Ева долго смотрела на него, прежде чем, наконец, медленно покачала головой.
Марк наклонился вперед, поцеловал ее нахмуренный лоб, пытаясь расслабить морщинки, образовавшиеся от напряженных размышлений.
– Я дам тебе время, Ева. Все время, которое тебе нужно. Но не жди слишком долго. Ты так долго ждала, чтобы начать действовать. Нет необходимости тратить время впустую, если ты, очевидно, много думала об этом. Ты знаешь, что можешь мне доверять. Я надеюсь, что ты уже знаешь. И это огромный шаг по сравнению с любым другим мужчиной, которого ты бы выбрала, и адский шаг вперед по сравнению с парнем, с которым ты пришла в общую комнату. Знаешь почему, дорогая? Я забочусь о тебе и твоем удовольствии. Крейг не стал бы. Если представится возможность, я положу гребаный мир к твоим ногам. Нет ничего, чего я бы не сделал, чтобы иметь тебя, чтобы владеть тобой. Мне просто нужен шанс тебе это доказать.
Тоска в ее глазах чуть не погубила его. Его страстная речь затронула ее сердце. В этом он был уверен.
– Я не буду долго ждать, – хрипло сказала она. – Мне просто нужно время, чтобы подумать. Это очень много. Я имею в виду, что я понятия не имела, Марк. Сегодня я собиралась отпустить. Не только Роберта, но и тебя тоже. Я чувствовала, что слишком долго была для тебя обузой, и что мне пора перестать на тебя опираться. Пора позволить тебе жить своей жизнью. Не могу представить, чтобы у тебя были длительные отношения. Большинство женщин не оценят, что ты бросил все, чтобы утешить вдову своего лучшего друга. Я думала, что делаю тебе – и себе – услугу, собирая осколки и вставая на свои собственные ноги. А теперь ты хочешь этого еще больше. Я не могу осмыслить это и, как я уже сказал, не хочу принимать поспешное решение, о котором мы оба пожалеем. Я забочусь о тебе, Марк. Даже очень. Не думаю, что когда-либо смогу отблагодарить тебя должным образом за все, что ты для меня сделал.
– Я не хочу твоей благодарности, Ева. Я хочу тебя. Только ты. И твое подчинение. Но, как я уже сказал, если окажется, что это не то, чего ты хочешь, тогда между нами не должно быть так. Я бы пожертвовал чертовски многим, чтобы заполучить тебя, как только смогу.
Печаль наполнила ее глаза.
– Я не хочу этого для тебя, Марк. Я не хочу, чтобы ты изменился для меня. Я не хочу, чтобы ты был кем-то, кем ты не являешься. Это так же плохо, как если бы я ожидала – потребовала – чего-то от Роберта, зная, что он не хочет и не может мне дать. Я бы никогда не попросила его об этом. Так что я не могу просить тебя отрицать, кто ты для меня.
Он притянул ее к себе, его губы нашли ее, заставив замолчать. Она так сладко растворилась в его теле, что все, что он мог сделать, – это не заключить ее в свои объятия и не отнести к своей постели. Он ждал так долго. Он будет ждать столько времени, сколько потребуется, чтобы она была готова.
– Как насчет того, чтобы позволить мне самому решать, на какие жертвы я иду. Разве ты не приносили жертвы Роберту? Вот что такое любовь, дорогая. Ты хотела и нуждался в том, что он не мог тебе дать, но это не заставляло тебя любить его меньше.
Ева еще сильнее прижалась к нему, пряча голову ему под подбородок. Боже, они подходят. Как две части пазла. Он обнял ее обеими руками, просто наслаждаясь ощущением ее тела в своих объятиях так, как никогда раньше. Потому что теперь она знала, что происходит, и позволяла это. Она чертовски хорошо знала, что он обнимал и трогал ее не из-за дружбы, а как мужчина, который очень хотел обладать ее сердцем и душой.
– Так что насчет обещания?
Она медленно отстранилась и посмотрела ему в глаза:
– Обещаю, Марк. Просто дай мне немного времени, чтобы разобраться во всем этом. Это был трудный день для меня, и все, о чем я думала, получилось совсем не так, как я ожидал. Мне нужно это обработать.
Он кивнул и хотел что-то сказать, но она продолжала в спешке.
– Я не хочу использовать тебя, Марк. Может быть, я бы не возражала против использования незнакомца. Кого-то, кто для меня ничего не значил. Но я не буду использовать тебя. Не тебя. Я не буду использовать тебя как костыль или какой-то эксперимент. Ты слишком много значишь для меня. Твоя дружба для меня слишком много значит.
Он улыбнулся и нежно погладил прядь волос от ее щеки к уху.
– Но дорогая, я не против, если ты воспользуешься мной. Я использовал всех женщин за последние несколько лет. Я не горжусь этим фактом, но это то, что есть. Все они были плохой заменой тому, чего у меня не было в то время. Тебе.
– Ты притворялся, что это я? – прошептала она изумленно.
Марк кивнул.
– Опять же, я не горжусь этим. Но вот оно. Я не мог иметь тебя, поэтому утолял свой голод и желание тебя с другими женщинами. И, возможно, это изменит твой взгляд на меня. Это шанс, которым я должен воспользоваться. Но я не буду тебе врать. Конечно, были и другие женщины. Я думал, что у меня никогда не будет того, чего я больше всего хочу.
– Я не виню тебя за то, что ты был с другими женщинами, Марк. Боже, как я могу? Я была замужем. Я бы никогда не ожидала, что ты будешь верен женщине, которая даже не была твоей!
– Я рад, – просто сказал он. – Теперь у меня есть ты, и больше никогда не будет другой женщины. И ты можешь отнести это в банк.
Ее глаза снова расширились от удивления, а затем потускнели и затуманились от шока. Ее тело сжалось, и она сцепила пальцы вместе, пытаясь скрыть тот факт, что они дрожали.
– Я хочу, чтобы ты осталась здесь сегодня ночью, Ева.
Марк поднял руку, когда на ее губах возник протест. А потом он обхватил ее подбородок, погладив большим пальцем линию подбородка.
– Тебя бросили чертовски круто. Я понимаю. И я не прошу тебя лечь со мной в постель. Еще нет. Не сегодня ночью. Но оставайся здесь, в комнате для гостей. Мне было бы лучше, если бы ты была не одна. Я приготовлю нам завтрак утром, а потом отвезу тебя домой. А потом я дам тебе время. Утром назначим дату. Ужин. Танцы. Все, что тебе нравится. Затем ты можешь дать мне свой ответ, и в зависимости от ответа мы продолжим работу.
Она заметно сглотнула, и он увидел нерешительность в ее глазах. Она взвешивает варианты и пытается осознать события дня.
– Останься, – прошептал он, наклонив голову, чтобы снова поцеловать ее.
Она сладко вздохнула, когда его язык вошел, чтобы снова попробовать ее на вкус. Поцелуи вызывали привыкание. Теперь, когда он поцеловал ее в первый раз, он знал, что этого будет недостаточно. Он хотел пробовать ее везде. Ее грудь. Он хотел зарыться лицом между ее ног и насладиться каждым сантиметром ее женской плоти. А потом он хотел заклеймить ее. Обладать ею всеми мыслимыми способами, какими только можно обладать женщиной. Пока она не сомневалась в его принадлежности. Без сомнения, он был последним мужчиной, который когда-либо занимался с ней любовью.
– Останься, – снова сказал он, нехотя закончил поцелуй и отстранился.
– Хорошо, – согласилась она. – Я останусь.
ГЛАВА 6
Когда на следующее утро Ева вышла на кухню Марка, он понял, что она плохо спала, если вообще спала. Но и он тоже. Как он мог спать, представляя ее в соседней спальне? Так чертовски близко, но все же на расстоянии целого мира. Вне досягаемости. Он лежал в своей постели, глядя в потолок, то благодарил, то проклинал судьбу.
Он был так близко. Так близко к желанию его сердца, и он все время задавался вопросом, не было ли это всего лишь какой-то дурацкой шуткой, которую судьба играла с ним. Размахивая пресловутой морковкой перед носом только для того, чтобы жестоко выдернуть ее. Что, если Ева отступит? Что, если бы она действовала импульсивно и после тщательного рассмотрения решила передумать?
Он не мог с этим справиться. Это было достаточно плохо и раньше, когда он знал, что у него нет шансов с ней. Но сейчас? Теперь, когда он поцеловал ее, попробовал ее, держал в своих руках? Он не вынесет, если потеряет ее сейчас. Еще до того, как она хоть раз была у него.
Одного раза не хватит. Не с ней. Другие женщины? Когда-то это было все, что он когда-либо хотел. Он не хотел заводить отношения, хотя само по себе бездействие было пыткой. Он увидел Еву и Роберта. Его мучило то, что у них было, и он знал, что никогда не получит того же.
Большую часть времени он поглощал это и сдавал. Но вечерами, когда он не мог, когда он был одиноким и тосковал по тому, чего никогда не могло быть, он уходил в Дом. Утолял его потребности, а затем возвращался в чистилище.
Он надеялся, что все кончено. Для блага. Ему оставалось только надеяться. Если бы это произошло, Ева бы уже была в его постели.
Был ли он в отчаянии? Нет!
Когда дело касалось Евы, у него не было гордости. И ему было наплевать.
Марк налил ей чашку любимого кофе и пододвинул ее к стойке, когда Ева села. На ней была одна из его футболок, что сделало его абсурдно счастливым, и пара пижамных штанов, которые ей пришлось плотно стянуть, чтобы они не упали с бедер. Не то чтобы он был против…
– Ты не спала, детка, – мягко сказал он.
Она вздрогнула и закрыла глаза, но не раньше, чем он увидел, как в них возникла волна горя.
– Пожалуйста, не называй меня так, – прошептала она.
– Конечно. Я не думал. Мне очень жаль, – мягко сказал он.
Так ее всегда называл Роберт.
– Есть много других нежностей, которые я использую для тебя, дорогая.
Она открыла глаза, и уголки ее рта заиграли улыбкой.
– Теперь лучше. Неужели это была не такая уж и плохая ночь?
Но даже когда он это сказал, он знал, что, вероятно, так оно и было. Для него это был ад. В годовщину смерти Роберта. Он внутренне вздрогнул, но время не всегда было его другом. Он не собирался не действовать только потому, что это была дата смерти его лучшего друга. Судьба – и Ева – заставили его.
– Это было очень сложно, – призналась она, поднося чашку к губам.
Ева сделала глоток, а затем закрыла глаза, когда удовольствие смыло линии усталости на ее лице.
– Ты балуешь меня, – сказала она, отставляя чашку.
– Нет, но я намерен.
«Значит, прошлая ночь не была сном.
Он перегнулся через барную стойку, так что они оказались лицом к лицу, их взгляды встретились.
– Это было мечтой. Моя мечта. Теперь все, что нам нужно сделать, это воплотить это в жизнь.
– Ты говоришь так просто, – пробормотала она.
– Это просто. Или нет. Все зависит только от нас. Я простой парень, но ты это уже знаешь. Я ждал достаточно долго, так что теперь тебе придется извинить мое нетерпение, ведь то, что я хочу, вполне достижимо.
– Как это должно работать, Марк? Я провела всю ночь, думая – задаваясь вопросом – что все это значит. Раньше это было нереально. Это было абстрактно. Я фантазировала. Я интересовалась. Я даже придумывала разные сценарии. Но теперь, когда ты здесь, прямо передо мной, я не знаю, что мне делать. Что ожидать.
– Почему бы нам обоим не поесть. Мы поговорим за завтраком, и я отвечу на любой вопрос. Но, как я предупреждал тебя вчера вечером, если ты не готова к ответу, лучше не спрашивать.
Она кивнула:
– Нет, мне нужна правда. Я хочу реальности. Мне нужно знать, что это значит. Что значит «быть с тобой».
Он протянул руку, чтобы сжать ее руку.
– Иди в столовую. Я возьму наши тарелки и присоединюсь к тебе.
Он наблюдал, как она прошла к столу, держа чашку кофе в ладонях, как будто пытаясь наполнить все свое тело его теплом. Он бы предпочел обернуться вокруг нее. Он подарит ей все необходимое тепло и многое другое.
Терпение, Марк. Не торопись это, чувак. Не тогда, когда ты так чертовски близок. Ты слишком долго этого ждал.
Он умерил свое рвение и не спеша собирал тарелки и приносил их к столу, где сидела Ева. Это было потрясающее зрелище! В его доме в его одежде, все еще слегка помятой после того, как она встала с постели. Единственное, что могло бы улучшить его, – это если бы она просто встала из его постели.
Он поставил тарелку перед ней, наблюдая, как ее глаза расширились, а губы изогнулись в широкой улыбке.
– Мои любимые, – хрипло сказала она.
Он улыбнулся ей в ответ.
– Конечно. Ты думали, я не знаю, что ты любишь? Вафли с большим количеством масла и еще большим количеством сиропа. Кушай и наслаждайся. Я принесу молоко и бекон.
Она вздохнула:
– Я люблю их, но не могу позволить себе слишком часто. Они такие калорийные!
Марк покачал головой, возвращаясь к столу с напитками и тарелкой бекона.
– В твоей внешности нет ни одного изъяна, Ева. Абсолютное совершенство от макушки твоей красивой головы до кончиков красивых пальцев ножек.
Она покраснела, ее щеки стали розоватыми, почти такими же, как пальцы на ногах.
– Я не знаю, как это воспринимать… это изменение в наших отношениях. Я потерял равновесие. Буквально вчера я планировала отпустить тебя во многом так же, как я должна была отпустить Роберта. А сейчас …
Она в замешательстве подняла руку и позволила ей упасть к себе на колени.
– Этого не происходило, – мягко сказал он. – Ты могла подумать, что избавляешься от меня, дорогая, но я никуда не пойду. Я бы ждал столько, сколько нужно, но никогда не возникало вопроса о том, что я сделаю шаг. Просто так случилось, что ты сделала это первой.
Он наблюдал, как она обдумывает его заявление, как нахмурилась в испуге. Как будто она все еще пыталась понять все, что он ей сказал за последние двадцать четыре часа. А затем она опустила взгляд, фактически положив конец безмолвному созерцанию.
Она закусила вафлями, и он наблюдал, смакуя ее удовольствие от завтрака, который он приготовил для нее. Она была женщиной, не боявшейся показывать свое удовольствие даже в самых простых вещах. И он намеревался доставить ей гораздо больше удовольствия, чем вафли на завтрак. Он знает сотню способов ее испортить.
– Ты хотела знать, как это работает. Что именно ты имеешь ввиду? – спросил Марк.
Ее вилка замерла в воздухе, направляясь ко рту. Затем она положила ее, возбужденно облизывая губы.
– Ты должен знать, я имею в виду, что ты знаешь сейчас, что я совершенно новичок в этом. Я сказала тебе то, что хотела, но ты не сказал мне, что хочешь. Как ты ожидаешь, что это сработает. Что ты от меня хочешь. Что ты со мной сделаешь?
Она вздрогнула, когда сказала последнее, и он надеялся, что она представляет все то, что он с ней сделает. И эти образы заинтриговали и возбудили ее так же сильно, как и его самого.
– Я думаю, вопрос в том, что ты хочешь, чтобы я сделал с… с тобой.
В ее глазах вспыхнуло нетерпение – эмоция, которую он хорошо знал.
– Марк, пожалуйста. Не играй со мной в игры. Это важно.
Выражение его лица стало совершенно серьезным. Он наклонился вперед, его взгляд впился в нее.
– Это не игра, Ева. Не думай об этом даже на минуту. То, что я чувствую к тебе, то, что я хочу сделать с тобой, – это не игра. Отнюдь.
– Тогда помоги мне, – умоляюще сказала она. – Я в растерянности. Мне нужна твоя честность. Мне нужно знать, о чем ты думаешь. Мне нужно знать, как ты это видишь.
– Я думаю, – осторожно сказал он, – что если мы хотим вникнуть в подробности наших отношений, я бы предпочел делать это в гостиной, где я могу хотя бы прикоснуться к тебе, когда я расскажу тебе о своих ожиданиях, а ты опишешь свои собственные.
– А что, если я не знаю, чего хочу?
Он чувствовал, как она нервничает. Он знал, что она была опасно близка к истерике. Независимо от его нетерпения, независимо от его безотлагательности потребовать того, чего он хотел и чертовски долго хотел, ей требовалось деликатное обращение и все заверения, которые он мог ей дать, оставаясь твердым. Он не мог – не хотел – позволить ей выскользнуть сквозь пальцы, когда, наконец, получил ее именно там, где он хотел.
– Знаешь, дорогая, – мягко сказал он. – Ты была достаточно чиста прошлой ночью. То, что ты больше не общаешься с незнакомцем, не означает, что все меняется. Во всяком случае, ты должна быть со мной намного свободнее и без ограничений. Я хочу знать все, что происходит в твоей хорошенькой голове. И ты получишь все. Это я могу гарантировать.