, и в такт неслышимой музыке ткал заклятие, сгибая пальцы на обеих руках, меняя положение рук и ног. Девушке показалось, что она где- то видела его, но вспомнить не могла, как ни старалась, даже сжимая кулаки во сне. Колдовство продолжалось недолго, и вот, он быстро повернул голову назад, и ее сердце сжалось. Это был Ильм, похороненный ею в пещере дактилей.
– Здесь твой дом, и тебя уже ждут. Не забудь, что спрятала. Спасибо за доброту, – сказал призрак.
И виденье рассыпалось, как домик из веточек, а Эльга открыла глаза, задыхаясь от страха, уставившись в темноту.
***
Девушка тяжело дышала, и рубашка ее пропиталась потом насквозь. Она встала и достала из ларя другую, и переоделась. Налила воды в чашку, и пару раз попала зубами о ее деревянную стенку, конечно , не от страха. Ведь Избранные ничего не боятся.
– Ты чего?– окликнула ее Мара, – не спится?
– Попить захотела, – шепотом ответила девушка.
– А мне кошмары снятся. Ничего понять не могу, – и наставница испытующе посмотрела на Эльгу, – а тебе, спалось хорошо?
– Отлично, – соврала Избранная, – видать, целый день был в делах, устала, и спится хорошо.
– Ложись, отдыхай, – сказала женщина.
Быстро пройдя к своей лавке, юная целительница юркнула в объятия неостывшего меха и вскоре уснула.
Наутро были опять уроки и искусы, приготовленные дотошной Марой. Как повязки ставить, как переломы да ушибы лечить, за недужными следить и роженицам помогать. Все было важно, и наставница была строга. Учили и повторяли грамоты, да не одну- гадательную, ей только с богами общаются, обычную, да из узлов, для малых писем и весточек. И опять, вечерами, показывала и Звездное небо, и его карты. Была у Мары карта с созвездиями из бронзы, а светила из золота и серебра на ней. Так и проходили дни, и вдруг, а это всегда бывает вдруг, показался на горизонте, среди Студеного моря, парус на мачте, а на ней развивался вымпел. По цвету Избранные понимали, с чем пришли мореходы- с новыми насельницами и забрать новых ведуний, или пришел мор и нужна помощь, или чужаки напали. Или, что лучше всего- пришла пора привезти припасы на остров. В этот раз, судя по вымпелу, шли забрать новую волховицу, и везли и ученицу новую, дабы мудрость Алатыря не иссякла.
– Собирайся, Эльга. Видели уже парус на горизонте, – сказала ей Мара, скрестив руки на животе, – и сходи к Пряхам, они тебя ждут.
– Хорошо, – волнуясь, ответила девушка, – схожу к Пряхам.
Эльга оделась, и покинув покои, прошла в проход, ведущий в горницы Затворниц. Она постучала, услышав ритуальный ответ:
– Просящему здесь всегда помогут.
Девушка отворила дверь, и вошла в обитель, где ее уже ждали.
– Жаль, что ты покидаешь Алатырь, славница. Будь осторожна среди людей, всюду тебя опасность поджидает.
– Ключницу заведи, у себя дома, в Варте, – советовала другая, – годами постарше, да что бы построже была. И помни Завет- умерших не воскрешать, кара Стражей придет немедленно, и глазом моргнуть не успеешь.
– Все от тебя помощи ждать будут, все любить, а то и бояться. – говорила третья, – а сорвешься, хоть как ни будь – возненавидят тут же. Себя не переделаешь, отказать в лечении ты никому не сможешь, но не надрывай свои силы. Просящих будет множество.
– У нас тебе было бы лучше, – добавила первая.
– Я не могу остаться, – прошептала Эльга, опустив голову и взяв себя за руки.
– А мы не можем уйти с тобой, что бы тебя защитить, – грустно добавила вторая. – но вот тебе подарок от нас, – и она отдала девушке серебряное зеркало отличной работы, с рукояткой украшенной чеканными гусями.
– Спасибо.
– На добрую память, и что бы видела себя в зеркале, всегда, какая ты, – сказала третья.
Девушка вышла из убежища Харит, не зная, вернется ли еще в эту пещеру. Быстрыми шагами она пришла в место, ставшее ей домом на четыре года. Тюки и лари были готовы, все было уложено, и в одном из них находились и Жезлы Силы. Девушки, ее подруги, стояли рядом.
– Пошли, младшенькая, – засмеялась Гата, – поможем тебе с поклажей.
– Точно, – усмехалась Пижма, – ты еще маленькая, а столько тебе тащить. А до пристани еще далеко. Пойдем, Эльга.
Избранные расхватали поклажу целительницы , и лари и тюки поплыли на берег острова на руках девушек. Они все вместе вышли из горы, а мореходы уже с нетерпением ждали их на берегу, и с ними рядом стояла и девушка, новая послушница. Рядом были сложены припасы и подарки от близких девушек-послушниц. За Избранными шла и Мара, а еще далее ото всех, подобно трем теням, шли и Пряхи. Наставница опередила Избранных, и подошла к мореходам.
– Привет вам, служители моря.
– Привет и тебе, госпожа Мара, – поклонились ватажники все вместе, а с ними и девушка. – Пришла весть на Гандвик, что вы посылаете в мир новую целительницу, и лодья ее ждет. И мы доставили на Алатырь новую послушницу, – и кормщик кивнул на закутанную в шубу девушку.
– Мое имя Укса, я из сколтов, – медленно проговорила девушка, бросая взгляды с Мары на Эльгу, – я приехала по слову старейшин, и протянула веревку с узлами.
Мара пробежала пальцами по письму, и задумчиво кивнула головой .
– Все рады тебе, Укса. Возьми свои вещи, и иди в покои вместе с другими Избранными.
Девушка кивнула, и пошла к послушницам, а Мара подошла к кормщику, и стала говорить с ним совсем тихо:
– Как зовут тебя, радетель моря?
– Клестом кличут, – широко улыбнулся он, – я тоже из сколтов, мы с Двины пришли, но госпожу на Гандвик доставим, не сомневайся.
– Кормщик, целительница не простая волховица. Будь спокоен, и не пугайся если что. Она может очень многое, и я не стращаю тебя. Имя ее Эльга.
– Спасибо, госпожа. Мы позаботимся о госпоже Эльге, – и он поклонился наставнице.
Мара подошла к Эльге, которая в волнении прятала руки за спиной, и повернулась к наставнице.
– Пора нам прощаться. Жаль что нас покидаешь, да ничего не поделаешь. Счастья тебе, и будь осторожна.
– Спасибо, Мара. Была рада быть с вами, – она повернула голову, и вздрогнула, увидев Прях, недвижимых, укрытых черными плащами, и больше похожих на громадные безмолвные валуны.
Эльга не сказала ни слова, и встала рядом с ватажниками. Те ухватили лодью, подняли ее, и пошли сквозь полосу прибоя. Вскоре лодья качалась на волнах, а мореходы, в кожаной одежде, подхватили вещи девушки и сложили в лодью. Затем Клест подхватил Эльгу на руки, и перенес ее в лодью, и залез через борт судна сам. Гребцы ударили веслами по волнам, толкая судно прочь от острова. Девушка видела, как стали сгибаться и разгибаться спины весельщиков, налегающих на рукоятки весел, и взбивающих море , подобно сливкам в крынке, без надежды получить масло из вод Студёного моря. Берег все удалялся, и целительница увидела, как женщины в черных плащах подошли к Маре. Эльга , когда жила на Алатыре, провожала семерых Избранных, и ни разу Пряхи не выходили на берег, что бы проститься с ученицами. Девушка не слышала, да и не могла услышать их беседу.