– Не-а.
– Понятно всё с вами, сплетницы, – она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
Дико хотелось спать, и даже загадочный ловелас-профессор не возбуждал мозг к активной мыслительной деятельности. Ей надо как-то пережить день и не умереть, а уже потом разбираться в сплетнях, слухах и черт его знает чем ещё. От досужих домыслов мысли Элис, которую неукротимо укачивало на мосту Лонгфелло в утренней пробке между Бостоном и университетским Кембриджем, плавно перетекли к другому мужчине. Вчерашний вечер успел немного притупиться в смазанных сном воспоминаниях. И она уже не была так уверена, что автомобиль гостя отъезжал от их дома. Возможно, просто ехал мимо. В конце концов, дорог вокруг было не так много. Хотя, что мужчина такого уровня позабыл в убогом гетто Дорчестера? Уж точно не дешевых шлюх или сомнительной травки. Да и бог с ним. Волновало другое – с чего ему вообще пришло в голову с ней заговорить. В самом дурном влажном сне Элис не могла представить, что такой мужчина проявит к ней интерес, как к женщине. Она напоминала плохо общипанный тощий синюшный трупик курицы из дешевой мясной лавки. Кости, кожа и претензия сойти за полноценный суповой набор. Надо быть слепым или убогим, чтобы увидеть в ней хоть что-то симпатичное. Ну, или ботаником со спермотоксикозом, как все её бывшие. Ничего, изматывающая учеба скоро закончится, и можно будет передохнуть. Глядишь, хоть на человека станет похожа. Больше чем еды и воды, больше чем яркого солнца над головой и вечного лета, Элис хотела выспаться. И потому она даже не поняла, как задремала, привалившись к плечу Джо.
Разбудил её резкий толчок и пугливый визг тормозов. Она сонно заморгала, пытаясь понять, где и что произошло. Вроде, все было в порядке, только водитель-индус проклинал пижона, который только что подрезал их почти у самого кампуса и умчался вдаль, громко рыча двигателем спортивного автомобиля. Друзья расплатились и вывалились на людную по причине утреннего часа Вассар-стрит.
– Ты сегодня будешь у Хиггинса? – спросил Джошуа, закидывая рюкзак на плечо.
– Да, думала забежать после лекций. Надо набросать план да вспомнить, что я там понаписала в прошлом семестре.
– Зануда…
– От зануды слышу!
Джо обнял её, целуя в щёку.
– Я скучал по тебе, Пуговка. Береги себя.
Элис закатила глаза и уже намеревалась в очередной раз отчитать своего не в меру заботливого друга, но у того зазвонил телефон. Она улыбнулась, услышав столь знакомую «Stayin' Alive», и сразу же забыла о своем недовольстве. После одного из первых приступов, когда Джо трясущимися от страха руками судорожно вливал в неё нитроглицерин в ожидании скорой, он поставил на звонок эту мелодию. По его словам, чтобы не забывать ритм. На всякий случай. И вот уже пять лет не изменял этой песне, хотя та давно въелась в подкорку. Тем временем Джо махнул рукой, прощаясь и показывая, что разговор у него надолго. Элис кивнула и направилась в сторону здания номер тридцать восемь, что располагалось чуть дальше по улице.
В фойе кампуса, как обычно, наплевав на удобства со скоростью пригородных поездов пробегавших по делам студентов, её встретила очередная выставка самодельных электромобилей. Так что Элис пришлось протискиваться сквозь галдящую толпу, по пути кивками приветствуя знакомых. Лестница на третий этаж была переполнена спешащими аспирантами, заблудившимися первокурсниками и всеми остальными, кто в суматохе первого учебного дня слегка потерял голову. Наконец, она добралась до нужного лектория и плюхнулась на скамью, пытаясь отдышаться. Элис успела, но сердце теперь заходилось в рваном ритме и болезненно отдавало где-то в грудине. Чуть поморщившись от неприятных ощущений, она вынула тетрадь и приготовилась постараться не заснуть.
Опасения оказались не беспочвенны, и полтора часа прошли как в тумане. Элис периодически клевала носом над очередной схемой, лишь чудом да решившей наградить её курносостью генетикой не проткнув насквозь тетрадь, и старалась зевать не шире своей ладони, которой прикрывала рот. Ей было ужасно стыдно за своё состояние, ведь эти главы электроники обещали включить в итоговые экзамены. Но ещё больше её беспокоило, в каком состоянии она доберется до последней лекции. Ведь уже сейчас хотелось погрузиться в летаргический сон даже стоя. И все же следующая вводная лекция по вычислительной технике её немного взбодрила. Их курс неплохо развлекся, обсуждая приведенный профессором Матсу пример физического моделирования аэродинамики живой и жареной индейки. Выводы были неоднозначны.
Встреча с Джошуа состоялась в местной пиццерии за обедом. Заказав себе еды, они пошли на поиски свободного столика и удачно нашли местечко около огромного, во всю стену, окна. Там можно было бездумно рассматривать спешащих по залитым солнцем улицам прохожих, и где на раскаленном асфальте то и дело мелькали миражи. В маленькой пиццерии было прохладно и тихо.
Пока Элис торопливо жевала салат, телефон в кармане призывно завибрировал. Она достала навязчивый аппарат и посмотрела на экран, где одно за другим сыпались сообщения в мессенджере. Быстро пролистав их, она вздохнула и потянулась за ноутбуком.
– Фрилансишь? – спросил Джо, сражаясь с очередным куском пиццы, который никак не хотел расставаться со своим собратом. Тонны сыра жирными пятнами растекались по тарелке, слепляя всё в монолит.
– Мгм, – утвердительно кивнула она, запихивая в рот огромный кусок вегетарианского сэндвича и не замечая, как крошки сыплются на стол. Джошуа брезгливо поморщился, но промолчал. Чья бы корова мычала! Руки Элис тем временем уже запускали необходимую программу.
Фриланс считался естественным заработком для любого студента в университете. Это было так же естественно, как дышать, спать, есть и бесконечно ботанить. Джо, например, подрабатывал системным администратором аж в пяти конторах сразу, порой поднимая в очередной раз упавший сервер прямо с телефона на вечеринке в клубе или посреди лабораторной работы. Так жили все, и преподаватели, в большинстве своем, закрывали на это глаза, понимая, что иначе здесь просто невозможно.
– Тебе нужно есть мясо, – в очередной раз нудил друг, отлепляя от сыра смачный кусок ветчины. – Отощала что твоя швабра. Не обижайся, но даже на мой вкус – это не круто.
– А ты у нас эксперт по женской красоте? Как-то я упустила этот момент.
– Я просто люблю… всё красивое. Посмотри на свои руки – не конечности, а готовый манекен кабинета анатомии. По тебе можно контурные карты скелета и сосудов составлять без рентгена.
– Угу. Не волнуйся, я обязательно буду есть несчастных животных, как только смогу заработать на нормальный кусок, а не вот этот продукт смеси сои и картона, что здесь именуют ветчиной.
– Сказал человек, поедающий тофу.
– Тофу хотя бы не пытается выдавать себя за свинью! Он честен и прямолинеен, а потому я выбираю его, – с пафосом закончила она. И вернулась к своей программе, загружая очередные порно-баннеры на сайт клиента. Друг какое-то время молча наблюдал за ее манипуляциями, трудолюбиво работая челюстями.
– Вот видели бы тебя монашки из приюта.
– И что? Это же не я там, на фото, чтобы меня могли порицать, – она не отвлекалась от пробегающих перед глазами строчек кода. Веки немилосердно слипались, и все было подернуто мутной пеленой, но Элис честно смаргивала сон и цеплялась взглядом за подсвеченные символы. Хорошо, что некоторые вещи уже доведены до автоматизма: вставить блок, назначить переменные, загрузить ссылку…
– Но ты потворствуешь блуду! – прогундосил низким голосом О’Нили. – Двойные стандарты.
– Я ничему не способствую. Каждый волен сам выбирать, кем быть, что смотреть, ну и дрочить или не дрочить. И да, вся религия построена на двойных стандартах. Ударили по одной щеке – подставь вторую, а сам потом на коня и в Крестовый поход на обидчика. И сразу весь из себя святой мученик за веру, небесного царя и родной дом.
– Каждый раз поражаюсь, как ты смогла вырасти такой язвой в этой своей церкви, – хохотнул приятель.
– От безысходности, не иначе. С ладана и не такие мысли в голову лезли.
Они продолжали шутливо перепираться ещё довольно долго и попрощались в прекрасном настроении, когда до начала занятий оставалось двадцать минут. Но, несмотря на всё веселье, к половине третьего дня, когда Элис медленно шла в сторону кампуса после их легкого перекуса в пиццерии «Площадь четыре», усталость и сонливость атаковали её с новой силой. На них же она списала неожиданную галлюцинацию. Ей показалось, что между домами на Осборн-стрит мелькнуло черное матовое пятно, напомнившее знакомый автомобиль. Но она быстро отогнала от себя эти мысли, потому что такое положение дел было бы слишком невероятным. Элис даже усмехнулась такой нелепости: нет ничего более несочетаемого, чем вчерашний красавчик-мудила в эпицентре ботаников и зануд. О, как нелепо он смотрелся бы здесь! Хотя, чуть дальше располагался элитный Гарвард, а там количество таких пижонов росло по экспоненте, стоило лишь чуть углубиться.
Пожалуй, она бы ещё пофантазировала на эту тему, не отвлеки Мелани, догнавшая её уже у входа в кампус. Светлые волосы однокурсницы были непривычно распущены, а на лице присутствовали следы макияжа. Элис вяло удивилась. Нет, девушка и так была красива, но в их тусовке это был слишком нетипичный внешний вид, сразу бросавшийся в глаза. Обычно Мел ходила в одной из своих многочисленных толстовок и драных джинсах, сломанным стилусом от планшета зацепив тусклые волосы в неаккуратный пучок.
– Я видела, ты записалась на курс к профессору Риверсу? – без приветствия начала та, хватая Элис под руку.
– Есть такое, – она осторожно согласилась, пытаясь высвободить свою конечность из цепких пальчиков.
– Я тоже, – раздался загадочный смешок. – Не каждый день выпадает возможность пообщаться с таким мужчиной.
– Да, Джо рассказывал, что профессор знатный специ…
– Боже, Элли, – перебила Мелани, отстраняясь и как-то странно к ней присматриваясь. Элис передернуло. – Я вовсе не об этом.
Она хотела было спросить – а о чем же, черт бы её побрал, та тогда говорит, но Мелани уже резво скакала навстречу своей закадычной приятельнице Аннет, которая в этот раз решила надеть… Платье? Серьезно? Что вообще происходит? До Элис донеслось веселое щебетание и задорные смешки подружек. Ей ничего не оставалось, как в одиночестве направиться в сторону небольшой лекционной аудитории, которая, слава силам небесным, располагалась на первом этаже. Она уселась за рабочий стол и прикрыла саднящие глаза, опустив голову на скрещенные болезненно тонкие руки. Иногда Элис жалела, что не могла так же беззаботно и весело относиться к своей жизни, как это делало большинство её однокурсников. Дурное здоровье и характер, полный вредного упрямства, держал почти всех сверстников на достаточном расстоянии от язвительной мисс Чейн. Она не любила пустых разговоров, глупых сплетен и чьей-то тупости, так что круг друзей сам собой ограничился Джошуа, Генриеттой (в её присутствии только Генри!) и, пожалуй, профессором Хиггинсом.
Он был невозможный, сказочный добряк. И Элис чувствовала себя кем-то вроде опекуна, когда в очередной раз настойчиво просила не брать на практику больше студентов, чем часов в сутках. Вообще, их отношения с за неполные три года, что она провела в его лаборатории, незаметно перешли в разряд своеобразной дружбы, насколько это возможно при их неравном положении. Все вчетвером они даже ходили на какой-то концерт, а потом дружно перепили дешевого пива. Удивительно, но именно с этими людьми ей всегда находилось, о чем поговорить и помолчать. Они знали, когда к ней нельзя лезть, а когда стоит поддержать разговором.
Элис мысленно улыбнулась забавному воспоминанию и неожиданно поняла, что вокруг стало подозрительно тихо. Рецепторы уловили незнакомый аромат, острыми кисло-сладкими нотами впивающийся прямиком в мозг. Осторожно подняв голову и с неудовольствием ощущая на щеке оставшийся след от карандаша, на котором она, оказывается, лежала, Элис открыла глаза. Взору предстали темно-синие мужские брюки. Она моргнула, пытаясь прогнать наваждение, но штаны никуда не исчезли, равно как и витающая вокруг парфюмерная композиция. Нет, разумеется, ноги там тоже были, в этих брюках. Длинные, почти бесконечно тянущиеся конечности, пока она поднимала голову всё выше и выше. Но первое, что отметил её сонный разум – идеально выглаженные стрелки. Элис даже успела удивиться, не по лекалам ли их делали. После чего взгляд скользнул вверх, на секунду останавливаясь на застегнутом одной пуговицей пиджаке в тон, тонком завязанном хитроумным узлом галстуке, и… она почувствовала, как вся кровь отлила от лица, а сердце бешено застучало. Нет. Это просто не могло быть правдой! Это же кошмар какой-то! Что он здесь делает, мать его?
– Рад, что вы соизволили проснуться, мисс… – обманчивая вкрадчивость уже знакомого голоса заставила вздрогнуть, пока сверху вниз на неё смотрел тот самый мудак из клуба. И, Господи помилуй, сейчас он был ещё более невероятен, чем в полутемном зале «Вальхаллы».
Элис неверяще смотрела в будто принадлежащее идеальному голливудскому злодею узкое лицо, и то хаотично вылавливала некрасивые мимические морщинки, то поднималась за ними по высокому лбу. Она падала в оттенявшие безумствующей резкостью скулы провалы щек, цеплялась за щетину, спотыкалась о складки вокруг всегда напряженного рта. Её остановил только взгляд, и всё остальное разом смазалось, смялось. Боже! Наверно, никогда в жизни Элис не видела настолько страшных глаз. Светлая точно прозрачного стекла, выцветшая радужка сливалась бы с белками, не будь ограничена кричаще-темным контуром. Омертвелые, но не пустые. Он пялился не мигая и повергая в пугающую на грани восхищения дрожь одним лишь их видом.
Вчера ей было не до внешности странного гостя, да и разглядеть что-то в полумраке сложно, но и тогда, и сейчас из этого человека била сокрушительность. Не просто харизма, а яростная эманация личности, взрывная, упорная, как набравший скорость грузовой лайнер. Ни одного шанса увернуться или сбежать. Элис раскатало по взлетно-посадочной полосе аудитории, начисто выбив любые мысли из заходящегося истерическим криком разума. Всё, что она могла – поверхностно дышать, стараясь успокоить колотящееся перепуганное сердце. О боже! А в голове носились шальные мысли, что этому зверю не место в солнечном августе, он должен был остаться там, на полутемной парковке последних летних ночей среди неровного света фонаря и сладкого запаха женских духов. Там, где они бы больше никогда не встретились.
Она не знала, сколько прошло времени, когда до замутненного сознания дошло, что это реальность, а не сон. Мозг разом включил оставшиеся органы чувств, резко наполнив уши гомоном однокурсников, кончики пальцев ощущением нагретого пластика, а нос – новой порцией аромата. Каким-то чудом ей всё же удалось придушенно пискнуть:
– Чейн. Элис Чейн.
Послышались смешки, но один легкий поворот головы, не отрывая от неё взгляда, и в аудитории стало тихо.
– Очень приятно, мисс Чейн, – медленно с ленцой протянул он, и от звука его голоса Элис содрогнулась чуть ли не физически. Стекло глаз снимало с неё слой за слоем, добравшись до оголенной кожи.
Плохо. Всё очень плохо. Одновременно с этим, закралось подозрение, что вопрос об имени был пустой формальностью. Мудак, похоже, прекрасно знал, как её зовут, где она живет и какого сегодня цвета на ней нижнее белье. А ещё, он продолжал что-то говорить.
– Довожу до вашего сведения, что не потерплю подобного поведения в будущем. Вы пришли сюда заниматься, и если у вас какие-то проблемы с расписанием – обратитесь к куратору.
– Никаких проблем, сэр, – пробормотала она, все ещё пытаясь осознать происходящее и отлепить перепуганный язык от пересохшего нёба. Вселенная, за что? – Прошу меня простить. Такое больше не повторится.
Шея уже ныла от того, как долго пришлось просидеть с задранной вверх головой. Сколько в нём, черт побери, роста? Шесть футов? Семь?!