Малая тяжело вздохнула, Варвара Йосифовна расценила это по-своему:
– Спать хочешь? Устала уже, внученька?
– Да – соврала Малая – пойду я уже.
Она вышла из-за стола и ушла в комнату внучки Леночки.
– Варвара Йосифовна, а как же ключ? На таком видном месте – под ковриком – оставлять?
– А кому он нужен? Да, и все знают, что ценностей у меня отродясь не было. Кому ценности нужны, те в хоромы лезут. Там золото – брильянты и охрана к ним. А ко мне нечего лезть. А вообще у нас деревня спокойная, без криминала. Это же тебе не город. Это там будь осторожен. А тут чего? Все хорошо. Да и Кузька мой никого во двор не пустит.
– Не похож Кузька на сторожевую собаку.
– Ха-ха-ха. Ты только ему об этом не говори. Он у меня молодец. При случае чего, такой лай на всю деревню поднимет, что вся округа сбежится. Незадачливому вору не поздоровится. Мало того, что нечего у меня брать, так еще и побьют и покусают.
Марта настояла на том, чтоб Варвара Йосифовна пошла отдыхать, потому что ей рано вставать, а сама помыла посуду, прибралась на кухне. Решив, что сегодня уже точно не попадет в полицию и ничего не узнает про Анюту, она легла спать. Малая еще не спала, но молчала и делала вид, что спит.
– Ты чего не спишь? – шепотом спросила Марта.
Малая отвернулась к стене и грубо ответила:
– Не спится.
– А то, что ты домой ночью не вернулась, родители как отреагируют?
– Никак.
– Будут переживать.
– Не будут.
– Искать начнут.
– Мгу.
– В полицию обратятся.
– Мгу.
– В больницу.
– Ага.
– Или они знают, где ты?
– Не знают.
– Моя мама бы переживала, если бы не знала, где я и что со мной.
– А чего не переживает?
– Она умерла несколько лет назад.
Малая повернулась к Марте и с интересом спросила:
– Интернатовская что ли?
– Нет. Я уже взрослая была. Мне семнадцать было, потом за мной присматривал сосед дед Петя. Хороший такой был. Любил меня как родную. И я его очень любила.
– Повезло тебе – зло ответила Малая.
– А ты чего злишься?
– Отстань, я спать хочу.
Она опять отвернулась к стене и плотнее закуталась в плед.
– Я завтра в полицию пойду – зачем-то сообщила Марта.
– Это уж без меня.
– Да. Я сама. Тебя домой провожу и пойду.
– Как хочешь.
Марта закрыла глаза, поудобнее легла, поскрипев при этом диваном и позвала:
– Малая.
– Что? – недовольно спросила девочка.
– Спокойной ночи.
Малая глубоко и устало, как-то даже не по -детски вздохнула и ответила:
– Спокойной ночи.
– Пусть тебе приснятся хорошие сны – пожелала Марта.
На это Малая ничего не ответила, только расплакалась, не по-детски, по-взрослому расплакалась, без всхлипов, соплей и завываний, просто слезы. Крупные, долгие, соленые слезы потекли у нее из глаз. И она только думала, хоть бы Марта не заметила, что она плачет.
Но Марта уже спала, она только успела подумать про сержанта Ивкина и заснула, чуть вздрагивая и постанывая.
***
Бабушка Лена всегда ругала мать Ани и говорила про нее: глупа та птица, что гнездо свое оставила. Оказывается Аня такая же, как мать. Такая же глупая курица. Глупая перепуганная, безмозглая перелетная курица. Почему смысл бабушкиных слов дошел к ней только сейчас, в эту черную минуту времени. Почему десять дней назад она об этом не подумала? Подумала бы вовремя, и решала бы не ехать, не искать лучшие места для жизни, лучшую работу, лучше бы дома сидела. Чтобы сейчас с ней не произошло, но дома все же лучше. А произойдет с ней не что иное – а самое плохое – это она знает наверняка.
Аня испуганно забралась с ногами на кровать, ей было холодно, ее знобило и трясло. Ей хотелось забраться под одеяло, спрятаться под него, закутаться с головой и не высовываться. Но ее пугало это чужое одеяло, пугала эта комната в жгучем красном цвете, именно этот цвет, по ее мнению, должен быть в комнатах для любовных утех всяких извращенцев. Нужно как страусу спрятаться под одеяло, не важно, что с другой стороны одеяла ее видно, лишь бы, не видеть эту комнату.
Она прекрасно осознавала, что попала в публичный дом. Она осмотрелась в комнате ничего лишнего и уютного, только кровать, небольшой стол, два стула и балдахины. На каждой стене с потолка свисали балдахины ярко красного цвета. Ужасно. Все ужасно и страшно. Ужасные балдахины, ужасная кровать. Ее пугала кровать, на которой она сейчас сидела и пыталась унять дрожь, и все думая можно ли спрятаться под одеяло? Наверное, можно. Теперь-то понятно, что кровать будет принадлежать ей.
Аня скрутилась, обняла свои ноги и задрожала еще сильнее.
Какой кошмар ей пришлось пережить.
Эта страшная погоня. Ее кидало на заднем сидении джипа, она даже несколько раз стукнулась головой о стекло, но надежда, что полиция их догонит, остановит, притупила боль. Она сильно надеялась на полицию, на их скорость, даже стрельбу, ее не пугали выстрелы, она молилась, чтоб джип босса догнали и арестовали. Молилась, чтоб джип босса расстреляли до сквозных дыр, чтоб попали в колеса, лишь бы он не ехал, лишь бы он не скрылся от полиции.
Когда Костя выстрелил в полицейского, который остановил их машину за превышение скорости, Аня поняла, что эти люди не перед чем не остановятся. И не будет ей никакого спасения, если полиция их не догонит. Она и не догнала.
Какой кошмар ей пришлось пережить.
Или Костя сумасшедший водитель, толи двигатель джипа мощнее, чем у других машин, но ему удалось оторваться от погони. Оторвались сначала на трассе, а потом съехали по проселочной дороге вглубь леса и там переждали до темноты. Там, в лесу, Аня поняла всю картину ужасного своего положения. Все. Спасения не будет. Погони нет. Костя кричал во все горло и прыгал перед машиной. Он ликовал от радости и снимал напряжение одновременно. Кричал, что сегодня его день, что он победитель и, что он экстримал. Босс в это время кричал в салоне на Аню и даже ударил ее за то, что она выпихнула Марту из машины. За это, он обещал ей устроить невыносимую жизнь. За это, он обещал ей устроить работу за двоих. Утверждал, что она сама виновата, так бы работали вдвоем, а теперь ей придется все делать самой. За себя и Марту.
Какой кошмар ей пришлось пережить, но, теперь понятно, что кошмар только начинается.
Именно с момента осознания беспомощности и безвыходности Аня и заболела. Ее все время знобило, ей было холодно и страшно.
Привезли ее в огромный дом, за огромным каменным забором, возле входа охрана, на территории охрана – никто не зайдет, не выйдет. Освещение спокойное, приглушенное. Во дворе стоит несколько машин – наверное, клиентов.
Костя тащил Аню за шиворот, она бесполезно сопротивлялась, пыхтела как паровоз и отбивалась как ветряная мельница. В коридоре встретилась одна девица в прозрачном халатике, в красном ажурном нижнем белье. Она быстрым взглядом мазнула – сочувственно, но в то же время внимательно взглянула на Аню и зашла в одну из комнат, двери которых выходили в длинный коридор. Если бы не вся эта жуткая ситуация, то можно было подумать, что это гостиница, а вернее отель для богатых и обеспеченных.
Костя грубо впихнул Аню в эту комнату, сильно ударив ее в спину, негромко, но зло потребовал сидеть тихо и ушел.
Дверь в комнату тихо приоткрылась. Аня от страха схватилась за подушку, прекрасно понимая, что ни одна подушка мира ее уже не спасет, и на секунду перестала дрожать.
В приоткрытую дверь заглянула девушка, посмотрела на испуганную Аню, потом вошла в комнату. Она прошла и села перед Аней на кровать, в руках она держала кружку.
– Не бойся меня – сказала она.
От страха Аня вообще перестала дышать.
– Ну же. Чего ты? Успокойся. – Попросила девушка – меня Соня зовут. Моя комната самая крайняя по коридору. На, возьми, выпей, тебе это поможет.
Она протянула кружку Ане.
– Что это? – еле слышно спросила Аня.
– Горячее вино. Оно тебе поможет. Успокоит.
Аня недоверчиво взглянула на содержимое кружки и ответила:
– Я не хочу.
– Зря. Я тебе серьезно говорю – поможет. Я сама такое пью частенько. Если боишься, что я тебе что-то подсыпала, то напрасно – она отхлебнула вина и подала его девушке – держи. Мне не нужно тебя травить или усыплять. Не бойся.
Аня отпустила подушку и взяла кружку, от нее шел приятный аромат горячего вина.
– Лучше уж отравиться – сказала она.
Аня сделала глоток и почувствовала, как он горячей жидкостью опустился в голодный желудок. Резко закружилась голова и уменьшилась дрожь. После второго глотка вернулась уверенность, а после третьего и надежда на спасение.
–Ты кто?
– Я Соня.
– Это я уже знаю. Ты говорила.
– В общем, я здесь сторожила и за старшую у девочек.
– И много здесь девочек? – зло спросила Аня, потом жестоко добавила – Хотя откуда здесь девочки?
Соня спокойно, но внимательно взглянула на девушку и неопределенно ответила.
– Порядком.
– Я так понимаю – ты с Боссом и Костей в упряжке.
– Нет. Я точно так же работаю, как и остальные девочки.
– Работаю? – ехидно спросила Аня и зло заговорила – разве это можно называть работой? Это рабство, а не работа. На работу ходят с удовольствием.
– Не всегда.
– Но по своей воле – обязательно. И это самое важное условие – крикнула она и подскочила с кровати.
– Не горячись, Аня – попросила Соня.
Аня резко повернулась к ней и жестко спросила:
– Ты кто такая? Я тебе не говорила, как меня зовут. Кто тебе сказал?
Соня глубоко вздохнула и спокойно ответила:
– Мне Костя сказал.
– А ты, значит, засланный казачок?
– Нет. Успокойся. Я тебе все объясню.
– Ну давай – Аня вернулась на кровать и оперлась спиной о стену – объясняй.
– Мне Костя дал задание – успокоить новенькую, сказал, что зовут тебя Аня. Еще сказал, что ты строптивая и выкинула из машины свою подругу. Еще сказал, что все равно ее найдут. Что она много знает и ее нужно вернуть, чем они сейчас и займутся.
– Во как. Прям с тобой всеми планами на будущее делятся.
– Я не прошу мне доверять.
– А я и не доверяю.
– Мне дали задание тебя успокоить.
Аня действительно чуть уняла свой пыл и ненависть.
– Значит, они собираются ехать искать Марту! – задумчиво проговорила девушка.
– Конечно. Теперь нужно молиться, чтоб твоя подруга хорошо спряталась и не высовывалась.
– Так ты не за них? – удивилась Аня.
– Я не уверенна, что они хотят ее вернуть – пояснила Соня – уж очень они злые на нее – еще никто своими ногами не уходил от Кости. А вот прибить ее он может.
– О Боже – Аня перекрестилась – Костя стрелял в полицейского.
– Это он может. Он вообще обезбашенный. Играет в экстрим и любит адреналин. Я думаю, что он прыгал от счастья, когда это сделал. В переносном смысле этого слова.
– Ошибаешься. В прямом смысле, прыгал.
Аня одним большим глотком допила вино и поставила кружку на одеяло кровати.
– Ну как? Лучше? – участливо поинтересовалась Соня.
– Лучше мне уже не будет – со вздохом ответила Аня.
– Да ладно тебе. Не нагнетай. Расслабься.
Аня зло засмеялась
– Расслабиться? Может мне еще и удовольствие начать получать?
От своих же слов ее затрясло, она схватила подушку и обняла ее.
– Ты чего трясешься? – удивленно спросила Соня.
Она потянулась к Ане и дотронулась до ее лба.
– Горячая какая. Заболела? Или вино тебя разгорячило?
Аня отпихнула ее руку и устало потребовала:
– Не трогай меня.
– Аня, не горячись. Я же тебе не враг.
– Ну и не друг.
– Не друг – согласилась Соня – но ты все равно как-то успокаивайся. Все равно ничего не изменишь.
– А я если не сбегу, то повешусь – она махнула рукой на потолок – вот на этой люстре и повешусь.
– Ты думаешь первая такая?
– Не первая? – нервно теребя руки, огрызнулась Аня.
– Нет.
– И что?
– Вон смотри, – Соня указала в угол комнаты – видишь огонек – это камера. За нами наблюдают. Неусыпный охранник.
Аня прищурилась и разглядела – чуть в стороне от портьеры непрерывно горела маленькая красная точка.
Соня продолжила разъяснять ее будущее:
– Ты повесишься. Тебя из петли вытащат, приведут в чувства. Потом так изобьют – в воспитательных целях. Потом вылечат твое избитое полуживое тело и отправят в настоящее рабство. Вот там-то уже каждую секунду девчата начинают молиться о смерти.
– Такое уже было?
– Да. Так что многие из нас примирились.
– Многие? То есть не все примирились.
– Это дело времени. Уже все. Кроме тебя. Я советую – примириться.
– Ты примирилась. Вот иди и расслабляйся. И не надо мне советовать. И успокаивать, тоже не надо. Иди давай, к своим… работодателям.
Она резко схватила и кинула на колени Соне кружку. Несколько капель вина вытекли ей на платье, оставляя на нем бардовые пятна. Соня медленно взяла кружку, тяжело вздохнула, поднялась и ушла.
Аня накинула на плечи одеяло, закуталась в него и стала нервно ходить по комнате. Она прошлась возле немигающего красного огонька, несколько раз специально задев портьеру, проверяя можно ли ею прикрыть подсматривающее устройство. Она выглянула в окно. Красивый, можно даже сказать, что уютный двор, больше походил на курортную зону. Вот только отдыхали здесь не те, кто жил в этих комнатах, а противные приезжающие мужики-извращенцы.
***
Марта открыла глаза и огляделась, потом застонала, вспомнив вчерашний день, побег, погоню, стрельбу, добрую Варвару Йосифовну, которая приютила ее и Малую. Она села на кровати и попыталась определить время. На улице уже во всю свою жару светило солнце. Скорей всего, уже ближе к полудню. Хоть и легла она не поздно, но вчерашний день был перенасыщен стрессами и переживаниями, которые забрали много сил. Именно поэтому она проспала все утро и не слышала, как ушла Варвара Йосифовна. Она даже не слышала, как проснулась и ушла Малая.
Марта нашла девочку на кухне, та завтрака сырниками со сметаной и молоком.
– Доброе утро.
– Привет, Марта. Садись завтракать. Еще неизвестно, когда так вкусно поедим. Варвара Йосифовна наготовила пред отъездом. – Девочка шумно прихлебывала молоко.
Марта налила себе в стакан молока и села напротив Малой.
– Я так жалею, что не пошла вчера в полицию.
– Не чего жалеть – грубо ответила Малая.
– Почему?
– Потому что полиция тебе не поможет, а вот обвинит во всех грехах. Это точно.
– С чего ты взяла?
– А с того.
– Не понимаю.
– Ну хорошо. Объясняю, как самому недоразвитому человеку.
– Я доразвитая – оскорбилась Марта.
– Отлично. Вот и слушай. – потребовала она и спросила – Вот что с тобой случилось?
– Меня и мою подругу похитили и против воли повезли в рабство.
– Куда?
– Тебе не понять. Мала еще.
– Чего? – протянула девочка – поверь мне, я знаю больше чем ты.
– Не будем вдаваться в подробности.
– Какое рабство? У нас нет никакого рабства. У нас все свободные. – удивилась девочка, потом засмеялась, не смогла не кольнуть своим остреньким языком – Вот насмешила. Рабство. Ты чего, в десятом веке еще живешь? Не думала, что ты такая старая. Какое рабство?
Марта посмотрела на нее и спросила:
– А ты о рабстве только с уроков истории знаешь?
– Естественно. Рабов освободили. Не помню, правда, когда.
– Хорошо. А про пиратов нашего времени ты что-то знаешь?
– Ну, насмешила. Ты точно не в себе, Марта. Рабство, пираты. Скажи еще, что на костре ведьм сжигают.
– Да, точно. Чего это я? – пожала плечами Марта – В самом деле.
– Я тебя не понимаю.
– Странно. А я по-русски разговариваю, а иностранных и инопланетных языков не знаю.
Марта решила закончить эту неприятную тему для нее и незнакомую тему для Малой. Ну не объяснять же ребенку, что в наше время, в двадцать первом веке могут взять в рабство, а захват судна в плен пиратами в наше время вообще не ново, и даже не забытое старое.