– О чем вы говорите? Квантовые состояния?
– Что-то похожее на это по принципу, – ответил Дев.
– Но ведь, когда за частицами наблюдают, они принимают лишь одно состояние, – произнесла Мария, обдумав предположение.
– Все верно, а значит, на самом деле устройство Трэвиса было на месте, потому что, согласно информации, полученной из программного обеспечения защитного стекла, пароль был установлен до того, как Трэвис покинул лабораторию, и до прихода Трэвиса пароль не вводили.
– Ладно, а при чем тут я?
– До определенного момента камера показывает однозначный момент: устройство находится под стеклом. Камера поворачивается в сторону, возвращается и – устройства нет, но если посмотреть запись, соответствующую произошедшему в действительности, то до возвращения Трэвиса в лабораторию устройство оставалось на месте. А это означает, что настройки камеры были умышленно изменены. Мария, это сделала Сара.
– Что? Но… когда?
– Этого я сказать не могу. Запрограммировала ли она это заранее? Я хотел бы узнать, занималась ли она какими-то опытами или может быть делала что-то подобное? Я хотел бы исключить ошибку.
Мария задумалась. Сара занималась слишком многим, но только не своей дочерью.
– Я не знаю. Возможно, и занималась, но мне ничего об этом не говорила. Но… как она могла заранее знать, что в какой-то определенный момент нужно будет нарушить работу камер? И… вы сказали, что стекло не открывалось до самого момента возвращения Трэвиса. Как это возможно?
– По поводу вашей мамы ‒ не знаю, вот я и пытаюсь понять, ошибка ли это. А по поводу Трэвиса… что-то не сходится.
Дев посмотрел по сторонам, потом произнес, наклонившись к Марии:
– Пройдем в мой кабинет.
Они вышли в коридор, не спеша, будто бы не было никакой секретности, направились в кабинет Ананда.
– «Суперпозиция» камеры продолжилась вплоть до момента, когда Трэвис вернулся на свое рабочее место, – продолжил Дев, садясь за стол. – Система вновь приняла однозначное состояние, когда Трэвис снова вышел из лаборатории, чтобы сообщить о краже. В лабораторию, согласно данным тепловизора, никто не входил. Защитное стекло не открывалось, что наводит лишь на одну мысль: устройство не было украдено. Трэвис искусственно создал эту ситуацию. Других предположений у меня нет, никаких доказательств, что кто-то другой целенаправленно совершил эти неправомерные действия, ‒ тоже. Если я прав, то зачем?
– Бред какой-то… зачем Трэвису такое проворачивать? Здесь, должно быть, какая-то ошибка.
– Как и с вашей мамой?
– Честно говоря, я вообще не понимаю, при чем тут она. И как она могла заранее сделать то, о чем вы говорите?
– Это мне непонятно. Наш специалист по квантовым компьютерам и вычислениям, Майкл Пирсон, тоже не может ответить мне на данный вопрос. Главный его аргумент: «в квантовом мире возможно всё». Кстати, он-то и сообщил мне о вмешательстве в настройки камер, а также о том, что это сделала Сара. Сейчас главное понять, что задумал Трэвис. Вы ведь поддерживаете хорошие отношения?
– Да. Относительно. Мы не то, чтобы дружим, но общаемся. В основном по работе, конечно.
– Прекрасно. Я бы хотел попросить вас, честно скажу, шпионить за ним. Пока у меня нет никаких доказательств, чтобы обвинить его в чем-то. А я займусь вопросом с вашей мамой. Надо понять, имела ли она доступ к настройкам, и если да, то когда именно и кто выдал разрешение.
– Подождите, – подняла руку Мария, – вы обвиняете Сару, умершую, между прочим, в совершении правонарушения против Корпорации, а еще просите меня, нарушив всякие моральные и этические нормы, шпионить за коллегой? Почему вы решили, что я буду это делать?
Дев подняв голову, внимательно посмотрел на Марию:
– Вы отключили ваш ИИ? Почему?
Марию резко бросило в жар, ступни потяжелели от неожиданного прилива крови.
– Наверно, какой-то вирус. Она перепутала одну программу с другой. Нормальная ситуация.
– Понятно, я бы посоветовал вам направить официальный отчет в Корпорацию ‒ вы ведь знаете, насколько строгий контроль установлен за ИИ.
Он посмотрел на Марию так, будто ему всё известно. Ее могут лишить ИИ, а этого Мария допустить не могла. Она должна согласиться на его условия. Да и что страшного в том, чтобы наблюдать за коллегой?
Дев, опустив голову, внимательно рассматривал какие-то документы, проецировавшиеся у него на столе.
– Вот и договорились, – довольно произнес он, будто снова (уже в который раз), прочитал ее мысли.
До вечера Мария работала, не отвлекаясь. Она не собиралась «стоять над душой» Трэвиса, потому что это могло показаться странным не только ему, но и другим сотрудникам лаборатории: не проявлявшая особого внимания к работе коллег Мария вдруг начала активно интересоваться Трэвисом. Дев ничего не сможет сделать, если Мария исправит ошибки в Таниной программе раньше. Поэтому она решила, что, как только вернется домой, займется анализом программных файлов.
«Вообще, ошибка возникла после того, как я активировала воспоминания Сары. Связано ли это? Возможно ли, что в линзе находилась какая-то вирусная программа?» – размышляла Мария.
Таня была не функционировала. Мария скучала по помощнику, но понимала, что для нее и ИИ так будет лучше. Лишняя провокация не нужна была никому.
Открыла дверь, собираясь уходить – на пороге стоял Майкл Пирсон, специалист по квантовым вычислениям.
– Привет! А вы уже уходите?
– Да.
– Я тоже. Может быть, выйдем вместе? Я хотел бы с вами поговорить.
Мария подозревала что-то неладное, но согласилась. В конце концов, что такого серьезного он мог ей сказать?
Они вышли из здания, прошли еще несколько метров до места, где стояли мусорные контейнеры. Обыкновенные роботы-уборщики двигались туда-сюда, что-то убирая. Видимо, Майклу это не понравилось, потому что он попросил пройти еще немного вперед. В итоге они оказались на площадке, где стояли запечатанные контейнеры с запчастями, запасным оборудованием – тем, что могло понадобиться лаборатории.
– К чему такая секретность?
– Я бы хотел поговорить о вашей маме.
– А что о ней говорить? Про камеры? Служба безопасности сообщила мне об этом днем.
Майкл не был ни удивлен, ни огорчен, на его лице читалась недосказанность, как будто он пытался что-то скрыть, но и одновременно донести какую-то мысль. Он задумчиво опустил голову, проведя рукой по подбородку.
– Ладно, давайте так.
Он достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, зажег, затянулся – в темноте засветился уголек. Мария притянула руку Майкла – «Lucky Strike». Конечно же она вспомнила, что видела окурок сигареты такой марки около своего дома.
– Что всё это значит?
Майкл не ответил, лишь сделал новую затяжку и внимательно посмотрел на Марию, будто хотел сказать: «Ты и сама всё поняла».
– Вы свободны сегодня вечером? – спросил он.
Все дела с Таней потом. Сначала нужно выяснить, чего хочет этот парень.
– Да.
– Тогда едем к вам.
Они приехали на машине Марии, поднялись на этаж и зашли в квартиру. «Умный дом» тут же отреагировал на приход пользователя, включая все системы обеспечения. Майкл повернулся к Марии, ожидая. Она поняла, подошла к управлению и всё отключила.
В квартире стало необычно темно. Если бы не неоновый свет с улицы, просачивающийся через окна в студию, то ничего не было бы видно.
– Спасибо, что понимаете меня без слов.
– Вы забываете, что у меня в голове ИИ.
– Она отключена.
– Откуда вы знаете?
– Когда ИИ функционирует, у вас почти незаметно светится шрам на затылке. Я просто очень внимательный.
Мария инстинктивно погладила шею.
– Так… в чем же дело? К чему такая скрытность?
– Научное сообщество. Они не хотят, чтобы мы занимались чем-то, что они не одобряют.
– Но разве мы все не занимаемся тем, чем хотим?
– Только если это приносит пользу обществу. А если ты делаешь что-то, выходящее за рамки заранее составленной Научным сообществом программы, то тебя просто смещают с должности, отправляют в Подземный город для выполнения отупляющей разум работы, которая тебе не нравится, либо оставляют без работы, а соответственно, без достаточного количества еды и других благ нашего продвинутого общества.
Сказав это, Майкл подошел к окну и внимательно осмотрел улицу. Мария устало села на кровать.
– Разве это не логично?
– В какой-то степени да, но Научное сообщество забывает, что есть нечто большее, чем то, на что они решили обратить внимание.
– И что же это?
– Спасение Земли.
Мария внимательно слушала, но не улавливала, что хотел донести Майкл.
– Земля мертва.
– Почти… вот именно, что почти, – произнес Майкл, будто уговаривая себя. – Мы можем направить наши совместные усилия на спасение планеты вместо строительства лунной базы и отправки людей на Марс.
– Обратитесь к Президенту и Научному сообществу. Я не понимаю, при чем здесь Сара?
Майкл сел рядом с Марией.
– Это была первая мысль Сары, когда мой отец сообщил ей о намерении разработать план по очищению атмосферы от ядовитых остатков ядерной войны. Он планировал выйти на поверхность и мало-помалу, метр за метром, сделать воздух вновь пригодным для дыхания. Они разработали план, подготовили схемы устройств, подобрали людей со знаниями и навыками – в общем, продумали всё до мельчайших подробностей. А потом рассказали свою идею Научному сообществу.
Майкл достал из кармана брюк маленький стеклянный планшет и включил запись. На видео Сара и какой-то мужчина (видимо, отец Майкла) стоят за кафедрой напротив людей, составляющих Научное сообщество орган, утверждающий правила, задачи и цели, руководствуясь которыми функционировали люди и машины. Председатель сообщает: «Мы рассмотрели ваше предложение. Оно действительно хорошо продумано и подготовлено. Но мы вынуждены отклонить реализацию предложенных идей. По крайней мере пока. К сожалению, у нас нет свободных ресурсов, чтобы воплотить в жизнь ваш план по спасению планеты. Мы рассчитываем, что как только освоимся в космосе, то сможем вернуться к вопросу о возрождении биологического разнообразия на Земле, и тогда ваше исследование будет для нас чрезвычайно полезным материалом. Мы благодарим вас за представленные на рассмотрение идеи, но в настоящее время Научное сообщество считает, что всё, что создается учеными, должно служить одной цели – переселение людей на другие планеты для выживания человеческого вида как такового».
Запись закончилась, Майкл убрал устройство обратно в карман.
– Логично, – заключила Мария. – Небо планеты затянуто радиоактивными тучами, плюс парниковый эффект, все животные и растения на поверхности погибли. Мы живем под останками, руинами. Климат планеты не восстановится еще несколько сотен лет. Если мы действительно хотим выжить на этой планете, то нам необходимы ресурсы, которых сполна в космосе.
– Суть в том, что планету можно спасти уже сейчас: здесь всё дело в приоритетах. Мы можем спасти наш вид, не выходя за пределы Земли. Если бы мы занялись восстановлением, у людей было бы больше работы. Все были бы заняты. Возродилось бы фермерство: людям больше не нужно будет голодать. Кроме того, мы смогли бы значительно расширить зону обитания. Всё то же самое, что Научное сообщество хочет реализовать в космосе, и нам не понятно, почему была выбрана именно космическая программа ‒ и там и тут тяжелые условия адаптации. Представь, мы бы смогли вновь оживить землю, сделать ее плодородной; люди могли бы выйти на поверхность планеты, создать независимые сообщества, развить торговлю, заниматься тем, что им нравится, а не тем, что «полезно».
– О каких людях ты говоришь? О скамах?
– Как ты их называешь, «скамы» ‒ лишь те, кого Научное сообщество посчитало не приносящими пользу людьми. На самом деле они и рады были бы помочь сделать что-то полезное. Они не виноваты в том, что не могут понять чего-то в кодировании, квантовых вычислениях, микропроцессорах и т.д. Ну и что, что они не имеют и не могут самостоятельно развить «полезные» навыки, необходимые для получения востребованной профессии? Если уж это так надо, то они могли бы научиться всему на практике. Им просто нужно направление, поддержка. Сейчас они лишь тени людей, которые не живут, а выживают в обществе, которое мечтает покорить звезды.
– Недавно Президент обещал помочь им. Они же встречались.
– Строительство новых учебных заведений тоже займет некоторое время.
– Зачем строить учебные заведения, когда можно обучиться с помощью онлайн-программ?
– Как? Большинство даже не умеют пользоваться проекторами, не говоря уже о сенсорах.
– Да почему? Разве нельзя воспользоваться старыми устройствами, которыми уже никто не пользуется?
– Старые устройства тут же разбираются на запчасти для производства новых. Оставшиеся невозможно подключить к Сети.
– Почему же они не попросят помощи у нас?
– У кого? У тебя? Если бы к тебе подошел человек не из твоего круга общения и попросил бы рассказать принципы работы твоего ИИ, ты бы рассказала? Объяснила бы как кодировать информацию? Могла бы ты незнающему человеку детально объяснить связь чипа на запястье с нейронным управлением? Ты прекрасно знаешь, что даже если бы ты согласилась, он бы ничего не понял: для них всё то, с чем ты имеешь дело каждый день по роду своей профессии, всё равно что белый шум.
– Ну…
– Скорее всего нет. Верно? Почему? Потому что эти люди не такие умные, как ты?
– Потому что я не вижу смысла и… не буду тратить свое время.
Майклу нечего было возразить, и он на минуту замолчал.
– Мы говорим, что живем мечтой, – произнес он, – и имеем всё, о чем можем мечтать.
Майкл вновь подошел к окну.
– Тогда почему большинство из нас уходят в интерактивную вселенную? Почему мы предпочитаем отключиться от реального мира? Не потому ли, что мы все – скамы, и на самом деле мы не желаем следовать навязанным приоритетам?
– Есть люди, которым интересно работать над подготовленным Научным сообществом проектом. И мы не работаем под принуждением.
– Согласен, есть. Но есть и те, кто хочет найти применение своим открытиям в другой сфере. Я хочу, чтобы квантовый компьютер управлял функционированием устройства по очищению воздуха планеты. А я вынужден отчитываться о каждом своем действии, чтобы не выходить за рамки программы. Почему же я не могу распорядиться результатами своего интеллектуального труда так, как мне вздумается?
– Можешь. Просто вместо тебя будет работать другой специалист.
– Но тогда я не буду востребован. А за самодеятельность никто не платит. Я не хочу голодать, как бы это эгоистично ни звучало.
– Ты мог бы попробовать работать параллельно.
– Пробовал. Не получается. Слишком много работы в лаборатории.
Мария осталась при своем, хотя видела, что Майкл очень старался показать ей перспективы переоценки приоритетов.
Она поднялась, прошла к кухонному столу.
– Я и не заметила, как мы перешли на «ты», – с улыбкой произнесла она.
– Да, – согласился он.
– И все-таки… зачем мы всё это обсуждаем? – поинтересовалась Мария.
– Я пришел просить твоей помощи. Ты лучший специалист по микросхемам в лаборатории. Нам нужны твои навыки.
– «Нам» это кому? Тебе и твоему отцу? Кстати, кто он?
– Он живет в Подземном городе. Он один из тех «невостребованных» людей. Ты могла видеть его недавно: он пытался еще раз повлиять на Президента напрямую, чтобы тот выслушал его проект по спасению планеты.
– И как? Удачно? Что сказал Президент?
– Взял проект и сказал, что рассмотрит, а что еще он мог сказать? Вряд ли Научное сообщество будет поднимать эту тему повторно.
Мария задумалась, опустив голову.
– Мне кажется, что я смогу заниматься работой и помогать вам, хоть ты и говоришь, что это невозможно.
Майкл недоверчиво посмотрел на нее, тяжело вздохнул:
– Сара пыталась. Мы не такие сильные физически, какими были наши предки. Без настоящего солнца, нормальной еды, да еще и с деформированными ДНК мы слабые. Мы не выдерживаем таких нагрузок. И она не выдержала.
– Ты… хочешь сказать, что она умерла от перенапряжения?
– Я бы сказал ‒ истощения. Физического и морального. Она сильно переживала за жизнь людей Подземного города и прикладывала все усилия для того, чтобы помочь всем и каждому.