Я открыла глаза и резко выдохнула.
– Это же моя кухня! – Я покачала головой. – И прежде всего эта книга на столе. Эта чертова книга на моем столе, на моей кухне. – Я кричала. – Не моя книга на моем столе!
– Проснись!
Я открыла глаза и тут же чуть не захлебнулась, уйдя под воду. Руки вцепились в бортики ванны. Кирилл вытащил меня из воды, громко матерясь. Уж этого я никогда от него не слышала!
– Что? – возмутилась я, отплевывая соленую воду. – Ну, заснула, с кем не бывает!
Кирилл плеснул мне в лицо ледяной водой.
– Заснула? А я уж решил, что ты пытаешься покончить с собой. – Зло прокомментировал он.
– Вот еще, дай лучше полотенце.
Он протянул мне большое голубое полотенце и открыл сток для воды.
– Я сварю кофе, одевайся быстрее.
– Нет, не надо кофе. – Я обернулась полотенцем, зубы непроизвольно застучали. – Сейчас выйду, и будем ужинать.
Кирилл остановился и горько усмехнулся:
– Ева, сейчас 9.30 утра. Ты опоздала на работу.
От неожиданности я поскользнулась, но Кирилл успел меня подхватить:
– Что же, я всю ночь в ванне провалялась?!
– Вот именно. Так что сейчас ты должна выпить огромную кружку кофе с горячим бутербродом. – Он осторожно развел руки. – Так я могу оставить тебя на пару минут?
– Да-да, конечно. – Потерянно пробормотала я.
Когда Кирилл вышел, я тут же выскочила из воды.
– Господи, всю ночь! – От этого мурашки побежали по коже, а еще от мысли, что я запросто могла умереть.
Ни холодная вода, ни звонок с работы, который наверняка был не первым, не разбудили меня. Так где же гарантия того, что я не могла просто сползти в воду и захлебнуться? А нет ее, нет этой гарантии. Вдруг я поняла, что стою перед зеркалом и смотрю на бледно-синие отметины на плечах. Я подняла правую руку и повернула ладонь тыльной стороной. Интересно, если бы не вода, слизь осталась?
– Ева, ты оделась? – позвал Кирилл.
Нет, не оделась, к тому же стою босиком на кафеле. Я быстро сбросила полотенце, надела длинный махровый халат и спрятала ноги в тапочки.
– Уже иду.
3
ВЫБОР
Олеся звонила, но когда я не ответила, она вспомнила про Кирилла. Он среагировал быстро; сказал, что ночью у Леонардо случилось осложнение, и я до сих пор в больнице. Олеся прекрасно понимала, что в таком состоянии, я вряд ли вспомнила о работе, поэтому она тоже меня прикрыла. Теперь уже перед начальством. Спасибо, Олеся. Спасибо, Кирилл.
На самом деле, Леонардо был стабилен и уверенно шел на поправку. Просидев рядом с ним полтора часа, я вернулась домой. У меня появилась мысль приготовить для Андрея ужин.
Он многое сделал для меня, и возможно я поступаю глупо, пытаясь убедить себя в том, что по отношению к замечательному мужчине можно испытывать более значимые чувства. Я ведь любила его. Пусть не так, как хотела. Но знала ли я, что бывает другая любовь? Нет, не знала. Думала, подозревала, но не была уверена. Так, зачем же терять жизнь в поисках чего-то призрачного, в наличии чего я вообще сомневаюсь?
Я спланировала все блюда. Вспомнила, что когда-то недурно умела готовить; купила необходимые ингредиенты и принялась за работу. Это было приятно: стругать вареную морковку и думать о том, что именно нужно приобрести для зимнего отдыха в теплых странах. Как раз сегодня я приметила красивое парео. Оно будет очень удобно для прогулок по пляжу, надену поверх купальника. Парео короткое, но ничего страшного, если поднимется ветер. С купальником – ничего, впишется очень органично.
По телевизору началось какое-то ток-шоу. Я бы и не обратила на него внимания, но главная гостья оказалась психологом.
– Так значит, психоаналитики лгут? – настойчиво выпытывала ведущая, блондинка в стильном брючном костюме.
Психолог негромко рассмеялась. Вообще, я заметила, что у психологов свой смех: негромкий, мягкий, естественный – профессиональный.
– Вовсе нет. Психоаналитик говорит вам ваши же слова.
– А если я не права, а он за мной повторяет, разве это не ложь?
– Нет, – психолог явно не поддавалась на провокацию. – Психоаналитик призван помочь вам понять самого себя, как бы услышать себя со стороны. Он не может прописать вам лечение, назначить лекарства, он только помогает вам поставить себе диагноз.
Блондинка не понимающе покачала головой.
– Хорошо, – сжалилась психолог. – Объясню предметно: вы приносите мне горсть бисера, а я выбираю одну и прошу о ней рассказать. Потом пересказываю то, что вы сказали другими словами. А вы довольно киваете и хвалите меня за понятливость.
Ведущая широко улыбнулась:
– Можно сказать, что психоаналитик помогает обрести мир в себе.
– Конечно, я никогда не скажу вам своего мнения, я только перескажу ваше.
Внезапная слабость наполнила мое тело, и я выронила нож. Значит ли это, что если бы я считала свой сон реальностью, Олеся сказала бы, что так оно есть? Я хочу, чтобы сон был только сном, но так ли это на самом деле?
– Что за глупости! – В сердцах я схватила пульт и переключила канал.
Бизнес-новости. То, что надо. Я потерла лоб и подняла с пола нож. Слух уловил ровный мелодичный голосок журналиста:
– Скорее всего, компания могла бы избежать кризиса, но после внезапной кончины Щедрина, власть разбрелась по рукам. Централизованное управление – вот что нужно «Бран-К». Многие спрашивают, как вы могли допустить подобную ситуацию?
– Дело не только во мне, – резко ответил седой мужчина. – Виктор Николаевич оставил завещание, условия которого и привели к сегодняшнему положению…
Я вздрогнула и уставилась на экран. Это могло бы быть совпадением, если бы интуиция не разрывало все мое естество: никакое это не совпадение! Очнись, не бывает таких снов! Ты пытаешься ослепнуть, когда нужно смотреть во все глаза!
Нож снова выпал из моих пальцев. В каком-то паническом состоянии я выбежала в коридор, схватила ключи от машины, надела первые попавшиеся туфли и захлопнула дверь.
«Мазда» несла меня по трассе в никуда. Я выжимала из двигателя все, только бы ни о чем не думать. Только бы обгонять впереди идущие машины и бояться внезапно перестраивающихся идиотов. Вскоре все вокруг превратилось в одноцветное полотно, но мысли, ненужные мысли продолжали кружиться в моей голове, словно дождевые черви, прогрызая себе тоннели. Я медленно убрала ногу с педали газа и съехала на обочину.
– Не хочу, не хочу, – бормотала я, опустив голову на руль. – Не хочу.
Я почувствовала запах влажной земли и поняла, что нахожусь уже не в машине. Опять этот коридор! Кажется, я провожу здесь времени больше, чем в собственной квартире. Мне не пришлось бродить, Леонардо появился сразу же. Глаза его снова горели неестественным желтым огнем. Хвост медленно качался из стороны в сторону, пес развернулся и куда-то пошел. Я безвольно последовала следом.
– Хорошо, веди, куда хочешь.
– Ева! – Внезапный детский крик заставил меня остановиться. – Ева, это ты?
– Да, – в нерешительности ответила я и вдруг поняла, что ужасно рада слышать эту девочку. – Настя, ты в порядке?
– Конечно, я же спряталась, – обиженно протянула она.
Спряталась, от кого она могла спрятаться? И зачем?
– Настя, что ты имеешь в виду? Зачем ты пряталась?
– Что бы меня тоже не забрали, как Виктора Николаевича, – в голосе девочки я услышала страх.
Я вспомнила слова невидимки о том, что мы их теряем.
– Настенька, кто забрал Виктора Николаевича?
– Не знаю, просто его вдруг не стало.
– Вдруг не стало? – переспросила я. – Почему же ты говоришь, что его кто-то забрал?
– Потому что я знаю, что его забрали, – настойчиво повторила Настя.
– Откуда ты можешь это знать? – Я попыталась подавить раздражение.
– Он сказал.
– Кто он? – Но я знала ответ.
А еще я поняла, что не чувствую запаха влажной земли. Значит, это он, незнакомец, пах землей. Что за странности! Кто может пахнуть землей? Даже мертвецы должны пахнуть иначе. Хотя о смерти думать не хотелось, просто мрачные склизкие камни уж очень этому способствовали.
Леонардо уперся мне в ладонь холодным носом, привлекая внимание.
– Да, конечно, пойдем.
Пес понял меня правильно и снова отправился в путь. Он двигался очень неестественно, словно робот, только хвост казался живым. Я пыталась убедить себя, что это мой пес, и не стоит его пугаться. Уже через две минуты мы оказались у двери, сестры-близняшки той, вчерашней.
– Я здесь уже была, Леонардо.
– Ева? – услышала я нерешительный вопрос Насти.
–Да, – голос шел из-за двери, и это казалось мне невероятным.
Я удивленно посмотрела на пса, на моих глазах он медленно растворился в воздухе. Мне не терпелось открыть эту дверь, убедиться, что я это смогу, и я толкнула ее. Дверь открылась, но потока света не последовало. Внутри было темно. Я не решилась войти, зато из темноты вышла маленькая девочка. Она щурилась, даже тусклый свет коридора резал ей глаза.
– Настя! – не отдавая себе отчета, я вцепилась в девочку.
Она все поняла очень быстро, и я почувствовала ее ручки на своей шее. Она была теплой и живой, я чувствовала вибрации, исходящие от ее тела. Нет, конечно же, это был не просто сон!
Я открыла глаза и увидела уносящиеся вдаль серые автомобили.
– Только не сейчас! – Я со злостью ударила по рулю. – Кто это все делает со мной?!
Я включила зажигание и вплыла в поток других спешащих домой машин. Кирилл уже был дома.
– Ну, ты даешь! – притворно удивился он. – Пригласила на ужин, а сама сбежала.
Слава богу, мне не пришлось оправдываться, так как он схватил меня за талию и заглянул в глаза:
– Помочь?
– Конечно.
Мы вместе приготовили ужин, накрыли его на низком журнальном столике и уселись прямо на пол. Я приглушила свет и включила любимый плей-лист. Некоторое время мы просто ели салат и молча смотрели друг на друга. Потом он вдруг быстро вскочил и убежал в коридор:
– Совсем забыл. – Он вернулся с кучей цветных брошюр. – Вот, я сходил в одно турагенство рядом с офисом. Давай выберем.
– Давай. – Я убрала посуду со стола на пол и разложила рекламные буклеты.
Почему-то в этот момент сон снова показался мне просто сном. И это было ужасно, потому что на обратном пути домой я постоянно думала о Насте, о том, что оставила бедную девочку в мерзком коридоре. И вот я сижу в тепле и уюте, рассматривая фотографии морских пляжей. Я непроизвольно отпрянула от столика, меня душило отвращение к самой себе.
– Что с тобой? – испуганно спросил Кирилл.
И тут я не выдержала, сорвалась. Я рассказала ему все, начиная с аварии. Я захлебывалась, спешила, возвращалась к уже сказанному, уточняла, пыталась объяснить свои ощущения.
Он замер, ни разу не перебил меня и не попытался остановить. Когда я закончила, Кирилл еще некоторое время молчал. Потом встал:
– Она все еще там?
Я кивнула.
– Пойдем.
Он подождал, пока я встану, и пропустил меня вперед. Большая черная книга лежала на том же месте, где я и оставила ее в первую ночь. Кажется, она даже покрылась слоем пыли. Но вот, что странно: я больше не испытывала при ее виде ни раздражения, ни страха.
Я перевела взгляд на Кирилла, он стоял в проеме двери, скрестив на груди руки.
– Это она, – зачем-то уточнила я.
– Это – та книга, которая пытается свести тебя с ума?
– Да.
Да, конечно, он прав, эта чертова книга застряла в моем мозгу, словно длинная заноза. Это она во всем виновата!
– Ева, заканчивай с этим, и пойдем выбирать отель, – с улыбкой попросил Кирилл.
Я кивнула, быстро, чтобы не передумать, схватила книгу и со всего маху швырнула ее в открытое окно. Она полетела на удивление легко, несмотря на свои исполинские размеры. Я облегченно вздохнула:
– Давай четыре звездочки?
Наш выбор пал на Черногорию, и мы еще долго обсуждали планы, укрывшись теплым одеялом, пока, наконец, не уснули.
4
ПОТЕРИ
Но почему я снова оказалась здесь?! На миг я прикрыла лицо руками. Почему? Я ведь избавилась от книги и скоро еду в Черногорию.
– Настя.
Где же девочка?
– Настя? – тихо позвала я, но никто не ответил.
Ее нужно найти, она ведь совсем одна. Но как? Как найди, если она не слышит меня?
– Эй, невидимка? Ты мне нужен. – Конечно, он направлял меня, и он общался с девочкой. Значит, она его не боится.
Но как я ни звала таинственного провожатого, запах теплой влажной земли так и не появился. Мне стало не по себе, одиноко и внезапно очень холодно. Я обхватила себя руками в тщетной попытке согреться и медленно пошла по коридору, время от времени зовя Настю.
Коридор в очередной раз повернул, и я чуть не налетела на Леонардо. Он сидел неподвижно, будто бы ожидал меня. Его глаза снова были похожи на два маленьких светящихся фонарика.
– Где Настя? Леонардо, ты знаешь, где Настя? Можешь меня к ней отвести?
Пес не шелохнулся.
– А тот невидимка, который пахнет землей?
Леонардо встал и пошел по коридору. Я поспешила за ним. Постепенно пес перешел на бег, я тоже побежала, страшась отстать от него. Мы бежали долго, я успела согреться и с удивлением обнаружила, что не поскальзываюсь на влажном полу.
Пес остановился так же внезапно, как и появился. И тут я увидела их: две фигурки на полу. Настя в потрепанном, грязном платьице спала, опустив головку на грудь мужчине и вцепившись в его одежду, больше похожую на лохмотья, маленькими пальчиками. Он медленно гладил девочку по спине. Леонардо ткнулся мужчине под руку, и тот вздрогнул.
Он поднял голову и посмотрел на меня. Я отпрянула. У него была пепельно-серая кожа, длинные спутавшиеся волосы до плеч, тонкие бесцветные губы. В моей голове сразу же возникло слово «Другой». Да, он был другим, не таким, как я или Настя. Я знала это.
Запах теплой влажной земли мягко влился в мой организм, и я почувствовала Другого, как будто мы были единым целым. Но больше всего меня поразили его глаза. Окруженные страшными темными кругами, на этом сером, словно не живом, лице они выглядели неестественно чистыми. Кажется, я могла разглядеть в них мельчайшую движущуюся частицу или свое отражение. Взгляд Другого обволок меня и затянул в бездну. Я не могла вымолвить ни слова.
Не знаю, сколько времени я простояла перед ним, пока наконец оцепенение не спало, и я поняла, что взгляд Другого полон разочарования. Оно ударило меня, словно хлыстом. Я безвольно покачала головой и опустились на пол, мои руки потянулись к девочке. Другой не воспротивился, только перестал гладить Настю и обнял ее за талию.
– Поздно, – внезапно тихо произнес он, и я узнала голос, как раньше узнала запах.
Но теперь этот голос был полон дрожащей горечью.
– Почему? – Я вопросительно заглянула в его глаза.
– Ты же отказалась. Пока я буду вводить следующего погонщика, они ее заберут, как забрали Виктора.
Он прижал Настю к себе, словно пытаясь защитить от чего-то неведомого мне.
– Книга. – Я слегка отодвинулась от них и опустила голову. – Я должна была вписать их имена в книгу.
– Нет, не должна. – Другой отрицательно покачал головой. – У тебя был выбор, и ты его сделала.
– И это убило Настю? – испуганно воскликнула я.
Леонардо вздрогнул.
– Нет, – возразил Другой. – Она уже мертва, но теперь душа ее отправится вниз.
– В Ад? – Я сама не могла поверить, как ужасно и нереально звучат эти слова.
Другой поцеловал волосы девочки.
– Не волнуйся, ты не виновата, ты же не знала, к чему приведет твой выбор.
– Почему невинный ребенок должен отправиться в Ад? – Я пыталась сдержать рвущийся крик. – Это несправедливо!
– Потому что мы ее потеряли, – как ни в чем не бывало ответил Другой. – Мы не успели зарегистрировать ее, теперь они узнают о ней и заберут к себе.
– Не-ет, я ее не отдам.
– Не имеешь права, – одернул он меня, а сам все крепче прижимал девочку к себе.
– Какого права? – Изумилась я. – Права защищать? А как же право на справедливость? Эта девочка не может быть великим грешником!