Позади заднего сиденья уже стояли четыре каких-то деревянных ящика, нам предстояло поставить еще два сверху. Они оказались тяжеленные. Помню, будучи студентом, проходил практику в типографии, там приходилось разгружать шрифты – примерно такие же неподъемные ящики. «Газель» заметно просела на рессорах.
– Что там за тяжесть? – поинтересовался я.
– Тушенка.
– Чего ж такая тяжелая?
– Не знаю. Китайская.
Будто бы наша должна быть легче.
– Значит, в ней одни шкуры и кости.
– Возможно, – засмеялся Герман. – Ну все, пора. Сейчас я передам Реликвию, и все встречаемся у флагштока.
Он запер машину и поставил ее на сигнализацию.
Народ потихоньку стал собираться возле трибуны. На ней, как и вчера, возлежал большой рыжий кот. Когда все были в сборе, подошли Герман с Константином, совершившие свою церемонию передачи Реликвии. Мы подняли флаг, торжественно поклялись не нарушать беспорядки и не загрязнять экологию в заповеднике «Сказка», куда мы сейчас направляемся, и стали грузиться в «Газель». Последним в машину запрыгнул кот. Он устроился на коленях у Кати и своим мурлыканьем заглушал шум мотора. Ехали мы недолго по лесной дороге. Обогнули поле для гольфа и выехали на опушку перед обрывом к реке.
– Я надеюсь, вы не собираетесь форсировать водную преграду? – спросил Колобков.
– Нет, не собираюсь, – ответил Герман, но мотор не заглушил. – Внимание, всем приготовиться к перемещению. Староста, доставайте Реликвию.
И Константин извлек на свет божий золотую бляху с изображением сидящего крылатого льва в шлеме и латах, сжимающего в лапе рубиновый меч…
Катька шепнула мне прямо в ухо:
– Так ты говоришь, вероятность нулевая? Значит, по-твоему, нельзя дважды войти в одну и ту же реку?
– В воду нельзя, а в реку хоть сто раз можно.
Во мне тоже зародилось смутное подозрение, уж больно знакомая вещица была в руках у Константина. Вряд ли их на свете существует две. И слова, которые он произнес, показались мне знакомыми. Но я пытался развеять свои подозрения. Амулет мог быть копией, а перемещение – иллюзией.
Когда сиреневый туман рассеялся, оказалось что мы находимся на берегу, но не реки, а самого настоящего моря. Кромка соснового леса тянулась вдоль песчаного пляжа, этакий очень прибалтийский пейзаж. Машина двинулась по плотному песку в направлении частокола из бревен, похожего на тот, что окружал турбазу «Алтайские зори», которую мы только что покинули. За частоколом виднелся огромный дуб и еще крыша какого-то строения. Внезапно из леса выскочили люди в камуфляже, в венках из листьев и с привязанными к рукавам и штанинам зелеными ветками. Лица их были перепачканы зеленой краской. Видимо, они должны изображать леших.
– Разбойники! – в ужасе крикнула госпожа Шнайдер. – Безобразие, только этого еще не хватало!
– Не пугайтесь, это лешие, – успокоил Герман.
– Ну точно маскарад, я же тебе говорил, – шепнул я Катьке.
Уж мы-то с ней не понаслышке знали, что на самом деле нелюди от людей мало чем отличаются – леший, например, внешне имеет вид самого обычного человека и никаких веток на рукавах не носит.
– Может, все-таки, это не тот амулет и сказочный мир другой?
– Пока не ясно… – Катька со мной не спорила, но чувствовалось, что я ее не убедил.
Псевдолешие исполнили перед машиной ритуальный танец, больше напоминающий папуасский, выкрикивая что-то типа «Камба-камба су-да-ра!» Наверно, сейчас начнут кричать: «Дэнги давай!». Я уже достал из кармана мелочь. Но «лешие» окружили наш микроавтобус и стали теснить его в направлении частокола. Герман тихонько двинул машину в сопровождении этого эскорта. В частоколе имелись такие же тесовые ворота с такими же воинами-истуканами по бокам. Турбаза носила название «Лукоморье», о чем свидетельствовала надпись на перетяжке. «Лешие» открыли нам ворота.
Двор своим ландшафтным и архитектурным дизайном очень напоминал тот, который мы покинули около получаса назад. Такие же сарайчики, «веселый» домик с окошками-сердечками, беседка, песочница и даже помост типа трибуны с флагштоком. Разве что пара деревянных скульптур медведей, да огромный дуб посередине двора составляли отличие. На ветке дуба сидела обнаженная по пояс русалка.
– А ну не пялиться! – строго шепнула мне на ухо супруга.
– Кать, да ты чего, она же деревянная.
– Все равно нечего.
С ветки, на которой расположилась скульптура русалки, на соседнюю была перекинута толстая цепь, крашенная золотой краской.
– Полуэкт Полуэктович, ваше слово! – Герман взял из Катиных рук рыжего кота.
Тот вскарабкался на дуб и прошелся по этой цепи. Откуда-то сверху из зелени листвы опустился микрофон, и кот обратился к нам с приветственной речью мутирующим голосом юноши-подростка:
– Уважаемые дамы и господа! Мы рады вас приветствовать на турбазе «Лукоморье» в заповеднике «Сказка»!
– Кот разговаривает! Прелесть какая! – воскликнула моя Катька.
– Чушь собачья! – скептически произнес Колобков. – Под «фанеру» пасть открывает.
Тем не менее, кот продолжал:
– Для поднятия флага десятой юбилейной экспедиции в сказку стоять смирно!
Не дожидаясь пока мы усмиримся, Герман подошел к флагштоку и поднял флаг.
– Избушка, избушка! – продолжал кот. – Повернись к лесу задом, а к нам фасадом!
Я еще не рассказал про избушку. Изба была новой, довольно крупных размеров и, скорее всего, двухэтажной. Сказать точнее, сколько в ней этажей пока что было нельзя, поскольку в стене, обращенной к нам, не имелось ни одного окна. Строение было крыто соломой и покоилось на шести массивных колоннах, стилизованных под куриные ноги. Для одной курицы, конечно, многовато, но и изба-то ведь не хилая!
Изба-таракан заскрипела и стала медленно поворачиваться. Здесь-то уж было явно видно, что поворачивается не сама изба, а платформа, на которую она опирается своими шестью конечностями. Когда этот пируэт в финско-эстонском темпе закончился, на нас смотрели окна двух этажей с резными наличниками. Псевдолешие подкатили к двери трап в виде крыльца с резными балясинами, перилами и навесом.
– Прошу! – Герман протянул руку, сделав приглашающий жест. – Но сразу хочу предупредить, мы находимся в глубокой древности, санузлами номера не оборудованы. Есть только умывальники и, извиняюсь, ночные вазы. В перспективе мы планируем устроить и водопровод, и местную канализацию, но это будет только к следующему сезону.
– Безобразие, – довольно тихо произнесла гламурная дама.
Я предполагал более бурный выплеск эмоций со стороны госпожи Шнайдер, но она лишь спокойно добавила:
– Надо будет позвонить мужу, сообщить обо всех безобразиях.
В ответ ей Герман напомнил:
– Вы сможете это сделать только по возвращении. Я уже говорил вам вчера на инструктаже, и еще раз напоминаю. Поскольку мы в сказочном мире, ваши мобильники здесь работать не будут. Надеюсь, все успели предупредить родных о том, что несколько дней, проведенные здесь, будете недоступны для связи?
– И что, ни один оператор не имеет здесь роуминга? – удивился владелец фитнес-клубов.
– Да о чем вы говорите? Тут вообще нет никаких операторов.
– А интернет? – поинтересовался Мокус. – Вай фай есть?
– Естественно, тоже нет.
– Жесть!
– Господа, я же информировал всех: это путешествие в параллельный мир, в древние сказочные времена! Ну скажите, какие тут интернеты? Теперь-то вы убедились, что это не шутка?
– Отправьте меня немедленно обратно! – заявила госпожа Шнайдер.
– И меня, – поддержал программист.
– Я не могу переместить вас одних, – ответил Герман. – Только всю группу в полном составе. Кто за то, чтобы вернуться обратно?
Тишина.
– Голосуем, кто за то, чтоб остаться.
Мы с Катькой, Колобок, бизнесмен и девчонки подняли руки.
– Вот видите, – Герман жестом обвел нас. – Вам придется подчиниться большинству.
И тихо произнес:
– Фу, первый раз такая группа попалась.
– Безобразие, – опять проворчала госпожа Шнайдер.
– Вот именно, – согласился с ней Герман.
Мы с Катькой отправились в свой номер.
– Нет, Вань, ты меня не убедил! – она бросила свою дорожную сумку на кровать и повернулась ко мне, смотря мне в глаза. – Амулет тот самый. И сказочный мир тоже тот…
Глава 4. У лукоморья
Все время до обеда мы с Катькой пытались найти ответ на вопрос, каким образом амулет Золотого Льва попал к Герману? Без сомнения, наш недруг-толмач при помощи этого амулета перенесся в наш мир, я же своими глазами видел его год назад на перекате. Я еще погнался за ним, чтоб отметелить как следует, но он удрал. Если он решил навсегда остаться у нас, то мог просто продать амулет как ювелирное изделие, как антикварную вещь. В этом случае волшебной силы артефакт не имел бы, и открыть с его помощью портал было бы невозможно. Значит, он его подарил. Либо напрямую Герману, либо через третье лицо. Но зачем?
– Вариантов два, – сделала вывод моя супруга. – Первый: за магические свойства амулета можно запросить больше денег при его продаже. Толмач – мужик жадный, он своего не упустит, правильно?
– Правильно. Но для этого надо еще убедить покупателя поверить в магическую силу артефакта, а это в нашем прагматичном обществе сделать непросто.
– Тогда второй вариант: они с Германом сообщники. Ну, или компаньоны.
– Очень может быть. Правда, Герман говорил, что он один владеет фирмой.
– Он не говорил, что владеет, он только назвался директором, а директор может быть и наемными. И потом, фирма может быть оформлена на него, а толмач – хозяин как бы теневой. Он же явился в наш мир без документов, без паспорта, без ИНН. Какой нотариус оформит его учредителем?
– При современном развитии печатного дела…
– Понятно, но не факт. Может, он вернулся обратно, то есть, сюда, в этот мир и работает местным представителем компании.
В конце концов, мы устали ломать головы над этим вопросом и решили: поживем – увидим. Во всяком случае, если мне удастся снова повстречаться с этим толмачом, ему ох как не поздоровится! Только бы он втихаря не начал бы строить нам с Катькой всякие пакости, прознав о том, что мы прибыли с этой группой.
Нас позвали на обед, который прошел в теплой, можно сказать, дружеской атмосфере. Скатерть-самобранка оказалась настоящая, как у Бабы-яги, поэтому выбор блюд – просто сказочный, даже госпоже Шнайдер не к чему было придраться. Стол просто ломился, хотелось попробовать и того, и этого, и щучьих голов в сметане, и телячьих почек, запеченных с мочеными яблоками, и расстегая с визигой, так что к концу трапезы лично я просто получил серьезную травму – растяжение желудка. Остальные, видимо, тоже, поскольку все экскурсанты разбрелись по номерам и устроили тихий час. Точнее – два.
Через два часа удар в гонг возвестил о начале состязаний по бегу в сапогах-скороходах. Первый забег я выиграл без труда, поскольку уже пользовался в прошлом году этим транспортным средством, а хитрости там есть. Мои соперники повторили типичную ошибку, новичков. Дело в том, что, надев сапоги, вставать надо очень аккуратно, перенеся вес своего тела сначала на носки, а потом, уже приготовившись к бегу, нажимать пяткой на супинатор. Если этого не сделать, то вмиг приземлишься на пятую точку и останешься сидеть на земле с босыми ногами, а сапоги самостоятельно пробегут несколько шагов.
Бегали в основном мужики, моя жена, как единственная участница женских состязаний, сразу стала чемпионкой. В финальном забеге мне пришлось попотеть – долговязый Мокус выжимал из своих сапог все, на что они были способны, но на последнем круге я его, все-таки, обошел. Мы с Катькой получили в качестве призов по глиняной чашке и деревянной ложке – возможно изготовленных в каком-нибудь тарусском кооперативе.
Следующим номером культурной программы был обзор окрестностей с высоты птичьего полета. Госпожа Шнайдер, сославшись на боязнь высоты, категорически от полета на ковре-самолете отказалась. Мне очень хотелось порулить ковром, но я не стал канючить, ибо не объяснять же Герману, что я уже бывал в этой местности и летал на этой штуке в качестве пилота. Все экскурсанты, за исключением гламурной дамы, погрузились на ковер. Естественно, у каждого, кроме нас с Катькой, имелись большие сомнения в отношении летных возможностей данного устройства.
– Чушь собачья, – прокомментировал Колобков, усаживаясь. – Разве это полетит? Если только вертолет подцепит нас сверху.
Но когда мы оторвались от земли и стали набирать высоту, изумлению и восторгам не было предела. Я и сам испытал впервые это чувство в прошлом году, когда мы с Лешеком, Вольфом и Левой поднялись в воздух на ковре-самолете во время выполнения некой миссии. Интересно, как они тут, мои друзья, чем занимаются? Удастся ли мне с ними повстречаться? Как дать им знать, что я снова здесь, в этой стране? Ведь, уезжая из дома, я напрочь отвергал возможность попадания сюда, поэтому не захватил с собой корявый сучок, подаренный мне Лешеком.
Герман или не знал, или умышленно нас дезинформировал, когда говорил, что в этом мире нет мобильной связи. Изобретенный Лешеком дальнослов, конечно, не гаджет, в нем нет дисплея и операционной системы, однако связаться с двумя-тремя абонентами эти корявые сучки позволяют. Но, естественно, позвонить с их помощью в наш мир невозможно.
Мы летели вдоль береговой линии на север. Ничего такого сверхъестественного под нами не наблюдалось. Море как море, синее, волны с барашками. Берег как берег – то песчаные пляжи, то лес, то крутые скалы. Так что особо примечательно-сказочным это место не назовешь. Тем не менее, все, кроме меня и Германа, щелкали фотоаппаратами и жужжали видеокамерами. Мою камеру «приватизировала» Катька и с упоением снимала ей сама.
– А где же замок Кощея Бессмертного? – спросил Константин.
– Туда мы полетим завтра, – ответил Герман. – Расстояние большое, лететь придется долго, четыре часа, и на очень большой скорости. Всем советую потеплее одеться и надеть мотоциклетные шлемы. А то встречный ветер будет дуть очень сильный. А сейчас под нами местная достопримечательность. Ковчег. Здесь тоже была своя легенда о потопе.
Уж мы-то знаем, что это за легенда! Легенда о несостоявшемся потопе. Теперь у меня не оставалось никаких сомнений, что это тот самый мир, в котором мы побывали в прошлом году. Помнится, правитель этой страны Бэдбэар окончательно свихнулся и собирался устроить потоп.
– Какой-то он подозрительно новый, – недоверчиво произнес Колобков. – Ковчег-то!
Конец ознакомительного фрагмента.