Чуть не умерла от захлестывающих чувств, когда Эмма согласилась.
Готовилась, как к собственной свадьбе, ко встрече. Встрече со Своей Блогершей.
И, наконец, встретилась с Эммой Сильви однажды в парке одним июньским вечером под сенью раскидистых сочных деревьев на скамейке с гнутыми коваными ножками. Мельчайшие детали встречи, разговоров, взглядов врезались в память Кати Смирновой. Она дышала глубоко и осмысленно. Теперь все будет по-настоящему. Девушка привыкала к новой роли – в том, что теперь все осуществится, Катя уже не сомневалась.
А Эмма просто наслаждалась общением с Любимой Подписчицей, которая, к счастью, и в реальной жизни оказалась остроумной, тонко чувствующей, легкой на подъем персоной.
– Привет, Катя!
Невесомая дымка блаженства окутала Катю при звуке знакомого голоса. Она, наконец, была рядом. Обращалась к ней, Кате. Не через экран смартфона или ноутбука, а лично. Лицом к лицу.
– Здравствуй, Эмма. Безумно рада тебя видеть.
– Я, честно, тоже. – Блогерша улыбнулась и тон ее сделался заговорщическим: – А хочешь мороженого? Пара шариков черничного сорбета с мятным сиропом нам сейчас не повредят. Знаю отличное место.
Так началась странная – нечестная, продуманная и коварная с одной стороны, искренняя и открытая с другой – дружба блогерши Эммы Сильви и Любимой Подписчицы.
Эмма не понимала, что с нею происходит. В душе творился странный, неожиданный, волнительный переворот. Девушка ощущала, как впервые в жизни готова открыться кому-то по-настоящему.
В Кате – Любимой Подписчице – она разглядела друга. Никогда раньше Эмма Сильви не подозревала о том, что на свете существуют столь искренние, добрые, взаимные чувства – поддержки, тепла, взаимопомощи. Ее мир, который состоял преимущественно из светских встреч, вечеринок, выпивки, дальних знакомых и «друзей», которым всегда было более-менее все равно, что происходит в ее душе, постепенно таял.
Эмма, на удивление самой себе, оказалась совершенно открытым и искренним человеком. Признавая в себе раньше лишь те черты характера, который напрямую соответствовали, шли в ногу с негласно установленным образом успешного блогера, сейчас девушка ощущала себя простой двадцатилетней девчонкой. Беззаботность, радость обычных вещей, заливистый смех, долгие бестолковые прогулки по паркам с заброшенным куда-то на дно сумки невостребованным телефоном – все это стало ее подарком, ее новым, бесценным обретением, которые Эмма с трепетом смаковала и берегла.
Никаких селфи, бесконечных эфиров – лишь захлестывающее искренностью, живое человеческое общение, которым девушка упивалась в начале дружбы с Катей.
Остальные подписчики негодовали. Пробовали бросаться в Сильви гневными словами и фразами, как снежками, но ее было не достать. Эмме стало все равно. Она была счастлива.
Удивительным образом, как раз с данным – безоблачным, светлым – периодом совпало незаметное – поразительное для Эммы и вполне предсказуемое для Кати – исчезновение с горизонта блогерши целой армии злобных троллей. Тролли, как по взмаху волшебной палочки, отпадали от аккаунта, растворяясь бесследно в недрах интернета. Эмма не понимала. Радовалась. Ликовала.
Одна Катя знала секрет. И, конечно, молчала.
Катя вспоминала, как впервые ей пришла мысль познакомиться с Эммой. Она просто пересматривала профиль за профилем в соцсетях в поисках «чего-нибудь интересного», пока не наткнулась на очаровательную, миловидную девушку с длинными волосами и белозубой улыбкой. В ней, несмотря на «стандартный набор» блогерских атрибутов «дольче виты», усмотрела нечто искреннее, открытое, доброе, чего, возможно, не замечали другие. То, что оптимальным образом подходило Кате для осуществления коварного плана.
Первое впечатление об Эмме Сильви оказалось для Кати ошеломительным: безупречные фотографии – явно руки хорошего мастера, сияющая кожа, гладкие глянцевые волосы. И взгляд, который сводил с ума.
Отдых в Каннах, Антибе, Порто, Генуе – локациях, о многих из которых Катя слышала впервые. Лучшие веранды, изысканная сервировка завтраков и ланчей, микроскопические сумочки «от кого-то», от цен на которые рябило в глазах – Катя не поленилась погуглить на данный счет. Точеная фигура, в которой, казалось, с трудом умещались даже ребра, несмотря на остальное – все казалось Кате Смирновой нереальным. Фантастическим. Разбивающим сердце.
На секунду в глазах студентки блогерша отразилась как избалованная красотка, богачка, которой, казалось, принадлежал и подчинялся весь мир, и которая смотрела на все это немного свысока. Катя дернулась, словно пытаясь защититься, убежать от колючей задачи, стоящей перед ней и выстроенной ею же самой: приблизиться к Эмме показалось нереальной, невыполнимой миссией, которую она, неудачница и провинциалка, наверняка, с треском провалит.
Но затем Катя подумала:
– Чем я хуже нее? – И, поразмыслив мгновенье, ответила самой себе: – А ничем. Ничем я ее не хуже. Родились в один век. Живем в одной широте – и даже в одном городе. Внешние данные – примерно на уровне, не считая, конечно, Эмкиного лоска после косметических салонов. Я даже немного ее моложе. Фуф. – Зашлась от вдохновения Катя. – У меня будет все, чем сейчас владеет она. Нет. Даже больше.
Катя оказалась права. Эмма действительно стала ее «золотым билетом» в желанный мир.
– Подружиться с ней было не так сложно, – замирая от удовольствия, думала Катя. – Кто бы мог подумать, что дверь окажется запертой совсем не столь крепко, как я себе нафантазировала.
Катя ощущала себя полуфиналисткой, вошедшей в круг «почти-лучших», и готовилась прыгнуть выше. Но действовать надо было осторожно.
Катя и Эмма начали проводить время вместе. Поначалу встречи были недолгими, словно ни к чему не обязывающими, – обе осторожничали, «пробовали воду», присматриваясь друг к другу. Но чем дальше бежало время, тем ближе, сплоченней и дружней становилась маленькая команда, наскоро составленная всего лишь из двух участниц, – блогерши и ее любимой подписчицы – одной из тысяч, – «избранной» – и, надо полагать, лучшей на свете.
Их вкусы во многом совпадали – еще бы, Катерина времени зря не теряла, изучала загодя приверженности Эммы добросовестно и с рвением – девушки с увлечением гуляли по знакомым паркам, заглядывали в любимые обеими кафе, угощались сорбетом – никакого пломбира – с несладким кофе, бегали по утрам на пробежку.
Их излюбленным местом для отдыха после прогулок стала «Терраса Н» на набережной Невы – здесь новоиспеченные подруги останавливались чаще всего.
Вот и сегодня, утомившись после затяжного «шопинг-марафона» по одному из модных торговых центров Питера, Эмма и Катя приземлились, наконец, у столика.
Усталые от шестнадцати с лишним тысяч протопанных шагов – так показал Эммин счетчик на руке – ноги гудели, хотелось сбросить плетеные – у Эммы кожаные, у Кати из экокожи – босоножки и прямо в этот момент кинуться в прозрачные воды Невы. Затея была неосуществимой, поэтому девушки удовлетворились заказом громадного графина минеральной воды с лимоном и мятой, блюда с ягодами, а также, за компанию, пары кусочков ванильного чизкейка.
Эмма с радостью баловала новую подругу. Точнее, давно привыкнув к изобилию и роскоши, не считала совместные походы по магазинам и ресторанам баловством и чем-то чрезмерным, из ряда вон выходящим. Для нее подобный «лайфстайл» был нормой и тратить деньги в неприличных – по Катиным меркам – размерах было для красотки Эммочки обычным делом.
Девушки сидели на просторной деревянной террасе с видом и наслаждались покоем.
– Устала? – Поинтересовалась Эмма, взглянув на Катино симпатичное личико со стильным макияжем. Макияж делали в салоне на Невском. После похода к визажисту внешность подписчицы поразительно изменилась: исчезла неуверенность, которую Катя тщательно играла для Эммы, появился лоск. Брови вразлет, большие глаза в обрамлении подкрученных густых ресниц, чувственные губы под персиковым блеском – Катя стала настоящей красавицей. Внимание – а особенно финансы – Эммы были Кате приятны.
– Не забывать свою роль. – Напоминала себе интриганка, стараясь вести игру строго по установленным ею же самой правилам. Не нарушать границ. Не переступать дозволенного. Держать эмоции в кулаке. Всегда неизменно быть вежливой, заботливой и проявлять к блогерше взаимный живой интерес.
– Устала немного. – Улыбнулась Катя. – Сама как? Скидывай каблуки, под столом никто не заметит. Такие ножки, как у тебя, нужно беречь.
Эмма благодарно посмотрела на подругу, незаметно сбросила обувь на пол и заговорщически подмигнула подписчице. С ней Эмме было легко, комфортно. С ней не нужно было притворяться. Только она – Любимая Подписчица – понимала и чувствовала Эмму по-настоящему.
Подписчица стала глотком свежего воздуха в привычной Эмме среде обитания, вышколенной, профильтрованной интернет-Вселенной, где большинство вопросов и проблем решалось путем «купи-продай», «ты мне – я тебе», а «важность» человека измерялась «k» или «m» подписчиков. Те, у кого в аккаунте значилось «m», были, понятное дело, круче.
– Кать, – попросила вдруг Эмма, – расскажи о себе. Не про то, кем ты являешься «фактически», с точки зрения привычных статусов и ролей, – то, что ты студентка и живешь отдельно от родителей в съемной квартире, знаю. – Блогерша улыбнулась, глядя Кате в глаза. Она старалась говорить как можно аккуратнее, чтобы не обидеть подписчицу, не ляпнуть лишнего – пусть даже неумышленно. Катя была нужна ей, ценна для ее души. Или, вернее сказать, бесценна?
– Расскажи, о чем думаешь? – Продолжила Эмма, – мечтаешь? Что для тебя важно?
Задавая эти вопросы, блогерша понимала, что ходит по тонкому льду, пытаясь заглянуть за двери души чужого, в общем-то человека. Вдруг собеседница отвернется, отшутится, или, чего доброго, начнет насмехаться? Но в данный момент почувствовать глубину внутреннего мира Кати, осознать, что рядом находится действительно «свой» человечек, казалось Эмме настолько нужным, значительным, жизнеполагающим, – что девушка просто не могла сдержаться.
Посмотрев на Катю с осторожностью и надеждой, блогерша, к собственному облегчению, увидела на лице подруги понимание и готовность делиться сокровенным.
Кате была выгодна тяга Эммы к откровенности. Так будет удержать ее на крючке. И Катя принялась рассказывать:
– Самое важное для меня – это когда близкие люди рядом. Когда можешь о них заботиться, каждый день повторять, как любишь их и ценишь. – Катя произносила слова медленно, будто растягивая, взвешивая каждую мысль. Важно было создать впечатление искренности, глубины. Расслабить, обезоружить, захватить внимание.
– Знаешь, Эм, – доверительным тоном прошептала Катя, – иногда бывает так, что некому открыть сердце – и эти моменты очень тягостны.
– Да, знаю, – закивала Эмма, – у меня бывает точно так же.
Катя мучительно вспоминала, какие еще из «четырех основных пунктов», – того, о чем, как говорят, по статистике больше всего жалеют люди на закате своей жизни, – содержались в списке.
– Так, – лихорадочно рассуждала в мыслях она, – любовь к близким отметила, искренние чувства тоже. Что дальше? Путешествия? Здоровье? Дружба?
Бить нужно было метко, но аккуратно.
Катя грустно улыбнулась:
– Вот сейчас, Эмма, я безумно благодарна судьбе за то, что мы смогли подружиться с тобой. – Девушка прерывисто выдохнула. – Да, не постесняюсь этого слова. Подружиться. Ведь ты теперь моя лучшая подруга.
Эмма улыбнулась. Ей было тепло.
– И я ценю нашу дружбу. – Тихо прошептала блогерша. Затем вдруг оживилась, словно в голову пришла неожиданная забавная мысль, и предложила:
– А давай купим тебе что-нибудь красивое! Платье или, если захочешь, украшение. Только не подумай, что я выделываюсь перед тобой. Просто хочется что-то приятное подруге сделать.
– Да я и не думаю… – протянула смущенно Катя. – Я согласна. Спасибо тебе, Эм.
Девушки, весело щебеча, отправились в очередной шопинг-молл. Катю ждали подарки.
Из магазина подруги вышли, с ног до головы обвешанные пакетами. Фирменные упаковки из элитных бутиков приятно шелестели и согревали душу Кати. Фирменные взгляды и улыбки продавщиц провожали, окутывали, дарили упоительное чувство гордости и возбуждения.
– Уже скоро, скоро… – предвкушала девушка. – Взберусь на самую верхушку. И тогда никто не сможет меня оттуда прогнать.
Сегодня в сетях Кати был богатый улов. В фирменных пакетах оказалось длинное летящее платье в горох модного фасона, нежные бежевые босоножки с невысоким устойчивым каблучком, серебряный браслет с красивыми подвесками и гора новой косметики.
Глубоко вечером добравшись к себе домой, Катя разбирала дорогие покупки.
– Вот еще бы денег. – Вздохнула девушка, но тут же одернула себя: – Успокойся. Не все сразу. А шмотки продам где-нибудь на барахолке, хоть половину за них выручу.
Эмма упивалась счастьем, новообретенной дружбой, искренними вечерами и веселыми прогулками вместе с Катей. Она отдала бы, наверное, половину того, что у нее имелось, лишь бы хоть немного порадовать и поднять настроение подруге. Казалось, от бесконечных покупок, угощений, развлечений Катерины блогерша не теряла ни в деньгах, ни, тем более, в эмоциях. Только, напротив, приобретала. Получала бонусом бешеный восторг в груди, умиротворяющее чувство радости, позитивный импульс творить еще больше добра. Так, ничего не подозревающая Эмма от дружбы с Катей только выигрывала.
С Любимой Подписчицей Эмма была наивной и открытой. Незащищенной. Катя пользовалась этим и бессовестно двигалась к своей цели, день за днем предавая искренние чувства подруги. Говорят, ведь, то, что человека можно легко обмануть, не обязательно означает, что он глуп. Возможно, просто доверял больше, чем другой заслуживал… Так вышло и в случае с Эммой.
Блогерша, сама того не замечая, открывалась Кате все больше. Она рассказывала ей про своих парней – друзей, приятелей, бывших возлюбленных. Делилась самыми глубинными секретами, которым, по обыкновению, полагается быть далеко и надежно припрятанными от глаз и ушей посторонних. Катю Эмма считала не посторонней. Та сделалась для нее своей. Стала частью внутреннего мира Эммы.
– Мы танцевали с ним до самого утра на «белоснежной вечеринке» – слышала, наверняка, о таких, а затем он пошел провожать меня до дома. – Откровенничала Эмма об одном из недавних эпизодов со знакомым воздыхателем. – Захотел поцеловать.
Щеки девушки зарделись.
– Ну, а ты? – Спросила плутовка Катя.
– А что я? – Захохотала Эмма. – Сделала вид, что не поняла намека, и юркнула за дверь. Парень мой остался с носом.
– Так он твой парень? – Уточнила Катя.
– Нет же! – Притворно возмущенно воскликнула блогерша. – Просто знакомый. Мне нравилось с ним танцевать и общаться, но, когда дело дошло до поцелуев, поняла, что не мое.
– Так бывает, – эхом, с легкой грустью, отозвалась Катя.
– Верно. – Когда не мое – сразу чувствую.
– А что твое? – Тихо спросила Катя.
Эмма взглянула на нее вдумчиво, долго, словно внутренне боролась в этот миг сама с собой, не решаясь ни промолчать, ни открыть душу до конца. Затем, перешагнув внутренний барьер, который длительное время держала неприступным, и поведала Кате историю своей самой большой любви.
Она познакомилась с Генкой Лебедевым, как им на двоих было лет тридцать. Мальчик и девочка – подростки, почти дети – подружились, днями напролет играли вместе во дворе. Затем, когда чуть подросли, влюбились друг в друга, начали встречаться. Увлеченно болтая, часами пропадали на питерских улицах, лакомились мороженым из ларьков, сочиняли друг другу песни и стихи. Держались за руки. Обнимались. Легонько целовались в губы. Признавались друг другу в любви невинно и трепетно. Росли. С нетерпением и дрожью оба поджидали восемнадцатилетия, чтобы, наконец, насладиться друг другом целиком и, конечно, пожениться.
Пока Эмма и Гена были детьми, никто на них не обращал особого внимания – дружат и дружат. Пусть себе. Но когда молодым людям стукнуло, наконец, по восемнадцать лет, и они готовы были воплотить давнюю мечту о свадьбе, о чем не преминули счастливо рассказать родителям, оказалось, что у матери и отца Геннадия совсем другие планы.