Вместо введения
Характеристика
Бещеный.
Личный код А82 по справочнику МКБ-10.
Лауреат премии «Серебряная пепельница» (2004), а также «Серебряная капельница» (2005 и 1/2).
Мастер несуразности. Из-за своего бешенства пьёт все, кроме воды. Курс лечения проходил в ГПД. Успеха не имел и был изгнан. Награжден грамотой «За освобождение населённых пунктов от пустых бутылок». С товарищами поддерживает. Любит веселую компанию, шипение у костра и полную луну волков. В ночь с субботы на понедельник любит прыгать под деревьями. На работе зарекомендовал себя как старательный посещатель. В причинно-следственных связях не уличен. Настоящее место пребывания неизвестно.
Другие произведения Бещеного: философский трактат «О Природе Лещей», монография «Как Добывать Белку».
Книга III
По ту сторону кормы
После рукопашной палубной схватки пираты скидывали с себя дымящиеся бронежилеты, подсчитывали мешки с добычей и под глазами и извлекали стреляные гильзы, передергивая.
– Что передергивая?
– Затвор калаша, причём одного единственного.
Блудорукие пираты с подмоченной репутацией прибирали к рукам корабли дальнего плавания, чтобы насунуть из буфета чернослив. Для конспирации они прикрывались, что сливают 92-ой бензин. У капитана пиратского рос нос как пронзённая стилетом слива. Девизом его корвета было: «Поглощая, уравновешивай». Один раз в десять лет его команду отпускал сушняк.
– Фу, блин! – кувыркаясь по палубе, говорили пираты в такие моменты.
Запасы чернослива в трюмо и трюмах иссякали. Поэтому следовавшее как шёлковое по шёлковому пути торговое судно было захвачено и абордажными крюками притянуто к себе. На этом судне главным коком и гонококом был Бещеный. А так как ключ от буфета с черносливом был у него, его то пираты и взяли в заложники – с условием обмена на тонны чернослива.
Прорва пиратов прорвалась в буфет захваченного корабля. Там они нашли салями. Отрезали кружок, взяли в рот и давай её. Плененного Бещеного привели к капитану, который всё это время играл на органе, умащенном зимним маслом МГ–10. При виде Бещеного он стыдливо спрятал орган и сказал:
– Член команды! – и велел отправить Бещеного на кухню.
На камбузе повара строгали крабов для ужина. Бещеному доверили тереть хрен. Проявленное к нему доверие Бещеный оправдал и был переведен на роль судового сундука.
На палубе пираты путались в шпангоутах, рангоутах и фаркопах. А в это время кто-то играл стыдливо на губной помаде вместо губной гармошки.
– Маленький careysnaa, добрый careysnaa – приговаривали пираты, поглаживая по голове Бещеного («Careysnaa» в переводе с сомалийского – «Бещеный»), – в румпель у нас получишь, если ключ от буфета не отдашь!
Ночью пираты спали в гамаке. Причем в одном единственном. На обратном пути пиратский корвет вошёл в бухту, где находился ресторан. На фейс-контроле стояли муштровики и от рутины помахивали шпицрутеном. Пираты прыгали через борт на сушу в пиджаках и поролоновых панталонах.
Взятого ранее в полон Бещеного запихнули в картонную коробку из-под телевизора с острова Формоза. В одном углу коробки сидел кот Шрёдингера и скрёб под собой пол. В другом углу стояла керосиновая лампа, но заправленная 92-м бензином. Считалось известным парадоксом: перекинули ли кот с Бещеным эту лампу или нет.
Итак, высокоинтеллектуальный кот Шрёдингера сидел в углу коробки и, естественно, ничего не трогал. А вот возможности Бещеного превзошли все ожидания. Он зажег эту лампу, чтобы нащупать кота, так как в фонарике с функцией телефона уже села батарейка.
– А что будет, если новую керосиновую лампу заправить 92-м бензином и зажечь? – спросил пират с другого конца стола.
Только все боялись заглянуть в коробку, чтобы посмотреть, что будет. А Бещеный в это время из коробки показывал пирату кукиш в бензине, вытирая кушаком усы коту.
– Получается, что кот живой, – сказал кот, – и, вообще, я белый и пушистый, и работаю на заправке.
– Кем?
– Догоняю машины с оторванными шлангами.
Бещеный заказал себе литр апельсинового сока в расписной ендове. И захотел сразу расплатиться с официантом.
– Что? – удивился официант. – Здесь счет общий!
Официанты носили рульки свиные на вечернем закате.
– Что такое рульки? – спросил Бещеный.
– Не знаю, что это, но они их носили маститым воротилам с галунами, которые беседовали с дамами на фривольные темы.
– Тем паче, – говорили официанты, роняя перчатки.
Между воротилами и пиратами завелся диалог.
– Ты чего завёлся?
– Эти ребята на «девять девять» ездят!
– А что такое «девять девять»? Седан, что ли?
– Ты чё, седан? – говорили пираты. – Это девятка с багажником.
– Что себе позволяет этот пират? Требую сатисфакции! – говорил воротила и тыкал пирату в грудь вертелом.
Атмосфера накалялась. Под тентом горела керосиновая лампа, заправленная 92-м бензином. К столу направлялся официант. Бещеный перестал пускать в ендову с апельсиновым соком пузыри левой ноздрей и стал пускать пузыри правой. Пираты было рыпнулись из-за стола, но было поздно: им вынесли счёт на двадцать тысяч дублонов. После ознакомления со счётом, у пиратов коленки выгнулись в другую сторону.
– Ну, я пошёл! – сказал Бещеный и оставил официанту двести эскудо за апельсиновый сок на столе, а пиратов наедине со счётом за всё выпитое и скушанное и мечтой поплавать на прогулочных кораблях по июньскому морю, за которое закатывалось вечернее солнце, омакая рукав бебряный.
Нерадивых пиратов взяли без единого выстрела речные котики и отправили их отрабатывать кредит на двадцать лет: пиратствовать по морям.
– Ах, ты ж сука! – кричали пираты вслед Бещеному, когда им зажимали сонную артерию дверью – на всякий случай.
Щепки разлетались под ударами сковородок. Здоровенный котик разбивал прикладом сковородки.
– Какие же вы котики? – сказал пират, перекусывая котику приклад. – Что-то вы темните…
– Руки прочь! – гавкнул на него котик.
– Не знаю, что тут может быть позорного, – сказал Бещеный.
Проклятье долины крыс
Бещеный и Магнит насунули во Вьетнаме бочку апельсинового сока.
– Ужо я вам! – сказал им вовьетнамский солдат.
Чтобы снова начать процесс брожения в другой бочке с апельсиновым соком, монахам затерянного в джунглях монастыря надо было запустить новую кальпу.
– Не знаю, зачем это им надо! Может так и задумано? – сказал вовьетнамский солдат, – Go away! – и бил прикладом AR-15 по колонне, из-за которой стал выглядывать дядюшка Зигмунд.
В кабине пилота вертолёта сидел скелет в экзоскелете и одной рукой он держался за рукоятку управления, а другой, конечно же, за банан (конечно же, сушеный), обернутый в манускрипт. На панели управления, на последнем вольте мигала табличка «Воды нет».
– Что за извращенная символика? – сказал дядюшка Зигмунд, выглядывая из-за колонны и сомневаясь вслух при этом.
Бещеный и Магнит полезли в вертолёт. Они разжали костяные пальцы скелета и вытащили зажатый ими манускрипт. Магнит тут же скрутил из манускрипта «козью ножку», смачно смачивая языком с обильной слюной край манускрипта, подхватывая на лету древние вирусы.
– Да ты знаешь, кто ты после этого? – крикнул дядюшка Зигмунд.
Бещеный еле успел вырвать обратно бесценный, но обслюнявленный манускрипт.
– Чего они залезли в этот вертолёт, который даже не летит никуда? – спрашивали монахи затерянного в джунглях монастыря, выглядывая из-за колонны. – Чего они в нем гужуются? Может, так и задумано?
– Go away! – гаркнул дядюшка и на них, думая, что прав во всём, хлопая себя по всём.
Манускрипт уже лежал под лавкой, и в него уже вступили кованым сапогом. И полез тут наружу третий тьфумен, причем уже третий за сегодняшний день.
– Тьфу! – плюнул Бещеный.
– Ах, вот он что! Чтоб его приподняло, да пришлепнуло! – схватился за голову Магнит.
– Он как будто из пресс-папье-маше, не находите, месье? – сказал дядюшка.
– А с чем его едят?
– Не знаем. Уж чего мы точно не знаем, так это то, что такое пресс-папье-маше и с чем его едят.
– Да тут все по дядюшке Зигмунду! – сказал дядюшка, выглядывая из-за колонны, потом взял в рот кружок колбасы, и давай её.
В последнем зале склепа, куда пролезли Бещеный с Магнитом насунуть инопланетного цветметалла, лежал пришелец со звёзд в своем акриловом саркофаге, и на последнем вольте у него во лбу мигала лампочка инопланетная. В своих засохших когтях он держал инопланетный банан, а рядом лежал органайзер. Возле саркофага стояла амфора.
– Ничего себе! Может себе позволить!
Магнит всё-таки не удержался и дернул за банан, и сразу комнату стало засыпать песком сверху, как из ведра.
– Какой состав? – кричал Бещеный вверх монахам затерянного в джунглях монастыря, которые сыпали песок.
Те отвечали:
– Состав: два ведра песка, одно ведро портландцемента, три ведра воды.
– Быстрее!
– Так у нас всего два ведра!
– Да так вы будете засыпать до следующей кальпы!
– Монах затерянного в джунглях монастыря! А подай-ка мне верёвку! – попросил снизу Бещеный.
– А оно мне надо? – ответил ему сверху монах затерянного в джунглях монастыря и щелкнул секатором, – я монах, обрезающий веревку, а не подающий! Монах, подающий верёвку, будет в следующей кальпе, – и с этими словами он бросил вниз отрезанную верёвку.
– Вира помалу! – скомандовал Бещеный.
Но тут набежали ещё монахи затерянного в джунглях монастыря, щелкнули секатором, спёрли не ту сумку не с той амфорой, и потом их повязал межгалактический наряд по борьбе с кальмарами за провоз кальмаров и вовьетнамских сумок нелегальным путём, набитых сушеными кальмарами.
– Всё путём! – рапортовал наряд.
В лаборатории ученый сделал утром глоток из этой амфоры и стал обрастать шелухой.
– Вы чего на меня так коситесь и носитесь? – урчал он сквозь новые полиэтиленовые стены.
Остальные ученые закрыли его на балконе, а он колотил в полиэтилен.
– Срочно вызывайте наряд! – скомандовал Бещеный.
По внутренней связи подали запрос. Прибежали с баллонами и галлонами и стали нагнетать под давлением на балкон.
– Что стали нагнетать?
– Что нужно, то и стали. Не лезь, Бещеный, – ответил прибывший наряд.
– Это же ученый! – сказал Бещеный.
– Это уже не ученый, – возразил Зигмунд.
– А это уже не Зигмунд, – поддержал Бещеный.
– А это уже не Бещеный, – булькнул напоследок обращающийся ученый. – Ты чего нагнетаешь?
– Как следует! – сказал свежеиспеченный в напалме инопланетянин, хлопая себя по всём и стыдливо пряча сушеный и копчёный с дымком банан.
А потом он утром проснулся без штанов. Зато, где найти амфору и допить из неё, он понял сразу. Всё утро он говорил окружающим, что ему стыдно, и извинялся.
– Почему я без штанов? – сокрушался инопланетянин. – Где я и почему без штанов?
– Ложись в саркофаг акриловый, готовься к новой кальпе, потому что у нас всех много, а инопланетянин у нас один, – и наряд отхлестал инопланетянина найденными штанами инопланетного качества.
Потом Бещеного ещё долго преследовал запах апельсинов.
Бещеный и Зигмунд сидели в великом ничто между двумя кальпами. Бещеный, в монокль на ночь глядя, потягивал апельсиновый сок из ендовы.
– Хочешь, я тебе докажу, что кальпа – это недолго?
– Хочу, – сказал Зигмунд, подтягивая себя за подтяжки.
– В кальпе трёт алмаз величиной с гору махровым полотенцем девственница. И пока из этих составляющих одно не перейдет в другое состояние, это будет продолжаться. Касательно прочности кристаллической решетки алмаза и износостойкости тканевой структуры текстиля сомнений нет, а вот девственность под большим вопросом.
– Не перебивай! – сказал Бещеный, открывшему было рот Зигмунду.
– Нужно учесть фактор возможной потери девственности. Поэтому, я думаю, осталось подождать годик – два, не больше, – закончил Бешеный речь, пуская пузыри в апельсиновом соке.
– Подождем. Может, так и задумано?
Откуда уши растут у Жеводанского Зверя, и куда ему приделали ноги
Иллюминаты трудились на котлетном заводе. На самом деле этот подпольный завод служил только прикрытием. Иллюминаты планировали внеочередной конец света. К означенному мероприятию, в час икс, шепелявый директор цирка шапито должен был привезти иллюминатам ящик петард.
Для отвода глаз от котлетного завода, иллюминаты ставили опыт на выживаемость страшного зверя в природной среде. Но Зверь был вялотекущий и вялопопердывающий. Его поили пастеризованным молоком и скармливали ему с конца копья подпольные котлеты во фритюре.
Вскоре поняли иллюминаты, что не будет с него толку, и уже хотели пошить с его шкурки шапку, причем хватило бы еще и на бебрян рукав. Но прознали они, что есть Бещеный, одна капля слюны которого могла взбесить целый околоток.
Ну и послали гонцов во все концы, чтобы призвать Бещеного в провинцию la Gevodan, себе на помощь. Поэтому они печатали с одного боку объявления рекламу рубленых котлет, а с другого «Требуется Бещеный». А еще использовали рекламу в соцсетях.
Бещеный в это время подтирался очередным журналом знакомств, как ему упала мессага.
– Да твою ж! – сказал Бещеный.
Для такого путешествия требовался бывалый проводник. Слышал Бещеный, что индеец по прозвищу Большой Кулак имел опыт работы на поездах дальнего следования. Нужно было, не теряя времени, отправляться к нему.
Бещеный в розовых очках пришел в стойбище к лежбищу индейца. Дорогу ему преградил заместитель вождя по прозвищу Прячущий Топор.
– Здесь люди работают! Сними очки, или я менеджера позову! – потребовал он у Бещеного, держа при этом правую руку за спиной, а левой за рукоятку.
– За рукоятку чего?
– Двери, конечно же! От вигвама.
Индеец Большой Кулак почесал кулак, откинул подол вигвама и выбрался на свет китсалькоатлев.
– Никакого гламура! – твердо сказал он, глядя в глаза Бещеному, – это наш лес! Здесь охочусь я, что нужно тебе?
– Мне нужен проводник, взамен предлагаю ногу крысотапира, – ответил Бещеный.
На том и порешили.
Рано утром Бещеный взял лыжи, взял короб берестяной, положил лыжи на место, взял индейца Большой Кулак, взял молот ведьм, а индейцу дал дудку. Индеец взял дудку, взял фиговый листок, трубку кумира, положил дудку на место, и они гуськом пошли туда, куда мессага приглашала.
Бещеный в коробе нёс нутряной жир, пеммикан, плавленый сырок, меренгу и бланманже.
– У меня аллергия на это всё! – сокрушал берестяной короб индеец Большой Кулак, выбривая ирокез.
У индейца был встроенный геонавигатор, и он путь чуял чутьем и нутрями.
– Пришли, – сказал Бещеный.
– Бещеный, надо вырыть колодец, – сказали иллюминаты, потупив очи долу.
– И это всё? За этим меня звали? – сказал Бещеный.
Пока он рыл яму, каждая капля его бесценной слюны стекала по колбам и ретортам, образуя пастеровский бульон. Но через время Бещеный отказался дальше сотрудничать. Его заковали в кандалы, в испанские башмаки, в колодки, посадили на чепъ и отправили в серпентарий на дойку. Там у него взяли вирус бешенства, который надо было привить нерадивому Жеводанскому Зверю.
Бещеному выдали в иллюминатор прививочный секатор Первой мировой войны.
– Вот тебе план: извести двух клиентов в неделю. Вот тебе ещё лобзик, консервный нож и ножницы по металлу – все, чем можно сымитировать нападение Жеводанского Зверя, – сказали иллюминаты.
А сами набили шкурку нерадивого Зверя памперсами из стекловаты (других не было) и послали готовое чучело на фаэтоне королю, пока Бещеный дебоширил в Жеводане. Мясо Зверя пошло в подполье на котлеты.