И еще о Тимофее…
Однажды Маня, у которой дома начался ремонт, на несколько дней переехала к Кате. На следующее же утро из комнаты, где спала гостья, раздался душераздирающий крик. Когда Катя влетела в комнату, то не поверила своим глазам: Маня, на груди которой развалился Тимофей (весивший не менее тридцати килограмм), пробует смахнуть его с себя. Не тут-то было – кот, прижав уши к голове и приоткрыв пасть, еще больше вжался в тело миниатюрной женщины.
Увидев Катьку, Маня заорала еще больше:
– Убери! Убери его с меня! Дышать не могу!
Катя, подхватив кота, попробовала оторвать его от одеяла, но тот, выпустив когти, всеми четырьмя лапами вцепился в него еще крепче. Наконец ей удалось оторвать Тимофея от подруги, правда, вместе с одеялом, на котором он и распластался.
– Мальчик мой, разве так можно, – целуя кота в макушку, ворковала Катерина, пока тащила его на кухню, крепко держа обмякшую тушку своего «сыночка» под верхние лапы. – Мы же с тобой вчера говорили, что в гостевую комнату входить нельзя.
В ответ Тимофей вяло махал своим толстым хвостом и с удовольствием жмурил грязно-желтые глаза, когда его нижняя часть ударялась о Катины коленки.
Позже в кухне Маня возмущалась:
– Ты не поверишь! Видимо, когда этот паразит прыгнул мне на грудь, мне приснилось, что все мои «бывшие» одновременно упали на меня сверху. До сих пор дыхания не хватает. Словно бетонная плита на груди лежит!
Дарья, которой пришлось прислуживать сразу двум дамам, была возмущена не меньше кота, насильно оторванного от теплого женского тела. Она закатила истерику:
– Я нанималась для работы с одним человеком! – вопила Дарья с перекошенным лицом. – У меня не десять рук! Я за одной не поспеваю! А тут еще другая на голову свалилась, да еще и кот размерами с сенбернара!
Катерина тут же вспылила:
– Не нравится – убирайся! Плакать никто не будет! Я еще устрою твоему агентству разборку – подсунули не известно что! Делать ничего не умеет и еще права качает!
Орали они долго. Маня даже попыталась встать между ними. Наконец, когда все затихло и Катя в развивающемся халате, с сигаретой в зубах, нервно вышагивала по кухне, а Дарья, хлюпая носом, делала вид, что оттирает «фамильное серебро», Маня сказала:
– Кать, ты не волнуйся. Сейчас все сами сделаем.
– Не выдумывай! – ответила Катя, не вынимая сигареты изо рта. – Ты – моя гостья и должна чувствовать себя, как гость. А ты! – Катя погрозила Дарье кулаком. – Еще одно такое светопредставление – вылетишь отсюда к чертовой матери!
…и немного о…
Недавно Дарья заявила, что ей муж не нужен.
– Как не нужен, деточка? – удивилась Катерина. – Он всем нужен. Это защита. Опора. Детки.
Дарья уставилась на хозяйку и произнесла:
– А зачем он мне нужен? Я женщин люблю.
– Мать честная! – воскликнула Екатерина. – Мне только лесбиянки дома не хватало!..
Позже, когда она поведала нам о пристрастиях Дарьи, Полина философски заметила:
– Ну и чего ты паришься? Сегодня она лесбиянка, завтра натуралка… Ты чего, мать ей родная? Пусть делает, что хочет! Тем более, что многие через это проходят…
– Да что ты такое говоришь! – возмутилась Катя, нервно прикуривая сигарету. – Кто многие? Кто многие? Я никогда и пальцем до бабы не дотронулась. Лучше с целой футбольной командой переспать!
– Слушай, ты у нас вообще не от мира сего. Ничего не знаю, ничего не умею, а фуфло про любовь писать, однако, любишь! – рассердилась на нее подруга.
– Это, как ты выразилась, «фуфло», пишется по одному шаблону. Он – крутой, она – такая правильная и непонятая. Он – богат до неприличия, она – бедная, всю жизнь вкалывает до седьмого пота, что-то или кого-то там на себе тащит. Он и она встречаются. Он ее хочет, она сопротивляется, и так далее.
– Хорошо. Только послушай меня. Когда мне было девять или десять лет, я отдыхала у родственников. И со мной отдыхала моя троюродная сестра. Ей тоже было лет десять. Так вот, мы «играли» в одну очень интересную игру. Иногда я была мальчиком, иногда – девочкой. Мы целовались, обнимались, трогали друг друга в интимных местах.
– Ты… это делала?!
– Да. Ну и что? А еще раньше, когда мне было лет восемь, моя мама пошла к своей портнихе. А у нее была дочь, которой было лет восемнадцать. Так вот, пока наши мамочки листали журналы мод на кухне, то эта великовозрастная девица оголяла свою грудь, и я ее гладила.
– Какая мерзость!
– Да при чем здесь мерзость! – взорвалась Полина. – Это естественно! Просто об этом вслух не говорят – приличия не позволяют.
– Это что! – вступила в разговор Маня. – Я недавно у гинеколога была…
– Мужика? – поинтересовалась Полина.
– Нет. У женщины. Молодая, лет 28, красивая, подтянутая. Короче, она меня на кресло положила, перчатку натянула, и пальчиком так аккуратно, так нежно начала вращать… ну, сами понимаете где. Я от неожиданности напряглась – обычно женщины-врачи очень грубо осмотр делают, а она улыбается и говорит: «Не беспокойтесь, это я Вам массаж делаю. Хочу, чтобы Вы полностью расслабились». Ну, я и расслабилась. И такая меня истома пробрала… Я ни с одним мужиком ничего подобного не испытывала.
– Это что, услуга теперь такая? – сведя брови у переносицы, спросила Полина.
– Не знаю. Говорю же – в первый раз с таким столкнулась. Но наталкивает на размышления. Интересно, а можно ли такой «массаж» отнести к сексуальному домогательству?
Плохое настроение (продолжение).
Итак, в отличном настроении прибывают двое: Дарья и Тимофей. Кот, развалившись около камина, лениво, время от времени, шевелит кончиком своего хвоста (нет, все-таки это болотный кот – хвост-то короткий!), а Дарья с веником в руках снует без дела между комнатами (с пылью, видимо, борется). Ближе к восьми мне надоедает эта «идиллия», и я, человек, ни разу в своей жизни не пробовавший «огненной воды», предлагаю другим выпить винца. Какое единодушие среди дам! Тут же появляется невысокий ажурный столик, который ставится посреди гостиной. На него выставляются хрустальные бокалы. Катя достает из бара три бутылки любимого грузинского вина (по одной на брата – или сестру?), Полина с Еленой приносят тарелки с едой, и мы дружно садимся на пол вокруг столика.
– Выпьем, тетки, за себя любимых! – поднимает первый тост Полина.
За ним следуют еще три других, и вот от вина остается одно лишь воспоминание. Катя с трудом поднимается с пола и достает из бара очередную порцию горячительного.
– У меня сегодня на приеме одна дама была, – отправляя себе в рот кусок ветчины, начинает рассказывать Маня…
Тайная жизнь Мани.
А надо сказать, что у Мани была тайная жизнь, о которой не знали даже ее многочисленные мужья. И в той тайной жизни Маню звали Селена.
Она всегда была помешана на мистике, восхищалась колдунами, шаманами, ясновидящими, гадалками. Часто бегала по ним и тратила баснословные деньги. За несколько лет она стала спецом по «господам», «матушкам» и прочей «нечисти». Где-то лет семь назад ее осенило, почему бы и ей не стать «Госпожой…». Что хочу, то и говорю, сама себе судьбу горожу. Сказано – сделано. Маня подключила в помощь парочку светских журналистов, напечатавших о ней (под ее диктовку) несколько статей (конечно, не бесплатно), накупила странных одеяний, подходивших под имидж великой прорицательницы, и начала практиковать под именем Селена.
О ней начали ходить разные слухи. И что якобы родилась она где-то на Тибете, и ее еще младенцем, завернутым в тряпье, нашли монахи монастыря. И что те же монахи вырастили Селену как великую предсказательницу грядущих событий. И якобы, когда Селене исполнилось шестнадцать, в нее, чистую и непорочную, влюбился то ли египетский принц, то ли арабский шейх (об этом история умалчивает), который и увез это непорочное дитя подальше от монастыря. Короче, в Москве Селена оказалась благодаря какому-то члену из правительства, который доставил ее в столицу при невыясненных (для кого?) обстоятельствах «из самого городу Парижу». И так далее…
Но, несмотря на обилие сплетен, как загадочных, так и порочных, многие почитали за честь стать ее клиентами. Селену посещали звезды кино, театра, модные режиссеры, художники, нефтяные магнаты и прочие «слуги народа». Не гнушалась она и обыкновенными смертными.
В нормальной жизни, когда Маня снимала с себя (вместе с маской прорицателя), пробковые сандалии и непонятного кроя балахон, она пользовалась только косметикой «Elizabeth Arden», обожала нижнее белье от «La Perla», ювелирные изделия «Chopard», одежду от «Roberto Cavalli», сумки от «Trussardi», обувь от «Christian Louboutin» и пользовалась только духами «Salvador Dali».
Плохое настроение (и опять продолжение).
– Так с ней, – продолжает Маня, – произошла просто анекдотическая ситуация. Звонит она по домофону. Я поднимаю трубку и говорю: «Открываю». Жду. Десять минут проходит, двадцать, а этой дамы нет. Где-то минут через сорок звонок в дверь. Открываю. Стоит моя клиентка с мокрыми волосами. «Что с Вами случилось?» – спрашиваю ее. Оказывается, она вместо моего шестого этажа приехала на пятый и, не обратив внимание на номер квартиры, позвонила в дверь. А в этой квартире живет одна парикмахерша, и к ней часто клиентки домой приходят – дешевле, чем в салоне. Парикмахерша тоже посетительницу ожидала и поэтому, когда моя к ней пришла, впустила в квартиру и сказала:
– Сумочку оставляйте здесь и проходите в ванную – я сейчас Вам голову вымою.
Та и пошла. Это потом выяснилось, что она не в ту квартиру угодила. Я у нее спрашиваю:
– А зачем голову мыли?
А она и отвечает:
– Я думала, это обряд такой. Вы же с Тибета.
Мы молча жевали. Несмотря на выпитое, настроение не улучшалось.
– А я сегодня с издателем обедала, – сказала Катя. – И встретила Д… (назовем его для нашего повествования Андрей Болконский).
– И как он? – спросила Полина.
– Хорошеет, сволочь. Все больше и больше, – грустно ответила Катя.
«Андрюша Болконский».
Два года назад Катя (тогда еще замужняя дама) на одной вечеринке увидела высокого, подтянутого, темноволосого мужчину с лицом Ален Делона в молодости и глазами Казановы – жутко популярного ди-джея одной известной радиостанции. Катька влюбилась по самую макушку и дала слово, что завоюет этого обольстителя во что бы то ни стало. Неделю она узнавала его номер телефона, а когда узнала, начала действовать. Каждое утро, ровно в семь, она звонила ему на мобильник, и говорила: «Доброе утро, любимый. Как спалось?». А ровно в двадцать три ноль-ноль присылала сообщение с пожеланиями доброй ночи. Это продолжалось пару месяцев. Поначалу он бросал трубку, потом крыл ее матом, затем пытался узнать, кто ему звонит. Номер ее мобильного не определялся, и он начал задавать ей всякие наводящие вопросы, типа: «А какой у Вас вес, цвет глаз, длина волос?». Но Катя держалась стойко. Через месяц она звонить прекратила, а так как у Андрюши выработался рефлекс «собаки Павлова», то он теперь просто не мог жить без ее утренних звонков. Болконский стал раздражителен, рейтинг передач пополз вниз, ссоры с начальством следовали одна за другой, и неизвестно, чем все это закончилось, если бы…
В один из дней Катя прислала ему на работу букет цветов. Охранник, дежуривший на радиостанции, сообщил Андрею, что его у поста охраны дожидается молодая девушка с охапкой роз. И хотя у Андрея был прямой эфир, он бросился вниз, как ошпаренный. Прибежав, он не обнаружил никого. Только цветы и записку: «Я все еще о тебе помню». Ничего не дали и расспросы о том, как выглядела девушка. Ему сообщили, что это была курьер. Болконский начал понимать, что сходит с ума. И тут Катя, сжалившись, назначила ему свидание. И закрутился роман. Но, как всегда, сказки с хорошим концом бывают только в фильмах, и то в голливудских. Нашелся завистник. Ладно, если бы женщина. А то мужчина, да к тому же близкий друг, который и начал подсыпать порох в огонь. То одно Андрею скажет о Кате, то другое. И пошло – поехало. Закончился роман.
Плохое настроение (финал).
– Кать, сотри этого Болконского из памяти ластиком. И пусть по нему сохнут только Наташи Ростовы!
Все согласились и выпили.
– Тихо! – вдруг вскрикнула Елена. – Слушайте!
Мы прислушались. Где-то за стеной раздавалось кудахтанье.
– Это где? На улице? – спросила Маня.
– Кажется, у меня. Только я не помню, чтобы у меня в квартире кто-нибудь кур разводил, – ответила Катя и, с трудом поднявшись, шатающейся походкой вышла из столовой.
Призываем мужчин.
Мы тихо, на цыпочках, обходили огромную Катькину квартиру. По мере приближения к комнате, где жила Дарья, кудахтанье становилось все более отчетливым. Напольные часы в столовой пробили полночь. Подкравшись к комнате, мы прислушались: за дверью слышался странный шорох, бормотанье и куриное возмущение. Катя толкнула дверь рукой, и она открылась. Перед нами предстала странная картина. В центре комнаты лежала живая курица со связанными ногами, накрытая сверху небольшим женским платком. Вокруг нее на полусогнутых ногах с зажженной в руках церковной свечой ходила Дарья и что-то бормотала себе под нос.
– Так, – громко сказала Екатерина и включила свет. – И что здесь происходит?
Дарья испуганно икнула и застыла над курицей.
– Я спрашиваю, что здесь происходит? – грозно повторила хозяйка квартиры.
– Вот, – дрожащим голосом ответила Дарья, – проверяю заговор.
– Какой заговор? – спросила Маня.
– В журнале прочитала.
– Ведьмы! – пробасила Катя. – Кругом одни ведьмы! – и тихо начала оседать на пол.
– Пить меньше надо, – отозвалась Маня и попыталась поддержать подругу.
– А что за заговор? – полюбопытствовала я.
– Господи! – устало ответила мне Полина. – Да я тут недавно Катьке журнал принесла, в котором статья напечатана о том, как гадалки людей дурят. Ну и приведен пример одного заговора. Мол, если его сделать, то мужики косяком повалят.
– Дарья, – подала свой голос Катя, с трудом поднимаясь на ноги, – а зачем тебе мужики? Ты же у нас из большинства. Лесбиянка.
– Из меньшинства, – поправила ее Полина.
– Это десять лет назад их было меньшинство! А теперь – большинство.
Дарья ничего не ответила. Мы конфисковали курицу, развязали ей ноги и выпустили, бедняжку, с балкона. Хорошо, что Катька живет на втором этаже. Курица благополучно приземлилась и, кудахча, растворилась в ночи. Мы же решили, что хватит пить, и дружно пошли спать.
А народ верит.
Когда мы отпускали на волю бедную птицу, мне и в голову не могло прийти, что проверить заговор, напечатанный в журнале, захочется не только одной Дарье. Несколько дней подряд по некоторым московским дворикам бродили, сбившись в стаи, курицы, приводя в умиление детей и старушек. Пару раз, рассказывали очевидцы, птиц видели на центральных улицах, где они, с перепугу шумно хлопая крыльями, носились с дикими воплями, бросаясь под колеса машин и нарушая все правила уличного движения, чем приводили гаишников в ярость…
То, что наши люди, в отличие от других народов, вместо психоаналитиков к гадалкам и целителям ходят – это понятно. Менталитет такой. Но чтобы вот так дружно в заговоры верить – это что-то новенькое. Видимо, совсем беда с мужским населением началась. Как там в песне? Девять парней на десять девчат? Судя по количеству куриц на улицах нашей столицы, скорее всего, на десять девчат остался только один парнишка, и то, если он не ребенок, голубой или старик.
У Гуру.
Теперь у многих в угоду моде есть персональный Учитель – Гуру. Кто-то ради этого ездит за границу, например, в Тибет или в Индию. Кто-то, наоборот, выписывает «духовника» из-за границы. Таких примеров масса. Но в свое время, когда в Москву (благодаря усилиям, мягко говоря, «недалеких товарищей»), устремились американские проповедники, собиравшие целые стадионы и кинотеатры, а на полках книжных магазинов появились книги типа «Диагностика кармы», мы с подругами тоже умудрились влиться в движение поклонников «Гуру»…