– А сейчас в полутяжелом весе! – ответил Костя. – Штук десять этих бойцов положу! Не сомневайтесь! Особенно этого в шубе, – он меня взял арканом, хочется приложить! Да и вас он обманул!
– Шогур, что ли? Он мой! Сам с ним разберусь! – Остап сжал кулаки.
– Ладно, братан, вместе ему наваляем! – Тупикин весело потрепал однополчанина по плечу. – Мы его проучим!
Курбанов подозвал всех участников экспедиции к себе:
– Положение, друзья, почти катастрофическое: с Шогуром договориться не удастся; как говориться: «Ищите женщину!» У него личная обида на Тэмуджина, а мы, по нашей легенде, друзья Тэмуджина, и, следовательно, являемся злейшими врагами нашего бывшего пленника. Если в ближайшие дни отсюда не выбраться, нас ожидает незавидная участь. Проведем мозговой штурм: каждый высказывает свои предложения, пусть самые невероятные и абсурдные. Будем анализировать любую возможность спасения! Думаем, коллеги, думаем!
– Я видел, – первым заговорил Костя Тупикин, – куда положили мой рюкзак, в котором спрятана пушка, извините, пистолет. Добыть его и завалить всю бригаду.
– Во-первых, из ямы без посторонней помощи не выбраться, – ответил Курбанов. – Во-вторых, Константин, категорически запрещаю стрелять, тем более убивать древних людей, – любое вмешательство в течение истории может привести к необратимым изменениям в будущем. Впрочем, и к фауне, и к флоре также необходимо относиться с крайней осторожностью и бережливостью, если мы хотим вернуться именно туда, откуда прибыли.
– Понятно! – разочарованно произнес бывший ефрейтор. – Придется кулаками глушить монгольских пацанов.
– А что если сделать подкоп? – внес предложение Остап. – Прорыть лаз к лесу и уйти.
– Предложение конструктивное, – высказался профессор Пастухов. – Грунт здесь глинистый, несущий, обвалы маловероятны, но осуществить ваш замысел, коллега, без лопаты и заступа невозможно, да и грунт вывозить нечем и некуда.
– Подкупить охрану! – предложил Юрий Озеран.
– Маловероятно, да и нечем: все наше имущество уже находится в их распоряжении, – задумчиво сказал Курбанов, – но ваше предложение, Юрий, навело меня на одну мысль! Впрочем, нет, не подходит…
– Надо ждать, когда нас выведут на работу, – предложил Пастухов. – Шогур говорил, что привез нас в улус, чтобы сделать рабами. Нас, вместе с воинами Темуджина, десять человек, – думаю, что начав внезапную атаку, мы сможем нейтрализовать противника и скрыться в лесу.
– Все-таки, надо попробовать выбраться из ямы! – предложил Тупикин. – Мы все ребята не слабые, и наши монголы, – Костя указал на туземных пленников, – тоже мужики не хилые. Если стать друг другу на плечи, то возможно сдвинуть решетку в сторону, выбраться наверх, вырубить часовых и смыться. Мочить не будем, Алим Гургенович, я помню ваш приказ!
– Можно попробовать, Константин, но что делать с часовым, который всю ночь караулит яму? – Курбанов задумчиво почесал затылок. – Здесь надо придумать что-то неординарное…
Вечерело…
– Пожевать бы чего-нибудь! – мечтательно сказал Остап. – Шашлык под пивко, или поросенка с хреном!
– Не дразни – темную сделаем! – отозвался Тупикин. – Почти сутки голодом томят, жлобы древние! Брюхо свело!
Все пленники подняли носы кверху и жадно вдыхали запах вареного мяса, – в улусе готовили ужин.
– Конечно – это не хинкали, – сглотнул слюну Остап, – но сейчас и вареная конина за счастье будет…
В это время к яме подошел воин и что-то отрывисто крикнул.
– Он сказал: "Молчать!" – перевел профессор Пастухов.
Воин наклонился и сбросил в щель между перекладинами решетки два кожаных бурдюка и несколько кусков мяса.
– Вода и еда! – весело воскликнул Тупикин и понюхал мясо. – Нет, не конина! Похоже на дикую козу, – это лучше, чем лошадь – она пропитана потом.
– Они говорят, что завтра будем копать яму, – мясо дают перед работой, – перевел разговор пленников-монголов Пастухов. – Думаю, и нас привлекут к трудовой вахте, раз предложили козлятину.
– Хоть разомнемся! – потянулся Костя. – А может, получится съездить по морде Шогуру, крысе позорной.
– Наши соседи, воины Тэмуджина, говорят, что завтра будем копать яму для волков; такая казнь у них есть для особо строптивых пленников: волков не кормят несколько дней, а потом приговоренного заставляют прыгать в яму; заметьте, не бросают, а самого вынуждают идти навстречу такой экзотической и мучительной смерти. Из нашего состава Шогур удостоил такой чести только двоих: это ваш покорный слуга, – Курбанов поклонился присутствующим, – и вы, Остап.
Остап беззаботно улыбнулся и последовал примеру академика: поклонился товарищам и картинно шаркнул ножкой.
– И еще они говорят, – продолжал переводить беседу пленников-монголов Курбанов, – что Шогур отправил на ловлю волков пятерых лучших охотников, которые через две ночи привезут пойманных зверей в лагерь. Вот почему Шогур будет торопиться со строительством подземного зоопарка. Такие вот дела, коллеги! Думайте, как выбираться из нашего "гостеприимного" отеля! А теперь, уважаемые господа, приступим к вечерней трапезе… Приятного всем аппетита!
В бурдюках оказалась прохладная вкусная вода. Еду и питье разделили поровну между путешественниками и монголами.
После ужина уставшие обитатели тюремной ямы попадали на холодный глиняный пол и уснули мертвым сном. Только один человек не спал, а сидел на корточках в углу ямы и, подняв голову вверх, тоскливо смотрел на месяц, ярко озарявший пристанище узников, – это был студент-историк Юрий Озеран.
Иногда к узилищу подходил часовой с луком в руках и саблей на боку. Он наклонялся к решетке, подолгу рассматривал спящих на полу пленников, что-то бормотал себе под нос и уходил.
Из леса доносился скрип деревьев, – поднялся ветер, где-то ухал филин, что-то кричали друг другу часовые, охранявшие периметр лагеря, фыркали лошади.
Наступила ночь древнего двенадцатого века, так недружелюбно встретившего первых путешественников во времени и пространстве.
Едва первые лучи солнца озарили улус, решетку отодвинули в сторону и в яму опустили деревянную лестницу. Пожилой воин с длинной рыжей бородой наклонился к яме и что-то отрывисто крикнул. Пленники-монголы вскочили с пола и начали по одному подниматься по лестнице наверх.
Воин опять что-то крикнул.
– Нас тоже приглашают, – тихо перевел Озеран и первым подошел к лестнице.
– Да, коллеги, делать нечего, пошли! – распорядился начальник экспедиции Курбанов и вопросительно посмотрел на студента-историка. – Что-то неважно выглядите, Юрий, нездоровиться?
– Нормально, Алим Гургенович! Просто, задумался…
Пленников повели в другой конец лагеря и раздали всем тяжелые железные заступы, деревянные приспособления, похожие на подборочные лопаты, и примитивные носилки, – это были, привязанные к толстым деревянным ручкам, кожи животных.
Тот же старик-воин, – видимо, он был прорабом стройки, – разметил шагами стороны будущей ямы и что-то громко приказал.
– Он сказал: "Копать!" – перевел слова прораба Пастухов.
– Приступаем к работе, коллеги! – распорядился Курбанов. – Всем быть начеку! Возможно, сегодня у нас будет шанс вырваться на свободу!
Все десять пленников приступили к работе: монголы долбили глинистый грунт, путешественники грузили его на носилки и складировали в виде валов по периметру лагеря. Двое часовых, с луками наготове, стерегли работников. Старик следил за работой: заметив медлительность, или не качественное, как ему казалось, исполнение приказаний, он больно стегал провинившегося работника кнутом.
Курбанов, складывая глину на носилки, тихо сказал:
– Всем внимательно слушать. Сигнал к действию – слово «Сибирь». Остап и Константин нейтрализуете лучников, Пастухов и Юрий – старика с нагайкой. Я и воины Тэмуджина, – они уже предупреждены, – атакуем оставшихся противников, – их человек шесть-семь во главе с Шогуром. Наше оружие – кулаки и подручные инструменты: заступы, лопаты, палки. Быть наготове!
В это время раздались громкие крики, топот лошадиных копыт и в лагерь один за другим, осаждая на скаку лошадей, ворвался отряд вооруженных всадников, – их было не менее тридцати человек.
Всадники спешились. Шогур, низко кланяясь высокому, одетому в дорогие одежды воину, подобострастно повторял:
– Да, великий хан! Слушаюсь, мой повелитель!
– Кто это? – спросил Курбанов монгола-пленника.
– Это хан Бурбулай – сын хана Кирилтуха.
– О чем они говорят?
– Бурбулай едет в улус Кирилтуха с богатой добычей, он разорил много мирных улусов. А сейчас они говорят, что через пять ночей разорят улус Тэмуджина, а его убьют.
Надсмотрщик больно стеганул Курбанова кнутом по плечу:
– Работать, трусливый шакал!
Алим Гургенович молча замахал лопатой, а когда старик-воин отошел в строну, сказал:
– Операция по освобождению, коллеги, отменяется – преобладающие силы противника, – ничего не поделаешь! – он многозначительно посмотрел на Озерана.
Юрий понуро опустил голову и, встав рядом с Остапом, начал нагружать глину на носилки.
Воспользовавшись тем, что воин-прораб отошел от пленников к новоприбывшим всадникам, Озеран наклонился к Остапу и что-то начал рассказывать.
– Не понял! – отстранился от друга доктор Задунайский, – Ты что, Юрок, белены объелся?
– Это ты не понял, дружище! – перешел на крик студент. – Через три дня тебя бросят в яму с волками! А за тобой – и меня! Это ты понимаешь?
– И ты предлагаешь мне пойти на поклон к Шогуру? А как же наши товарищи, как твой друг Чингис, которого мы должны найти?
– А ты полагаешь, что нам будет лучше в зубах голодных зверей? А что касается Хана, то я уверен, что его давно убили туземцы, или сожрали волки. Сейчас не о Чингисе надо думать и не о них, – Озеран махнул рукой в сторону остальных членов экспедиции, – а о своей шкуре! Ты как хочешь, а я иду служить Шогуру, – не обессудь: жить хочется!
– Ну, ты и подонок! – Остап справа нанес сильный удар в челюсть студента.
Озеран отлетел в сторону и упал на землю, потом сел, потряс головой и осмотрелся вокруг, – в нескольких метрах от него стоял Шогур, который все это время наблюдал за пленниками.
Монгол злорадно улыбнулся и рукой поманил к себе поверженного юношу. Озеран с трудом встал, его качало из стороны в сторону, подошел к монголу и поклонился.
– Шкура! – рванулся к предателю Остап. – Как я тебя раньше не разглядел?
– Стоять на месте! – положил руку на плече разъяренного подчиненного начальник экспедиции. – Смерти захотели?
–У! – гаденыш! – рычал побагровевший аспирант медицины.
Тем временем, Шогур, с любопытством глядя на Озерана, внимательно его слушал.
– Мой хан! – говорил предатель. – Я буду преданным и смелым воином! Пощади меня, великий хан, возьми на службу!
– Как зовут тебя? – спросил монгол.
– Мое имя – Юрок.
– Почему тебя ударил этот трусливый шакал? – Шогур указал на Остапа.
– Он был моим другом, я хотел спасти его от смерти: посоветовал поклониться тебе, великий хан, и стать твоим верным слугой.
Шогур, услышав обращение «Великий хан», побагровел от тщеславия и спросил:
– Хочешь служить мне?
– Да, мой хозяин, хочу!
– На! – Шогур протянул пленнику кнут. – Бей его! – монгол ударил ногой Остапа. – Он тебе не друг, если не хочет служить мне!
Воины, стоявшие позади Шогура, натянули тетивы луков и прицелились в пленников.
– Да, мой повелитель! – ответил Озеран, взял кнут и, злобно глядя на бывшего друга, начал его хлестать.
– Ну, ты и скот, Юрок! – рычал Остап, пытаясь увернуться от ударов. – Задушу собственными руками!
– Теперь ты мой слуга! – довольно сказал Шогур. – Скажи этому шакалу, что завтра его съедят волки!
– Да, мой господин! – поклонившись хозяину, ответил Юрий и перевел его слова Остапу, добавив: "Все, как ты хотел, Остапчик, – завтра пойдешь на корм диким зверям!" – и хлестнул его кнутом.
– К восходу луны, – сказал новому слуге Шогур, – яма должна быть готова, – утром привезут волков.
– Будет готова, великий хан! – ответил Озеран и услужливо протянул повелителю кнут.
– Оставь кнут себе, Юрок! Этих шакалов надо бить, чтобы хорошо работали; справишься с ямой до луны, получишь коня и саблю, не справишься, отдам волкам на съедение! Понял?
– Понял, повелитель! – перепугано ответил студент, повернулся к бывшим товарищам и начал стегать их кнутом. – Работать, работать! Шевелись, живее!
В лагере Шогура было оживленно: прибывшие накануне всадники, готовился к отъезду. Седлали коней и воины Шогура, – они тоже отправлялись в стан хана Кирилтуха, который собирал все силы, чтобы через пять ночей нанести решающий удар по улусам Темуджина.
Шогур, на время своего отсутствия, назначил начальником улуса старого воина Альяса и, уединившись с ним в юрте, давал наставления:
– Выбери себе двух самых хитрых воинов – они будут охранять улус, Юрок, – ты видел этого молодого трусливого шакала, – теперь служит мне, пусть он бьет пленников и заставляет работать, пока яма не будет готова. Волков, которых охотники привезут завтра к восходу луны, посадишь в яму, а когда взойдет солнце, накормишь, – бросишь им одного пленника, его зовут Остап – это сильный и хитрый воин, будь с ним осторожным. А Юрока отдашь волкам на следующий восход солнца, – мне не нужны трусливые и слабые слуги! Охотников отправишь в улус великого хана Кирилтуха, – будет большая битва с Тэмуджином! Великий хан собирает всех воинов!
– Будет исполнено, Шогур! – с достоинством ответил старый дисциплинированный воин.
Чтобы выкопать яму до нужной глубины, пленники работали всю ночь, – благо, месяц и звезды ярко освещали поляну. Все это время Юрий Озеран ревностно исполнял свои новые обязанности слуги Шогура и надсмотрщика: он не давал ни минуты отдыха и своим бывшим товарищам, и воинам Темуджина, хлестал их кнутом и подгонял грубыми окриками. Чтобы уставшие люди не упали от истощения, предатель принес землекопам бурдюк с ключевой водой и кусок вареной конины. Когда работа была закончена, пленников подвели к их узилищу и столкнули вниз.
В это время большой отряд конницы, сверкая кольчугами и саблями, выехал из расположения улуса и, поднимая дорожную пыль, скрылся за сопками. Лагерь, пленников и загон с табуном лошадей остались охранять опытный старый воин Альяс, два молодых безбородых лучника и новый слуга Шогура – предатель Юрок.
Квадратная яма, – размер сторон был до шести-семи метров, – предназначенная для жестокой казни врагов великого хана Корилтуха, была глубиной не менее пяти метров, и выбраться из нее ни волкам, ни несчастным, брошенным на съедение, не предоставлялось возможным.
К середине дня в улус вернулись охотники, они спешились возле волчьей ямы, привязали к ограде коней, сняли с их спин кожаные мешки, – там были пойманные волки, – и, развязывая мешки, по одному бросали их в яму. Волки, после заточения в темном мешке, ослепленные ярким солнцем, остервенело и дико рыча, метались по яме, высоко прыгали на отвесные глиняные стены, пытаясь выбраться наверх.
Временный начальник лагеря Альяс приказал охотникам немедленно отправляться в улус хана Кирилтуха. Наскоро пообедав вареной кониной с ключевой водой, воины отправились в путь.
После изнурительных земляных работ в волчьей яме, путешественники во времени и узники-монголы, не ощущая холода и сырости, проспали тяжелым мертвым сном остаток дня и всю ночь.
Утром их разбудил громкий стук и крики.
– Подъем, бездельники! – кричал Озеран. – Волки проголодались!
– Что, Иуда, выслуживаешься? – Тупикин показал студенту мощный кулак. – Мокрого места не оставлю!
– А я помогу тебе, Костя, истребить этого гада! – добавил Остап. – Дай только выбраться отсюда!
– Сейчас выберешься! – злобно ответил Озеран, опуская в яму, с помощью двух молодых воинов, лестницу. – Голодные зверюшки давно тебя ждут, дурак! Быстро всем наверх! Кто вылезет последним, первым будет сожран представителями древней фауны. Живее, паразиты!