– Ты зачем за такие деньги собаку купил?.. – удивилась, вовсе не разделяя радости супруга, Полина.
– Ты что, считать не умеешь?.. – резонно возразил ей Гарин и спу- стил Стрелку с рук на пол.
– Что считать? Не поняла тебя, Платон?.. – всё так же недоуме- вала Полина.
– Что не поняла?.. – переспросил находящуюся в прострации супругу Гарин и продолжил следом, весьма и весьма довольный самим собой: – Умножь-ка, Поля… – Гарин просиял многозначи- тельной улыбкой и продолжил интригующе, всё с тем же счастли- вым выражением лица, – то количество щеночков, которые она нам родит, на то, за сколько я её купил. Умножила? A? Теперь всё, на- деюсь, поняла?..
– Нет, не поняла… – упёрлась рогом с пространным выражением лица Полина. После чего вызывающе, выставив руки в бока, уточ- нила: – Что на что прикажешь мне умножать? Платон?
– Ты что, совсем того? Ничего не понимаешь!.. – произнёс Платон и чуть было не повертел после этого указательным пальцем у своего виска. Настолько ему всё было ясно и понятно, деньги, по его мне- нию, сами лезли в карман. Сразу же добавил по слогам, разгорячён- ный бесконечной тупостью супруги: – Умножь то, за сколько я её купил, на то, сколько она нам родит! Ты что, в школе не училась?
– Так сколько родит? При чём здесь школа?.. – еле сдерживая себя от гнева, произнесла Полина. Её разум буквально вскипал от бесконечной, по её мнению, тупости супруга. Один явно не пони- мал другого.
– Много!.. – вскричал Гарин.
– Много – это сколько? Что на что, твою мать, мне, в самом деле, умножать!.. – вскричала вслед за Гариным и его жена Полина.
– Пять, семь, десять, двенадцать! – выпалил на одном дыхании Платон. Выпалил и сразу начал успокаиваться, остывать, увидев насмешку в глазах жены. В этот же самый момент до него, как до самого тупого в мире жирафа, дошло, что умножать сейчас семь тысяч и правда не на что.
– Что, успокоился? Дошло?.. – произнесла довольная собой По- лина и продолжила, подобрев, перейдя в разговоре с мужем на
Гарин
пониженные тона: – Ты мне вот что лучше скажи, Платон, сколько ей месяцев, прежде чем деньги, которых ещё нет, начинать считать.
– Шесть… – ответил без раздумий Платон.
– Так она же передержанная… – вновь вспыхнула Полина. – Смо- три, у неё правая задняя лапа западает! На что ты смотрел, когда её покупал? Тебе впарили передержанного щенка! Он дефектив- ный! Понимаешь ты это или нет? Езжай. Немедленно возвращай его своей однокласснице. Она тебя надула!..
Супруга Гарина Полина, безусловно, знала, о чём тогда говорила Платону. Её отец был заядлым собачником и в их доме с самых детских её лет не переводились собаки.
– Ничего она не дефективная. И никуда я её не повезу… – насу- пился Платон. Тут же произнёс с гордостью за Стрелку. – У неё родословная есть. – Произнёс и тут же с удивлением посмотрел на то, как Стрелка присела на задние лапы и сделала лужицу прямо под ногами всем и всегда недовольной супруги, которая произнесла в сердцах, увидев это.
– Всё, нагадила. Бери тряпку. Сам теперь по полу ползай и под- тирай всё за ней. Соседям только не вздумай прежде времени хва- статься, за какие деньги и для чего эту хромоногую свинью купил.
– Сама ты, Полина, свинья, я тебе скажу… – произнёс с обидой Гарин и взял в руки тряпку. Подумал уже после того, как подтёр лужу, и посмотрел на Стрелку со стороны трезвым взглядом:
«А ведь и правда права Полина. Действительно, Стрелка хромает и на свинью как две капли воды походит, и как только я этого сразу не заметил?»
Уже этим вечером все соседи Гариных знали о том, за сколько и для каких целей Платон приобрёл своё сокровище. Теперь им только и оставалось, что делать, как только думать и гадать над тем, сколько же Стрелка на самом деле родит, принесёт Платону щенят? Двенадцать? Или же пятнадцать, как мечтал о том в душе сам Га- рин? Через два месяца Стрелка «потекла» и выскочила в один из дней незаметно для хозяев со двора за калитку. Так что Гарин после этого чуть было с ума не сошёл и всех соседей на уши не поставил. Уже под вечер, когда смеркалось и когда Гарин потерял последнюю надежду, один из соседей, а именно Вовка Косяков, обнаружил Стрелку на местном пруду. Гарин после этого вздохнул с облегче- нием, «проставился» перед Вовкой и посадил Стрелку, а заодно и всех своих домочадцев под домашний арест, повесив на калитку увесистый амбарный замок, ключ от которого хранил только у себя. С этого момента проштрафившаяся Полина (по мнению Платона, именно по её вине Стрелка и сбежала со двора) могла выходить с
Вадим Васильевич Лёвин
детьми за калитку разве лишь после того, как он, Платон, само- лично откроет замок.
Через неделю после того, как Стрелка потекла, и через два дня после того, как убежала со двора, в дом к Гариным привезли для вязки кобеля. Что собой представляет насильственная случка двух бультерьеров, на этих страницах лучше не рассказывать. Это страш- ное само по себе зрелище. Главное в случке, как уяснил для себя Гарин в то время, когда держал изо всех сил за лапы Стрелку, а одурманенный рефлексами кобель дышал, разинув пасть и вы- сунув язык ему под нос, так это замок. Если был замок, значит, случка состоялась, если не было замка, значит, нет, не состоялась. В тот раз, как всем показалось, был замок. Но для подстраховки в один из дней была проведена повторная вязка. Через два месяца после которой Стрелка и родила на радость Гариным девять поро- дистых щенят, девять роскошных, по мнению Платона, «жигулят»…
– Ну, кто из нас, Поленька, дурак?.. – произнёс, не скрывая сво- его удовлетворения, Платон уже после того, как сучка Стрелка ощетинилась девятью щенками…
Теперь их надо было Стрелке вскармливать, а Гариным меж тем не только лелеять, но и внимательно следить за тем, чтобы Стрелка не подавила их ненароком во время вскармливания. С этого момента Гарин забросил все дела и, что называется, при- сел напротив Стрелки и всё ещё слепых щенят. Так, чтобы они теперь всё время находились пред ним, пред его, Гарина, неусып- ным оком. Но не уследил Платон, как ни старался, за щенятами в один из дней. Двоих Стрелка всё же подавила в то время, когда Платон, сидя перед Стрелкой и щенятами на стуле, носом клевал. После преждевременной кончины двух щенков Гарин, недолго думая, обвинил во всех смертных грехах супругу и установил кру- глосуточное дежурство вокруг да около щенят. Он поставил По- лину, что называется, под ружьё, и она вместе с ним заступила на круглосуточный пост. Гарины перестали спать. Но через две не- дели это безобразие для них закончилось. К измученным бессон- ницей Гариным с целью освидетельствования щенков заявилась кинолог. Кинолог взяла в руки одного из щенят, самого шустрого и самого, надо признать, озорного, улыбнулась, взглянув на него, и тут же почему-то погрустнела, выпустив его из рук. Взяла ещё одного щенка в руки и вовсе помрачнела, рассмотрев его со всех сторон. Сказала в расстроенных чувствах, не выпуская из рук щенка:
– Это не бультерьер…
Гарин
После этих слов кинолога Гарин застыл как истукан и произнёс, как балбес:
– А кто?
– Помесь.
– Чья?.. – Гарин разинул рот, вовсе не давая себе отчёта в том, что здесь и сейчас на самом деле происходит.
Полина же сразу сообразила, что к чему, и ответила Платону с издёвкой в голосе вместо кинолога:
– Бульдога с носорогом…
Платон перевёл взгляд с кинолога на Полину, прикрыл рот и сглотнул слюну. Затем вновь посмотрел на кинолога уже после того, как та обратилась с серьёзным выражением лица к незадач- ливым супругам:
– У вас сучка во время течки со двора убегала?..
Гарин вновь перевёл взгляд на Полину, вновь разинул рот и вы- таращил глаза. После чего замер в ожидании того, что же на это ответит кинологу жена… Полина накоротко задумалась и сказала без утайки твёрдым голосом:
– Да. Убегала на несколько часов, за два дня до первой вязки… Пришлось Гарину в очередной раз прикрыть свой рот и, пону-
рив голову, отправиться в воскресный день на рынок. Лишь для того туда направиться, чтобы по доброте своей душевной не топить всё ещё милых его сердцу щенят на местном пруду, но раздать их возле входа на рынок в руки добрые…
Вскоре после этого Стрелка и вовсе стала никому не нужна. Га- рин махнул на неё рукой и, к всеобщей радости своих домочадцев, снял с калитки замок. Предоставленная самой себя Стрелка не за- медлила этим воспользоваться и во второй раз, теперь уже с кон- цами, сбежала со двора Гариных. После чего Полина вздохнула с облегчением, перекрестилась и праздник по этому поводу за общим столом для всех соседей закатила.
Сам же Платон, сам, можно сказать, виновник «торжества», вовсе не придал этому событию какого-либо значения. Тем не менее по- купка бультерьера не пропала для него даром. Ведь именно благо- даря этой своей бизнес-идее, именно благодаря покупке Стрелки Платон Гарин увидел перед собой на одной из выставок собак того человека, который впоследствии, через месяц после выставки, так поможет его отцу. Увидел того человека, которого на самом деле человеком язык не поворачивается назвать. Именно благодаря зна- комству с этим человеком Платон и познал в первый раз на самом деле, как жесток и несправедлив бывает по отношению к нам мир, в котором мы живём. Познал зло! Зло абсолютное и непостижимое.
Вадим Васильевич Лёвин
То зло, от которого в голове нормального человека стынет разум. Одним, что называется, всё, другим же, извините меня, ничего, а именно гроб с похоронной музыкой.
Звали того человека Иваном Александровичем, и фамилия у него была самая что ни на есть русская. Ивану Александровичу исполнилось на тот год сорок пять лет. На выставке собак он дер- жался обособленно и все те полтора часа до того, как вывести своего питомца на круг, простоял в сторонке от других хозяев собак, под- чёркивая тем самым свою значимость. Ещё бы ему не стоять в сто- ронке. Как впоследствии узнает Платон, от этого человека много что зависело в жизни других людей в силу специфики его профес- сии. С первого взгляда было заметно, с каким почтением относится к Ивану Александровичу председатель клуба собаководов Татьяна. Именно бультерьер, хозяином которого был Иван Александрович, и получил первый приз и соответствующий этому призу диплом на той самой выставке собак.
Через месяц после выставки Платон узнал от участкового тера- певта Галины Новиковой о том, что у его отца Юрия Михайловича обнаружен рак желудка. Новикова посоветовала Платону без про- медления класть отца на операцию. В этот же день Платон обзвонил всех своих знакомых, среди которых была и проживавшая в те годы в Крылатском в «крестах» председатель клуба собаководов Татьяна. Разговор Платона с Татьяной, учитывая обстоятельства, был корот- ким и предельно конкретным.
– Тань, привет! Это Платон Гарин, одноклассник Наталии Ва- режкиной. Мы c женой на выставке собак с тобой познакомились. Ты, надеюсь, ещё нас не забыла?
– Да, конечно, не забыла! Помню. Что, со Стрелкой что-то слу- чилось?.. – произнесла с некоторой тревогой в голосе Татьяна.
– Нет, не со Стрелкой, с ней как раз всё нормально, растёт. С от- цом моим случилось. У него рак третей степени обнаружили.
– Рак чего?
– Желудка.
– Метастазы пошли?
– Не знаю, участковый терапевт ничего мне не сказала насчёт этого. Но предупредила о том, что отца срочно надо оперировать.
– Отец похудел?.. – задала уточняющий вопрос Татьяна.
– Вроде нет… – ответил Платон и продолжил с сожалением: – Живот вот только у него сильно болит… – произнеся эти слова, Платон в очередной раз помедлил и обратился к Татьяне с прось- бой: – Тань, я всех подряд обзваниваю, у тебя нет случайно знако- мых, которые могли бы мне помочь?
Гарин
– Есть такой знакомый. Бери ручку, записывай его телефон и звони ему.
– Диктуй…
Татьяна продиктовала номер и назвала имя и отчество того че- ловека, к которому надлежало обратиться Гарину.
Платон набрал надиктованный Татьяной номер и приложил трубку к уху. Послышались длинные гудки, Гарин замер в ожида- нии. После того как гудки прервались, Гарин услышал на том конце провода бархатный и приветливый мужской голос:
– Алло, слушаю вас.
– Будьте так любезны, позовите к телефону Ивана Александровича.
– Я вас слушаю.
– Здравствуйте, меня зовут Платоном. Мне ваш телефон дала Татьяна. У моего папы рак желудка, третья стадия… – не переводя дыхания, на одном глотке воздуха произнёс Платон. После чего продолжил, выдохнув: – Татьяна посоветовала мне к вам обра- титься. Вы сможете моему папе чем-либо помочь?..
Иван Александрович ответил без промедления, словно только что и делал, что ждал этого звонка.
– Приезжайте завтра утром в онкологический центр на Каширке.
Знаете, как до него добраться?
– Да… – ответил Платон Ивану Александровичу и уточнил у него на всякий пожарный случай: – Если мне не изменяет память, онко- центр в двух шагах от метро «Каширская» находится? Так?
– Да. Всё правильно. Как только приедете, так сразу мне и набе- рите по местному телефону, я вас тогда и встречу в холле…
Каково же было удивление Платона утром следующего дня, когда он увидел перед своими очами, уже после того как вызвал по местному телефону Ивана Александровича, именно того мужчину, который месяцем ранее взял со своим питомцем первый приз на выставке собак. Иван Александрович шёл быстрым, уверенным и пружинящим шагом по холлу в сторону Платона и улыбался до ушей, так что у Платона не осталось никаких сомнений в том, что и сам Иван Александрович тоже признал его. На голове Ивана Александровича не было видно ни одного волоска, нос был с гор- бинкой, губы узкие, плечи же, на которые был надет белый халат, покатые. Что касательно роста, то ростом он был по плечо почти двухметровому Платону.
Через четыре дня, а именно в пятницу, уже после того как Пла- тон передал Ивану Александровичу пять тысяч рублей и его папу положили в больницу, была проведена и сама операция. Операция прошла успешно, так что Платон нарадоваться не мог, поглядывая
Вадим Васильевич Лёвин
со стороны на счастливое лицо своего папы. В понедельник он при- ехал в онкологический центр за отцом. Но перед тем как зайти к нему в палату, Платон Гарин заглянул к своему благодетелю и пе- редал ему в качестве благодарности презент, а заодно и пригласил в гости, в отстроенной баньке попариться. Иван Александрович с радостью принял тогда приглашение Платона, предварительно поинтересовавшись:
– Когда прикажешь к тебе приезжать, Платон?
– В субботу приезжай, Вань… – беззаботно отвечал Платон. В ответ на это Иван Александрович спросил:
– Платон, ты не будешь против, если я друга с собой за компа- нию прихвачу?
– А с чего мне вдруг быть против? Когда я был против хорошей компании, Вань? Я только за! Сам знаешь, на троих сподручнее, чем на двоих, соображать… – ответил с простодушным выражением лица Платон и в точности, как и доктор, просиял улыбкой.
– А девочек с собой прихватить?.. – сказав это, Иван Алексан- дрович интригующе подмигнул Платону.
На что Платон ответил, разведя руки в стороны:
– Какие девочки, Вань! Шутишь, что ли? Жена дома…
В это же самое мгновение в кабинет Ивана Александровича, что называется, без стука зашёл молодой человек в белом халате. Зашёл и спросил как ни в чем не бывало, вовсе не обращая внимания на застывшего посреди кабинета Платона: