Андрей заворочался во сне и, взмахнув пот со лба, перевернулся на другой бок. Его орёл взлетел вверх и начертив в воздухе слово: «Аналитик», скрылся в облаках.
Он открыл глаза и схватился за голову. Ему казалось, что кто-то внутри головы, словно разбирает и собирает его мозг. Он опустил ноги на пол и посмотрел вокруг. Всё было по-прежнему. Некоторые его соседи по палате уже не спали, занимаясь каждый своими делами. Андрей не успел подняться с постели, как в комнату зашла и Ирина.
– Доброе утро, мальчики, как меня зовут?
Все протянули привычное: «Иро-о-о-оч-ка-а-а-а»
– Молодцы! А теперь что делаем?
Все надели тапочки и поднялись с кровати.
– Правильно, какие вы у меня умнички!
Андрей пошёл последним. Всё вокруг казалось привычным для него, но что-то внутри него самого, начало «высказывать» недовольство. Он зашёл ванную и долго не мог вспомнить изображения на своём ящичке.
– Заблудился что ли? – закричал санитар.
Андрей повернулся к нему и отчаянно закивал головой.
– У тебя волк, изображения волка, большая собака, гав-гав, понял?!
Узлов прошёл ещё два ряда и остановился у кабинки с изображением большой собаки. Голова по немного голова начинала проходить. Он посмотрел на своё изображение и, отшатнувшись, выронил зубную щётку на пол.
– Да что с тобой сегодня чиновник, не выспался что ли?! – возмутился подошедший санитар. – Поднимай, промывай и заканчивай процедуру.
Он вновь оказался последним в строю, в длинной очереди, выстроившейся за так называемой «раздачей». Получив своё лекарство, Андрей, молча, положил его в рот и запил глотком воды. Отойдя к окну, он с удивлением для себя выплюнул таблетку в руку и зачем-то положил её в карман. В его голове творилось что-то непонятное. Всплывали образы, люди и события. Он посмотрел на свои руки и поднёс их к окну, играя пальцами на солнечном свете.
– Андрюша, пора заниматься раскраской, – подойдя к нему, произнесла Ирина.
Он кивнул головой и улыбнулся ей, впервые за последние месяцы, широкой улыбкой. Она ответила тем же, немного сдвинув удивлённо брови вверх. Уверенно ступая по коридору, он зашёл к себе в комнату и, достав из-под матраса раскраску, посмотрел на орла. «Аналитик». Это слово, ударило его словно током. Он закрыл глаза и спустя мгновение, вновь посмотрел на своего любимого орла. Аналитик. Аналитик. Каждый раз, когда он открывал глаза и смотрел это слово, словно колокол, «било» в его голову. Психанув, он зашвырнул раскраску под кровать и вышел в коридор.
– Эй, чиновник, ещё рано выходить из палаты, прогулка будет позже! – крикнул санитар.
Он, молча, развернулся и, вернувшись в палату, улегся на кровать. Его соседи по палате усердно трудились над своими тетрадями и раскрасками.
– Андрей, пошли к доктору, – объявила Ирина, входя в палату.
Он, молча, поднялся и, надев тапочки, последовал за ней.
Клюкин, всё с тем же грозным видом, восседал за большим деревянным столом, копаясь в куче бумаг.
– Александр Федорович, привела, – сказала она, усаживая Андрея на стул.
– Спасибо Ирочка, я позову вас.
Андрей не отводил взгляда от его чёрной ручки. Она понравилась ему. А ещё он заметил красивый галстук Клюкина, гармонично сочетающийся с воротником его рубашки, торчащей из белого халата.
Посмотрев на дверь, Клюкин поднялся с места и близко подсел к Андрею.
– Андрей Артурович, как вы себя чувствуете?
Андрей покачал головой и сжал её в руках.
– Да, да, я знаю, мне сказали, что первые несколько дней голова будет сильно болеть.
– Ана-а-алити-и-ик, – произнёс вдруг Узлов.
– Да, да, всё правильно! – воскликнул довольно Клюкин. – Это вы, это ваша профессия. Слава Богу, вы начали восстанавливаться. Наберитесь терпения, этот процесс не быстрый. Самое главное не принимайте больничных лекарств и делайте вид, что вы такой, как и все больные.
– Клю-ю-ю-ки-и-и-ин, – запинаясь, сказал Узлов.
– Это я, всё верно. Вот, вот держите, это следующая порция. Запивайте, запивайте.
Андрей проглотил таблетку и, выпив полстакана воды, снова показал на голову.
– Терпите, ещё пару дней и должно быть легче. А теперь нам нужно расстаться, я должен сообщить вашим друзьям, что есть подвижки.
Он крикнул старшую медсестру, и Андрей отправился прямиком на прогулочную площадку. Он сел на скамейку и сунув руку в карман, не обнаружил там остатки булочки. Разочаровавшись, он поднялся с места и пошел в дальний угол площадки, где ветки дерева опускались на забор, образуя огромную тень. Андрей опустился на землю и посмотрел верх на мощные ветки с листьями. В его голове, вдруг возник, чёткий процесс высаживания дерева и ухаживания за ним. Он «видел» как растёт это дерево, как его ствол утолщается, как ветки набирают мощь, а листья растут, окрашивая дерево в зелёный цвет. Он поднялся и коснулся рукой ветки. Он «прошёлся» по листьям, чувствуя, насколько они реальны. Живая природная сила, открывшаяся ему сейчас. Он обернулся и посмотрел на забор, на стены здания, на санитаров и других больных. Волна панического непонимания и хаоса, охватила вдруг его. Он опустился на колени и заплакал, глядя верх на небо.
– Андрюша, что с тобой? – подскочив к нему, спросила Ира. – Птички не прилетели сегодня, но за то прилетят завтра. Это не повод расстраиваться, поверь.
Она вновь была к нему добра. Её теплые и нежные руки погладили его по голове, а за тем помогли подняться на ноги. Она достала платок и совершенно по-детски, как заботливая мать, вытерла ему слёзы.
– Ну вот, все колени мокрые. Ты что забыл, что сейчас зима?
Он опустился и, зачерпнув пригоршню снега, запихал её в рот.
– Ну, знаете ли молодой человек, это уже хулиганство.
Она заставила всё сплюнуть на землю и лёгким толчком направила его в корпус.
На ужин давали макароны с мясом. Андрей долго ковырялся вилкой, наблюдая за тем, как другие пациенты, уплетают содержимое их тарелок. Он съел половину тарелки и, выпив компот, вместе с остальными отправился в палату.
В эту ночь, он вновь видел орла. Слово «аналитик», уже не производило для него эффекта разорвавшейся бомбы. На какое-то мгновение, он увидел себя, сидящего в кресле за столом, в красивом костюме, с хорошей стрижкой, улыбающегося и довольного жизнью. Потом снова были горы, орёл и слово «аналитик».
Голова болела, как и вчера. Он огляделся вокруг. Он заметил, старые кровати и тумбочки. Не совсем свежую простынь. Почувствовал запах испражнений и пота. Его руки были грязными, одежда засаленная и испачканная какими-то пятнами. От него самого исходил неприятный запах, словно он не мылся целый месяц. Тошнота подступила к его горлу. Он задержал дыхание, а затем, выдохнув, сделал глубокий вздох. Голова отозвалась дикой болью, отчего Андрей негромко вскрикнул и сел на кровать.
– Доброе утро! Как меня зовут?
– Жано-о-о-оч-ка-а-а-а, – хором ответил больные.
Андрей отпустил голову и надел свои тапочки.
– Все встали и марш умываться! – приказал Гена.
Узлов посмотрел на этого санитара и вдруг увидел его «сущность». Андрей вздрогнул. Он увидел на нём «маску». «Маску» смерти или изображения кого-то злобного существа, несущего страдания и боль, всем тем, кто находится рядом.
– Чего уставился чиновник, я же сказал на выход или помочь?
Андрей прошёл мимо него, почувствовать на себя жгучий и злобный взгляд санитара. Он без труда, нашёл свою кабинку и, открыв шкафчик, посмотрел на свою старую, без большего числа щетинок, зубную щетку. Выдавив мёрзкую на вкус пасту, он аккуратно прошёлся по зубам и, открыв рот, в зеркале увидел несколько почерневших зубов. Плюнув от досады в раковину, он закрыл шкафчик и вышел в коридор для построения на завтрак.
Сегодня он не поел. Омерзительная на вкус каша, с компотом, в котором плавали черви, вызвали у него огромное отвращение. Он словно воскресал из мёртвых, он возвращался к жизни, пробуждая в себе всё человеческое. Все чувства, все эмоции, вкусовые и зрительные восприятия предметов и вещей, снова для него стали «доступны». Его мозг, начинал «работать». Всё-то, что делало его уникальным человеком, аналитиком от Бога, постепенно «просыпалось» и требовало объективной реальности, снятие всех оков, разрушение всех преград, освобождения, как души, так и тела. Он хотел перевернуть тарелку, но что-то внутри него воспротивилось такому решению.
– Ты чего не ешь? – спросил один из санитаров.
– Нет, – сказал Андрей.
– Тогда пошёл из-за стола, – приказал тот, тыкая в него пальцем.
Гнев поднимался и нарастал в Андрее с потрясающей скоростью. Он поднялся и посмотрел санитару прямо в глаза, отчего тот сделал шаг назад и испуганно огляделся по сторонам. Андрей зашаркал по плитке мимо него и пошёл по направлению к палате. Он давно уже не помнил этого чувства. Оно было ему как будто незнакомо, однако, он чётко распознал его и почувствовал у себя внутри. Он был голоден. Живот заурчал, подтверждая его предположение. Голод. Он повторил это слово про себя, «смакуя» и «обжевывая» его, словно оно было одушевлённым предметом. Он чётко понял, его значение и вдруг осознал даже, что ему необходимо было сделать.
– Эй, чиновник, раздача всех касается, бегом, я сказал!
Андрей медленно поднялся и, встав в строй, стал ожидать раздачи лекарства. Он вновь сплюнул таблетку на руку, а затем положил её в карман.
– По палатам бегом! – прорычал Гена.
Все с ужасом «рассыпались» в разные стороны. Андрей последний зашёл в палату и, закрыв глаза, улёгся на кровать. Потоки мыслей, образов и схем, снова «ворвались» в его голову, постепенно заполняя всю пустоту и «выгоняя» безразличие к жизни. Кто-то тронул его за ногу и, открыв глаза, Андрей увидел своего соседа справа, державшего его раскраску с орлом.
– Орё-ё-ёл, – сказал тот, протягивая журнал.
– Бери, – разрешил Узлов.
– Орё-ё-ёл, – повторил тот.
– Забирай, бери, – произнёс Андрей, отталкивая руку с журналом.
Больной истерически захохотал и чуть ли не вприпрыжку, залез к себе под кровать.
– Андрей, пойдём к доктору, – поставив руки в бок, сказала Жанна.
Клюкин пил чай с бутербродом, когда вошли медсестра и Узлов.
– Извините доктор, я думала, вы уже позавтракали.
– Ничего страшного, я уже закончил.
– А-а-а-а, снова наш Узлов, как себя ведёт? – поинтересовался Клюкин.
– Сегодня странно доктор, отказался категорически от завтрака, вместо рисования лежал просто на кровати.
– Действительно странно. Ну да ничего, на то мы и доктора, чтобы лечить странности у пациентов.
– Конечно доктор, – согласилась старшая медсестра.
– Хорошо, оставьте мне Жаночка наедине с этим товарищем.
– Я буду неподалёку в коридоре, – улыбнувшись, сказала медсестра, явно заигрывая с доктором.
Клюкин, дождавшись закрытия двери, взял со стола бутерброды и протянул их Андрею.
– Ешьте, я так и подумал, что вы скоро откажетесь от их еды.
Андрей недоверчиво посмотрел на бутерброд, но взяв его, откусил кусочек, после чего, в несколько укусов, покончил с тем, перейдя к следующему.
– Спасибо, – сказал Андрей.
Клюкин искренне удивился, а затем расплылся в доброй улыбке.
– Андрей Артурович, вы должны быть осторожны, не подавайте виду, что пошли на поправку, делайте всё тоже самое, что и другие больные. Иначе, у нас с вами будут большие неприятности.
– Нет, – «отрезал» Андрей.
– Андрей Артурович…, – Клюкин явно подбирал слова, наблюдая за тем, как во рту у аналитика исчезает его последний бутерброд. – Поймите, нам с вами ещё разно предпринимать какие-либо действия.
– Пить, – попросил Узлов.
Клюкин налил стакан воды и, протянув ему, вновь уселся напротив Андрея.
– Друг, – утвердительно произнёс Узлов.
– Да, да, всё правильно Андрей Артурович, я ваш друг, я буду вам помогать.
– Таблетка, голова, – сказал Андрей, протягивая руку.
– Ну конечно, чуть не забыл, – виновато улыбнулся доктор, доставая с кармана капсулу. – Ещё пару дней и у вас перестанет болеть голова, так должно произойти.
Андрей проглотил капсулу и, глотнув воды, поднялся с места.
– Всё правильно, не будем долго беседовать, чтобы не навести на подозрения.
Андрей толкнул дверь кабинета, чуть не сшибив при этом, какого-то больного, проходящего в этом время мимо. Тот заорал на весь коридор и забежал в палату. Андрей, словно зомби, прошёл мимо всех и завернул в другой коридор, упирающийся в дверь на прогулочную площадку.
– Эй, псих, ты куда собрался? – окрикнул его один из санитаров.
– Птички, – сказал, не поворачиваясь, Андрей.
– Я тебе сейчас таких птичек покажу, быстро обратно пошёл.
Андрей развернулся и, проходя мимо, получил ощутимый удар по ноге.
– Это тебе авансом, а получка будет вечером, после отбоя.
Их всех согнали в зал, где они бездумно будут бродить целый час, играя друг с другом или смотря в телевизор. Голова Андрея «находилась» словно в тумане. Его возрождавшийся мозг, стал всё больше и чаще выдавать информацию об окружающей действительности. Он смотрел на этих людей и начал уже понять, что он не такой как они. Цвета, запахи, манера поведения, обстановка, всё начинало казаться ему, чем-то не реальным, это была не его действительность, не его площадка, не его жизненное «поле». Всё происходящее вокруг стало приобретать противоречивый и панический характер. Он даже не заметил, как его вместе с остальными буквально вытолкали на прогулку. Усевшись, под ветками дерева, он попытался настроить фокус мышления, но его сознание, дало понять, что ещё слишком рано и Андрей, сжав голову руками, посмотрел на небо. Где-то там была свобода. В ночных снах и образах, он видел себя другим. Он знал, что когда-то, он был свободным и мог, делать всё что захочется. Но почему теперь по-другому, почему?!
В эту ночь, он снова был подвергнут «очищению» холодной водой. Эти никчемные и злые санитары, издевались над ним и ещё над двумя больными, громко смеясь и прибавляя при этом напор воды. В этот раз их толком даже не вытерли. Андрей чувствовал, как злоба закипает в нём с катастрофической скоростью. Это значит, он был «жив». Он встал на правильный путь. Путь, когда гнев, свидетельствует о том, что человек не лишился всего, что делает его человеком. Он снял свою мокрую рубашку и, кинув её на пол, улегся спать.
В эту ночь, он лихорадил. Он вспотел. Проснувшись, он тут же сдавил голову и, отпустив ее, сильно удивился, так как она перестала болеть. Андрей посмотрел на мокрую майку и, подняв её с пола, надел на себя. Он подчинялся неожиданным приказам в своей голове, рождавшимся так же спонтанно, как и неожиданно уходившим из его сознания. Он подождал, пока все начнут просыпаться и, повторив имя старшей медсестры, поплёлся за всеми в ванную. Его тело действовало по-другому, шаг стал уверенней, а спина выпрямилась. Он удивлялся всему что видит, словно увиденное им, было впервые. Он быстрее обычного почистил зубы и теперь, просто ковырялся у зеркала, делая вид, что умывается.
Тарелка с кашей, была заменена у соседа слева на пустую тарелку, а компот «нечаянно» разлит по всему столу. Взяв абрикосовую косточку, он попытался расколоть её, за что незамедлительно, был выдворён из-за стола и препровождён в зал досуга.
Он долго стоял у окна, рассматривая облака и пытаясь мысленно придать им, хоть какую-либо форму.
– Андрюша, к доктору.
Он повернулся к Ирине и, дав взять себя под руки, отправился к доктору. Войдя в кабинет, Андрей увидел уже заготовленные свертки с едой.
– А-а-а, Ирочка, привели Узлова, очень хорошо. Извините дорогая, что не предлагаю вам чая, слишком много работы, – виноватым тоном произнёс Клюкин.
– Ничего страшного Александр Федорович, как-нибудь в другой раз.
– Договорились. Присаживайся голубчик, присаживайся.
– Если что…
– Вы в коридоре…, знаю, знаю. Мы недолго поговорим. Жаль, что наши беседы с господином Рожковым не приносят никакого результата.
– Мне тоже жаль Александр Федорович.
– Ну, будет, будет.
Она ушла и Андрей, вскочив с места, принялся распаковывать свёрток с бутербродом.
– Я вижу, вы проголодались? – улыбнулся доктор.
– Не то слово!
Клюкин вздрогнул.
– Связная и осмысленная речь, на третий день!?
– Что-то не так? – жуя, спросил Узлов.
– Мне говорили, что речь появится только на восьмой день.