Я тяжело вздохнула, оказавшись в том же сером коридоре со скользким полом, и решила не двигаться, терпеливо дожидаясь пробуждения. Рано или поздно это должно произойти. Вдруг вспомнилось, что на кухне я старательно избегала смотреть на книгу. Не знаю, почему, но она вызывала у меня раздражение. Только всплыл образ фолианта в кожаном переплете, как послышался робкий голосок Насти:
– Эй, кто здесь?
Я открыла было рот, но меня опередил несмелый мужской голос:
– Это я, только не знаю, где это – здесь. Ничего не видно.
– Меня зовут Настя, – приветливо сообщила девочка. – А вас?
– Виктор, – ответил мужчина. – Виктор Николаевич.
– Здравствуйте, Виктор Николаевич. Вы не волнуйтесь, – заботливо проговорила Настя. – И лучше не двигайтесь. У нас с вами темно. Но ничего, скоро придет тетя, которая видит в темноте. Только я не знаю, как ее зовут.
– Ева! – внезапно для самой себя, выкрикнула я. – Меня зовут Ева.
– Ее зовут Ева! – обрадовано повторила Настя. – Ева нам поможет.
– Но я не вижу в темноте, – пришлось мне признаться. – Просто здесь, где я нахожусь, не темно, скорее сумрачно. – Я обернулась. – И я не знаю, где вас искать.
– Не надо нас искать, – протянула Настя. – Просто впиши наши имена в книгу.
– В какую книгу? – безнадежно простонала я и сама повторила ответ девочки, услышанный в прошлую ночь. – В ту, что на кухне. Настя, что это за книга?
– Не знаю, – честно ответила девочка, – только впиши нас поскорее, пожа…
Голос прервался на полуслове. Вдруг стало очень тихо, неестественно тихо. Такое ощущение, наверное, возникает у внезапно оглохшего: не слышно даже тишины. Я попыталась позвать Настю, но не смогла. Приступ кашля сдавил горло, я обхватила его руками. Внезапно кто-то появился прямо передо мной, схватил за плечи и начал грубо трясти. В лицо ударил запах влажной земли, и я проснулась.
Меня била мелкая дрожь, я закричала. Крик был долгим, он был призван убедить меня в наличии слуха и голоса.
Часы показывали 6:48. Я с радостью отправилась в душ. Потом позавтракала в спальне перед телевизором: находиться рядом с этой чертовой книгой было для меня невыносимо.
Уроки прошли словно во сне. Днем я позвонила Александре, чтобы справиться о состоянии Леонардо. Все-таки он – единственное близкое мне существо на этом свете. Поэтому я была очень благодарна Александре за то, что она лично следила за ним. Мои родители – члены большой семьи под названием "искусство", мне там места нет. Как, впрочем, и другим детям, не пожелавшим пойти по родительским стопам. Ладно. История стара, как мир.
К вечеру страх перед серым коридором начал настойчиво одолевать меня. Разумеется, я не допускала ни малейшей возможности того, что все, что сейчас происходит, – реально. Пережитая травма стала всему причиной, в этом я была уверена. И все же мне панически не хотелось оставаться одной. Я позвонила Кириллу.
Он приехал через пятнадцать минут и тут же отправился на кухню готовить ужин:
– Наверняка сидишь на суши и пицце? – Он тепло улыбнулся и вернулся к котлетам с овощами.
Я улыбнулась в ответ. Он так мило смотрелся у плиты. И все эти ароматы… Почему мы не вместе? Ах, да! Он захотел стать моим мужем. Почему же этого не произошло? Он замечательный человек, самый лучший мужчина на свете! Ах, да. Я его не люблю. Какая глупая причина. Какое ужасное последствие детства, лишенного родительской любви. Неумение любить. Или, может быть, страх влюбиться, а потом потерять, осознать в один страшный момент, что твоя чистая, бескорыстная любовь всегда была безответной. Именно поэтому я всегда была честна в своих чувствах. Кирилл, ты мне очень-очень дорог, но я не испытываю к тебе любви. Прости. Прощаю.
Мы поужинали котлетами и рисом. С ним было так легко и уютно. Он рассказал о своем новом начальстве, о том, что это самое начальство разглядело в нем организаторский талант и повысило в должности.
– Зимой хочется отдохнуть на солнечном острове. Может, составишь мне компанию?
Я быстро кивнула, неожиданно для себя:
– Конечно. А куда именно поедем?
– Выбирай сама. Только чтобы там был пляж.
Зазвонил телефон. Кирилл встал из-за стола:
– Ответь, а я пока помою посуду.
Тихий голос Александры не предвещал ничего хорошего.
– У Леонардо были судороги. Возможно, мы что-то упустили.
– Как он сейчас? – Руки мои похолодели.
– Спит, мы дали ему большую дозу успокоительного. Пока не выясним, в чем дело, так будет лучше.
– Хорошо. Спасибо, Саша. Я приеду утром, перед работой.
– Приезжай.
Кирилл обнял меня сзади:
– Он выкарабкается. Твой пес очень сильный и слишком любит свою хозяйку, чтобы оставить ее одну.
Кирилл поцеловал меня в шею, от его прикосновений теплая волна возбуждения прокатилась по всему телу. Я положила трубку. Повернувшись к нему, запустила пальцы в черные волосы. Неуловимым движением он расстегнул молнию на платье и начал целовать плечо. Внезапно Кирилл отстранился:
– Что это?
– Где? – Я посмотрела на свои руки.
Он осторожно провел пальцами по плечам.
– У тебя руки в синяках, вот здесь, прямо над локтем.
Я тоже их увидела: неприятного фиолетового оттенка отметины, будто бы кто-то крепко схватил меня за руки. Рациональное объяснение возникло достаточно быстро:
– Наверное, слишком старались, когда меня из машины вытаскивали.
– Бедная моя. – Он осторожно поцеловал мои ранения и прошептал: – Пойдем в спальню.
Я послушно погасила свет и отправилась за ним.
Вот только из машины меня не вытаскивали.
Коридор показался неприятным, но необходимым дополнением к сну. Почему я до сих пор не обратилась к психологу? Вот в чем вопрос. Это же не так сложно: ее кабинет на одном этаже с моим. Да и психолога я знаю, хороший специалист, никогда не проронила и слова о своих клиентах. Так что нет никакой вероятности, что по гимназии поползут слухи. Завтра так и сделаю. Первым делом! Нет, вторым. Сначала – Леонардо. А потом еще уроки… Ладно, значит третьим, но сделаю обязательно.
– Настя?
– Ева! – обрадовано воскликнула девочка. – Куда ты делась? Я устала тебя ждать.
– Мы устали ждать, – поправил ее мужчина. Кажется, его звали Виктор Николаевич. – Девушка, если вы можете нам помочь, то прошу вас поторопиться. Я не собираюсь стоять тут вечно.
Вот это уже интересно: на меня ругаются в собственном сне!
– Настя, а почему именно я должна вам помочь?
Девочка слегка помедлила с ответом, видимо вопрос ее удивил:
– Потому что он сказал, что ты можешь.
– Кто он? – Интересно, кто это за меня решает, что я могу, а что нет.
Снова пауза:
– Ну, я не знаю. Это – он. Он иногда приходит ко мне. И он был первым, кто встретил меня здесь.
– Как он выглядит?
– Откуда я знаю! – раздраженно выкрикнула девочка. – Здесь же темно!
– Извини.
Как я могла забыть?
– Но он – другой, – снова внезапно успокоившись, добавила Настя. – Это я знаю.
Господи! Насколько же бессмыслен весь разговор, что я веду! Это же сон! Но почему я не могу контролировать его, если точно знаю, что это сон? Необходимо завтра спросить об этом у Олеси.
– Ева? – негромко позвала Настя.
– Да, Настенька, я здесь.
– Тебе нужно быть осторожнее.
– Что? – Внезапно мурашки побежали по спине. – Чего мне бояться? Я же сплю.
– Он сказал, что бы ты просыпалась.
– Что?
– Просыпайся! – закричала Настя.
– Просыпайся!
Я села в кровати. Лоб был покрыт испариной, а все тело напряжено. Я медленно перевела взгляд на Кирилла: он тихо посапывал, обняв скомканную подушку.
– Я схожу с ума. Причем, слишком быстро.
– Это последствия стресса? – с надеждой спросила я.
– Возможно, – согласилась Олеся. – Эмоциональное потрясение способствовало обострению страхов, из подсознания что-то выползло.
– Думаешь, Настя – это я?
– Вероятно. Она олицетворяет беззащитного ребенка в тебе. Ты хочешь ей помочь.
От сквозняка зазвенел «ветер» в виде маленьких розовых птичек. Я вздрогнула:
– Но почему книга? Зачем мне вписывать ее, то есть мое имя?
– Чтобы утвердиться. – Олеся расслабленно откинулась на высокую спинку стула. – Вернувшиеся детские переживания, стрессовая ситуация, давшая понять, что не все в этой жизни под твоим контролем, – это могло повредить твою самооценку, веру в себя. А почему именно эта книга? – предупредила она мой вопрос. – Потому что она появилась внезапно и осталась в твоем предсознании. Понимаешь, все смешалось?
Я кивнула:
– Но что мне делать? Как избавиться от кошмаров? Может, какие-нибудь таблетки пропишешь?
Олеся хохотнула:
– Ева, ты же знаешь, что я не могу. Не моя специализация. Максимум – травяной чай. – Она мило улыбнулась. – Ну, а если серьезно: побольше положительных эмоциональных переживаний, богатый отдых. Так, чтобы ночью спать крепко-крепко. Сознание должно прорабатывать информацию, полученную за день. А если ее будет очень много, то дверца в подсознание не успеет открыться.
– Я не могу управлять сном, – вспомнилась еще одна причина беспокойства. – Хотя осознаю, что это сон. Почему?
– Ты знаешь, что происходит, теперь знаешь и почему. Ты понимаешь, что это твой сон, ты его создала и создала правила поведения в нем…
– Хочешь сказать, что я сама лишила себя способности управлять? Из-за стресса?
– Или из-за того, что не хочешь больше решать проблемы, – добавила Олеся .
Леонардо спал. Его золотистая грудь медленно вздымалась. Передние лапы, некогда пушистые из-за густой шерсти, теперь казались неестественно тонкими в гипсе. Александра сидела у окна и задумчиво читала собственные записи о пациенте.
– Знаешь, я уже в порядке, – соврала я, робко поглаживая хвост Леонардо. – Так что можешь рассказать о его состоянии более подробно.
Александра оценивающе посмотрела на меня, будто проверяя достоверность сказанных мною слов:
– Рана на голове поверхностная, мы ее зашили. Множественные переломы передних лап. Было еще внутреннее кровотечение. И все же…
Александра в нерешительности помедлила.
– И все же? – не поняла я.
– Возраст, – нехотя пояснила Александра. – Сейчас состояние Леонардо стабильно, но я не могу утверждать, что и дальше будет все так гладко.
– Но почему? Он же выздоравливает.
Александра смотрела на пса, а я чувствовала, что в ней борются бесстрастный специалист и друг, боящийся сказать что-то лишнее. Я подошла и обняла ее:
– Будем ждать. Просто будем ждать.
Александра облегченно вздохнула.
– Настя?
Никто не ответил.
– Виктор Николаевич?
Снова тишина.
Наверное, беседа с психологом принесла свои плоды. Но почему снова коридор? Я пошла вперед. Пахло плесенью и тяжелой сыростью. Ноги скользили, поэтому я старалась не поднимать их слишком высоко. Шлеп-шлеп.
– Э-эй? Ну, хоть кто-нибудь здесь есть? – Я заметила, что говорю тихо, видимо, все-таки боялась, что меня услышат.
Я повернула налево и пошла вперед, потом направо, еще раз направо, снова вперед. Кажется, прошло минут сорок. Я успела продрогнуть до костей и только сейчас заметила, что одета всего лишь в длинную футболку. Не очень подходящая одежда для прогулок по темным коридорам. Тут же футболка сменилась джинсами и голубым свитером. От неожиданности я остановилась, как вкопанная.
А что, собственно, в этом удивительного? Это же сон. Мой сон. Я подумала о розовом сарафане, который купила этим летом, и тут же он оказался на мне.
– Весело.
Только вот радости от этого не прибавилось. Ткань на ощупь казалась настоящей, к тому же снова стало холодно. Я передернула плечами, и вновь вернулись джинсы и свитер.
– Ты их теряешь.
Я резко обернулась, поскользнулась, но каким-то чудом устояла на ногах.
– Кто здесь еще? – Чудо, но в данный момент я казалась себе всесильной.
– Это не важно. Тебе нужно спешить.
Незнакомец обладал низким, ровным и мягким голосом. У меня появилось сильное желание увидеть обладателя этого голоса.
– Хочешь, чтобы я и твое имя в книжку вписала? – Кокетливые нотки прозвучали ужасно пошло, они явно были ни к чему.
– Нет. Не мое.
В полутора метрах от меня в сером тумане появился Леонардо. Он медленно помахивал хвостом, но не подходил. Все тело его замерло, только хвост словно жил сам по себе. Внезапно у меня во рту образовалась сухость.
– Леонардо? – прохрипела я. – Это ты со мной говорил?
Сквозь туман глаза пса светились тусклым желтым светом. Он повернулся и пошел вперед. Через несколько метров остановился, обернулся. Я медленно покачала головой:
– Нет, я не пойду за тобой.
Я попятилась назад, повернулась и побежала. Не знаю, как мне это удалось, но бежала я долго, пока на очередном повороте не поскользнулась и не упала, ударившись о стену. Я быстро отползла и прижалась к влажной стене. Меня трясло, то ли от паники, то ли от сдерживаемых рыданий. Я зажала рот руками.
Прошло минут пять, и я почувствовала запах влажной земли. Кто-то был рядом со мной. Очень близко.
– Мы теряем их.
Снова этот голос. И этот запах. Я вспомнила его: именно этот густой аромат влажной земли я почувствовала, прежде чем меня начали трясти за плечи. Что же все это значит? Почему «мы»?
Стоп! Я попыталась сосредоточиться. Это – сон. Всего лишь мой сон, рожденный проблемами с подсознанием. Я обняла колени и уткнулась в них лицом. Только мерзкий, скользкий сон.
Что-то мокрое коснулось моего уха. Я вздрогнула и резко выпрямилась. Это был Леонардо. Он чуть попятился, развернулся и неспешно пошел вдоль коридора. Снова остановился и посмотрел на меня, приглашая следовать за собой. Ладно, если это мой сон, то я создала Леонардо в этом сне. А вот, для чего? Об этом подумаю позже.
Я встала и медленно пошла за псом. Убедившись, что я не убегу, Леонардо продолжил путь по коридору. Я старалась держать дистанцию. Так, на расстоянии друг от друга, поворот за поворотом, мы прошли минут пятнадцать, пока наконец не оказались перед еле заметной дверью. Она была такого же серого цвета и с такими же склизкими подтеками, как и стены. Дверная ручка отсутствовала. Леонардо исчез, просто плавно растворился в воздухе.
– Настя? – позвала я на всякий случай. – Виктор Николаевич?
Никто не ответил, но я почувствовала слабый запах земли.
– Я должна войти туда? – спросила я, надеясь, что невидимый попутчик снова рядом.
– Нет, не должна, – ответил он. – Входи, если хочешь.
Не пойму почему, но я обрадовалась, что невидимка рядом.
– Сегодня ты не столь настойчив, как в прошлый раз, – вспомнила я, не прекращая безотрывно смотреть на дверь.
– Сегодня тебе не угрожает опасность.
– Конечно. – Я вдруг все поняла. – Видимо, повышенная тревожность была связана с тем, что я столкнулась с проблемами, решение которых было мне не подвластно. Теперь, когда я приняла это, страх исчез.
Тишина была ответом.
– Я права?
– Как хочешь, – безразлично ответил незнакомец.
За этой дверью скрывался ответ на незаданный вопрос. Но вопросов у меня больше не оставалось. И все же… Я подошла к ней вплотную. Запах земли усилился: то ли это дверь всегда звала меня этим странным запахом, то ли так пахнул невидимка? Вот новый вопрос. Мне вдруг дико захотелось узнать, что или кто пахнет тягучей влажной землей.
– Так пахнет могила.
– Что?
Оказывается, я сказал это вслух.
– Так, наверное, пахнет могила весной. Утром, когда тепло и роса увлажняет землю.
– Причем тут могила? – Голос незнакомца дрогнул. – Ты будешь открывать эту дверь?
Я поняла, что стою к ней слишком близко, практически касаясь кончиком носа. Ну что ж, если мой путь привел меня в конечном итоге именно сюда…
Я слегка толкнула дверь, руки скользнула по слизи. Беззвучно она отворилась, и тут же меня ослепило потоком света. Я резко опустила руки, чтобы вдруг не прижать их к лицу: с пальцев капала полупрозрачная жижа. Запах земли настойчиво проникал в меня, наполняя собой и рот, и грудь, и желудок. Но он был приятен, гораздо приятнее слизи на руках и бьющего в лицо света.