Нет, вообще, конечно, убийство могло произойти и по другой причине: просроченный долг, ревность, да по ошибке даже. Но при тщательной оценке эти поводы не выдерживали никакой критики. Маша задолжала денег? И поэтому исполнители приговора тащились за ней через полстраны? Сколько же она тогда должна?
Или ревность? Угу, и пистолет с глушителем, да? А потом еще и следы замести с недюжинным мастерством. Нестандартный, надо сказать, нам с ней попался ревнивец, основательный.
Тогда, значит, по ошибке все? Стечение обстоятельств, что ли? Это вообще курам на смех! Шел-шел человек в маске, споткнулся и случайно вскрыл все замки так, что никто в доме не услышал!
Нет, тут явно кроется какая-то тайна. Из-за которой даже высококвалифицированным мастерам заплечных дел не стыдно заморочиться.
А значит, для начала нужно расспросить кого-нибудь из наших общих знакомых. Тех, кто знал Муру лучше меня. То есть, насколько я мог судить о своей осведомленности, подойдут почти все. Ведь Машина жизнь, как выяснилось, походила для меня на темный лес в безлунную ночь: вроде бы и понятно, что вокруг деревья, но лоб в синяках, а во рту малоаппетитные кора и шишки.
Следовательно, для моих потребностей целесообразно было выбрать того, к кому быстрее и проще добраться. Да еще в полуосадном положении, обязывающем сократить до минимума передвижения на транспорте.
Кандидата в помощники, сообщники и информаторы – а точнее сказать, кандидатку – я подобрал быстро. Звали ее Светлана, и жила эта так своевременно подвернувшаяся особа километрах в трехстах от моего города. Причем я даже знал ее точный адрес – поскольку та сама подбивала заехать на огонек. Да, не ожидал, что приму приглашение в таких обстоятельствах. Но у меня что, целый полк этих общих знакомых? Может, когда-нибудь для очистки совести и заеду к ней просто так, с конфетно-букетными намерениями. Но это потом, когда все закончится. А сейчас не до жиру.
Света была такой же отпетой бумагомаракой, как и я. Собственно, это нас и познакомило. Вдобавок мы еще и начинали продираться сквозь тернии словосложения примерно в одно время. В общем, если литературные конкурсы считать подобием некой школы писательского мастерства, то мы были одноклассниками. Даже еще ближе, сидели за одной партой. Разве что не списывали друг у друга. Оно и понятно – за плагиат среди писак бьют больнее, чем в школе!
А еще, к моей великой радости, они с Мурмашей встречались как-то, так сказать, живьем. Та приезжала в Светин город – в какой-то лагерь под открытым небом или что-то в подобном роде. Подробности я уже не помнил, да и не важны они были, если разобраться. Главное, что Свете наверняка посчастливилось переговорить с Машей по душам.
Так может быть, и мне повезет хотя бы зацепиться за ниточку? А там, смотришь, и распустим этот простреленный окровавленный свитерок. Опять же, какой у меня выбор? Брести по лабиринту в полной темноте, подозревая, к тому же, что неподалеку разгуливает некто клыкастый и рогатый? Как там про лягушку, взбившую масло? Перестать дергать лапками и лечь на дно всегда успею.
Существовала еще одна причина, по которой я решил навострить лыжи в Светину сторону. Даже несколько. Нет, ее молодость, ум и сказочная привлекательность тоже значимый повод. Но не только они. Гораздо важней Светино приглашение. Ведь мне, лишенному жилья, банально голову приклонить негде было. А так хоть некоторое время перебьюсь-перекантуюсь. Рассылала авансы, так пусть теперь привечает.
Вдобавок Свету трудно будет увязать со мной, чтоб отследить, куда я направился. Вот он – нетривиальный, непредсказуемый ход.
Однако выдрессированный чертик-скептик в печенках, услышав, как я хвалю себя за спонтанный маневр, встрепенулся и фыркнул: «О, да, прекрасно! Отсидеться у старой интернетной знакомой! Мурмаша, помнится, сделала так же».
Мне нечего ему было ответить. Кроме того, что куда хочу – туда и наступаю! Мой же лоб. А если разобраться, то и грабли.
Самолет и сплав по реке отпали сами собой. Ни воздухом, ни водой к Свете не доберешься. Разве что отрастить собственные крылья или плавники. Ну а попутный транспорт я забраковал с самого начала. Мне сейчас ой как необходимы людские сборища, в которых можно затеряться. А в удобных, но тесных легковушках такого добра не водится.
К тому же по дороге предстояло пройти таможенный досмотр. А это всегда очереди и время, за которое меня вполне может догнать ориентировка на отлов. Если, конечно, уже не обогнала и нетерпеливо ждет, потирая ладошки от предвкушения.
Так что оставался поезд: там и массовость, и скорость. И на таможне не больше часа. Вдобавок трофейный Машин ноутбук наконец перетрясу. А если сядет аккумулятор – есть шанс договориться с проводником и зарядить.
Железнодорожный вокзал находился на другом конце города. И на дорогу туда я потратил почти час. Трясся в дребезжащем троллейбусе, проклиная его за нарочитую неторопливость. И смотрел сквозь мутное стекло на продирающий глаза город. Снаружи все сейчас выглядело размеренным и чинным. Люди степенно прогуливались, кошки с собаками просматривали содержимое мусорных урн. Даже поток машин не рвал по встречной, не дергал нервы. Не жег тормоза в режиме «Ничего не знаю, у нас все так ездят!»
Городской ландшафт преданно бежал следом за троллейбусом. Но на холодной поверхности стекла существовало еще кое-что, абсолютно не вписывающееся в картину утреннего благоденствия: отражение моей небритой ряхи портило все. Ничего не мог с собой поделать и изредка цеплял его краешком глаза. И тут же заставлял себя сосредотачиваться на мелькающих домах и площадях. Потому что понимал – делаю только хуже.
Ну зачем мне видеть, как за одну ночь изменился мой взгляд? Такой полагается затравленным дворняжкам – пустой, расплывчато-выцветший, ничего не понимающий. Нет, с подобным взглядом каши не сваришь! С ним самое время не валять дурака – вернуться домой и ждать, что будет дальше. Объявить сопернику, что проиграл, и загрузиться с последнего сохранения. М-м-да, так себе вариант, если честно.
Вот поэтому и пялился я старательно на однообразный пейзаж, хотя видел все здесь не одну тысячу раз.
Самое противное, это чувство не оставило меня, и когда я вывалился из троллейбуса. Гложущий червь непреодолимой беды сковывал ноги. Заставлял голову вжиматься в плечи, словно над ней занесли остро отточенный топор и только ожидали… чего? Команды? Пока я отвернусь или встану поудобней, чтоб им не перепачкаться кровью?
Хорошо хоть, где-то глубоко во мне жило пока еще непонятное нечто, отказывающееся прекратить сопротивление. Как назвать это – определить затрудняюсь. Может быть, как ни громко сказано, замешанная на жизнелюбии стойкость? Тот самый стержень, который не гнется и его потихоньку пилят все кому не лень? Ну или надежда не собиралась так быстро складывать лапки. В любом случае, мне очень помогал слабнущий голосок, сердито выплевывающий с каждым вздохом: «Самому под нож? Не дождетесь!»
Думая так, я почти бежал к зданию вокзала. И вычитывал себя за то, что годы спокойной жизни размягчили меня, превратив в безвольную размазню. Что ж, придется попотеть, на ходу собирая из имеющейся аморфной массы человека, способного изворачиваться и драться. Если вообще получится с таким-то просроченным исходным материалом.
В купленном билете я вычитал, что до отправления оставалось более полутора часов. А как пережить их, когда каждая камера, казалось, норовила повернуть свой любопытный глаз в мою сторону? Да еще деловито расхаживающий взад-вперед милицейский патруль похлестывал вокруг взглядами и нашептывал в хриплые, визгливые рации!
Почему-то вспомнилась наша с Машей первая встреча в аэропорту. Времени-то прошло всего ничего. А как все переменилось!
Вроде и место подходящее – тот самый портал между мирами. Но какие уж тут чудодейственные запахи и звуки! Откуда… Палитра смазана одним грубым, циничным движением. А ожидание волшебства бесцеремонно растоптано. Или, точнее сказать, утоплено в крови. Должно быть, главный чародей теперь – то ли пьян, то ли редкостная сволочь. И чудеса у него как на подбор – страшат да норовят вытрясти душу.
Чтоб хоть как-то унять приступ паники, я забился в дальний конец зала. И тут же убедил себя, что выбрал это место, не подстегиваемый страхом, а по трезвому расчету. Поскольку из облюбованного мною убежища отлично просматривался подъезд к вокзалу. А вот меня заприметить сквозь блики витрины еще нужно суметь. Так что все на уровне инстинктов я пока делаю правильно. И значит, есть неплохой шанс, что прорвемся.
К моему удивлению, бесхитростное внушение подействовало – вскоре мне полегчало. Да так, что я подумывал сходить в местное кафе за кофе. Но решил все же, что вот только кофе мне сейчас и не доставало. Как будто у отвыкшего от перегрузок сердца и без дозы кофеина мало работы!
А следом и недружелюбный по первому впечатлению вокзал, подстроившись, успокоился и затих. Вальяжные пассажиры, цокая колесиками тяжелых на вид чемоданов, проплывали мимо. Нервозные камеры уснули, исчезли из виду патрульные. И не было им до меня никакого дела.
Я, собственно, ничуть не обиделся. Вообще, было бы замечательно, если бы весь мир забыл про меня на время. А я пока тихонько, на цыпочках проскользну, куда мне надо. Вот только вряд ли тот самый всесильный Разработчик добавил в нашу с ним игру дарящую невидимость стелс-броню.
Минуты расплывались, как масло на теплом тосте. Переносить ожидание с каждым мгновением становилось все сложней. К тому же от резкого перехода из жуткого стресса в комфортную расслабленность на меня напал еще один грозный враг – дремота. Вскоре я понял, что проигрываю ей вчистую. Даже несколько раз клюнул носом и выронил некультурную каплю слюны в уголке рта.
Наверное, во время этих моих нырков в сон я и упустил то, что прозевать не должен был ни в коем случае. А как иначе объяснить появившийся в сотне метров от выхода потрепанного вида УАЗ? Не из-под земли же он нарисовался.
Сама по себе машина не вызывала подозрения. Номер местный, простенький – все единицы и четверка в конце. Подобных доисторических «бобиков» до сих пор по городу раскатывает пруд пруди. Неприхотливые они в обслуживании, неубиваемые, вот и пользуются спросом.
Странно было другое. Подъехать-то машина подъехала, но двери в салон так и остались закрытыми. К слову, за стеклом можно было рассмотреть некоторое шевеление. Значит, хозяева все еще копошились внутри. Допустим, ожидают кого-то с поезда.
Ладно, пусть так. Но ведь, болезные, даже не пожелали размять ноги! Я в таких «бобиках» наездил не одну тысячу километров. В этих железных гробиках все, что соприкасается с жесткими креслами, отсиживается на раз. И первое, о чем мечтаешь, добравшись, поскорее вывалиться на свежий воздух. А в этом агрегате, значит, скрывается человек – или люди – со стальной, необоримой задницей!
Гораздо правдоподобней выглядел другой вариант. Некто, сидящий в машине, остановился и наблюдает. Но сам предпочитает лишний раз не светиться на публике.
В груди, только-только заново научившейся размеренно дышать, опять похолодело. И набухшая там сосулька стала неспешно погружаться в район живота. Делать нечего, нужно привыкать опасаться любой странности. Вот бы еще кто сказал, долго ли такое продлится.
Время и без того не жаловало меня расторопностью. А тут вообще умерло, не попрощавшись и оставив меня наедине с вечностью. Машина продолжала стоять, одушевленное содержимое ее – подавать признаки жизни, но наружу не рваться. А я непроизвольно вжимался в кресло, порываясь удрать.
Останавливала единственная мысль: это полнейший бред! И мне все только кажется, а «бобик» не по мою душу. Скоро приедет поезд и, надменно пофыркав для приличия, увезет меня отсюда. Ох, скорей бы!
Но интуиция моя и в этот раз дала сбой – с бредом я не угадал. Поскольку, как оказалось, до этого момента он даже и не думал начинаться. Все самое вкусное оставил на сладкое. Да какое там сладкое! Не заставивший себя ждать десерт получился с солоноватым привкусом крови на губах и тошнотворной горечью! Кушайте – не обляпайтесь!
Я смотрел и не верил собственным глазам. С «бобиком» вдруг стали происходить вещи, которых как бы лучше и не надо было. Даже в кошмарном сне такие ни к чему! Нет, из дверей машины так никто показываться и не торопился. Пришла беда, откуда не ждали! Прорвалась через крышу!!!
Сначала оттуда проклюнулся небольшой бесформенный отросток. Размером с футбольный мяч или даже меньше. А затем он судорожно ринулся вверх, будто его с силой выпихнули из уазика. И потащил за собой такую же расплывчатую серую глыбу. Мгновение, и от нее отделилась пара изгибающихся змей толщиной с руку!
Хотя нет же! Это и были руки!
Я почувствовал, как от напряжения дрожат веки. Умирал от страха, но старался разглядеть все до мельчайших подробностей. Да только лучше бы этого не делал! Вообще, на такие вещи смотрят через шершавую гладь телевизора или монитора. Тогда становится ясно, что родила их буйная фантазия сценариста. И нет их в реальном мире, не опасные они, в общем. А тут…
У «футбольного мяча» имелись глаза! И конвульсивно кривившийся рот! А пониже – тело, обряженное в лохмотья!
Едва хватило сил, чтоб опустить и поднять веки – даже попробовал несколько раз для верности! – однако ничего этим не изменил. И значит, – зовите санитаров, – спекся! Поскольку над подозрительным «бобиком» нависал тот самый, кинувшийся на меня этой ночью разлагающийся кадавр!!!
Он торчал из машины, раскачиваясь, словно продуваемый всеми ветрами уродливый флюгер. Как чудище, застрявшее в текстурах компьютерной игры из-за ошибки в коде. Вот только монитор мне не выключить! Тут самому бы не отключиться!
Живой труп корчился в дьявольской пляске. Одна из рук его медленно поднялась на уровень плеч, затем еще выше. Распрямилась и резко упала. Потом с завидным упорством повторила это бессмысленное действо. Мертвец словно швырял в мою сторону что-то невидимое. Промахнулся? Или же?..
Надо же! Творилась полная чертовщина! А я продолжал выискивать какое-то логическое объяснение. Все равно что, проваливаясь в пасть безумия, закричать: «А у вас пломбу в верхнем резце менять нужно!»
Нет!!! Стоп! Это я… я не понял! Говорил же, тугодум тот еще. И теперь дошло, как до утки – на седьмые сутки!
Ведь если бы в беззвучно кривляющийся рот чудища вложить голос, он бы орал «беги… беги, бестолочь!» А взмахи руки ясно показывали, куда именно.
Хотелось бы посмотреть на человека, который способен проигнорировать такую настойчивую просьбу! Не знаю, возможно, он и существует – с шестерным насосом вместо сердца и со стальными канатиками нервов. А я вот не смог ослушаться. Пригнувшись, нырнул к выходу из тесной компании креслиц. И успел краем глаза заметить, что двери «бобика» наконец отворились. А оттуда, не торопясь, вышли двое мужчин: крепкие, рослые, в штатском. Подробней рассматривать парочку не было ни времени, ни желания.
Мне вполне хватило третьего, вынырнувшего из крыши их машины.
Глава 8
Чудеса все не прекращались. Только этим я и мог объяснить собственное существование. Ведь как, если не чудом, мне удалось вовремя выскочить из здания вокзала? А потом пересидеть до прибытия поезда за каким-то покосившимся сарайчиком у путей. Чудом, не иначе, вскочил в вагон перед самым отправлением. А те двое из уазика – если я правильно их запомнил – остались на перроне, внимательно смотря вслед. Казалось, взглядами они прошивали состав насквозь, включая туалеты и вагон-ресторан. Удивительно, что проморгали совсем не маленького, но сжавшегося в комочек меня.
Конечно, чудеса, какая-то охранная магия. Тем более что поверить в такое мне сейчас было раз плюнуть. В пришельцев, в гремлинов, в десятую планету, в тайное правительство. Да хоть в Питера Пена и Карлсона! Поверишь тут, когда о тебе по-отечески заботится полуистлевший зомби.
Вообще говоря, умные люди называют подобное разрывом шаблона. Или еще заковыристей – когнитивным диссонансом. Только вчера мой мир был обыкновенным, вполне предсказуемым. С силой действия непременно равной силе противодействия. С законом подлости и законом Ома для участка цепи. А сегодня… столько всего невероятного навалилось. Тут самый прочный шаблон разнесет к псам собачьим!