Всё
Дитя Ветра
II
Ω ☼ Ω
¤
Река Времени
Не верь одному – к чему принуждают:«Позабудь Веру, имя Ей – лесть.
Отдайся пустыне сомнений» –
Станешь тенью, чьей силы не счесть.
МироРОждениЕ
Чёрное – КалейдоскоП – белоЕ
(метр короток мгновением,
перерождением,
становлением,
всеосязанием,
судьбосплетением,
нитесвязанием)
Белый Экран
Кадр всесущий: Свет. Пустота. Статичность. Выдержка долгая.
Хруст Ключа в скважине – отмыкание.
Зарождение: Точка – Чёрная – в левоправом углу.
Движение: Оператор отворачивает камеру – безуспешно: точка в камере.
Статичность: Оператор склоняется над камерой, протирает микрофиброй наспиртованной и возвращается в закадрие.
Голос: Хм-м…
Наплыв: Точка неподвижна если избавляться, ежели нет – умещается в Фокусе, в Кадре.
Переход: Ближе и Ближе. Точка заполняет экран, выходит за пределы мониторов и Взрывается: Космосом.
Плед Тьмы
Кадр всесущий: Пустота. Статичность. Выдержка долгая.
Хруст Ключа в скважине – замыкание.
Зарождение: Точка – Белая – в углу левоправом.
Движение: Оператор отворачивает камеру – безуспешно: точка в камере.
Статичность: Оператор склоняется над камерой, протирает наспиртованной микрофиброй и возвращается в закадрие.
Голос: Хм-м…
Реприза: Зарождение Тьмы чередуется зарождением Света.
Динамика: Скорее и скорее: Тьма сплочается со Светом (браво, выдержка долгая).
Кадр: Многослойность: Каскад повторов до тысячи слоёв – иллюзии тысяч.
Голос медленный когда Хруст Открытия-Закрытия тысячекратен: сведён сотней каналов и льётся отвсюду – и из ушей Узрителя.
Хлопок: Остановка действа.
Эффект Плёнки: запись отматывается за начало.
Кадросочетание: растрескивается вдоль, поперёк и распадается на куски – рассыпаются на крупицы (стекло цветное разбивается пред камерой).
Экран Фиолетовый
Камера – устремляется (развивается в скорости и масштабах)
Наплыв: проникновение в Фиолет, дальше, дальше. Появляются: Галактики, Туманности, Системы, Созвездия.
Камера: пробивается сквозь астеройды, НЛО и облака радиации к планете, схожей во многом с нашей.
Камера пробивается сквозь Инфосферу, Стратосферу, Ионосферу и прочие.
Кадр: Руки: Владелец (за кадром) вертит планету на манер глобуса, водит ладонью по континентам и смыкает пальцы большой и указательный круг некоего Города, городка, провинции.
Наплыв: Сквозь облака и занавесы стихий, приближаемся к домам-дуэтоэтажиям, ныряем в окна – и выскользаем, пока не находим единственноверное во всём Многомерии Вероятности.
~Занавес~
О городе
Муа покинул Края Шумные – Шахматные – в угоду городку скромному, укромному и тихому.
По городу Живому приятно ходить: что не случайная встреча, то первая любовь всей жизни. Воспоминания остались далеко-далеко, но во мне. Так-то.
Жители знаются, негласно. Чувствуюсь по-домашнему, расхаживаю Вечера в сокровищнице города и распутываю прерию обманчивостей многовековую. Так-то.
Живой ценил Искусство Красноречия: таблички цитат приезжего меня, по табличке на место высказывания. Так-то.
Ценное прозвучит – Воздух Особого держит слова на весу. Триста секунд – слово словили и закрепили. Так-то.
Жители привилегированы делиться чувством чрез прикосновение – трижды. Дитя расскажет родителю – обессилевший болезнью иль юностью; влюблённый разделит с любимой Тайное Особое – робкий; старушка неспособна говорить из меланхолии, смотрит сквозь прошлое, в горизонт, – передаёт сейчас девочке, любопытной до искорки гаснущей. Три акта перемен, точка – в запятую, обвести одиночества круг пальца, отрезать уголки от книги и смягчить крик той.
36. «Судим по глазам – или о глазах: судим Душу по отражению. Растрёпанные остаются самыми ветреными, другие пустеют – совершенное просто и неоднозначно – и многое сойдёт за совершенство и, угаснет. Тишина.
Остаёмся вечны в Вечности, мгновенны во Времёнах. Начало эфемерно – Конец призрачен. Жизнь падает в ценности.
Задаём стоимость мгновению – напрасно! Опасения изникнут под пламенем сейчас. Отключиться, оторвать себя от прошлого»» – Хроники Настенные.
Пекарня I
Сумерки сгущались в Вечер, Ветерок срывала отцветшие из листьев деревьев, листов биографий и крупиц судеб. Картина на полотне прозрачном, поодаль от рукописей, Дитя Венеры.
Осенний утренний лес не был разборчив: он дарил красоту всем.
Яблоня склонилась над домиком, уставшая и прецветшая, и даровала плод ребёнку – мальчику лет девяти —взобравшемуся путём неизвестным.
Картина звалась «Дитя Венеры», семнадцатого века, – пребывала в уголке памятном Музея Современного Искусства.
Фальсификация – не сняла клейма произведения Искусства – картина миновала выставления на торг и была передана Музею Современного Искусства, где – увы – ту видели в последний раз не видевшие после.
Установлен пол похитителя – женский, – или художника.
Следы взлома не обнаружены.
О ней, отчасти, и пойдёт речь; от неё и оттолкнёмся; про ту и забудем.
Притворялся спящим: отмеривал шаги, существа – бродившего по комнате. Нечто приближалось – и наблюдатель прозрачнел и прозрачнел, невесомел и невесомел, взлетал и взлетал.
Губы сочились жизнетрепетом. Дрожь разбилась на волны восходящую и нисходящую.
Цепь разошлась – и сомкнулась
Лакомствую Вечером, в пекарне: круассан погружается в шоколад, вбирает суть и искушает падкого на сладость.
Прохожие, Вхожие, Ухожие, – сколькие призраки вырастают из почв моего почерка? Светофор благославляет Прихожих в Ухожих; засматриваюсь на Пустоту поверх событий, изяществ, изъянов, очерков; настояще ли иное? Фигура – остановилась на причале миров, где движение регуярно и регулируемо; бездвижна; оборачивается – и обращается.
Мы, не знакомы? Всматриваюсь в изумруды за стёклами полотен и очков, чувствую оно самое – «Взаимно» – и отпиваю тройного шоколада с тройным сахаром. Стройность увита материей Волшебства, Таинства, Прошлого и, печали.
Шагнула полусапожком – к пекарне: шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг; подмостки Пекарни: первая ступень, вторая ступень, третья ступень; дверь открывают; ступень, ступень; поворот влево; рука проводит по древу поручня; полусапожки приглушают Песнь Вселенной и склоняют внемлить. Чувство, будто на плече моём ютился котёнок, баловался и миловался: рука легла на плечо. Мяу.
Музыка разливалась за берега нотоносца, уносила за грани звукоряда и плескалась на стены: Апассионата Бетховена, Адажио, в кульминации. Рука на плече – тёплая теплом на двоих; Душа расцветает, тело окаменело. Взгляд – лебёдка душ: всматриваемся один в другого, один в другого; светлеет в глазах – и позади, оказываюсь вне высот и низин. Покачиваюсь – спасают от падения, спасает, Незнакомка.
Смотрю на Неё, Она – на меня. Тишина – не молчание: Безмолвие искоренило туман условностей. Быть может, сейчас – крупицы Истории Большей?
Шоколад остывал. Воздух угостил Гостью гвоздикой, шафраном и корицей. Восседаю на стуле “амбарном”, а Гостья, Гостья – неподвижна.
Ей не хватает описания – изумруд повествования, в деталях: шаль выскальзывала из пуговиц во сосплетении, тепла, материй и Вечера; обувь разшнурована. Глаза сочатся Жизнью. Губы – взывают к трепету.
Мысли изникают нерождёнными. Смотрю за радужку и обретаю некогда запамятованное. Немногое нельзя забыть – созерцаю зарождение.
Случись Ей оступиться а мне – забыться; случись данности свернуть по шоссе ‘иначе’, будь иное весомее, – Фантазии не перебраться в Воспоминание. Фиолетила привносят упомянутых. Она в очерке – и, Любить – вот оно: Вольшебство:
Она – «Ожидаете»
Муа – «Появления Вашего»
Она – «Не отягчу?»
Муа – «Воодушевите» – очнулся – «Присаживайтесь же»
Подсела – «Лакомствуете Вечер?»
Муа – «Взгляните – будто смотрите на пейзаж в полотне прозрачном впервой: Сумерки опеленали Вечер, Ветерок собрала отцветшие из листьев деревьев, листов биографий и крупиц судеб, собрала в месте не для всех и завещала знать непохожим: Вхожим, Ухожим и Прохожим»
Она – «Знаете ли» – нашептала – «У меня скромная домашняя пекарня» – дотронулась меня – «Но круассаны, скроенные на руку – лёгкую – скорую, уверяю, особы» – и говорила глазами когда подголосок расслаивал миры.
Муа – «Позвольте запечатлеть сейчас»
Она – «Прошу же» – звучит – «Горячего?» – иначе чем весь Мир.
Муа – «Тройной сладости» – изникает действительности прежнего.
Она – «Позвольте отказать» – призывает в свою.
Муа – «Простите?» – отдаётся.
Она – «Откажите меньшему во имя Большего» – Божественна, не иначе – «Иначе – получайте большее из меньшего, наслаждайтесь сейчас, ведь сейчас – всё на дне стакана»
Муа – «Если уйдёте – запомнитесь до последних дней» -
Она – «Если – на второй из трёх ступенек сей пекарни, уйду обернувшись дважды?»
Муа – «Остались бы основой размышлениям, эскизам, очеркам, интерпретациям»
Она – «Вольны оставить»
Муа – «Ежели – ушли»
Она – «Даже так. Вернитесь, скользните следом и» – поднесла ладони к губам и, прошептала: «Останьтесь!»
Муа – «Останьтесь» – доверился.
Она – «Останусь – так идём в, вдвоём» – Божественна.
Муа – «Идём» – собрал материи печатления нематерии.
Она – «Почитаете труды свои?» – коснулась рукописи в руке.
Муа – «Посвящу» – вручил лист Занавеса Вечерий в лоске ~Тс-с-с~Сновидящей
Вернёмся к сюжету II
Вышли – переиначить Историю нас разминувшихся. Взяла за руку – и повела. Вверился Незнакомке, вверился случайности, вверился Особому и последовал Зову Сердца Любящей.
Шли сквозь символы Почтения, Особости, Великодушия и Вкусности. Души общались в рукосплетении. Мы – посредники Душесоития; не много – не мало.
Зашли в дворик-колодец, миновали дверь, дальше по парадной, лифт. Обнажила голову: локоны витого изумруда, шаль поверх шеи керамической. Руки плотности воды, пульсируют со Вселенной.
Примкнула губами ко мне, – «Наш этаж» – вышли. Занавески прошлому – и на лестничных окнах, ступени из паркета – словно клавиши фоно. Котя-Коток держит в лапках пухленьких табличку: Пекарня Совёнок Роберт.
Спутница – «Что предпочтёте?» – ввела в залы Венеры – «Кроме меня?»
Муа – «Историю»
Она – «Расположимся, брат-близнец»
Муа – «Ведите»
Она – «Отведаешь вкусностей»
Муа – «Угощаю»
Она – «Любопытно когда угощают твоим же..» – поймала мысль за хвостик – «Оплот Любви?»
Муа – «Берёг себя для встречи сей»
Она – «У-у» – польстилась, отпустила руку – на миг, холодный без прикосновения, – «Не зря меньшего, Не зря Большего, но Зря Особое»
Прошествовали в залы Роскоши, Изобилия и Волшебства. Воздух вкусный – запечённый. Меню Волшебное – на столике: пролистываю напитки с теплотой душевной.
Трюфель. Торт. Слабость на сладость.
Избрала Бисквитную Эйфелеву Башню, Кремовую Триумфальную Арку и Фо-Но из плиточек шоколадных с ключом скрипичным на стороне одной и басовым – на другой.
Муа – «Трюфель, один»
Она – «И единственный?»
Муа – «Трюфель Первый»
Она – «Медовик Второй?» – адресовала поцелуй почтой бесконтактной – «Съешь два?»
Муа – «Честно – съем» – голоден.
Она – «История…» – потерялась в завитках Спонтанности – «Расскажу – или Расскажешь?»
Муа – «Голос божественнен»
Она – «Составляла духи» – поделилась – «И вывела аромат» – протянула флакон названия забытого, но Чувства.
Вспомнил - «Космический Лес во пледах Весны» – Ветра – «Шарф из Осени…изобрели Весну. Больше: маленькую историю, сложили чувствами»
Она – «С Тобой совершенно пропадает чувство Времени» умилилась часам сбросившимся в окно вникуда – «Принесу» – оставила в обители цветов хрустальных, витков судьбоносных и тщеславия изникшего.
Муа дивился и дивился. Вершится. То связало нас – что разлучило до обретения плоти.
Спасительница возвращается – с блюдом из зеркала-серебра. Пионы, Фиалы, Нарциссы, – из патоки? Город на блюдце.
Переставила достопримечтательности, корректирует, вносит толику Инакобразия, балуется, надкусывает; проваливается в ‘сейчас’ и создаёт Чудесное. Космический Лес. Ветерок срывает листья и опекает в сугробы.