Мэр открыла сама – в глазах тревога, в пальцах – длинный мундштук с сигаретой, длинный шелковый халат распахивался при каждом движении, и Саяна даже не трудилась его поправлять.
– Боже мой… боже мой, Сылдыз… Валерий Алексеевич, почему она в таком виде? Где вы были?
– Это ты у дочери спроси! – зло отозвался Валерий. – А еще лучше – приставь к ней охранника, чтобы мне не приходилось разыскивать ее по злачным местам! Спокойной ночи, Саяна. – Он развернулся и пошел к выходу, изо всех сил сдерживая рвущуюся из груди ярость.
Возле машины он остановился, вынул сигарету, закурил, вбирая в легкие табачный дым и стараясь успокоиться, чтобы не сорваться и не врезать еще раз Дарине, вжавшейся в заднее виденье, хорошую оплеуху.
Почувствовав, как ярость понемногу оседает в нем, как песок в воде, Валерий отбросил окурок и открыл машину.
Дарина опасливо заерзала:
– Не лупи меня больше…
– Да нужна ты… – Зотов сел за руль, завел двигатель. – Не будь сестры твоей – так и не возился бы я с тобой, на фиг ты мне бы сдалась, шалава малолетняя. Но только потому, что Анне тяжело, а ты, идиотка, еще усугубляешь все, я исполняю роль сыщика и надзирателя. Но по правде сказать – на сто метров бы к тебе никогда не подошел, дешевка.
Дарина всхлипнула, но возражать не посмела – прекрасно понимала, что это не с сестрой огрызаться. Зотов не станет слушать, просто врежет опять по лицу. И ведь даже пожаловаться на него Анне она не сможет – иначе придется признаваться, откуда именно вытащил ее Валерий.
– Валер… – пробормотала она сквозь всхлипывания. – Валер… давай договоримся, а?
– С чего бы вдруг мне с тобой договариваться?
– Ты ведь понимаешь… если Анька узнает…
– А ты надеешься, что на этот раз я тебя тоже покрывать буду? – усмехнулся он, всматриваясь в темную дорогу. – Мне это зачем?
– Ну Валер… – Дарина вцепилась в подголовники кресел и чуть подалась вперед, обдав Зотова запахом спиртного, от чего тот поморщился и приоткрыл окно. – Ты же знаешь… Анька… ну, она скандалить опять начнет, орать, нервничать… запрет меня дома…
– А я ей помогу, сказал же. Будешь сидеть на цепи, раз не понимаешь. Мне спокойствие Анны куда важнее, чем твоя бестолковая жизнь.
– Валера… ну ты ведь не такой, я же знаю… ты в прошлый раз тоже орал, а Аньке не сдал все-таки. Давай договоримся, а?
– Ты точно дура. «Договоримся!» – передразнил Валерий, выезжая из города как раз возле ярко освещенной стелы с надписью «Уйгууна». – Это тебе от меня что-то нужно, а мне вот от тебя – нет. Плевать я на тебя хотел, понятно? Что ты мне можешь предложить? Ни-че-го!
– Ну, это ж как посмотреть… – пьяно ухмыльнулась Дарина и опустила еще ниже и без того глубокое декольте блестящего платья.
– Захлопнись, дура, – брезгливо поморщился Зотов. – Ты меня как женщина вообще не интересуешь. Но договориться мы можем.
– Чего ты хочешь?
– Расскажи мне, кому принадлежит бордель, в котором я тебя нашел.
Она отшатнулась:
– Ты… что?!
– А что? Как по мне – вполне справедливая сделка. Я не говорю Анне, где и в каком виде тебя нашел, а ты рассказываешь мне, кто организовал этот маленький бизнес в городе, где за подобные фортели можно без головы остаться. А заодно и кто наркоту поставляет.
– Ка…какую… наркоту? – задохнулась Дарина, испуганно тараща глаза.
– Ой, давай вот без этого, – поморщился снова Валерий. – Не свисти мне тут… я не вчера родился и вырос, кстати, тоже не в Версале, отлично знаю, как выглядят люди в наркотическом приходе. Так что давай, Дашка, колись по-быстрому, пока не доехали. При Анне-то, думаю, неудобно тебе будет.
– Я… я его не знаю… один раз видела только… – пробормотала она, обхватывая голову руками и вжимаясь лицом в колени. – Его, кажется, Гектором называли… да, точно – Гектором… он не местный, это точно, с материка приезжает раз в месяц или, может, чаще… я действительно не знаю, Валера…
– Хорошо, допустим. Наркоту тоже он привозит?
– Не знаю… мне Сылдыз обычно дает, а где сама берет – ну не знаю я, не спрашивала…
– Вы точно обе идиотки. Ты можешь себе только представить, что будет, если кто-то вдруг спалит вас с Сылдыз в этом притоне, а? Обдолбанных, как сегодня? Да из-под Саяны мэрское кресло тут же выкатится! И Анна, кстати, в этом поможет! Она не для того тут хлещется с социальными программами комбината, чтобы дочка мэра и ее собственная сестра сидели на наркоте и торговали собой!
– Ты обещал, что Аньке не скажешь!
– Теперь я уже в этом не уверен, – отрезал Валерий, въезжая в поселок, и Дарина затравленно посмотрела на него в зеркало:
– Ты обещал…
– А что ты бы на моем месте сделала? – ему нравилось вот так издеваться над ней, нравилось видеть испуг в глазах, трясущиеся не то от страха, не то от начинающихся «отходняков» руки. Она вся сейчас была в его власти – если бы только Валерий захотел этой властью воспользоваться.
– Валера… – заскулила Дарина, и он оборвал:
– Все, заткнись! Это был последний раз, усекла?
Она закивала, но Зотов был практически уверен – через пару-тройку недель, ну, самое большое через месяц все повторится опять.
Когда он подъехал к дому Анны, там во всех окнах горел свет, и у Валерия нехорошо защемило в груди – неужели с Владленом что-то случилось, но потом он перевел взгляд на левое крыло здания и понял, что ошибся – в окне комнаты, где лежал Мецлер, свет горел еле заметно – всего лишь настольная лампа, так что дело не в нем.
Въехав в ворота, Валерий вышел из машины и открыл дверцу, предлагая Дарине:
– Давай выметайся, шалава.
Она вышла, дернула плечами, поправила волосы и хотела идти к боковому входу, через который обычно заходили домработница и медсестры, но Зотов перехватил ее, разгадав маневр:
– Куда? Нет уж, подружка, через парадный пойдем, не получится улизнуть. Умей отвечать за то, что сделала.
Дарина попыталась вырваться, но он держал крепко и тащил за собой.
– Да пусти ты, мне больно! Синяк останется!
– А кто его увидит? Ты ж под арестом теперь, – хохотнул Валерий, открывая дверь и вталкивая Дарину в прихожую.
На звук открывшейся двери со второго этажа спускалась Анна – серая от бессонницы и переживаний, но какая-то непривычно злая, такой Валерий ее прежде не видел.
– Вот, получите-распишитесь, – толкнув Дарину к ней, насмешливо произнес Зотов.
Анна даже не взглянула на сестру, только процедила сквозь зубы:
– Марш к себе и на глаза не попадайся!
Дарину уговаривать не пришлось, она мышью прошмыгнула мимо Анны к лестнице и скрылась на втором этаже.
– Кофе будешь? – спросила Анна усталым голосом, и Валерий замялся:
– Мне в город еще возвращаться…
– Валера, прекрати… оставайся, уже суббота, тебе никуда не надо. А я не могу одна оставаться, меня просто разорвет.
Он шагнул к ней, обнял, прижал к груди:
– Ну, все-все… успокойся, милая, все закончилось…
– Спасибо… – прошептала Анна, упираясь лбом в его грудь. – Не знаю, что бы делала без тебя…
– А зачем тебе без меня что-то делать, я же здесь… – тоже шепотом проговорил он, беря в ладони ее лицо и заглядывая в глаза. – Кофе обещала…
– Да-да… – встрепенулась Анна. – Идем… – но Валерий на секунду задержал ее и осторожно поцеловал куда-то в самый краешек губ. – Не здесь…
– Да, как скажешь…
Вслед за Анной он двинулся в просторную кухню, обставленную зеленовато-бирюзовой мебелью, уселся за придвинутый к большому окну стол и уставился на женщину, зажигавшую плиту и насыпавшую кофе в большую медную джезву.
– Совсем не спала?
– Совсем. И Саяна еще позвонила…
«Черт бы ее подрал, дуру! – зло подумал Валерий, не сообразивший предупредить мэра о том, что не стоит беспокоить Анну такими известиями. – Ну ничего… как-нибудь замну».
– Что она тебе сказала?
– Только то, что ты их нашел. Я так и не поняла, где именно.
– Да в клубе ночном тусили, пьяные в дрова, – брезгливо откликнулся он. – Еле увез, еще и брыкались. Ты бы с Дашкой пожестче, Аня…
– Как?! – резко развернувшись на каблуке домашней туфли, спросила Анна. – Как – пожестче? Бить ее?
– А хоть бы и так, – спокойно сказал Валерий, покручивая в пальцах зажигалку. – Если словами не доходит до нее.
– Ты говоришь ерунду…
– А ты попробуй, вдруг поможет.
Анна молчала, постукивая ложечкой по джезве, чтобы осадить поднявшуюся пену, и Валерий невольно засмотрелся на нее, подумав, что сейчас она выглядит такой беззащитной и хрупкой, совсем не такой, как бывает на комбинате. И такая Анна нравилась ему еще сильнее – ее хотелось оберегать, защищать, закрыть собой.
– Ань… ну, может, ты ее действительно на материк отправишь, пусть живет, как знает? Ну невозможно постоянно держать рядом гранату с выдернутой чекой, – осторожно сказал Валерий, а она покачала головой:
– Ты ведь знаешь… я постоянно об этом думаю, ищу свою вину в ее поведении… если отправлю отсюда – совсем ни минуты спокойной не будет. Из головы-то не выбросишь, как из города.
Она вынула из шкафа чашку с блюдцем, поставила перед Зотовым и налила кофе. Ни молоко, ни сахар не предложила – знала, что он пьет крепкий черный, не любит изысков вроде корицы, специй или лимона.
Валерий улыбнулся, потянул чашку к себе:
– Ты не хочешь сегодня куда-нибудь прогуляться?
– Спать я хочу, Валера… а гулять – нет, не хочу, – отозвалась Анна, садясь напротив.
– Так я и не сию минуту предлагаю. Поспим, отдохнешь – и поедем в город, в ресторан тебя свожу – хочешь? Соглашайся, Аня, ты так совсем с ума сойдешь, если дома все время будешь.
– Посмотрим, – неопределенно сказала она, задумчиво глядя ему в лицо. – Ты пей, остынет… а я пойду посмотрю, как она там. – И Валерий не успел ничего возразить, как Анна уже вышла из кухни.
Сделав глоток кофе, Валерий вынул телефон и быстро набрал сообщение Тимуру с просьбой выяснить, кто такой этот загадочный Гектор, посмевший организовать нелегальный бизнес в их городе.
Тимура Сагитова негласно считали чуть ли не «теневым королем» города, и без его ведома здесь не происходило ничего, а потому он должен был быстро разобраться с непрошеным гостем.
Он не стал дожидаться, пока вернется Анна, поднялся наверх в ее спальню и растянулся на кровати, блаженно закрыв глаза.
Оставив его скоротать остаток ночи сегодня, Анна перешагнула барьер, который сама же и воздвигла год назад, когда они впервые стали близки.
– Я не могу, понимаешь? Не могу… когда Владлен… когда он – здесь, в этом доме… мне будет казаться, что он все знает, – говорила она тогда, лежа в его объятиях на холостяцкой кровати.
– И не надо, – согласился Зотов, которому соседство пусть и с совершенно неживым уже Мецлером тоже не казалось удачной идеей. – Есть моя квартира – чем тебе здесь не нравится?
– Я так не сказала. И твоя квартира меня вполне устраивает, просто… ты ведь понимаешь – кроме Владлена, есть еще Дарина.
Этого Зотов ни понять, ни принять никак не мог – почему Анна, свободная, самодостаточная женщина, должна зависеть от своей безбашенной сестрички? Кто такая эта соплячка, чтобы решать, где и с кем Анне проводить свое время? Почему ее личная жизнь должна строиться в зависимости от мнения никчемной, избалованной, испорченной девицы?
Но разговаривать об этом с Анной было совершенно бесполезно – она считала себя ответственной за все, что происходит с сестрой, и старалась не провоцировать взбалмошную Дарину на какие-то поступки.
Разумеется, та сразу догадалась, в чем дело, и даже попыталась шантажировать Валерия, однако ему-то она сестрой не приходилась, потому Зотов поднес ей кулак к лицу и всерьез пообещал, что церемониться не станет, а просто свернет шею и скажет, что сама упала, напившись вдрызг, и Дарина притихла. Но все равно в доме Анны он остался впервые только сегодня, и это – Валерий чувствовал – было неким актом благодарности за то, что помог найти сестру.
«Да и какая, в сущности, разница – почему я здесь? – думал он, лежа на кровати с закрытыми глазами. – Главное ведь не в этом, не в причине. Я ей нужен – вот что главное, и она признала это как раз тем, что оставила».
Неслышно вошла Анна – Валерий понял это по едва уловимому аромату ее духов, чуть терпкому, с цитрусовыми горьковатыми нотками. Зотов сам недавно подарил ей флакон, хорошо знал предпочтения.
Она скользнула на кровать, устроилась под его рукой, обхватила за талию и затихла.
– Ань… – прошептал Валерий, аккуратно поправляя локон волос, упавший ей на лицо. – Ты поспи… измучилась ведь…
– А ты?
– А я так полежу, совсем сон прошел. Спи, милая, я с тобой…
Она вздохнула, но ничего не ответила и объятий не ослабила, наоборот – закинула ногу ему на бедро и через пару минут уже крепко спала, а он старался лежать неподвижно, чтобы не потревожить ее сон.
В дверь стучали – не деликатно, как всегда делала домработница, а с размаху, кулаком, и Анна, с трудом разлепив тяжелые веки, села на постели, инстинктивно натянув простыню до подбородка:
– Кто там?
– Анна Андреевна, вставайте, там Дарине плохо! – раздался голос медсестры Светы, и Анна вскочила с кровати, попутно ткнув в плечо по-прежнему спавшего Валерия:
– Валера… вставай, Дашке плохо.
Пока Зотов приходил в себя, тер лицо ладонями, пытаясь прогнать сон, Анна, на ходу пытаясь попасть в рукава халата, бежала вместе со Светой в левое крыло дома.
– Почему она там? – на бегу спросила она у медсестры.
– Сама пришла… пришла – говорит, дай таблетку от головной боли. Ну, я дала – она выпила и тут же в ванную побежала, рвало ее долго, вся испариной покрылась, губы синие… я испугалась, к вам побежала…
– Надо врача вызвать из города.
– Я хотела сразу, но решила, что вам сначала скажу… мало ли… – и что-то в этой фразе медсестры Анне не понравилось.
Дарина лежала на кровати в комнате, которую практически никогда не использовали – изначально она планировалась как спальня для врача, но потом, рассудив, что присутствие доктора на постоянной основе не требуется, от этой идеи Анна отказалась.
Сестра выглядела ужасно – лицо совершенно белое, бескровное, на лбу испарина, губы посинели так, что казались накрашенными чернилами.
Дарина тяжело дышала и закатывала глаза, металась по кровати, то стягивая все тело в узел, то распрямляясь и натягиваясь как струна.
– Даша… Дашенька, что с тобой? – Анна села на край кровати и взяла руку сестры в свои – пальцы были ледяными.
Дарина не ответила, только снова закатила глаза и выгнулась в судороге.
– Света, врача немедленно! И попросите Илью, чтобы привез, номер знаете?
Медсестра кивнула – номер личного водителя Анны знала вся обслуга дома.
Пока девушка звонила, пришел Зотов, кинул взгляд на распластанную Дарину и застывшую от ужаса Анну, выставил из комнаты Светлану с телефоном и, закрыв дверь, подошел к кровати.
– Врача вызвала? – Анна молча кивнула, не сводя взгляда с сестры. – А ей не врача надо, между прочим, да, дорогуша? – чуть склонившись к Дарине, произнес он.
– Ты о чем? – очнулась Анна.
– А ты не видишь? У нее же ломка.
– Что?! – дернувшись всем телом, как от удара, переспросила Анна.
– Аня, ну что ты как маленькая? – рассердился Валерий. – Ломает ее, перебрала вчера, с дозой не рассчитала, да еще алкоголем сверху отполировала.
– Валера… что ты такое говоришь? – в ужасе прошептала Анна, не выпуская руки Дарины, и тогда Зотов решительным жестом сдернул одеяло и схватил девушку за щиколотку. – Смотри сама, – он показал Анне следы уколов на лодыжке. – Видишь? Продуманная девочка колется туда, где не сразу видно, правда, Дашенька? На локтях-то сестричка сразу спалит.
Анна закрыла лицо ладонями, не замечая, что рука Дарины, которую она выпустила, безжизненно свесилась с кровати.
– Зачем? – прошептала она, чувствуя, что сейчас заплачет. – Зачем ты сделала это?
Дарина не отвечала – до нее, кажется, вообще не доходило ничего из происходившего в комнате.