Помолчав, Маргарита продолжила:
– Мне тесно в этой двухкомнатной квартире. У меня тут нет личного пространства. Мне хочется иметь свою отдельную спальню, как это заведено в нормальных странах, где супруги могут уединиться.
– Рита, у нас будет все. И твоя машина и наша новая квартира, – искренне заверил Ганцев. – У нас с тобой все будет. Все-все-все и даже больше. Ты знаешь, на той неделе я выиграл тендер областного отдела образования.
– Какой?
– Компьютеризация школ, по городам и деревням области. Все поставки железа теперь мои.
– Я рада.
– У нас все будет, и квартира и машина и дача в Испании, – повторил он. – Только…
– Что «только»? – уточнила она, не дождавшись продолжения.
Не отвечая, он проник под подол рубашки, попытался раздвинуть ладонью ее сомкнутые сухие бедра.
– Нет, Слава, нет, не сегодня, – мягко ответила жена. – Я устала. В другой раз.
– Хорошо, Риточка, – покорно сказал Ганцев. – Я тебя люблю.
– Я тоже люблю тебя, Слава, – сказала она, отворачиваясь. – Спокойной ночи.
– И тебе спокойной ночи.
– А твоя полудочка – просто… не буду говорить кто. Ты зря тратишь на нее свои силы и средства.
– Сил я не трачу, – невольно возразил он. – А средств тем более. При моих накрутках каждый третий компьютер оказывается бесплатным. И подарок Ксеньке мне ничего не будет стоить.
Жена глубоко вздохнула, потом продолжила:
– Своих слов назад не заберу. Ксению я никогда не любила, потому что… Потому что не любила, и все. Но тем не менее твое желание красит тебя как мужчину. Подарить девчонке компьютер – это достойно, кем бы она ни была. У Эллы нет своих денег, а Виктор такой жопень, что никогда ей ничего не купит. Только принесет с работы какой-нибудь списанный металлолом.
Ганцев не ответил.
Он ощущал желанное тело жены, повернувшейся к нему спиной.
И с этим ничего нельзя было поделать.
Глава вторая
1
Принтер отжужжал свое и выбросил горячий листок.
Ганцев поднес его к глазам и тут же отодвинул. Кажется, начала проявляться дальнозоркость, которой прежде не было. Возраст брал свое и это не подлежало коррекции.
Нажав кнопку на селекторе, он вызвал Газинура, технического директора.
– Когда передавать на сборку? – поинтересовался тот, внимательно прочитав спецификацию. – После оплаты или сразу начинать?
– Насчет оплаты я с Фридрихом разберусь сам, – ответил Ганцев. – Собирать прямо сейчас, по готовности отправить.
– Курьером?
– Самим. Поручи кому-нибудь из сборщиков, у кого есть машина. Пусть доставит, установит, включит, проверит на месте. Я заплачу наличными.
– Эта Ксения Викторовна Войтова…
– Войтович.
– Эта Ксения Викторовна Войтович – наша новая ВИП-клиентка?
– Типа того, – он кивнул, не вдаваясь в подробности. – В общем, так, Газинур. Собрать по высшему разряду и доставить.
– Доставить, доставить… – пробормотал подчиненный. – Адрес есть, я вижу… Домашний или офис в квартире?
– Домашний.
– А телефон у Ксении Викторовны есть? А то вдруг приедут, а она на работе.
– Телефон есть, – ответил Ганцев и тут же сообразил, что на самом деле его нет.
С Ксенькой они никогда не перезванивались; им было не о чем говорить.
Узнать ее номер не представляло проблем. Нужно было позвонить Виктору или Элле.
В просьбе не нашлось бы ничего двусмысленного. В субботу они обо всем договорились, с Войтовичами расстались тепло, как всегда. У подъезда Ганцев крепко обнял полупьяного Виктора и поцеловал в губы Эллу, которая обняла его в ответ и не отпускала чуть дольше, чем следовало жене друга. С Ксенькой они обменялись рукопожатиями, глядя глаза в глаза. Но лишних жестов не было, для окружающих отношения не вышли из привычного формата.
Однако звонить сейчас Войтовичам и просить Ксенькин номер вдруг стало невозможным.
Ганцеву казалось, что он скатится в какую-то ненужную колею, начнет юлить и оправдываться там, где без происшедшего на куче сена не требовалось оправданий.
Случившееся было необратимым; этот крест совести предстояло тащить всю оставшуюся жизнь.
– Телефон есть, Газинур, – повторил он. – Но в ежедневнике, а ежедневник я забыл в машине. Сейчас спущусь и принесу. А ты начинай собирать.
– Окей, Вячеслав Константинович.
– Это ведь займет немало времени, я полагаю?
– Думаю, как минимум до вечера, доставим завтра. Допустимо?
– Допустимо, – ответил Ганцев. – И вот еще, Газинур.
– Слушаю, Вячеслав Константинович.
– Подбери из того, что у нас в наличии, монитор – побольше и получше. И лазерный принтер. «Эйч-Пи», если нет – передай Георгию от моего имени, пусть закажет. Это фактически для меня.
– Хотел бы я быть на месте нашего нового ВИП-клиента, – усмехнулся технический директор.
– Как говорилось в «Бриллиантовой руке» – «Напьешься – будешь!» – ответил Ганцев и пошел из кабинета.
2
Сняв джип с сигнализации, он распахнул водительскую дверь, но тут же захлопнул и перешел на другую сторону.
Вдруг подумалось, что на пассажирском кресле, где сидела оплодотворенная им Ксенька, могло остаться пятно, позавчера незамеченное.
Ганцев просунулся в салон.
Там пахло дорогой кожей оригинального американского производства и больше ничем. Черная подушка сиденья была девственно чистой, опасался он зря.
Начавшееся после возвращения с того берега прошло в тумане.
Елись какие-то шашлыки… впрочем, не «какие-то», а великолепные, поскольку он сам выбирал мясо в кэш-энд-кэрри «Метро», куда допускали лишь избранных. Сладенько подъелдыкивал Виктор, напролом дерзила Элла, насмешливо щурилась жена, что-то булькал насильно поимый Артемий.
Что делала все это время Ксенька, шло мимо сознания.
Ганцев был кристально трезв, но в лоскуты пьян от воспоминаний о том, что произошло под шорох мышей. Его мотало из стороны в сторону, колотило затылком об невидимую стену. Он был здесь и не здесь, изо всех сил старался не замечать Ксеньку, с которой свел бог Приап… Но сейчас вспомнил, что полудочка куда-то отлучалась, зажав в кулаке салфетки.
В отличие от «дяди Славы», она знала, что делает и умела ликвидировать следы.
Ганцев забрался на пассажирское сиденье.
Ксенька сидела и слева, за рулем. Но там она была невинной девчонкой, к которой он не испытывал никаких чувств, кроме отеческих.
А на этом ее тонкие ноги стали ногами любовницы – не любовницы, совратительницы – не совратительницы, кого-то непонятного, но тревожащего душу.
– Черт бы тебя побрал, Лолита недоделанная! – вслух произнес он.
Машина молчала, только на панели управления гаджетами помигивали какие-то лампочки, в назначении которых он еще не до конца разобрался.
Ганцев глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Потом вытащил телефон, открыл список контактов, нашел Войтовичей и задумался, кому из них звонить.
Не дав подумать, телефон ожил – завибрировал, потом зазвонил.
Цифры номера не вызывали ассоциаций.
– Компания «Комплайн», – ответил он, приняв вызов. – Ганцев слушает.
– Дядя Слава, это я… – виновато пропищал наушник Ксенькиным голосом.
– Ксеня, ты молодец, – искренне сказал Ганцев. – Я как раз думал о тебе, и…
Взять Ксенькин мобильный номер из памяти входящих было в тысячу раз проще, чем звонить ее родителям, изворачиваться ужом на сковородке своих знаний и опасаться, что те догадаются о лишнем.
– Я и говорю, дядя Слава, – подтвердила девчонка. – Мы с вами одной крови и на той же самой волне. Я дома одна, предки на работе до вечера… Приезжайте наконец.
– Ксенька…
Он замолчал.
Девчонка, которую он аттестовал «полудочкой», сверлила глубины подсознания.
– Все, что случилось вчера…
– Позавчера, если точно, – мелодичным голоском поправила Ксенька.
– Все, что было позавчера, было не с нами. Нас попутали черти. О том надо забыть. Забыть навсегда. И жить дальше.
Ганцев рубил фразами в духе коротко обритого Маяковского, который сожительствовал с чужой женой в ее же семье.
– Забудь все это. И дай бог, чтобы обошлось без последствий.
– Так и я о том, дядя Слава! – ласково ответила она. – Сегодня у меня последний безопасный день. Можно без презера. Завтра уже нельзя. Кайф не тот.
– Ксенька! – сказал он. – Я звоню тебе…
– Не вы, это я вам звоню, дядя Слава.
Проклятая девчонка одурманила так, что он перестал адекватно воспринимать реальность.
– Неважно! – выкрикнул Ганцев. – Хочу сказать, что твой компьютер собирается и завтра тебе его привезут. Всё. О прочем забудь навсегда.
Не дожидаясь Ксенькиного ответа, он дал отбой.
Жизнь возвращалась в нормальное русло, «Хаммер» не пах ничем лишним.
Не давая успокоиться до конца, телефон опять ожил. Звонила не Ксенька, а Георгий, коммерческий директор.
– Вячеслав Константинович, – вкрадчиво заговорил тот. – Не нашел вас на месте, хочу напомнить, через пятнадцать минут у нас скайп-конференция с узкоглазыми. Вы появитесь, или мне вести самому?
Ганцев вздохнул свободно. Вопросы бизнеса отрезвили.
Решение вопроса следовало держать своей рукой, не передоверяя никому.
– Появлюсь, Георгий, сейчас приду, – сказал Ганцев. – Я тут, во дворе, спускался в машину, уже поднимаюсь. Ты пока готовь все.
Не успев затихнуть, телефон заверещал вновь. Теперь звонила жена.
Слегка успокоившись, он ответил без дрожи в голосе.
– Слава, ты можешь подъехать и свозить меня в Жиглино? – без предисловий спросила Маргарита. – Там девочка с дисплазией тазобедренного сустава, родители вздумали, что я врач-гуру, просят посмотреть.
– Рита, я не могу, – ответил Ганцев. – Хотел бы, но не могу, поверь. У меня через полчаса беседа с китайцами, ее нельзя перенести.
Жена молчала; в наушнике плавали гулкие звуки детской поликлиники, где-то близко плакал ребенок.
– Риточка, ты меня пойми. Ты помнишь, две недели назад я выиграл тендер по информационному обеспечению сельских школ. Через несколько дней буду подписывать контракт.
– Да, ты говорил.
– Ты знаешь, как проходят эти тендеры?
– Нет, откуда. Ты же раньше в них не участвовал.
– Я выиграл лишь потому, что пообещал самый высокий процент отката чиновникам из областного управления образования, которые все решают. По итогам я заработаю примерно столько же, как если бы просто торговал компьютерами. Конечно, быстрее из-за объема, но и мороки на порядок больше. И потому я должен переиграть все в свою пользу. Немедленно, пока не подписан договор.
– Как?
– Найти самых дешевых поставщиков и поставить товар не той спецификации, какая оговорена. Тот хлам, которое я буду слать фурами в школы Хуюргазинского, Дрочетлинского, Захерактамакского и прочих районов, на входе должен стоить столько, чтобы на выходе давать четыреста процентов прибыли. И тогда у нас с тобой будет куча денег.
– То есть ты поставишь технику более низкого качества?
– А ты как думаешь. По своим туфлям знаешь, что цена и качество находятся во взаимно обратном соответствии.
– А это законно, Слава?
– Рита, не будь ребенком, – он вздохнул. – Бизнес и обман суть синонимы. «Честных успешных бизнесменов» не существует в природе вещей – это химера, раздутая депутатами Госдумы, которые наворовали столько, что мне не приснится даже спьяну. Законно живет учитель пения из деревни Верхние Елдыши. Но и тот по воскресеньям приторговывает на автостанции кроликами, которых кормит объедками из школьной столовой. Бог не выдаст, свинья не съест. Кто не рискует…
– Но эти школы, Слава…
– Понял, что ты хочешь сказать. Но кто будет учиться на этих компьютерах?
Он помолчал, Маргарита слушала.
Ребенок продолжал плакать; видимо, у него что-то болело всерьез.
– Ты представляешь контингент деревенских школ? Им все равно, что поставлять: системники «Делл» или колоды для колки дров. На моих компьютерах учителя будут лупиться в пасьянс, а ученики – серфить по порносайтам, больше ни для чего они использоваться не будут.
– Я понимаю тебя, Слава, – наконец ответила жена.
– А мы с тобой заработаем и черный «Ягуар» и квартиру с отдельной спальней для тебя. Каждому – свое, это тысячу раз верно, понимаешь?
Ганцев перевел дыхание и продолжил, не дожидаясь ответа:
– И потому я не могу перенести конференцию с желторожими! На данный момент от них зависит наша дальнейшая жизнь.
– Понимаю, Слава, – повторила Маргарита.
– К своим ТБСникам поезжай на такси. У тебя есть наличные? Если нет, заедь по дороге в банкомат.
– Хорошо, заеду.
– Подожди, а у тебя есть на карте деньги? – спохватился он. – Ведь прошла, кажется, целая неделя с тех пор, как я перевел тебе последние пятьдесят тысяч! Сейчас кину еще, прямо тут, с телефона…
– Слава, успокойся, – перебила жена. – Я не успеваю тратить десятую часть того, что ты мне переводишь. Наличные у меня есть, больше, чем достаточно. Все нормально, извини, что побеспокоила.
– Я тебя люблю, – привычно сказал Ганцев.
Не ответив, жена дала отбой.
Он сидел с угомонившимся телефоном в руке и смотрел вперед.
Наружная парковка бизнес-центра, где «Комплайн» арендовал целый этаж, смотрела на оживленную улицу.
Там сновали прохожие, сверкали голыми ногами девушки в шортах, там кто-то кого-то любил и на что-то надеялся – или хотя бы возжелал на остаток дня, который мог оказаться последним.
У каждого текла жизнь.
Ганцеву подумалось, что его собственная жизнь – единственная и неповторимая – идет как-то не так.
3
«Хаммер» не сверкал, а скромно сиял под окном, как и положено машине такого класса.
Около правого борта стояли два мальчишки, махали руками и указывали на колеса.
Вчера – точнее, позавчера – случилась небольшая неприятность. Отвозя чертова Артемия домой, он заехал в убогий двор хрущевской пятиэтажки, предназначенный для столь же убогих автовазовских машин. Ксенькиного обожателя следовало выкинуть на улице, но перфекционист по жизни, Ганцев довез его до указанного подъезда.
Разворачиваясь в обратный путь, еще не привыкнув к габаритам «Хаммера», он задел задним бампером какую-то бетонную надолбу.
Сейчас на богатом красном фоне зияла уродливая царапина – прочерченная до белой грунтовки и напоминающая ссадину на душе невинной девственницы, соприкоснувшейся с реальной жизнью.
Ксенька таковой не являлась… впрочем, она тут была не при чем.
Царапину следовало устранить, пока она не пошла глубже.
Все подобные проблемы Ганцев решал в автосалоне «Опель», где был лучший в городе цех кузовного ремонта. Страховая компания отправляла туда неохотно из-за расценок, вдвое превышавших средние, приходилось решать вопросы через начальство.
Сейчас ремонт предстоял небольшой, Ганцев решил, что его можно сделать за свой счет, минуя КАСКО.
Встреча с китайцами – умноженная на утренние хлопоты вокруг обещанного Ксеньке компьютера – отодвинула решение вопроса на день.
Мальчишки видели эту царапину и сейчас смеялись над Ганцевской неумелостью.
Подумав об этом, он усмехнулся. Россияне водили машины, как питекантропы, ежедневно оббивали их обо все, что можно. Никого не интересовала царапина, они просто разглядывали джип, единственный в городе.
На асфальте перед парковкой можно было прочитать полузатертую надпись белой краской:
С ДНЮХОЙ, КСЮХА !
Кругом стояла тишина, лишь за спиной на торцовой стене глупо щелкали китайские часы в виде тарелки с парой нарисованных рыб.
Ганцев вздрогнул, ощутив тепло чужого тела.
– Ксеня, – строго проговорил он. – Прекрати.