– Всё, прибыли, заеду через три часа, надеюсь управитесь?
– Максим это Оленькина идея.
– В курсе, она считает, что, будучи женой босса, просто обязана всех очаровать.
– Счастливо, босс! До встречи.
В салоне меня встретила новогодняя суета и хозяйка Риточка.
– С наступающими праздниками, Вера Дмитриевна.
– И вам всего наилучшего.
– А у нас для вас подарок.
– Какой? – насторожилась я, зная Риточку – как натуру творческую и ищущую. Будучи, по собственному мнению, от природы далеко не совершенной, она постоянно себя преображала самым кардинальным способом. Вот и сегодня меня встречала девушка, тощую шею которой венчала голова с копной зелёных волос. Небольшие глаза подведены стрелками, перерастающими на висках в звёздочки ярко синего цвета, ногти её рук были накрашены поочерёдно в голубой и зелёный цвета. На ногах были лаковые синие ботинки с жёлтыми шнурками и сильно обтягивающие джинсы классического темно-синего цвета, отсутствие груди компенсировал джемпер с огромной аппликацией цвета «взбесившегося апельсина», а к серенькой, редкой вязки ткани были пришиты шифоновые крылышки, напоминающие о полуденном небе. Но я знала, что этому нелепо нарядившемуся тинэйджеру скоро стукнет сороковник, а мастер она от бога. После её манипуляций любая из нас считала себя красавицей. Вот только после работы с собственной внешностью, на мой взгляд, у неё выходил казус.
– Мастер из столицы.
– Я не готова к экспериментам.
– А зря.
– Мама давай не будем тратить время на препирательства, – услышала я Ольгин голос.
– Да…, но…, – в общем, я уступила под напором. Или правда хотелось?
Мастером оказался тщедушный паренёк – Виталик. Познакомившись со мной, он ловко отвернул моё кресло от зеркала и в его руках ловко замелькали тюбики, кусочки фольги… мне только оставалось получать удовольствие. На нём белый халат и такого же цвета, и качества брюки, и он не уставал расточать мне комплименты.
– Вера Дмитриевна, вы так награждены природой, у вас упругая светлая кожа, густые волосы. Я почти задремала от его стрекотания и тут услышала шум фена, странно, но часы пребывания здесь летели с необычайной скоростью. Долгожданный разворот кресла привёл меня в ужас, из зеркала на меня смотрела чужая тётка. Мои светлые локоны стали голубыми и розовыми, причём один цвет переходил в другой с некой геометрической последовательностью.
– Что же со всем этим теперь делать? – только и вымолвила я.
– Цвет будет уходить и когда приобретёт нужную вам гамму, вы нанесите на голову вот этот закрепитель, ну а через месяц будете красоткой.
Да уж смелое утверждение, но главный сюрприз ждал меня впереди, когда из соседней комнаты вышла Ольга, я лишилась дара речи вовсе. Там, где прежде у нас вились локоны редкого пепельного цвета, теперь горел костёр Короткие рыже-красные пряди, будто соревновались в стремлении вверх, а правый висок был выбрит.
– Мамуля, вылезай из комы время идёт, а нам до приезда Макса нужно ещё выбрать мне два платья на сегодняшний и завтрашний корпоративы.
Да, если подчинённые зятя и проглотят обновление моей доченьки, то её сослуживцы – работники администрации, а ведь среди них работают мои бывшие коллеги, вряд ли.
– Доченька боюсь, диапазон выбора нарядов не столь велик, – кожаная чёрная юбка, аналогичная куртка и ещё, непременно ремень с кобурой.
– Мам, – не дала мне закончить Ольга, – давай мы твой ассоциативный ряд и инсинуации по его поводу обсудим немного позже.
После чего она, взяв меня под руку, повела в магазин одежды. Прохожие оборачивались нам вслед, что меня нисколько не удивляло, Мальвина на пенсии под руку с красным комиссаром – ещё та парочка.
Максим встретил нас ослепительной улыбкой, но в глазах я увидела глубоко спрятанное удивление. С какой-то природной галантностью он отворил нам дверцы, помог удобно расположиться на сиденьях. Хотя о какой это я «природности» учитывая, что его папочкой является Иван Петрович. От мыслей меня отвлёк телефонный звонок.
– Вер, здравствуй мы сегодня с Витюшей заедем к вам за котёнком, а то Ромочка ждёт.
– Ладно, ждём Алл, – ответила я. Хм, «мы с Витюшей», а Ромочка видимо сын, ой Аллочка неужели?
– Сегодня приедут за котёнком, – вслух сказала я.
– Да, мама, ты умеешь работать над ошибками, – атаковала дочь.
– Оль, ты о чём, какие ошибки и над чем это мать должна работать? – робкая попытка Макса заступиться рухнула под тяжестью и неоспоримостью следующего заявления Ольги.
– Мы в ответе за тех, кого приручили. В моей жизни этой ответственности хоть отбавляй, а если не можешь делать хорошо, то лучше не берись.
Дальнейший путь прошёл в полной тишине.
– Вер, ты фея! – встретила меня Надюша.
– А ты мамочка, петушок золотой гребешок?
– Красный, – громко сказал Максим.
– Что красный? – прошептала Оленька.
– Ну, гребень у петуха красный.
– С этим трудно поспорить, но какое это отношение имеет ко мне.
– Э…э никакого.
– Да, значит, мне кажется, что вы сегодня все просто зациклены на стереотипах, и не хотите замечать тенденции изменений в окружающем вас, между прочим современном, мире.
Да, если новая, не самая удачная причёска – это тенденции изменений, то куда мы идём? Хотя кто – куда не знаю, а я предпочла ретироваться наверх – в детскую. С удивлением там я обнаружила Нюшеньку, причём припухлость её глаз вызвала у меня сразу два вопроса.
– Ты заболела?
– Нет.
– Плакала?
– Да.
– О причине расскажешь?
– Я тебя ждала.
Присев рядом я обняла внучку, а та недолго думая залезла мне на коленки, хотя мы были практически одного роста.
– У меня есть одноклассник, который мне нравится. Вчера он в социальных сетях пригласил меня на свидание, ну в кино, а Надюшка.… И слёзы потекли с новой силой.
– Нюсенька, Надюшка дала согласие вместо тебя, пользуясь твоим гаджетом. И ты, испугавшись реакции Стасика, не пошла в школу?
– Откуда ты знаешь его имя?
– Аллочка сказала, что в твоём классе учиться замечательный мальчик, – начала я операцию по спасению Надюши, от совершенно справедливого гнева старшей сестры, – Поверь, в произошедшем нет ничего странного, иногда очень полезно увидеть в другой обстановке. К тому же я уверена, что он переживает не меньше твоего, а Надюша послужила катализатором реакции, которая должна была произойти. Но я тебе обещаю, проводив родителей, я устрою ей хорошую взбучку.
– Мам ты чем занимаешься, мне нужна помощь, – услышала я зов дочери.
Инночка подняла на меня умоляющие глаза и поднесла указательный палец к губам. Я нежно поцеловала девочку и поспешила на первый этаж.
– Посоветуй, что одеть.
– Из всего купленного сегодня, зелёное в пол – то, что нужно.
– Рада, мы совпали.
Телесно бежевый костюм в сочетании с рубашкой цвета топлёного молока и кипельно белым галстуком, придали иссини-синим глазам Максима такую глубину, его кожа, покрытая ровным загаром, дышала молодостью, свежестью. Моя дочь была как всегда потрясающе хороша. Платье подчёркивало соблазнительность форм.
– Родители, какие вы душки! – бегала младшая средь взрослых.
– Папа мужественный, мама – женственная, а можно я вас дождусь?
– Нет, хитруля, ты же знаешь соблюдение режима – основа здоровья, а дисциплина – сестра успеха.
– Ох, мама, я не знала, что и зануды бывают женственными, – прошептала Надежда.
– Вот, Вера Дмитриевна, полюбуйтесь плодами своего воспитания.
– Ты о себе?
Тут за спиной детей я заметила заходившего в дом Ивана Петровича. Встретившись со мной глазами, он начал делать непонятные мимические жесты. Кажется, я и Надежда уловили суть, но он был так смешон, что мы с внучкой дружно рассмеялись, чем вызвали гневный взгляд дочери. Если бы не поспешный уход, события могли развернуться с негативными последствиями.
– Верочка, дедушка, простите меня, я знаю, что каждый имеет право на личную переписку, а вмешиваться в неё, тем более отвечать, но не смогла я, не смогла, а вид расстроенной Нюсечки, – и тут по щекам внучки хлынули слёзы.
Переглянувшись со сватом, я взяла Надюшу за руку и пошла с ней наверх. Пережив водопады слёз, переслушав все возможные доводы, мне удалось помирить сестёр, и вот уже они сидели по разные стороны от меня.
– Вер, у тебя такое красивое кольцо, – решительно сменила тему Надежда.
– Его носила ещё моя бабушка, поэтому оно особенно дорого мне, да и вещь красивая, знаете, девочки, бывают авторские изделия, которые всегда в моде.
– Наверное, оно очень дорогое? – спросила Инночка.
– Топаз, золото, думаю да.
– А главное, как сочетается с твоим голубым платьем, а теперь и с волосами.
– Нюсь, к нам должна заехать Аллочка за котёнком с ней будет мужчина и мальчик. Ты определись, больна ли ты, и я надеюсь, что это в последний раз, когда я вынуждена покрывать твою симуляцию!
Мы не успели закончить сервировку стола, как раздался звонок от входной двери. Надюша бросилась открывать вход в дом для гостей, она обожала моих подруг, и это было взаимно. Аллочка вошла в столовую с Надюшей на руках, следом за ними зашли отец с сыном. Мы с Петровичем взяли на себя роль радушных хозяев и всё бы ничего, только поведение Виктора меня раздражало. Они вместе с сыном были какие-то чрезмерно заискивающие, но была в этом некая «сальность». Да, там, на турбазе было другое впечатление. Однако Аллочка была активнее обычного, поглаживала Ромочку по голове, а на Виктора бросала заботливые взгляды. И когда мы с ней уединились, я в лоб задала вопрос.
– Алл, ты что серьёзно? Я по поводу Виктора.
– Вер, не будь брюзгой, а так если честно…, то просто решила помочь.
– Ему же вроде Галюня помогла.
– Я другое имела в виду.
После того как гости вместе с котёнком ушли я задумалась. У Галины некий таинственный ОН, у Аллочки – Виктор, что с девчатами? И дело даже не в праздновании Нового года, а на душе не спокойно.
– Ну и альфонс, – перебил мои размышления сват, – Не мужик – гадость, не верю я этим смазливым, ты, Вер, подругу побереги, она то баба мировая. Может, составишь мне компанию?
Я растерянно кивнула в ответ.
– Ты молоток, Нюську не сдала, Надюшке так интеллигентно всё разъяснила, вон внучки вместе наверх ушли, – говоря это, он разливал в две рюмки вишнёвую наливку, я едва пригубила, сват, выпив первую, тут же наполнил себе другую.
– Львовна нас не заругает?
– Ой, сваха, мне же не скоро с тёщенькой встречаться, а она у меня не то, что у нашего Максима.
– За комплимент спасибо, а тёща у вас замечательная.
– Не знаю, по-моему, моя Вера Львовна её тоже побаивается.
– Какие вы счастливые, что они у вас есть.
– Это да, – вынужден был согласиться сват.
Дождавшись вечером детей, предварительно уложив спать внучек, я вышла на улицу. Тихонько шла домой и услышала, как кто-то меня догоняет, приближающиеся шаги были тяжелыми явно принадлежали мужчине. Не успев обернуться, я почувствовала удар по голове, меня окутала темнота.
Придя в себя, долго не могла открыть глаза, будто мне на веки положили по мешку чего-то невыносимо тяжёлого. Господи! Что со мной? Было тепло, даже жарко. Про себя проговаривала текст молитв «отче наш» и «символ веры». Во рту было сухо, постепенно вновь обреталась способность приоткрыть глаза. На мне было только нижнее бельё и огромные шерстяные носки, моё тело придавливало к ложу огромных размеров одеяло. Главным же потрясением была я сама, вернее моё изображение на стене. Хм, красивая женщина будто бы рассматривала сама себя, однако липкий страх постепенно выдавливал другие чувства, а ужас меня сковал при осмотре всего помещения. Огромный, явно жертвенный стол стоял посреди комнаты, стены все состояли из серого камня, окна были высоко, люстра была оборудована железными крюками, на стене висели цепи, ножи. О боже! Где я? Дверь была тяжёлой, явно железной, из-под неё пробивалась тонкая полоска света. Увидеть её мне помогла луна, ой, сегодня же полнолуние. Маньяк!!!
Тело отказывалось подчиняться сигналам головного мозга. Неимоверным усилием мне удалось скатиться вместе с одеялом на пол, который оказался каменным и ледяным. Так шуметь бесполезно и опасно, нужно пытаться встать. Всю оставшуюся энергию я вложила в молитву, параллельно вспоминая об Игоре Талькове, да уж каждый из нас у последней черты вспоминает о боге. От чего-то стало обидно умирать прямо перед новым годом, о чём это я? Какие праздники, когда на кону жизнь, а, значит, возможность видеться, общаться с детьми, внуками. Обращение к богу придало сил, понемногу возвращалась способность двигаться. И вот через четверть часа я уже приняла коленно-локтевую, а затем неимоверными усилиями выпрямила руки, и о чудо, смогла сесть. Нож на стене, как, защитное средство – был моей первой целью. Поджав колени и ухватившись за край постели, удалось встать. Серое вещество в моей голове работало в сверхскоростном режиме. Ага, высота стула, поставленного на ложе и мои посещения спортзала, давали мне шанс. Выбраться отсюда – это единственное, что сейчас меня волновало, о причинах, последствиях потом, сейчас – просто выбраться. Нож оказался острозаточенным, с его помощью я почти бесшумно нарезала ленточки из простыни, маленькими привязала носки, перехватив их в районе ступней и лодыжек. Короче, обувь у меня уже была, затем вырезав в центре одеяла отверстие для головы, а также путём отсекания всего лишнего я была одета в «пончо». И вот уже практически на старте послышались шаги, сказать, что я замёрзла – это ничего не сказать. Кто-то явно топтался и прислушивался за дверью. В моих ушах отчётливо слышался стук – стук моего сердца. И опять я отправила в небеса бесшумный вопль. Тишина, и удаляющиеся шаги. Слава тебе господи! Подпоясавшись самой длинной из получившихся лент, я как можно тише затащила стул на диван «именно им оказалось моё ложе», и вот уже подоконник на уровне подбородка, а глаза видят улицу, а значит свободу, ох, каким сладким было сейчас это слово. Одного стула было явно мало, а «наряд» меня утяжелял. Сняв с себя остатки одеяла, и предусмотрительно закинув их на подоконник, я как могла, стала карабкаться вверх, и о спасибо каменным стенам, левая нога на какое-то время обрела небольшую опору, и мне этого хватило, чтобы плашмя лежать прямо у окна. Легко открыв пластиковую раму, я впустила в место моего заключения, свежий воздух. Мгновения и я неслась через какие-то преграды. Да, когда твой жокей – страх, то барьеры в виде чужих заборов, берутся с лёгкостью скаковой лошади. Сзади бешено лаяли разбуженные собаки, но времени увещевать Шариков и Бобиков, не было. И вот я через чьи-то ворота оказалась на широкой улице, но даже будучи коренной жительницей не сразу поняла где нахожусь. Холод, это хорошо, меня мучил уже не один страх, а, значит, он уступал, уступал здравому смыслу. Куда мне теперь? В полицию, с чем? Быть смешной, нет, только домой, там моя крепость. Рассчитав в голове кратчайший маршрут, я уже быстрым шагом, а не галопом направилась по нужному адресу. Стоп, а ключи? И тут всплыл образ любезной Агриппины Спиридоновны – моей соседки, у которой я, предусмотрительно на случай форс-мажора, хранила запасной комплект. Глубокая ночь не только пугала, но и защищала от любопытных глаз, хотя в моей ситуации, где выход? Без приключений прошёл дальнейший путь домой, да и куда уж дальше. Распахнув дверь, женщина протянула мне ключи и, вздохнув, промолвила:
– Ох, деточка, молодо-зелено, а вы, Верочка, опять в тренде. Нам уже и не угнаться. Ну, спокойной ночи, ведь только начало торжеств, а уже феерия.
Да уж феерия, зайдя домой, я бросилась в ванную комнату. Включив горячую воду и заткнув пробку, я посмотрела в зеркало – отражение впечатлило. Щёки горели красным румянцем, лоб покрыла испарина, волосы вздыбились в причёску, а-ля восьмидесятые – бешеный начёс, руки покрывали ссадины, на затылке чувствовалась угрожающих размеров шишка.
Отогревшись, ко мне постепенно вернулась возможность мыслить, и вопросы, вытесняя один другой, зароились в моей голове.