Размышляя над задачей, Андрей закурил очередную сигарету. Можно было попытаться попасть домой через лоджию квартиры соседнего подъезда. Он немного знал этого неблизкого соседа и изредка здоровался с ним, случайно встречаясь за общим занятием мужчин, предпочитающих курить на свежем воздухе, а не в квартирах. Соседа, кажется, звали Виталием или Виктором, и Андрей в принципе мог бы обратиться к нему с такой просьбой, сославшись на то, например, что забыл ключи, но, во–первых, его помятый и небритый вид мог вызвать подозрения, а, во–вторых, нельзя исключать, что этот добродушный малый уже наслышан о его проблемах. К тому же, соседа могло и не оказаться дома. Нет, этот вариант не годился. Оставался ещё один бредовый способ: попасть на крышу, а оттуда спуститься по тросу на свою лоджию. Хотя Андрей никогда не был ни верхолазом, ни альпинистом, но высоты не боялся. Прикинув свои возможности, он решил оставить этот вариант на крайний случай, если не придумает что–нибудь получше. Засиживаться во дворе больше не было причин, и становилось небезопасно.
Он мог намозолить глаза какой–нибудь подозрительной пенсионерке своей праздностью и неприкаянностью, да и костюмчик, наверняка, фигурирует в приметах. «Господи! – Испуганно подумал Андрей. – Какой болван! Конечно же, прежде всего надо сменить одежду. Первый встречный патруль остановит меня в этом чёртовом костюме». Он поспешно встал со скамьи и зашагал прочь, не имея никакой определённой цели.
Плотный высокий мужчина в тёмно–синем форменном кителе и накинутом на плечи белом халате размашисто шагал по длинному коридору хирургического отделения, и волевое лицо его выражало озабоченность. Рядом, едва поспевая за посетителем, семенила молоденькая медсестра.
–– Сюда, пожалуйста, – сказала девушка, указывая не дверь палаты. – Только недолго. Сами понимаете, после операции…
–– Знаю, знаю. Говорить–то он может?
–– Да, конечно. Состояние пациента средней тяжести…
–– Средней, значит? Что это значит? Он долго у вас проваляется?
–– Недели две, наверное. Вам, товарищ прокурор, лучше спросить об этом доктора.
–– Непременно спрошу. Спасибо, – сказал прокурор и открыл дверь палаты.
Войдя, он окинул быстрым взглядом небольшую комнату, и его глаза остановились на человеке с повязкой на голове, лежащем на кровати у окна. Человек этот, казалось, спал, но, заслышав шаги вошедшего, приоткрыл веки. Прокурор сдержано улыбнулся, придвинул к кровати стул и сел.
–– Ну, здорово, Валерий, – поприветствовал он и положил на тумбочку пакет с фруктами. – Как ты?
–– Спасибо, Николай Степанович. Жив, как видите, – тихо ответил тот.
–– Вижу… Дёшево ты отделался. Просто чудо. Антонов с Волковым тоже, к счастью, целы. Сотрясение мозга, ушибы, сломанные рёбра, а в остальном – терпимо… Через два–три дня грозятся выйти на работу.
–– А что с Коробковым?
–– Василий погиб, – помрачнев, ответил прокурор. Взглянув на побледневшее лицо следователя, он помолчал немного и продолжил: – Похороны завтра. Жаль парня. Нелепая случайность. Мы того пьяного мерзавца задержали. Он своё получит. Но я пришёл поговорить об обстоятельствах происшедшего. Извини, но долг есть долг.
–– Понимаю, – тихо ответил Липатов. – Значит, Макарова ещё не нашли?
–– Нет, он всё ещё в бегах. Ты что же, знаешь об этом? Что он сбежал? Тебя же нашли в бессознанке…– Спросил прокурор, удивлённо вскинув брови. Липатов утвердительно ответил глазами. – Невероятно, как ему удалось вылезти из машины, да ещё и освободиться от наручников? Я говорил с ребятами, но они не помнят момента аварии…
–– Николай Степанович, это ведь он вытащил нас оттуда.
–– Точно, он?.. Знаешь, я тоже так подумал. Больше некому. И «скорую» тоже вызвал Макаров. На твоём телефоне отпечатки его пальчиков. Но вот что странно: почему он ничего не взял? Ни оружие, ни телефон, ни удостоверения? И вообще мне не понятен его поступок. Как–то нелогично. Сплошные противоречия. Что ты–то думаешь об этом?
–– Перед тем, как уйти, Макаров сказал мне, что хочет сам разобраться во всём и найти настоящего виновника.
–– Он всё ещё настаивает на своей невиновности?
–– Да. И, честно говоря, я начинаю сомневаться в своей правоте.
–– Почему? Разве у тебя недостаточно доказательств его вины?
–– Доказательств слишком много. Это и настораживает. И ещё… Если бы человек совершил убийство в состоянии аффекта или наркотического опьянения, зачем ему совершать побег? Он же должен понимать, что тем самым отягощает свою вину и убеждает следствие в своей виновности. Убийство может быть переквалифицировано в умышленное. Значит, что–то или кто–то вынудили его пойти на это.
–– Это страх. Страх перед неминуемой расплатой.
–– Не очень убедительно, Николай Степанович. Он достаточно умён, чтобы не понимать, что рано или поздно его всё равно найдут. Со страха люди драпают без оглядки, а этот потерял, бог знает, сколько времени, спасая нас. Нет, он явно не кривил душой перед тем, как уйти.
–– Ну, это ещё не факт, что он не виновен. Что ему ещё оставалось, кроме как продолжать играть свою роль? Ты же сам знаешь, большинство до самого конца корчат из себя мучеников и невинно пострадавших. Конечно, Макаров – не закоренелый преступник, но ведь против фактов не попрёшь.
–– А он всё же решился… Вот я и думаю, а что, если его, действительно, подставили? Чувствую, что–то не так в этом деле.
–– У тебя есть что–нибудь более существенное, кроме твоих ощущений, говорящее в пользу этой версии?
–– Нет.
–– Тогда не терзайся сомнениями. Поправляйся поскорее, а дело Макарова я передам Войнову.
–– Николай Степанович, не забирайте у меня это дело. Я вас очень прошу. Там не всё так просто. Нужно ещё поработать.
–– Ну, не знаю… – Засомневался прокурор. – Ладно, Валера, если ты настаиваешь, будь, по–твоему. Войнова пока попрошу помочь тебе. Но не забывай о сроках. Если ничего нового не откроется, заканчивай с этим делом быстрее. У нас и без него – по горло.
–– Спасибо.
–– Не за что. Ну, пока…
Весь день Андрей провёл, блуждая по городу и нигде не задерживаясь подолгу. Скромно пообедав в летнем кафе, он пару часов бродил по детскому парку, беспрестанно размышляя над всем происшедшим и пытаясь понять, кому было выгодно так подставить его. Явных врагов у него не было, но, как и у всякого удачливого бизнесмена, завистливых конкурентов набралось бы, пожалуй, немало. Перебрав в памяти всех, кого он знал, Андрей так и не смог выделить хотя бы одного, кто в принципе был бы способен пойти на такой беспредел. Да и сам способ его устранения казался ему более чем странным. Обычно, чтобы убрать конкурента с рынка, применяют экономические методы, пусть не всегда законные, но всё же сохраняя хотя бы видимость цивилизованности. Если же это не срабатывет, прибегают к шантажу и угрозам. Убийство всегда было крайней мерой, и даже во времена разгула «дикого капитализма» бандитские группировки, контролирующие едва ли не все фирмы, расправлялись, таким образом, только с самыми несговорчивыми и упрямыми. Конечно, многие гибли тогда и сейчас от рук отморозков, но во время обычных налётов с целью ограбления. Заказных убийств тоже происходило немало, но он никогда не слышал, чтобы действовали так изощрённо. Если хотели избавиться именно от него, то проще и эффективнее было бы нанять киллера. От снайпера или мины никакая охрана не спасёт, а у него никогда не было телохранителей.
«Но зачем понадобилось убивать Эллу и обставлять всё так, будто это сделал я? Значит, либо кому–то было выгодно не убивать меня, а держать за решёткой, либо целью была именно Элла, а я – всего лишь козёл отпущения, на которого легко свалить чужое преступление, – размышлял Андрей, прогуливаясь по дорожкам парка, не забывая при этом держать под контролем всё происходящее вокруг. – Да, но кто–то же послал в СИЗО убийцу. Зачем?.. Этот кто–то испугался, что я смогу догадаться, кто стоит за её убийством? Абсурд! Тогда лучше было бы сразу покончить и со мной. Если уж они смогли свалить на меня убийство Эллы, то что бы им помешало обставить и моё убийство как самоубийство? Это было бы правдоподобно».
Его мысли блуждали в тёмных дебрях лишённых логики противоречий, и он никак не мог решить это уравнение с множеством неизвестных. Ему явно не хватало реальных зацепок, с которых можно было бы начать разматывать этот клубок.
Меж тем близился вечер, и снова нужно было подумать о надёжном ночлеге. Андрей снова набрал домашний номер в надежде на то, что жена вернулась, но телефон по–прежнему не отвечал. Собственная уютная квартира всё сильнее манила его к себе, но оставалась недоступной. И вдруг он вспомнил о запасных ключах, хранящихся в кабинете его офиса. Конечно, фирма охранялась, и проникнуть постороннему на её территорию было не так–то просто, но Андрей знал все секреты системы безопасности, и это знание давало ему реальный шанс. Он присел на лавочку возле декоративного пруда и стал обдумывать план проникновения на собственное предприятие. Вскоре его идея приобрела чёткие очертания.
Уже совсем стемнело, когда Андрей решился выбраться со своего «наблюдательного пункта», устроенного в зарослях кустов у трансформаторной будки, и приблизиться к бетонной ограде, окружающей территорию фирмы «НОВАТЭК–ТУРБО». Собственно, здесь располагались производственная часть небольшой компании и её главный офис, помимо которых в городе имелся ещё и автосалон с сервисными мастерскими. Кабинет президента компании и по совместительству её технического директора, находился в компактном, но красивом и современном трёхэтажном здании, сблокированном с не менее выразительным по архитектуре новым производственным корпусом, в одном из залов которого и происходила та злосчастная презентация. Два других цеха и складские помещения, более ранней постройки, находились за ними, на дальнем конце площадки, и не были видны со стороны главного и единственного въезда с проходной. Именно туда и направился Андрей, быстро свернув за угол ограды, стараясь случайно не попасться на глаза охраннику, чья фигура в камуфляже маячила у ворот. Осторожно двигаясь вдоль бетонной стены, он то и дело оглядывался назад, но, кажется, появление подозрительного субъекта в столь позднее время осталось никем не замеченным. Теперь ему оставалось преодолеть самую сложную и неприятную часть маршрута. Андрей остановился в двух десятках метров от временного разрыва в периметре ограждения, сделанного на время строительства ещё одного нового корпуса, площадка которого и сам проезд хорошо освещались, а в вагончике за бетонной стеной круглосуточно дежурили два вооружённых парня из ЧОПа. Незаметно проскользнуть мимо них, было так же невозможно, как и преодолеть двухметровую бетонную ограду с рядами колючей проволоки наверху, да ещё и контролируемую сигнализацией и видеокамерами. Но Андрей знал о существовании одной лазейки, известной, впрочем, и охране. Попасть на территорию можно было, спустившись в магистральный коммуникационный тоннель, проходящий рядом с оградой. От него к строящемуся корпусу вёл отводной тоннель, частично не завершённый, как и фундамент новостройки. Полностью готовым был лишь участок, непосредственно проходящий под оградой, а дальше тоннель не был даже перекрыт плитами, поскольку прокладка труб и кабелей ещё продолжалась. Андрей надеялся, что эта лазейка до сих пор не перекрыта временной решёткой, которую он сам же распорядился установить для предотвращения возможных хищений буквально накануне трагедии в доме Сорокиных.
Мысленно моля Бога, чтобы его распоряжение осталось неисполненным, Андрей ещё раз огляделся и, быстро отыскав люк в высоком бурьяне, с трудом поднял железный диск. Посветив в жерло колодца фонариком, он спустился на дно тоннеля и облегчённо вздохнул, не обнаружив преграды на своём пути. Его расчёт на русскую расхлябанность и необязательность оправдался.
Полсотни метров по тоннелю Андрей преодолел быстро и без всяких проблем, но, увидев впереди полосу звёздного неба, тут же выключил фонарь и стал двигаться осторожно, стараясь ступать как можно тише. Строительную площадку освещало несколько мощных светильников и прожекторов, и теперь самым важным для него было выбраться отсюда незамеченным охраной, иногда делающей обходы территории.
Прижимаясь к стене тоннеля и глядя вверх, Андрей двинулся дальше, прислушиваясь, не приближается ли кто–нибудь. От напряжения он даже взмок, но его опасения оказались напрасными. Оба охранника сидели в вагончике у въезда, закрытого сетчатыми воротами, и не торопились выходить оттуда, в чём он убедился, осторожно высунув голову над краем. Воспользовавшись этим, Андрей выбрался из тоннеля и быстро перебежал за стоящий рядом кран. Здесь он перевёл дух, утёр со лба пот и внимательно огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души. Через площадку, заставленную штабелями строительных материалов и ящиками с оборудованием, Андрей прошёл к складскому ангару, а потом прямиком к главному корпусу, все ворота и двери которого были заперты. Он знал это и не стал тратить время на поиск случайно оставленного незакрытым входа в просторный сборочно–испытательный цех, через который можно было бы попасть в офис. Единственно возможным вариантом для этого оставались лишь открытые фрамуги кровельного остекления, и он быстро полез вверх по пожарной лестнице.
С трудом удерживаясь на скользком оцинкованном покрытии арочного перекрытия, Андрей осторожно двинулся по крыше, пока не достиг фонаря демонстрационного зала. Из–за летней жары все фрамуги постоянно были открыты, и это облегчило его задачу. Достав из–за пазухи моток крепкого троса, купленного на остатки трофейных денег, Андрей надёжно привязал конец к кронштейну петель и, проверив крепление, начал спуск.
Через минуту он уже стоял на почти зеркальном пластиковом полу просторного зала, предназначенного для будущих демонстраций главного детища его честолюбивой команды, создаваемого в большой тайне от всех. Здесь Андрей ненадолго задержался. Пустое полутёмное пространство зала, слабо освещённое лишь призрачным лунным светом, льющимся через стеклянный купол наверху, подействовало на него завораживающе. Ему показалось, что он снова слышит голоса людей и музыку, как тогда, в тот вечер. Голова вдруг закружилась, всё поплыло перед глазами, и он, едва удерживаясь на грани потери сознания, явственно увидел всплывшую из памяти картину весёлой вечеринки…
Несмотря на усталость, настроение у Андрея было чудесным. Презентация прошла, как нельзя лучше, и многие гости всё ещё находились под впечатлением демонстрационных пусков новейшего двигателя, стоящего за толстой стеклянной перегородкой испытательного бокса. Хотя официальная деловая часть была завершена, и все предались весёлому времяпрепровождению, к нему то и дело продолжали подходить люди, чтобы выразить своё восхищение полному успеху, увенчавшему поистине титанические усилия его небольшой фирмы, которая смогла воплотить в металл самые смелые инженерные идеи и создать то, чего до сих пор не могли создать крупнейшие автомобильные концерны мира. Андрей улыбался, принимая поздравления, но его мысли были устремлены в будущее. Мечта всей его жизни – создать первую в России собственную марку супер–спорткаров теперь уже не казалась утопией, хотя и предстояло ещё пройти трудный и долгий путь к достижению этой амбициозной цели.
Занятый приятными мыслями, Андрей бродил по залу среди шумной людской толпы, шутил, обменивался короткими репликами со знакомыми и малознакомыми коллегами по бизнесу, договаривался о будущих встречах и переговорах и просто беседовал то с тем, то с другим на отвлечённые темы, что совершенно не отложилось в его памяти. Но почему–то он хорошо запомнил короткий эпизод, когда к нему подошла Элла Сорокина.
В тот вечер она была в шикарном облегающем платье для коктейлей из струящейся тонкой материи небесно–голубого цвета. Довольно откровенное платье с глубоким декольте и открытой спиной подчёркивало достоинства её фигуры, сохранившей девственные формы, несмотря на возраст. Эллу нельзя было назвать красавицей. Её внешность казалась невыразительной и какой–то блёклой, возможно из–за светло–серых глаз и русых волос, но в ней всегда был некий шарм и обаяние, благодаря которым многие мужчины сочли бы её привлекательной и интересной в общении женщиной. Андрей был давно знаком с ней, но обстоятельства знакомства почти стёрлись из памяти. Между ними никогда не существовало особо тёплых приятельских отношений, но взаимную симпатию и уважение они, безусловно, испытывали.