– Сюда?
Служанка покачала головой в стороны, и указал рукой, чтобы мы следовали дальше. Дрэкул шел рядом со мной, что вносило в эту вечернюю прогулку по коридорам замка некое напряжение.
– Я сам выбрал для Вас комнату, моя милая леди. Уверен, она подойдет вам своим светом и уютом, избавит вас от мрачных мыслей, наполнит теплом и легкостью.
Я промолчала. Мы пропустили еще несколько комнат и наконец-то остановились. Служанка снова открыла дверь и отошла в сторону. Я зашла внутрь, следом вошел Граф. Комната действительно была полна света. Кирпичных стен почти не было видно. Посередине стояла двуспальная кровать с балдахином, покрытая белым мягким пледом, по бокам стояли две тумбочки, а у ее подножия располагалась длинная банкетка. Под ногами стелился белый пушистый ковер, что тут же захотелось снять обувь и постоять на нем босыми ступнями, почувствовав ласковую негу мягких волокон. Здесь же были шкаф, комод, трильяж. Вся мебель была выполнена в белых тонах, расписанная золотом. С одного боку была дверь в ванну, с другой стороны молочными занавесками были занавешены окна.
«Как красиво!» – вертелось у меня в голове. Такая обстановка была мечтой любой девушки. На секунду меня посетила мысль о том, как бы было великолепно, будь это комната моей собственностью, но я тут же опомнилась.
– Ну как? Вам понравилась комната?
– Да, спасибо! Она шикарна!
– Комната королевы! – он легко коснулся моей руки. Я вздрогнула от этой неожиданной близости. Дрэкул нежно поцеловал мне руку и сказал, что больше не намерен мешать мне. Пожелал спокойной ночи и удалился. У меня внутри все переворачивалось от ошеломления. Почему он относится ко мне так по-особому? Какие у него на меня планы?
Я тут же заперла дверь, отошла на пару шагов, рассматривая ее, словно Граф мог через нее просочиться. Успокоившись, что ничего подобного не случилось, я подошла к кровати, погладила покрывало и села. В голове был сумбур. «Комната королевы!» пронеслись в памяти его слова. «Ты достойна стать королевой»! – также легла на нее фраза, прозвучавшая в моей голове во время трапезы. Что это все значило? Имеет ли это какой-либо смысл? И что это было, когда я словно выпала из реальности. Я тяжело вздохнула, встала и пошла в ванную комнату. Здесь тоже все было по-королевски. Огромная ванная, шкафчик, повисшая между ними раковина с двумя отделениями для банных принадлежностей. Напротив располагался такой же белоснежный унитаз. Стены, как это ни странно, были белыми, но я не смогла разобрать материал. Я открыла шкафчик и нашла там махровое полотенце. Можно было принимать ванну. Настроив температуру, я разделась и опустилась в горячую воду, которая успела покрыть две трети глубокой ванной. Тепло постепенно обволакивало мое тело по мере заполнения ванны. Я заставляла себя расслабиться, но мозг не хотел повиноваться. «Я сам выбрал для вас комнату» – пронеслось в моем воспаленном мозгу. Но когда он мог это сделать? Все время он просидел за столом. Девушками повелевал издалека, не приближаясь к ним и ничего не шепча на ухо. Я не слышала, чтобы он распорядился насчет выбора комнаты для меня. И почему такое особое отношение ко мне? Понимаю, если бы он уделял особое внимание маме, которая чуть в рот ему не заглядывала, когда он говорил. Но я, взбунтовавшаяся против него, зачем ему сдалась? Почему он показывает свое расположение ко мне? Или он не любит получать негатив к своей персоне и старается поменять мнение о нем в лучшую сторону или… я даже не знаю, что еще можно подумать или просто не хочу допускать иные мысли! Вода набралась до необходимой мне отметки, и я выключила кран. По ванне расходился пар. Зеркало совсем запотело. Я чувствовала, как сон начинает одолевать меня. Тогда я решила вылезать.
Глава 7. Загадка Дрэкула
Ночь прошла без происшествий. Мне даже снились приятные сновидения. Так что проснулась я в хорошем расположении духа. Меня даже посетили мысли, что я зря так напустилась на добродушного хозяина. Я встала, умылась и стала изучать комнату. Шкаф был необычно большой. Я открыла одно из отделений, там на вешалках висело три платья. Вынув их, я подошла к зеркалу и начала прикладывать по одному, любуясь отражением. Одно было белое, легкое, нежное, словно крылья ангела. Второе – кроваво красное. Настолько сильные оно вызывало ассоциации, что я тут же отбросила его на кровать. Третье – черное, без рукавов, оно шло по фигуре, имело глубокий вертикальный вырез на ноге. Но все они были далеки от моего стиля– унисекс. Я повесила их на место и открыла следующее отделение. Здесь были полки. На них лежали две пары черных брюк и три кофты. Одна, как футболка, с коротким рукавом, вторая – с небольшим шлейфом, третья – теплый свитер-стрейч.
– Вот это бы меня устроило, хотя все черное, мрачное, в духе Графа, особого желания одевать его у меня вещь не вызывает. Интересно, кому это все принадлежало? – спросила я сама у себя. Сама же ответила, что не имею понятия и, сложив все, принялась открывать еще одно, последнее отделение. Наверное, оно больше всего меня удивило – полки, полные книг. Я стала рассматривать их. Все они были на моем языке. Довольно странно. – Нужно спросить о них у Графа.
Я завершила осмотр шкафа, застелила кровать и решила, что на сегодня открытий достаточно. Выйдя в коридор, он мне уже не показался настолько мрачным, как вчера вечером, я пошла в сторону гостиной. Но тут, откуда ни возьмись, передо мной материализовался слуга Дрэкула. Я вздрогнула. А он лишь смиренно опустил голову.
– Что-нибудь желаете, госпожа?
– Нет, спасибо!
Он поклонился и пропустил меня, приглашая пройти по коридору в сторону лестницы жестом вытянутой руки. Я кивнула и двинулась вперед. И что хозяин делает со своими слугами, что они ведут себя так подобострастно? Я вышла на лестницу и увидела, что внизу меня дожидается Граф.
– Вы рано, госпожа!
– Пожалуйста, не называйте меня так. Мне это не нравится, – сказала я, спускаясь вниз.
Он неожиданно быстро оказался рядом со мной, преодолев ступени, казалось, в два прыжка.
– Как прикажете вас называть?
Он подал мне руку. Я замялась, но не решилась отказать. Все же он подготовил хорошую комнату. Не нужно напоследок оставлять о себе плохое впечатление, а я надеялась, что наше общение закончится именно сегодня.
– Алена, называйте меня Алена!
Я снова столкнулась с его глазами. Сейчас их чернота была особенно заметна, когда свет прорывался из щелей занавешенных окон. Да и он находился в непривычной ко мне близости. Чернота тут же сменилась другим цветом, не менее страшным. В черных зрачках снова разгорелось неясно откуда взявшееся пламя, но я, на этот раз, никак на подобный фокус не отреагировала. Меня заставляла держать себя в руках мысль о нашей скорой разлуке. Он лукаво улыбнулся.
– Я рад, что вы сегодня в хорошем расположении духа. Отдых пошел вам на пользу.
Я тяжело вздохнула и отвернулась от собеседника. Мы продолжили путь. Он держал мою ладонь в своей, согнутой в локте, покрытой черной тканью руке. Мою грудь сдавливало непонятное чувство тяжести. Но я продолжала медленно спускаться вниз. Этот путь мне казался вечным. Я взглянула на Дрэкула. Он горделивой неспешной поступью продвигался вперед. В его фигуре было нечто величественное, но одновременно еще ощущалось довольство сложившейся ситуацией. Казалось, что он рад моему сопровождению. Если бы он был моложе (думаю, ему было около 36 лет), и нас с ним связывали бы общие интересы, да и вообще, если бы мы встретились не накануне днем, то я бы подумала, что я для него не просто гостья, что у мужчины на меня совсем иные планы, чем приютить случайного путника. Он повернулся, и я резко убрала взгляд, вперив его прямо перед собой. Мы спустились с лестницы и повернули в сторону гостиной. Иногда мне казалось, что он не идет, а плывет рядом со мной. Мои фантазии порой сводили мой разум с ума. «Я явно перечитала ужастики» – подумала я. Мы зашли в зал. Здесь тоже все было занавешено, поэтому он щелкнул пальцами, чтобы включить люстру.
– Почему вы не откроете окна? Не экономите на электричестве? – пошутила я, когда он развернулся передо мной и заключил свое внимание на моем лице.
– Я могу позволить себе эту роскошь!
Он держался спокойно, без тени насмешки. Его глаза еще больше зажглись красным пламенем. Он взял мою руку в свою. Холодные пальцы водили по моей белой коже, хотя в сравнении с ним, она показалась довольно смуглой. На пальцах у него было много колец с огромными камнями, в том числе и на безымянных.
– Так у вас есть супруга? Я вижу обручальное кольцо, хоть и несколько нетрадиционного плана.
Он перевел взгляд с моей руки на лицо, изучая каждый его сантиметр. Мне было не по себе от такого неподдельного интереса.
– Супруга? Я мечтаю о нежной воспитанной девушке, что смогла бы разделить мою жизнь, наполнить ее смыслом, теплом. Я бы даровал ей все свои сокровища, осыпал бы ее подарками, любовался бы ею, как самым драгоценным из камней.
Я нервно сглотнула и не без труда вынула свою руку из его цепких лап. Он спокойно опустил руки вниз, но не сменил своего взгляда.
– А как же платья в шкафу? Они же кому-то принадлежали? Не могут ведь они висеть в ожидании чуда, – я тут же смутилась. Выражение было подобрано неуместно. Чудо – в понимании многих, феномен редкий, почти невозможный, поэтому выражение типа «надеяться на чудо» в отношении обретения им супруги могло быть воспринято как оскорбление. В какой-то мере неловкая фраза, вылетевшая по нелепой случайности из моих уст, свидетельствовала о моем негативном мнении в сторону Дрэкула, но мне не следовало высказывать его столь откровенно. – Простите, – поспешила исправиться я, – я немного неправильно выразилась. Просто такая смелая покупка… Вы ведь не знаете параметров вашей будущей супруги!
Я снова попыталась пошутить и вновь наткнулась на стену. На его лице ни один мускул не дрогнул. Он совершенно серьезно ответил на заданный вопрос:
– Отчего же не знаю? Вам бы оно было в пору.
Внутри все похолодело. Я судорожно обернулась на дверь и попыталась найти в ком-нибудь содействия, но там никого не было. «Где они, черт побери, пропадают» – выругалась я про себя.
– Скорей всего, они все еще заботятся о своем утреннем туалете, – ответил, подошедший с левого боку Дрэкул. Только вот вопрос не был задан. У меня возникло непонятное опасение, что он способен читать мои мысли. Но я его тут же отвергла. Этого не может никто из людей. Просто вопрос, прозвучавший в моем мозгу, был слишком очевиден.
– Да, думаю, вы правы.
Я подошла к окну и распахнула одну его половину. Внезапно, я услышала, как Дрэкул метнулся в сторону, одновременно закричав:
– Что вы делаете? Немедленно закройте! Закройте окно! Я здесь хозяин! Я распоряжаюсь всем! И никто иной!
Я обернулась на него. Мне стало не по себе. Вместо симпатичного благородного мужчины на меня смотрел монстр. Его брови сдвинулись, нос покрылся морщинами, а губы искосились в ужасной злобе. Мне показалось, что он вот-вот набросится на меня. Я тут же развернулась и задернула штору назад. Я вновь обернулась на Графа, тяжело глотая воздух от возникшего в душе страха. Как загнанная в угол добыча, я наблюдала за хищником, пусть передо мной снова стоял полный величия и красоты хозяин поместья. Я не выпускала из руки кончик занавески. Не знаю, каким образом, но мне казалось, что она спасет меня в случае опасности. Он шагнул ко мне, и я тут же плотнее прижалась к занавескам. Дрэкул отступил.
– Я напугал вас? – он немного склонил голову, но не опустил взгляда, словно изображая укрощенного хищника. – Не отвечайте. Простите, я не хотел вызвать у вас страх. Напротив, вы мне очень понравились. На будущее знайте, я никогда не открываю шторы. Это… фобия, как это называют ученые умы. Я на вас не злюсь. Это не в моих силах. Не переживайте. Я выйду, чтобы вы смогли прийти в себя. Еще раз прошу прощения.
Он тут же развернулся и вышел вон из комнаты. Я еще с минуту стояла неподвижно, потом ослабила хватку и сделала несколько шагов от окна. Мне было спокойно в его отсутствии. Но не давали покоя воспоминания о его реакции. Никогда не слышала о такой фобии. Светочувствительность – да. Но фобия… Что ж, я не могу утверждать, что ее нет. Но подобная реакция выходит за пределы моего понимания. Еще смущает эта его фраза «на будущее». Что в ней кроется?
Пока я размышляла над всеми этими загадками, в зал вошли братья. Паша громко смеялся, оглядываясь на Тему. Желтая футболка оттеняла его загар, да и вообще он любил яркие вещи, в отличие от меня. Мама всегда говорила, что должно быть немного наоборот и что наши с ним гены запутались в животе, хоть и разница у нас всего год. Артем шел следом за братом и тоже чему-то радовался. Их беспечный вид отвлек меня от странных мыслей. Я скрестила руки на груди и оперлась о стену.
– Алена! – заметил меня Тема. – Доброе утро!
– И тебе доброе, Артемка!
– Ты видела дядю? Он нам фокус показал!
– Какой такой фокус? – сдвинула я брови в недоумении.
Тема стоял рядом со мной, обнимал меня и смотрел своими большими глазами вверх, мне в лицо. Паша тоже подошел, и я приготовилась к очередной порции любезностей.
– Артем, она же у нас древняя, ей про фокусы никто не рассказывал. Не смотри, что она вечно с книгами ходит, это так, для вида. Хотя, одну единственную она читает – про вам–пиии–рааааа!
Он поднял руки в стороны, словно изображая крылья, и оголил зубы, будто у него вот-вот должны были вырасти клыки.
– Поучился бы поведению у хозяина поместья! – ответила я.
– У-у, ты уже жениха нашла? Ну, если подумать, – он приложил руку к подбородку и вперил взгляд в потолок, будто размышляя о чем-то – весь в черном, бледная кожа, загадочный такой… сестричка, да ты нашла своего вампира! Поздравляю! Совет вам да любовь!
Паша засмеялся, восхищаясь собственной шуткой. Мы с Темой переглянулись, я пожала плечами, и мы остались совершенно спокойными. В зал зашла мама, а следом и отец. Мама сегодня была особо свежая и красивая, видимо, приложила усилия, чтобы понравиться Графу, что не скажешь о папе. Он шел медленно, с трудом передвигая ноги, бледный и сонный.
– Пап, что с тобой? – спросила я.
– Ой, он с самого утра какой-то квелый. Страшно смотреть! – ответила мама с недовольным выражением лица. Она встала у окна и приоткрыла штору, чтобы выглянуть на улицу.
– Лучше закрой, – сказала я ей.
– Что это ты раскомандовалась? – высокомерно взглянула она на меня и еще сильнее приоткрыла штору.
– Пеняй на себя! – я отвернулась и продолжила говорить, будто обращаясь сама к себе. – Дрэкулу это очень не понравится.
Мама косо посмотрела меня, обдумывая слова, что я только что сказала. Хотя она в этом не видела логики, прикрыла занавеску и, встав напротив меня, спросила:
– Почему ты так решила?
– Потому что недавно сделала то же самое, только при нем.
– Но смысл включать освещение днем?
– Мам, я просто предупредила. Со мной не нужно спорить.
Она ничего не сказала. Я подошла к отцу, который присел на ближайший от двери стул и, облокотившись на стол, смотрел в одну точку.
– Пап, что-то случилось? Ты заболел?
– Нет, просто сильная слабость.
В этот момент зашел Граф. Уж кто-кто, а он был весел и бодр как никогда. Он размахивал руками и улыбался, когда проходил по залу. Просквозив мимо меня, он повернулся и лукаво подмигнул. Мальчики и мама не сводили взгляда с радостного хозяина. Тот быстро прошел в центр стола, положил руки на придвинутый стул, за которым он сидел накануне, и обвел всех своим орлиным взглядом. Мама и братья сели за стол, будто подчинившись его немому приказу. Я не отошла от отца, лишь глаза мои были направлены на Дрэкула.
– Друзья мои! – заговорил он, словно депутат на выборах – Я предлагаю отметить ваше пребывание у меня в гостях бокалом вина. Уверяю, такого вы еще не пробовали. – Он щелкнул пальцами, и на пороге гостиной появилась прислуга с подносом, на котором стояла бутылка с вином, украшенная выцветшей бумагой с надписями, которые мне было не разглядеть, и пять бокалов. Девушка направилась к столу и принялась расставлять приборы каждому гостю, все также не поднимая глаз. – Этому напитку уже более трехсот лет. Сказать, что оно выдержано – словно не сказать ничего!