ПодлОвилась эта рыбка (Тёзка дурачок) в сеть этой негативнице, противнице всего нравственного, построенного на семейных ценностях контента (раз меня никто в этих серьёзных целях не рассматривает и не зовёт замуж, то буду мстить всему этому семейному роду человечества), и он сейчас, одурманенный ею с помощью химических реагентов типа клофелина, или алкоголя, – а сперва она привлекла к себе внимание этого остолопа Тёзки короткой юбкой и милой улыбкой, с исходящей от самого сердца просьбой помочь ей скоротать своё одиночество (а этот дурак никогда не пройдёт мимо людей, которым нужна помощь), – выброшенный за порог осознанной действительности, лежит где-нибудь на грязном полу или канаве, в неглиже. А она, прибрав себе в руки всё, что только можно найти в нём, и телефон в первую очередь, теперь ходит с телефоном и над всеми знакомыми Тёзки надсмехается, ставя его в возмутительнейшее для всех его знакомых положение: за его спиной называя его очередным абонентом, не прикрыто так намекая на очень многое в их отношениях.
И Клава в этом своём нервном волнении, где она цепляется за всякую, даже за самую невероятную возможность объяснения отсутствия дома Тёзки, в этом своём осмыслении этого голоса в трубке телефона Тёзки, могла бы дойти до таких крайностей, что потом и самой не найти объяснения, как так можно было подумать. Но хорошо, что она вовремя успевает нажать кнопку выключения набора номера телефона и это даёт ей возможность слегка и на недолгое время успокоиться. Ну а когда это недолгое время проходит, то Клава уже со сложным выражением лица смотрит на телефон, и задавшись вопросом: «Интересно, и всем он так отвечает, или только мне?», принимается листать телефонную книжку в телефоне, в желании выявить там подозрительные контакты.
Что, определённо странно, но всё же объяснимо её большой взволнованностью и переживаниями, где она могла забыться и принять свой телефон за телефон Тёзки, в котором всегда присутствовало столько неизвестных ей контактов, о которых ей бы хотелось получить больше информации, хотя бы на вот такой экстренный случай. А спросить о них она у Тёзки всё как-то не решалась, хотя бы потому, что без его ведома не считала возможным вторгаться в пределы этой части его личной жизни. Ведь тогда бы он получил прекрасный шанс иронизировать над ней и её принципиальной позицией, иметь некоторые личные пространства в себе, куда без её разрешения не сметь лезть.
И вот сейчас она, явно находясь отчасти не в себе и с переполохом в голове, который расставил в её голове всё по разным местам, смотрела в телефонную книжку своего телефона и видела там список не её, а Тёзкиных контактов. А как увидела в таком своём осмыслении, то тут же принялась поражаться и недоумевать. – Я что-то не поняла! – с первого контакта в телефонной книжке растерялась Клава, обнаружив там имя Анжела. – Это что ещё такое?! И что она тут делает? – один за другим потекли в голову Клаве вопросы, а вслед за ними подсаживающие в коленях, огорчающие до глубины души Клаву ответы-откровения предательской сущности подруги Анжелы. Теперь-то многое за неё и Тёзку становится понятным, почему они так на публику выказывали в отношении друг друга столько предвзятости и негатива. А им так было удобнее вводить её в заблуждение и по большому счёту, что уж себя обманывать, обманывать её.
– Мы этой дуре продемонстрируем, как мы друг друга терпеть не можем. А как только она на наш счёт успокоится и тебя, любовь моя, спишет со счетов соперницы, то нам будет куда легче обманывать эту простушку. – За спиной Клавы, прямо на ушко шептал Анжеле всё это коварство Тёзка, а затем всякие глупости, которые так щекочут нервы и приводят в особое расположение девушек, заводя их дальнейшие поступки за грани привычного и приличного.
– Ах ты, паскуда! – Клава аж обомлела от такого своего представления коварной сущности и наличия ума у Анжелы, так ловко притворяющейся глупейшим в мире созданием. – А таких глупейших созданий только и обожают эти негодяи. – В сердцах выговорила Клава. – Вслух они всего этого никогда не признают, заявляя, что они не понимают своё будущее с человеком не умным, тогда как им и не нужно такое своё понимание, когда им ближе всего свой комфорт, который как раз обеспечивают вот такие неразумные создания. Какая же я дура, что умная! – Клава вновь взялась за своё, за рёв, с брызганьем слёз из глаз. В результате чего кошка Маруся вновь вдавливается в угол и даже начинает шипеть на невидимого противника.
Клава, между тем, немного успокаивается, интуитивно почувствовав, что здесь, в случае с Анжелой, не всё так однозначно, и имеет место желание Тёзки её подразнить, а может сбить её с хода объективной мысли. – А возьму-ка я и специально запишу в телефонную книжку Анжелу. Вот же она удивится. И за всем этим и не сможет дальше пойти по списку людей в телефонной книге и обнаружить там очень знаковые для меня номера. – Заглядывая много дальше перед собой, коварно рассудил Тёзке, заметив с какой живостью в глазах Клава посматривает в сторону его телефона. А ранее, по выходу из ванной, он так же сумел заметить, как Клава одёрнулась от его телефона, так притягательно лежащего на кровати (точно хотела заглянуть).
– Да, всё верно. – Клава догадалась насколько хитёр её Тёзка, ставя такие препятствия на её пути. – Но я же умная. – Клава на этот раз обрадовалась тому, что в ней есть, и пошла дальше перелистывать телефонную книжку. – Какое-то прямо дежавю. – Следуя вниз по номерам телефонной книжки, Клава с удивлением заметила, что телефонные номера и люди в ней всё ей знакомые. – Странно всё это. – Клава остановилась в изучении телефонной книжки. Затем она отрывает от телефона голову, смотрит перед собой, и вдруг решает пойти в ванную и в ней окончательно успокоиться. Но только не так, как могли бы подумать люди с трагическим умопозволением – навсегда.
А она в неё погрузилась без лишних на себе подробностей, о которых здесь не будет упомянуто по причине деликатности этой темы, и за принципиальную позицию Клавы на себя и свои области личного, куда и Тёзка только с её разрешения время от времени допускается. По выходу из ванной Клавы, от неё можно было ожидать принятия энергичных решений и действий людьми динамично мыслящими. Но и здесь Клава не оправдала вот таких возложенных на неё надежд, и она даже не посмотрела в сторону лестницы, соединяющей первый и второй этажи дома, где ванная находилась на втором, а прямиком направилась в сторону спальни. Где она, как была в халате, так в нём и устроилась в кровати, выдав своё не полностью ровное состояние тем, что с ходу бросилась в неё.
Где она зачем-то сказала, глядя в безызвестную даль: «Утро вечера мудреней», и закрыв глаза, уснула.
Глава 2
Утро вечера не всегда мудреней, тем более тогда, когда это не утро, и столько всего тебя от этих мыслей отвлекает.
Что преследовала Клава, укладываясь в сон на кровать и, делая такой посыл на своё ближайшее будущее с помощью озвучивания народной мудрости, сконцентрированной в пословице, совсем не трудно догадаться. Она дала время Тёзке поскорей одуматься и пока она спит вернуться домой в самом лучшем для всех случае. А если Тёзка не прислушается к своей интуиции и уже в крайнем случае, к своему сердцу, если у него ещё есть сердце и чувства в нём к ней, то тогда ей ничего другого не остаётся, как взять в свои руки дело сохранения всего того, что осталось и только на ней держится в их семье. А для этого как раз и нужно было ей успокоиться с помощью сна, который, как бы не критиковали бессонные люди, в деле приведения себя в порядок всегда очень действенен. И Клава даже скажет больше. Сон позволяет лучше обдумать сложные вопросы, чем если бы ты этим занялся на ногах и в осознанной поспешности.
Так вот. Клава, будучи уже не столь наивной, какой она была с самого утра, даже рефлекторно не дёрнулась рукой в ту сторону, где только по необъяснимым причинам никого не должно быть (как раз в данном случае), а она бросила взгляд с прищуром в сторону настольных часов, кои миновала судьба того, больно разговорчивого будильника с гостиной, и к некоторому своему удивлению обнаружила, что проспала чуть ли не весь день. А как всё это обнаружила, то в душе ещё больше встревожилась, даже не прислушиваясь, услышав, как в доме тихо и пусто под тиканье этих настольных часов. Как понимается Клавой, тоже ни на секунду неумолкающих и с каждым ударом разбивая ей сердце, напрашивающихся на ту же итоговую судьбу, что и часы в гостиной.
Но им повезло, и Клава на пол пути к ним рукой остановилась. – Таким образом, время не остановишь и точно не повернёшь их вспять. – Подумала Клава, глядя на часы, секундная стрелка на которых, хоть и дрожала, но продолжала следовать своему круговому пути, очерченного её внутренним мироустройством и конечно, механизмом, который ею движет. – А если само время идёт по кругу, то всё так или иначе вернётся на круги своя. И нужно только уметь увидеть это оборотное и время возвращение. Ведь оно всегда маскируется под новый временной период и вносит свои логические изменения во внешнюю действительность путём изменения самой действительности, а также внутреннего мировоззрения смотрящего на эту действительность человека. Который теперь на неё смотрит другими глазами. Хм. А я видно уже отчасти переформатировалась и готова смотреть на мир другими глазами. Вон какие умные мысли в голову лезут. – Усмехнулась Клава и бегом из кровати.
Где она, выскользнув из кровати, в один прыжок оказывается у встроенной гардеробной, откуда, не глядя ею, вынимается первое, что в руки попадается. И она никогда не ошибалась, так её выбор оказывался удачным, когда она так действовала, не вовлекая в процесс своего выбора разум; вот только Тёзка с некоторого времени начинает ставить под сомнение этот её алгоритм действия. После чего она с решительным видом, где только ноги подрагивая, выдавали её неуверенность, выдвигается на выход из спальни, затем по лестнице вниз, там она громко осматривается по сторонам: «Ты дома?!», и как только ею понимается, что никого нет дома, она берётся за телефон.
Но набор его, Тёзки, номера, не приводит к каким-то иным результатам, и как при первом наборе, доступ к Тёзке ограничивает негативная, сюжетного представления, хотелось бы её назвать девушкой, но язык не поворачивается так назвать эту всеми ненавидимую, а бывает что и осточертевшую тётку. – А ведь у ней поди что был очень близко знакомый, с общими взглядами друг на друга и планами на совместное будущее парень. – Клава не могла не отвлечься на то, что не имело никакого отношения, не только к её проблеме, но и к настоящей действительности. Так уж устроен мозг взволнованной сильно сердечной девушки, которую нужно как-то успокоить от сердечного кризиса отношений с этим миром. А для этого нет ничего лучше вот таких отвлекающих историй.
– И вот этот её хороший знакомый, не сразу был ею поставлен в известность её родом занятий (а она дура, это не сделала сразу, не подумав, как это важно и к чему это всё в итоге может привести), и когда он как-то в особенный раз, – он вдруг решил, что жить с ней ему будет всяко незабываемо лучше, чем отдельно от неё, – после трепетной и волнительной борьбы в себе, решил набрать её номер телефона, чтобы сообщить ей эту интригующую новость, а когда набрал, то вдруг слышит, что она сейчас находится вне сети, и в общем, говорить не может, и ему нужно подождать. «Ладно, подожду». – Решает её новый знакомый с такими интригующими намерениями. Ну а чтобы время ожидания, когда там освободится его подруга, не затягивалось, он решил потянуть пиво в ближайшей пивной. Ну а там он быстро находит компанию в лице столь же удручённого типа (он тоже пребывал в ожидании, правда он более глобально мыслил, и ожидал, когда у него в жизни всё наладится; ну или конца света на худой конец). Где слово за слово, и они всё-всё друг о друге знают, и само собой готовы не оставить друг друга в беде и оказать помощь.
– Знаю я этих стерв, как свои пять пальцев! – ударив кулаком по столу, новый знакомый интересующего нас человека, таким образом обращает на себя внимание бармена, а так-то он хотел добавить убедительности своим словам. Ну а когда он вслед за этим действием показал свою руку, на которой отсутствовал мизинец, то эта подробность на его руке вогнало в когнитивный диссонанс интересующего нас человека, слышавшего одно, а видящего другое. Хотя увиденное им не отменяло того, что его новый знакомый не знал судьбы своего пропавшего мизинца, чья печальная судьба однозначно была связана с одной из тех стерв, о ком в таком нелицеприятном раздражении отзывался новый знакомый.
При этом новый знакомый отвечает за свои слова, что он и собирается сейчас доказать, позвонив одной знакомой стерве, с которой он немедленно познакомит интересующего нас человека, а для него своего друга на век. И вот новый знакомый набирает номер телефона своей знакомой стервы, и как почему-то ожидалось интересующим нас человеком, ему так там отвечают, как он и ждал, что он и выразил многозначительной улыбкой. С какой он говорит: «На, послушай, что она говорит», и без спросу протягивает трубку интересующему нас человеку. А тот уже и отказаться не может, и берёт протянутую трубку телефона, затем приставляет её к уху, и …Да как такое может быть, нервно вспыхивает интересующий нас человек, услышав голос своей знакомой, говорящей тоже самое его новому знакомому. И в этом нервном состоянии, с перекошенным лицом, он подскакивает с места и на весь бар кричит: «Вот же стерва!».
– А я тебе что говорил. – Потеплев в сердце, новый знакомый погружает свой нос в кружку пива, и, пожалуй, за столько времени в первый раз себя чувствует успокоенным и дождавшимся того самого времени, когда для него наступят лучшие времена. А то, что об его голову прямо сейчас разбилась массивная кружка из которой пил интересующий нас человек, то это ещё больше его успокоило – ведь он, наконец-то, дождался главного события в своей жизни, конца своего света.
– Это уже не укладывается ни в какие ворота. – Процедила сквозь зубы Клава, с яростным выражением лица и желанием разбить телефон к чёртовой матери, посмотрев на него. И только необходимость иметь под рукой средства коммуникации сдерживает её от этого шага. И она только с пренебрежением отбрасывает его на стол. После чего поворачивается в сторону прихожей, чтобы дать последний шанс этому негодяю Тёзке на своё прощение. И если он сейчас же на пороге двери не появится, или хотя бы в неё в бессознательном виде не ввалится (нет сил дорогая объяснять, да и не помню так-то, где я всё это время был, а так, конечно, без тебя пропадал) и падёт на пол, то у него есть все шансы не быть ею прощённым.
И видимо Тёзка закостенел в своём эгоизме, раз он не показался на пороге двери и даже носом не упёрся в дверной звонок, чтобы позвонить. И теперь его будущее уже без вариантов: он никогда-никогда не будет ею прощён, сколько бы он на этом не настаивал, стоя перед ней на коленях с раскаянием в лице. И Клава с такой решительностью в лице собралась было резко отвернуться лицом от двери и больше не ждать оттуда никаких для себя новостей, как она вдруг взглядом натыкается на ботинок Тёзки, который не стоял в своей паре в установленном для их нахождения месте, обувницы, а прямо как Тёзка, бросил свою пару и высунул свой нос туда, куда его не просят. А захоти ты пройти мимо него, то и не получится этого сделать свободно, не зацепившись за него ногой.
– Вот во всём он такой! – в сердцах выпалила Клава. – Не стоится ему никогда на месте, вечно лезет на рожон. И захочешь не заметить, не получится этого сделать. Да за что мне такое горе?! – С новой силой накатило на Клаву чувство рассерженности и невыносимости вот такого бытия неизвестности, виновником которого, а скорей зачинщиком, однозначно был Тёзка. И никто другой.
И Клава быстро сокращает расстояние до этого ботинка, затем с долей остервенения его хватает и начинает трясти его в руке. А затем раскрыв дверь, ведущую в кладовку, забрасывает туда этот провинившийся ботинок. – Там тебе самое место! – орёт вслед улетевшему ботинку Клава. После чего она возвращается в гостиную и начинает там искать, на чём ещё можно выпустить пар.
И первым, кто попадается в прицел её мстительного взгляда, это любимое кресло Тёзки, в котором он любил демонстрировать некоторую независимость своего мнения от общесемейного, и иногда бывало так расслабится, что позволяет себе критические замечания в её адрес.
– Как ни посмотрю на тебя со всех сторон, дорогая, то не вижу ни одной причины отказывать себе в удовольствии ещё раз на тебя посмотреть. – И сразу и не поймёшь, что под всем этим подразумевал Тёзка, скрывая свои истинные намерения под своей загадочной улыбкой. Но Клава никогда не оставляла без ответа любой его выпад в свою сторону. И она тоже загадочно улыбается и спрашивает его. – Так вы во мне что-то такое искали, что не соответствовало бы вашим представлениям о совершенстве. Так, что ли? – с долей перчинки в голосе спрашивает Клава.