Вихрева достала из сумочки туалетную воду, зажигалку – к слову сказать, она всегда предпочитала бензинную, потому что так научил ее спецназовец – и, конечно же, раскладной нож, который всегда находился при ней (по совету всего того же бойца спецподразделений). Первым делом она обработала этот клинок. Проведя по его лезвию с двух сторон зажженным огнем, она продолжила обеззараживание, попрыскав на него спиртосодержащей, излучающей благовоние жидкостью.
Далее, сняв колготки, она перевязала ими бедро чуть выше раны, образовав таким образом своеобразный предохранительный жгут, потом все из того же флакона забрызгала рану и чуть не потеряла сознание от пронзившего ее резко болевого ощущения, однако не проронила при этом ни звука. Две или три минуты настраиваясь, она наконец начала себя оперировать.
Превозмогая страшную боль, Маша с помощью ножа расширила в месте ранения ранку, образовав достаточное расстояние, необходимое для более эффективного извлечения из своего тела застрявшего там предмета. Все тем же режущим инструментом она с боковой стороны ноги нащупала пулю, застрявшую в мышечных тканях и на большую удачу не задевшую кость. Она попыталась ее извлечь, подвергая себя невероятным страданиям, а чтобы не кричать, зажала между зубов деревянную палку.
Осуществив несколько неудачных попыток, при каждой из которых нож соскакивал со скользкого, увлажненного кровью, металла, Мария поняла, что извлечь свинец таким способом у нее вряд ли получится. Все, что ей все-таки удалось сделать – так это приблизить его к поверхности, но выйти наружу мешали подкожные отложения.
Прекратив тиранить себя ножиком, Вихрева дала себе немного передохнуть, решаясь на еще более болезненный шаг, и по прошествии пяти минут наконец посчитала, что способна уже к его прямому осуществлению. Для этой цели, девушка, чуть отодвинув резаком одну сторону раны, резким движением запустила внутрь ее указательный и большой пальцы, остановив их только возле свинцового, причиняющего ей боль предмета. Да, страдания были неимоверны, но это был единственный способ извлечь из ноги застрявшую пулю. Надежно обхватив эту «железку», она вырвала ее наружу и в тот же миг потеряла сознание.
Без чувств беглянка находилась около минут двадцати. Постепенно приходя в себя, она с ужасом вспоминала все то, что за последнее время с ней приключилось, а когда полностью овладела собой, то вспомнила и про операцию, и про то, что закончила ее довольно успешно, все-таки в итоге достав из себя свинцово-стальной маленький «шарик», и как не покажется это странным, но он все еще продолжал находиться у нее между пальцев. С брезгливостью отбросив его немного в сторону, она с помощью зажигалки принялась осматривать рану, которая, даже не смотря на необычный жгут, тем не менее все-таки кровоточила. Был только единственный способ полностью остановить потерю жизненной жидкости.
Собравшись с духом, необходимым для еще одной попытки нестерпимых страданий, с помощью зажигалки Мария стала нагревать лезвие раскладного ножа. Когда кончик сделался красным, можно уже было быть уверенной, что сталь достигла необходимой температуры. Подняв с земли палку (она выпала при недавнем обмороке) Вихрева вновь зажала ее между своими зубами и в тот же самый момент приложила раскаленный металл к прооперированному только недавно месту. Ее тело словно прострелило приступом жуткой боли, глаза округлились до неестественно-огромных размеров, а из груди готов был вырваться крик невыносимых мучений, но, как и раньше, девушка не издала ни единого звука, только сильнее вцепившись зубами в деревянный пруток. Через три секунды этого невероятного самоистязания пострадавшая вновь потеряла сознание.
На этот раз она находилась в беспамятстве чуть менее часа. Очнувшись, она вдруг осознала, что совершенно не чувствует холода, и очень удивилась этому неестественному обстоятельству, в принципе, очень выгодному в создавшихся обстоятельствах. Поглядев на обработанную ею же рану, она с удовольствием отметила, что та больше не кровоточит, да и боль практически стихла. Однако, поступая так для большей гарантии, водой, Мария, забрызгав бедро туалетной, сняла с себя черную матерчатую футболку, разорвала ее на широкие ленты и сделала плотную перевязку. Только после этого она посчитала, что про свое ранение можно на какое-то время забыть.
Близился скорый рассвет, и поспать теперь все равно бы не получилось, хотя если быть объективным, то это не было чем-то таким уж необходимым: героиня находилась в состоянии сильнейшего нервного напряжения и чувствовала себя достаточно бодрой. Чтобы ее тело не остывало, она принялась, беспрестанно подпрыгивая, перебегать с места на место, заодно разминая травмированную ранением ногу. Лишь только стало светать, как Вихрева тут же услышала, что со стороны бандитской деревни доносятся шумы, похожие на заводящиеся мота-двигатели. Безошибочно рассудив, что это собирается ее безжалостная погоня, предполагаемая жертва, чуть углубилась в сторону от того места, где ночевала, и пустилась бежать прямо в сторону враждебного поселения.
Там же, в то же самое время, «охотники» собирались за своей, как они все считали, легкой добычей. Для удобства передвижения по лесному массиву, они заводили снега-болото-ходы, или попросту квадр-циклы, и выстраивались в две линии друг за другом. Этому жестокому занятию решили предаться тридцать два бандита из тридцати трех, в том числе и госпожа с немецкой фамилией Шульц. Решительно отказался участвовать в этой варварской экспедиции лишь родной брат атамана Егор.
– Я плохо себя чувствую, – объяснил он свой отказ так, чтобы все его слышали, Виктору же по секрету от всех сообщил: – Ты же знаешь, как я не люблю мотаться по дремучим лесам, и будет лучше, если я останусь здесь, в деревне, присмотреть за домами, все равно ведь это кто-то должен был делать. И потом, одно дело бой, – тут я весь ваш! – но подобные игры мне как-то не по душе и что-то совершенно не интересны.
– Как знаешь, – только и ответил ему атаман.
Виктор Павлович очень любил своего младшего брата, ведь для него это была единственная живая душа на всем белом свете. Поэтому, если с другими он был груб, а подчас даже жесток, то с этим юношей, едва достигшим двадцатилетнего возраста, он старался держаться как можно мягче, и иногда – что удивительно! – в его разговоре с братом проскальзывали совсем не похожие на него нежные нотки.
Младший Борисов внешне очень походил на старшего, единственное, выглядел много моложе, и натура его еще не была до абсолютной степени очернена злостью, ненавистью и жестокостью; лицо его сохранило еще детское выражение; волосы же в отличии от Виктора Павловича, были каштановыми и вились в локоны, спускаясь на плечи словно у девушки. В остальном, внешних различий между двумя этими родными людьми в общем и целом не наблюдалось.
Было решено, что Егор останется присматривать за селением, а заодно и обеспечит его охрану. Так сказал главарь, и никто возражать ему не отважился. Когда строй был полностью собран, «главбандит», заняв в нем главенствующее, переднее, положение, поднял кверху руку и, несколько секунд подержав ее в таком положении, произвел мах вперед, затем резко опустил вниз, призывая следовать за собой.
Его квадр-цикл сразу начал движение, а вслед за ним устремилась и вся эта «до зубов» вооруженная, как они считали, лихая процессия, хотя если быть объективным, то, для того чтобы догнать всего одну девушку, имеющую чрезвычайно заниженный социальный статус и не представляющую серьезной опасности, – для этого было собрано целое «войско». Двигались они не торопясь, насколько позволяла лесная непроходимая глушь. В среднем, скорость этого кортежа не превышала двадцати километров за один час.
Вихрева, которая при свете, да еще и бегом, довольно быстро преодолела расстояние до бандитского стойбища, теперь, сидя в кустах на самой опушке перед этим небольшим поселением, молча наблюдала за тем, как лесные разбойники, уверенные в своей победе, отправляются на ее поиски. Вместе с тем, едва лишь дождавшись, когда замыкающий, последний «охотник» скроется в густорастущей лесопосадке, она вышла из своего укрытия и направилась прямиком к дому, где, как она успела обратить внимание, остался всего один из бандитов. «Ну, сейчас посмотрим, что вы собой представляете?» – вихрем промелькнула мысль в ее голове.
Она шла бодрым, уверенным шагом, единственное, еле заметно прихрамывая: в силу нервного напряжения, рана ее почти что не беспокоила. Этому способствовал и выброс в кровь огромного количества адреналина, который происходит всегда в подобных этому случаях, помогая человеку преодолеть страх и свою неуверенность. Нетрудно догадаться, что девушка заранее достала из сумочки известный уже складной нож и привела его в боевую готовность. Ей оставалось до дома не более каких-то там двадцати шагов, как изнутри стал выходить молодой и, к слову сказать, очень красивый парень. Он был без оружия и весело насвистывал какую-то незнакомую песню.
Мария приближалась с правой, подветренной, стороны, и парень заметил ее не сразу, успев спуститься со ступенек на землю. Уловив краем глаза какое-то движение сбоку, он резко повернул голову и, к удивлению, обнаружил идущую в его направлении, привезенную накануне «третьесортную» проститутку. Ее решительный вид, уверенная походка и блестящее в руке острое лезвие не вызывали сомнений о ее дальнейших намерениях. Развернувшись назад, он устремился назад, пытаясь укрыться внутри этого, невероятно большого, строения. «За оружием», – словно молния пронеслось в голове отчаянной девушки. Здесь все решали доли секунды. Натренированным движением сделав замах, она метнула во врага свой острозаточенный нож, удачно, а скорее целенаправленно, попав ему в боковую часть шеи, где у всех нормальных людей проходит сосуд сонной артерии.
По неопытности, а может, неведению, но юноша немедленно извлек из себя это, вдруг ставшее таким опасным, оружие, и тут же наружу стала фонтаном вырываться животворящая жидкость, имевшая характерный бурый окрас. Парень пытался зажать рану рукой, но кровь все равно стремительно струилась сквозь его пальцы. Понимая, что от этого человека опасности ждать больше не стоит, Вихрева, проходя мимо, подняла с земли выпавший из его руки складной нож и, обтерев его об одежду убитого ее только что юноши, направилась прямиком внутрь «главного» дома.
Оказавшись в его внутренних помещениях, она заострила внимание и была приятно удивлена царившими здесь чистотой и порядком. Это был дом атамана и его младшего брата. Также здесь обитала небезызвестная Шульц, оказавшаяся подругой-жизни Виктора Павловича. Прямо перед входом первый этаж представлял собой большую гостиную, где обычно и собирались все члены банды. Тут же, сбоку от входа, находилась небольшая каморка, оборудованная под кладовую, в которой было все: и оружие различных модификаций, и спецодежда, и специальное снаряжение. Это именно то, что сейчас было так необходимо не совсем уж непрошенной посетительнице. Однако, памятуя, что лагерь не остался совсем пустовать, она все же решила закончить осмотр и всего остального дома.
Вооружившись пистолетом «ТТ», который более всех остальных нравился ей в обращении, Мария, ступая бесшумно, словно пантера, продолжила обследовать строение изнутри, предусмотрительно, чтобы ее не застали врасплох, заперев входную дверь на имевшийся на ней мощный засов (очевидно, атаман не сильно уж доверял своим приближенным). За огромной залой располагались котельное помещение, смежная с ним кухня, и небольшая спаленка, в которой имелась лестница, ведущая на верхний этаж. Держа пистолет перед собой на вытянутых руках, Вихрева медленно поднялась по ступенькам и убедилась, что там были пять отдельных спален, огромная ванная и туалет. Ни одной живой души ей больше не повстречалось, правда, одна комната оказалась запертой, и девушке пришлось лишний раз спускаться вниз за ключами, находившимися там же, где и оружие, потом долго подбирать нужный, все это время ожидая, что дверь вот-вот откроется и оттуда выскочат оставшиеся для охраны бандиты. Однако все прошло спокойно, и когда дверь наконец отворилась, то оказалось, что и эта спальня пуста.
На весь осмотр ушло чуть более каких-то там двадцати, но, как девушке показалось, невероятно долгих минут. Мария прикинула, что у нее есть еще минут двадцать, может быть тридцать, прежде чем бандиты поймут, что она набралась наглости отправиться прямо в их лагерь, между тем все равно следовало спешить.
Спустившись вниз, она проследовала в кладовую, где сразу же стала видоизменять свой, непригодный для блуждания по лесам, внешний облик. Первым делом она скинула с себя все свое неудобное в боевых условиях одеяние. Затем, выбрав наиболее легкий, но ни в чем не уступающий по прочности бронежилет, Маша надела его на взятую здесь же и бывшую черного цвета футболку. Далее, подобрав самый маленький размер камуфлированной формы, она, не раздумывая, облачилась в нее. Обмундирование было немного великовато, но это было даже и на руку: ничто не сковывало движений. С ботинками пришлось намного труднее, ведь самый маленький размер, из имевшихся в той коморке, был сорок первым, хрупкой же девушке требовался лишь тридцать седьмой.
Быстро соображая, Вихрева решила поступить следующим, стандартным в таких случаях, образом: она вынула стельки из нескольких пар и вставляла их в одну до тех пор, пока нога не вошла внутрь достаточно плотно. Зашнуровав верхние части, она убедилась, что сможет ходить в них и делать это довольно сносно. Теперь необходимо было определиться с вооружением. «Тульский токарев», естественно, оставался при ней, поместившись в удобную кобуру, крепящуюся к ремню, поддерживавшим собой военные брюки. По ходу сборов ее взгляд неоднократно падал на висевшую на стене СВД, снабженную оптическим, таким знакомым, прицелом. В конечном итоге выбор был сделан, и винтовка благополучно покинула место хранения, перейдя в руки новоиспеченного отчаянного владельца.
Закончив со своим облачением, она перешла к запасу съестного и боеприпасов. Захватив «в плен» солдатский вещмешок зеленого цвета, она наполнила его патронами, не позабыв прихватить и три боевых ножа-финки. Затем прошла на обширную кухню, где обнаружила большое скопление всевозможных консервированных продуктов. Часть из них перекочевала в рюкзак героини.
Когда сборы были закончены, она, захватив свое старое, ненужное больше, тряпье и свою дамскую сумку, вышла на улицу. Делать это пришлось очень аккуратно, предварительно осмотрев из окон прилегающую к дому главаря территорию. Затем, чуть приоткрыв входную, плотно входившую в проем дверную створку, отчаянная «захватчица» предварительно убедилась, что за ней никто не стоит и поблизости не находится, и только после этого решилась выйти наружу. Убитый ею парень лежал возле нижней ступеньки, не подавая больше признаков жизни.
Глава IV. Еще двое
На все про все у Вихревой ушло в общей сложности не более пятидесяти пяти минут. За это время неторопливые бандиты вряд ли смогли сориентироваться относительно ее того, куда она устремилась, чему доказательством служили звуки их транспорта, доносившиеся не менее чем за километр от лесного лагеря.
Мария вспомнила, что когда она проходила мимо сарая, плотно примыкавшего к этому дому, то заметила там одиноко стоящий снега-болото-ход. Язвительно улыбнувшись, она проследовала в тот самый гараж. Ключи оказались в замке зажигания: бандиты были настолько уверенны в полной тайне своего лесного убежища, что даже невольная мысль о том, что кто-то сможет у них что-либо без спроса взять, абсолютно не приходила им в голову.
– Что ж, ваша самоуверенность будет вашей ошибкой, а мне сослужит добрую службу, – проворчала молодая особа, запуская стартером двигатель.
Техника завелась довольно легко. «Машину водить я умею, мотоцикл приходилось, пришла пора научиться управлять квадр-циклом», – промелькнуло в голове у отчаянной девушки, когда она, поддавая газу, покидала пределы хранилища. Постепенно осваивая новый вид транспорта, Вихрева приятно удивилась, что, как оказалось, в управлении он не так уж и сложен.
Пока она находилась в этом небольшом поселении, бандиты, увлеченные «веселой», по их мнению, безмятежной погоней и, предчувствуя одну, из самых легких, когда-либо достававшуюся им добычу, уверенно шли по ее следу. Они беззаботно шутили, предполагая, кто же первым подстрелит эту девицу, хотя все притом соглашались, что поскольку командир идет во главе их отряда, то и заметит беглянку первым, конечно же, он, а уж то, что он не промахнется – в этом никто в этой команде даже не сомневался. Но дух «охоты» таков, что каждый желает произвести тот самый последний, решительный выстрел.