– Кто он, этот безглазый человек? Посланник Божий или сумасшедший?
Владимир стал выбрасывать вперед руки и резким отрывистом голосом выкрикивать непонятные слова. Вдруг он открыл глаза, наклонился к рядом стоящей молодой женщине и заговорщическим тоном сказал:
– Знаете, что я вам скажу по большому секрету? Религиозные евреи – самые большие грешники на земле! А знаете, почему? Из-за гордыни! Их ведь избрал Бог! Только их! А мы с вами произошли от обезьян. Про то, что Христа распяли, я вообще промолчу. Такой милый молодой человек! А они его на Голгофу!
– Что ты на меня уставился? Еврей что ли? – внезапно обратился Владимир к пожилому человеку, стоявшему совсем рядом.
Мужчина под устремлёнными на него подозрительными взглядами испуганно замотал головой.
– Ну, давай! После всего сказанного назови меня антисемитом. Ну, давай, давай! – подзадоривал его русский.
Трясущийся мужчина выдавил из себя:
– Я – не еврей, я – араб. Я – мусульманин.
– А я – еврей! – весело продолжал Владимир. – Представляете? Вас же смущает мой нос. Кого-то в детском доме он тоже смущал, так что дразнили меня «грязным жидом». Не понимал я тогда… Да, ты не бойся! Пошли со мной! Я тебя к своим выведу, а то эти тебя побьют. И, судя по глазам, очень сильно…
Одна старушка, невысокая, сгорбленная от тяжёлой работы, пригласила его в свой дом отобедать. Владимир с радостью согласился. Он ел простую арабскую лепешку, запивая водой, расспрашивал хозяйку о детях, интересовался, заботятся ли о ней. Женщина гордо отвечала, что Бог послал ей хороших сыновей. Дрожащими руками она наливала ему воду, глаза её лучились от радости. Это привело русского в хорошее расположение духа. Он сказал:
– Да вознаградит Бог детей твоих! И тебе, мать, здоровья!
После трапезы слепой направился на израильскую территорию, в квартал Авраам-Авин, где поселился в гостинице Бейтар. В этой же гостинице уже несколько дней жили японские журналисты. Счастливое совпадение привело в восторг Акико. Она с бокалом коктейля уселась в кресле в фойе отеля, не сводя глаз с лестницы, ожидая, когда появится Владимир. Изаму сел рядом и принялся листать какой-то журнал.
К ним подошла Лиза и протянула книгу в белом переплёте. Изаму отказался и отдернул протянутую за книгой руку Акико. Лиза улыбнулась и отошла. Молодой человек, не отрываясь, смотрел ей вслед. Она была прекрасна, словно эльфийская принцесса из сказки! Её длинные, ниже пояса, золотистые волосы крупными локонами струились по белому вышитому платью. Такой красоты он в жизни не встречал, поэтому судорожно сглотнув, отвёл взгляд, а потом обнял свою девушку.
Только ближе к полуночи Владимир вышел из гостиницы, сел на ступеньки у входа, поднял голову к небу. К нему подошёл молодой человек и о чём-то спросил. Слепой нахмурился и недовольно пробурчал:
– Что вы мне надоедаете? Есть Закон, вот и соблюдайте его.
– Требуется разъяснение. Пожалуйста, господин Царёв! Как быть с прелюбодеянием? Что под ним понимается? Вот, например, мусульманину можно иметь много жен. А христианину? Один только взгляд с вожделением – уже прелюбодеяние.
Владимир улыбнулся и потрепал свои волосы:
– Ты прав! Седьмой пункт Закона – самый сложный для соблюдения. Я почему улыбаюсь-то – анекдот вспомнил. Спускается Моисей с горы: «Евреи, у меня для вас две новости: одна плохая, другая хорошая. С какой начать?». «Давай с хорошей!». «Сошлись на десяти…». «О-о-о-о! Ну, давай теперь плохую» «Прелюбодеяние вошло…». Ну, ведь смешно, правда? – он звонко рассмеялся, откинувшись назад. Потом резко оборвал свой смех, провел руками по влажным волосам и стал серьёзным:
– Ну, хорошо! Давайте рассуждать! Прелюбодеяние конкретно означает – не изменять партнеру, с которым живешь. В давние времена было распространено многоженство, соответственно, Бог был не против этого… В ином случае, в заповеди была бы запятая. Также отсутствуют указания о разводе или о том, чтобы вообще не жениться. Ну, а на нет и суда нет, – развел руками Владимир, а потом хитро подмигнул и продолжил:
– Однако, – русский поднял вверх указательный палец, – Давайте, рассмотрим статистические данные: на каждые сто девочек рождается сто пять мальчиков и к двадцати годам соотношение полов выравнивается. Если каждый начнет брать себе по две, по три жены, что делать остальным неудовлетворённым молодым людям? До войны ведь дойдёт. О-о! Мне в голову идея пришла. Знаешь, каких женщин больше? Которые старше 40 лет. Вот если ты сорокалетнюю второй женой сделаешь, – он снова противно захихикал, – тем самым ты добродетель сделаешь! Ее от греха спасешь… Вот это – пожалуйста! Вот это я тебе разрешаю.
Владимир внезапно замолчал, перестал двигаться, поднял голову к небу, будто прислушиваясь к чему-то. Так просидел он несколько минут, не шелохнувшись. Из открытого рта вытекла слюна. Это вызвало у Изаму отвращение. Он огляделся вокруг и увидел, что только он один смотрит на русского с недоверием и брезгливостью. Даже в глазах любимой Акико он увидел благоговение. Ему стало страшно. Он попытался растормошить подругу, но тщетно. Она не реагировала.
Наутро Акико изъявила желание сопровождать Владимира в его походе. Она уже успела связаться с руководством и получила на это разрешение. Изаму прикусил язык, пожалев, что не догадался первым позвонить в Токио. Ему ничего не оставалось, как подчиниться.
Журналист обреченно смотрел, как в фойе гостиницы русский объявляет, что покидает город. Он благодарил хозяев за радушный приём. Рядом стояла Акико, чтобы просить его, разрешить им следовать за ним.
Входная дверь открылась. Швейцар пропустил блондинку спортивного телосложения, с небольшим чемоданом на колесиках. Увидев Владимира, женщина открыла рот и изумленно уставилась на него. Потом подняла правую руку, расписанную татуировкой и стала ерошить свои короткие светлые волосы. Царев не обратил на нее никакого внимания. В этот момент ему позвонили по телефону. Женщина подошла к стойке регистрации, вытащила из яркой сумочки паспорт и, передавая его симпатичной девушке, представилась: «Линда Хартманн».
Мимо проходила Лиза, с интересом взглянув сначала на немку, затем на японца. Вскинула глаза на молодого человека и улыбнулась ему странной, зачарованной улыбкой. Изаму похолодел. Он вспомнил одну из легенд своей страны о Юки-онна, белолицей женщине, замораживающей мужчин своим поцелуем.
В старинной японской легенде белая колдунья пощадила понравившегося ей молодого человека по имени Минокити, но взяла с него обещание никому о ней не рассказывать. Молодой человек сдержал слово и через год женился на красивой девушке-сироте О-Юки. У них родились замечательные дети и жили они поживали счастливо. Но вот странное дело – жена оставалась такой же молодой и прекрасной, как прежде. Однажды Минокити увидел свою жену при свете ночного фонаря. Она показалась ему похожей на снежную ведьму. Вспомнил он ту давнюю историю и простодушно рассказал её жене. Разгневалась тогда О-Юки, она же колдунья, обвинила мужа в нарушении клятвы и хотела уже убить его. Но любовь к детям остановила её. Будучи узнанной и разоблачённой, О-Юки пришлось уйти в мир духов.
Эта незнакомая девушка напомнила ему белую ведьму из легенды. Она не шла, а плыла по пыльной мостовой, подол её платья на касался земли. Будто парил над землёй. Длинные светлые волосы обвивали её хрупкую фигурку, изящные руки выглядывали из широких кружевных рукавов, а когда она поднимала их, сердце мужчины останавливалось. Её кожа цвета слоновой кости, словно светилась изнутри. Какого цвета были её глаза, невозможно было определить: они были темные и глубокие. Хотелось заглянуть в эту бездонную пропасть и познать тайну, спрятанную там.
В этот самый момент Лиза обернулась и посмотрела на Изаму долгим пронизывающим взглядом. Внутри него все затрепетало, сердце усиленно забилось, а в штанах предательски зашевелилось. Снежная красавица улыбнулась Изаму. Он, глядя на ее манящие губы, почувствовал непреодолимое желание поцеловать их. Вместе со страстью возникла твердая уверенность, что этот поцелуй превратит его в ледяную глыбу, как в старинной легенде.
Журналист поспешил отвести глаза и стал судорожно искать Акико. Его девушка была полностью поглощена Владимиром. Молодой человек взял подругу за руку, потянул к себе, но она вырывалась. Изаму стоял рядом и слушал, что говорил этот странный человек без глаз:
– Как вы мне надоели с вопросами, что нам делать, – русский переминался с ноги на ногу, раскрасневшись от гнева.
Внезапно он успокоился, словно нашёл наконец нужное решение, выдохнул и совершенно спокойно произнёс:
– Во-первых, Заповеди Божии должны почитать в каждом доме. Дети с рождения должны знать их. Первой книгой должна быть не «Азбука», а десять Божьих заповедей. Тогда юное поколение будет расти в твёрдой уверенности, что Отец наш Небесный никаких скобочек для уточнения и разъяснения своих слов «не убивай», «не кради» не раскрывал. И никто, и никогда не посмеет нарушить святые заветы! Наши дети установят на Земле мир и порядок. Господь ждёт это четыре тысячи лет!
Во-вторых, верните Священную субботу! Не ходите за покупками в магазины! Не пользуйтесь транспортом! Первую половину субботнего дня посвятите Богу, вторую – семье. Отдыхайте! Радуйтесь! Занимайтесь спортом! Устраивайте пикники! Встречайтесь с друзьями. Поезжайте к родителям! Тем самым вы исполните пятую заповедь. Если вам в радость ухаживать за своим садом, то занимайтесь этим себе на здоровье. А вот если труды ваши предназначены для продажи, то это уже работа.
Между тем, все, что обеспечивают безопасность людей, все, кто защищают их жизнь и здоровье, должны работать: полиция, пожарная служба, скорая медицинская помощь, больницы. Но служить там должны волонтеры.
В конечном итоге, в отсутствии спроса, не будет и предложения. Магазины закроются, транспорт перестанет ездить. И правительству ничего не останется, как перенести первый рабочий день на воскресенье. А так как в мире большинство людей, исповедуют авраамические религии, то остальным странам для эффективного ведения бизнеса придется тоже сделать субботу выходным днём. И восторжествует четвертый пункт закона во Славу Господа нашего!
Изаму совершенно не хотелось отдыхать в субботу. Он был трудоголиком. 24 часа безделья приводили его в ужас. Пятидневный отпуск один раз в году делал его счастливым. И зачем ему славить непонятного Бога, который всего один и которого никто не видел?! То ли дело, когда каждый окружающий предмет заселён духами. И это прекрасно!
Изаму не считал себя религиозным, хотя был воспитан по учению синто. Религия его предков учит: человек, живя в гармонии с окружающим миром и людьми, совершает добро. Добродетель – это и уважение к старшим, и способность поддерживать искренние дружелюбные отношения с людьми, и жизнь в гармонии с природой. Размышляя над словами Владимира, Изаму пришёл к выводу, что он не нарушает Закон, потому что не делает зла.
– И вообще, что за глупости?! Что мы здесь делаем? – думал молодой человек, следуя за Акико. Всё это ему совершенно не нравилось. В его голове пульсировала одна-единственная мысль. – Как убедить Акико не следовать за этим новым пророком?!
И, скорее по этой причине, на выезде из города, увидев вооруженных израильских солдат, Изаму вдруг кинулся на одного из них, пытаясь отнять автомат. Он успел лишь увидеть удивлённое лицо молодого солдата, как потерял сознание, получив удар прикладом по голове. Как подкошенный, Изаму упал к ногам военного. Тот с недоумением уставился на упавшего, а потом растерянно огляделся по сторонам.
Акико вскрикнула и кинулась к товарищу. Она упала на колени и обхватила его голову. Не веря своим глазам, она посмотрела на свои руки в крови и тут же разъярённой кошкой вскочила. Её ярость наткнулась на дула автоматов, направленных на неё солдатами. Акико задрожала уже не от гнева, а от страха, что Изаму может умереть. Она расплакалась и взмолилась:
– Помогите! Он умирает!
К пострадавшему подошёл военный и, наклонившись над ним, стал осторожно ощупывать голову.
Владимир всего этого не видел или не хотел видеть. На крики он даже не обернулся, а спокойно миновал контрольно-пропускной пункт и покинул город. Одна лишь Лиза остановилась, долго и внимательно смотрела на журналистов. Её спокойное, лишенное каких-либо эмоций лицо, минуту оставалось неподвижным, потом легкая, разочарованная улыбка мелькнула на её губах. Она отвернулась и медленно продолжила путь, словно пронизанное лучами заходящего солнца белоснежное облако, и скоро исчезла вдали.
Книга «Десять заповедей» попала в руки Карима в первый день пребывания в городе Хевроне. Его, как и Лизу, стали мучить сны. Когда они покинули Хеврон и разбили лагерь в безлюдном месте, Карим решился задать вопрос, мучивший его в последнее время:
– Мне снится один и тот же сон… – начал он, когда Владимир, сидя у костра, закончил есть и с наслаждением растянулся на туристическом коврике, вытянув босые ноги к огню. Владимир почесал одну ногу о другую, зевнул; затем рукой и кивком головы дал Кариму знак продолжать.
Юноша, раздумывая, пощипывал бороду, смотрел на костер и медленно стал рассказывать:
– Во сне я нахожусь в лесу и слышу голос братишки, зовущий на помощь. Мне слышится тихий плач Азиза. Я начинаю его искать, звать по имени. Внезапно деревья расступаются и перед мной возникает кукурузное поле. Сначала я не решаюсь углубиться в высокие заросли, я иду вдоль них, выкрикивая имя брата. Неожиданно передо мной оказывается вход. Подойдя ближе, я вижу деревянную табличку, на которой написано «Лабиринт». Слышу, братишка подаёт мне голос, и я делаю шаг в лабиринт.
Карим замолчал, отпустил голову и продолжил:
– Я вхожу в лабиринт и тут же начинаю плутать, не могу найти выхода. Голоса Азиза я уже не слышу. Мне кажется, это продолжается целую вечность. Я устал. Ноги мои начинают волочиться, а горло пересохло от жажды. Вдруг я натыкаюсь на плетенную корзинку со множеством не сочетающихся друг с другом предметов. Там лежат и жевательная резинка, и перочинный ножик, и кожаный кошелек с деньгами, яблоко и кусок материи, ручки, карточки и какие-то поломанные игрушки. Я вытряхиваю содержимое и пытаюсь понять, зачем они здесь. Внезапно мне вспоминается фильм, где главный герой в банке вместо денег получает пакет со множеством непонятных вещей, которые в конечном итоге оказываются подсказками4. Так и мне приходит в голову, что эти предметы должны мне помочь найти выход из лабиринта.
В своем первом сне, я, попадая в тупик, на выходе из него оставлял поперек дороги один из предметов, чтобы обозначить место, где уже был. Вчера же во сне я снова оказался возле корзинки с предметами. Я продолжил искать выход из лабиринта, используя предметы в качестве меток.
Владимир повернул лицо к молодому человеку и сказал:
– Какое прекрасное будущее может у тебя быть, Карим! Я вижу его, как один миг. Какая прекрасная жизнь! Дети, внуки… Жизнь в достатке и радости. И твоя профессия, не буду говорить, какая, приведет тебя к успеху. Для Бога, Карим, нет будущего и нет прошлого – есть одно настоящее. Это место, где ты сейчас находишься, место совершённого, совершаемого и желаемого совершить в будущем. С одной стороны, ты можешь прожить долгую прекрасную жизнь. С другой стороны, ты УЖЕ прожил эту жизнь и находишься на последнем ее этапе.
– Но я не хочу УЖЕ прожить эту жизнь. Я ее даже не познал! Я не хочу быть на пороге своей собственной смерти!
– Мой друг, тебе решать! Корзинка и находящиеся в ней предметы – подсказки!
– Так я и думал! Это ключ! – возбуждено подтвердил молодой человек.
– Да, мой друг! Разгадаешь его – проживешь свою жизнь. Не успеешь разгадать – окажешься на последнем отрезке жизни. Больше я ничего не могу тебе сказать. Могу лишь предупредить – торопись! Время играет против тебя.
– Время? – переспросил Карим.
Владимир ответил вопросом:
– Знаешь, чем закончится твоя жизнь? – мужчина встал, разложил спальник и стал влезать в него.