– Врачом и учителем нужно родиться. Ими невозможно стать. Выучиться.
– Честно говоря, я не ожидала от тебя таких глубоких сентенций, – удивляется Волина.
– Думаешь, я их от себя ожидала? Просто, глядя на тебя, я задала себе вопрос: а смогла бы я так, как Александра?
– И что ты себе ответила?
– Пока ничего, – пожимает плечами Манюня, – Я просто этого не знаю.
Волина протягивает ей белый халат.
– Надевай.
– Зачем?
– Ты не хочешь продлить эксперимент?
– Хочу.
Величко забирает у Кашина листок с адресами и телефонами:
– Я – в Коробицыно. Проверю Оксану Макаренко, которая живет в деревне и дома появляется редко.
– Наша помощь нужна? – Интересуется Кречетова.
– Конечно, Ольга Петровна, – говорит Захаров, – Как же мы без вас?
– Нам, наверняка, понадобиться информация, которую сможет найти Кашин, – сообщает Величко.
Кречетова поворачивается к эксперту.
– Виктор Петрович, вам всё понятно? Работаем в режиме «нон-стоп». Никто никуда не уходит до полного раскрытия дела.
– Понятно, Ольга Петровна, – разводит руки в стороны тот, – Это даже не обсуждается.
Оксана лежит на койке. К ней тянуться всевозможные проводки, трубочки. Рядом располагается аппаратура. На штативе установлена капельница. Возле неё на стуле дежурит Волина.
У стены на кушетке примостилась Манюня.
– Жила себе девушка, – говорит она, – Мечтала выйти замуж, нарожать кучу детишек, а какой-то урод вдруг влез в её жизнь и все перечеркнул.
– Страшно? – Спрашивает Волина.
– Обидно.
– Если ты начала задумываться об этом, Марина, значит, наметился определённый прогресс в твоих взглядах на жизнь.
Оксана начинает шевелиться. Волина и Манюня вскакивают с мест.
– Оксана? – Обращается к девушке Волина.
Та стонет и открывает глаза. Волина берёт шприц и наполняет его жидкостью.
– Больно, – тихо произносит Оксана, – Очень больно!
– Где болит, Оксана?
– Рука болит. Правая. И нога.
Волина делает инъекцию.
– У неё же нет правой руки? – Шепчет удивленно Манюня.
– Это болевой синдром, Марина, – объясняет Волина.
– Почему это происходит?
– Нарушение психического состояния человека.
Волина откладывает шприц в сторону, берёт ватный тампон, опускает в воду и промачивает Оксане губы. Манюня подсаживается ближе к койке.
– Расскажи, что вчера произошло? – Задает вопрос Волина.
Оксана облизывает воду.
– Я была в кафе «Кудесница» на «Просвете». Там… Там мы отмечали день рождения… с Женей и Артёмом…
– Что было потом?
– Больно! Мне больно!
Оксана начинает завывать от боли.
– Потерпи, я сделала укол, – говорит Волина, – Сейчас боль пройдет. Что было потом?
– Мы танцевали… – рассказывает девушка, – Они… такие весёлые… Все время шутили… Потом пошли домой к…
Оксана говорит все медленнее. Затем закрывает глаза и отключается.
Величко паркует машину у двухэтажного дома и сам выходит из неё. Оглядывается по сторонам в поисках того, кто может дать информацию. Но вокруг никого нет.
Он подходит к первому подъезду, пытаясь найти список жильцов. На двери на месте таблички торчат согнутые гвозди, а сама табличка отсутствует.
Величко идет ко второму подъезду. На второй двери табличка с фамилиями есть, но она закрашена такой же краской, что и двери. Потоптавшись на месте, Величко входит внутрь.
Величко звонит в первую дверь. Прислушивается. Ему не отвечают. Тогда он нажимает кнопки звонков трех оставшихся на этаже квартир. Через некоторое время одна из дверей открывается. На пороге появляется мужик, одетый в растянутую майку и спортивные штаны с вытянутыми коленками. Он выпивший.
– Вам кого?
– Подскажите, где квартира Оксаны Макаренко?
– Квартиры Оксаны Макаренко в доме нет, – отвечает мужик, – Есть квартира её матери и отца.
– Извините, если я не так выразился, – произносит Величко, – Где находится эта квартира?
– Здесь.
– Вы отец Оксаны?
– Да, – кивает мужик.
Величко показывает удостоверение.
– Капитан Величко из следственного отдела. Мне нужно с вами побеседовать.
– Беседуйте, – разводит руки в стороны мужик, – Я вам не запрещаю.
– Я могу зайти в квартиру? – Интересуется капитан.
– Можете, – говорит мужик, – Вы – власть. Вы всё можете.
Николаев отходит в сторону, пропуская Величко в квартиру. Величко заглядывает внутрь и останавливается на пороге. Затхлый запах сразу бьет его в нос. Капитан кривится.
– Давайте лучше пойдем на улицу. Поговорим на свежем воздухе.
– Можно и на свежем воздухе, – соглашается мужик, – Чего же нельзя?
В реанимацию заходит ассистент. Волина и Манюня поднимаются ему навстречу.
– Александра Леонидовна, я вам результаты расширенного анализа принес, – сообщает ассистент Волиной.
– А мазок? А кровь?
– Обижаете, Александра Леонидовна!
– Давайте.
Ассистент передает ей аккуратно упакованные образцы. Волина укладывает их в свою обширную сумку.
– Пришли сюда медбрата, чтобы он подежурил возле больной, пока я не приеду.
– Хорошо, Александра Леонидовна, – кивает ассистент, – Не волнуйтесь, все будет в порядке.
– Если она придет в себя, сразу звоните. Номер телефона вы знаете.
– Езжайте и спокойно делайте все свои дела. Мы управимся.
Величко и мужик выходят из подъезда и усаживаются на лавочке.
– Что ты от меня хотел услышать, мент? – Задает вопрос мужик.
– Хотел узнать, где ваша дочь? – Отвечает Величко, внимательно рассматривая отца девушки.
– Где-нибудь шляется, сучка долбанная, – сообщает мужик.
– Что это вы так сурово про свою дочь говорите?
– Потому что почтения к родителям нет, – пафосно произносит мужик, – Понимания, что, хоть и не родная она мне, но я её кормлю и одеваю.
– Она, по-моему, уже в таком возрасте, что сама может покушать и одеться, – делает замечание Величко.
– Всё равно должна уважать.
– Согласен, – говорит капитан, – Уважать она должна. Конечно, если есть за что.
– Не волнуйся, – он поднимает один палец вверх, – Я мужик видный. За себя и за семью всегда постоять смогу.
Величко окидывает Николаева взглядом с ног до головы.
– Где твоя жена? Тоже в отключке или бодрствует?
– Угадал, – кивает мужик, – Отдыхает от трудов праведных.
– И над чем она трудилась? – Иронизирует Величко, – Над поллитровкой?
– Угадал, – ржет мужик, – Думаешь, легко её без закуски ухрюкать?
– Думаю, нелегко, – соглашается капитан, – А Оксана дома бывает?
– Бывает, когда я её пускаю. Но больше в Питере у подружки околачивается.
– Она работает?
– Ага, – рассказывает мужик, – Передком деньги зашибает.
– Ночная бабочка?
Мужик ржет еще громче:
– Нет. Ночной бомбардировщик.
– Знаете, где подруга живет? – Спрашивает Величко.
– Нет, – отрицательно вертит головой мужик, – Не знаю и знать не хочу.
Кречетова и Татьяна сидят на кухне. Татьяна плачет.
– Оксана – девочка своенравная. Чуть что не так, хлопает дверью и уходит к тетке. Моей сестре. Будто медом ей там намазано.
– Вчера она тоже ушла к ней? – Спрашивает Кречетова.
– Да. Я попросила помыть посуду, а она начала мне грубить, – вспоминает мать.
– Часто это у вас происходит?
– Да почти каждый день. Раньше была девочка, как девочка. Что ни скажешь ей, всё выполняла, а сейчас, будто подменили её.
– Вы с ней живете вдвоём? – Продолжает опрос Кречетова.
– Да. С мужем мы развелись три года назад, – рассказывает Татьяна, – Когда ей четырнадцать исполнилось.
– Она встречается с кем-то?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду парня, – объясняет Кречетова.
– Рано ещё, – строго говорит мать, – А впрочем, не знаю. Наверное, встречается. У них в этом возрасте это быстро случается.
– А вы не знаете?
– Не знаю. Она мне ничего не рассказывает. Она вообще со мной в последнее время не говорит. Все больше с теткой. Сестрой моей.
– А сестра потом ничего не говорит? – Интересуется Кречетова.
– Молчит, как партизан, – признается Татьяна, – Я попыталась разузнать, так она мне посоветовала самой с Оксаной поговорить.
– А в эту ночь ваша дочь у неё не ночевала?
– В том то и дело, – вздыхает мать, – Мне сестра позвонила в двенадцать и сообщила, что Оксана к ней не пришла. Попросила приехать. Я приехала, и мы всю ночь по больницам и моргам звонили.
– Покажите мне её фотографию? – Просит Кречетова.
– Сейчас принесу, – произносит Татьяна и выходит из комнаты.
Захаров входит в приемный покой. Навстречу ему идут Волина и Манюня.
– Александра Леонидовна, есть новости? – Спрашивает он.
– Сергей Алексеевич, пострадавшая приходила в себя, – сообщает Волина, – Дольше, чем в прошлый раз.
– Что она успела сказать?
– Вчера она была в кафе «Кудесница» на проспекте Просвещения, где познакомилась с двумя парнями, – рассказывает Волина, – Одного звали Женя, а второго – Артём. Они немного повеселились, а потом отправились к кому-то домой.
– Это всё? – Уточняет он.
– Всё.
– Адрес назвала?
– Нет, – отвечает она.
– Если снова придет в себя, сразу звоните, – просит Захаров.
– Хорошо, Сергей Алексеевич, – говорит Волина, – Я сейчас поеду к дяде Коле. Мне нужно сделать несколько анализов, а потом вернусь сюда.
– Кто останется с Макаренко?
– Я попрошу главврача.
– Хорошо, – кивает полковник, – а я – на Просвещения. Поищу кафе «Кудесница».
Захаров убегает. Волина поворачивается к Манюне.
– Всё, поехали.
– Куда? – Интересуется та.
– Туда, где нет бедных и богатых, Манюня, – объясняет Волина, – Туда, где все равны.
– В коммунизм? – Удивляется Манюня.
– Нет, Марина. В морг.
Вторая серия
Волина и Манюня входят в морг. Им на встречу выходит дядя Коля.
– Здравствуйте, девочки! – Встречает их старый санитар, – Здравствуйте, красавицы!
– Знакомься, дядя Коля. Это моя новая подружка Манюня, – Волина представляет Манюню.
– Рад познакомиться! – Дядя Коля галантно склоняет голову.
– Я тоже, – говорит Манюня.
– Подружки Аграфены – мои подружки, – сообщает старый санитар.
– Какой Аграфены? – Спрашивает Манюня.
Дядя Коля кивает, с укоризной смотрит сначала на Волину, затем на Манюню:
– Значит, ты ещё не такая близкая, если не знаешь.
– Чего не знаю? – Удивленно вертит головой Манюня.
– Не имею права раскрывать секрет без особого разрешения, – разводит руки в стороны старый санитар.
– Дядя Коля, она не успела узнать потому, что мы знакомы с ней всего восемь часов, – говорит Волина.
– И вместе с тем, ты уже называешь её своей подругой.
– Скорее, она моя крёстная мама, – объясняет Манюня, – Александра вытащила меня из воды.
– Как золотую рыбку? – Иронично замечает дядя Коля.
– В отличие от рыбки, я тонула, – сознается Манюня, – Причем, добровольно.
– Не понял?
– Решила покончить жизнь самоубийством, – произносит Волина.
Дядя Коля качает головой:
– Для этого нужно иметь веские причины.
– О них мы поговорим позже, – говорит Волина.
Захаров стоит у стойки бара. Бармен протирает влажные бокалы белоснежным полотенцем, ставит на поднос и рассказывает:
– Я эту троицу знаю давно. Наверное, года два.
– Часто бывали у вас? – Спрашивает Захаров.
– Легче посчитать дни, когда их не было, – отвечает бармен.
– Хорошо зарабатывают, если позволяют себе бывать в таких заведениях, как ваше?
– Не знаю, как у девушки, а у парней деньги есть, – сообщает бармен, – И не потому, что они хорошо работают. Предки баблом своих чад снабжают. Что говорить? Мажоры!
– Кто?
– Дети богатых родителей, – объясняет бармен.
– Понятно.
– Но всегда вели себя прилично, – добавляет бармен, – Драк не устраивали.
– Знаете, где живут эти парни? – Интересуется полковник.
– Понятия не имею.
– Вам нужно будет проехать со мной в отделение, чтобы составить фотороботы, – предлагает Захаров.
– Зачем? – Пожимает плечами бармен, – У нас ведётся видеонаблюдение. Я могу дать вам видеозаписи вчерашнего дня. Там вы увидите их и вашу Оксану.
Татьяна показывает фотоальбом Кречетовой. На фотографии крупным планом на фотографии девушка. Кречетова видит, что она не похожа на потерпевшую.
– Это не она.
Татьяна обессилено опускается на стул.
– Господи! А где же моя?
В прихожей щелкает замок. Открывается дверь. Входит девушка с фотографии. Татьяна вскакивает со стула и бежит в коридор.
– Где ты была? Мы тебя с теткой по всем больницам и моргам искали!
Девушка снимает обувь и, молча, идет в свою комнату.
– Чего ты молчишь? – Кричит ей вслед мать, – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Не ори, – бросает девушка.
– Я не ору!
– Посторонних людей постеснялась бы!
– А мне все равно! – Продолжает кричать Татьяна, – Пусть знают, что моя дочь ни во что меня не ставит.
Дочь пытается закрыть дверь в комнату, но мать не дает это сделать.
– Не закрывай дверь, когда с тобой мать разговаривает!
Кречетова берет Татьяну за руку.
– Давайте я поговорю?
– Что с ней говорить? – Не унимается мать, – Лупить её надо и плакать не давать!
– Успокойтесь! – Решительно произносит Кречетова, – Идите в кухню. Я сама с ней поговорю.
Татьяна, громко рыдая, идет в кухню. Кречетова, постучав в дверь, заглядывает в комнату.
– Можно я войду?
– Уже вошли, – замечает девушка и с ногами залезает на кровать.
Кречетова проходит в комнату и бросает перед ней фотографии искалеченной Оксаны.
– Её тоже зовут Оксана. Она тоже Макаренко. Сегодня ночью её изнасиловали, избили и подожгли. Вот результат. И неизвестно, выживет ли она?
Девушка смотрит на фотографии. Потом отодвигает их от себя.
– Я не хожу, где попало, поэтому мне это не грозит.
– Она тоже так думала.
Волина проводит анализы. Манюня и дядя Коля, поглядывая на неё, пьют чай.
– В жизни не смогла бы подумать, что буду пить чай в морге, – говорит Манюня.
– Все в этом мире относительно, как утверждал мой друг Альберт Эйнштейн, – произносит старый санитар, – Сегодня вы пьете чай в этом мире, а завтра будете курить фимиам в потустороннем, чтобы вас определили в рай, а не в ад.
– Интересно вы живете, дядя Коля! – заявляет Манюня, – Вот у меня не жизнь, а сплошная каторга.
– И это тоже относительно, милая Манюня, – сообщает дядя Коля, – Вы, просто не знаете этой жизни. Вам повезло, что встретили на своем пути Аграфену, которая занялась вашим просвещением, а не отмахнулась, как от назойливой мухи.
– Я ей за это благодарна.
– Ей многие благодарны.
– Я болею, а она меня лечит, – подтверждает Манюня.
– Богатство – не болезнь, Манюня, оно не лечится, – не соглашается он, – Оно или есть, или нет. Но и среди богатых находятся порядочные люди. Правда, редко, но исключения бывают. Вы обратили внимание, что богатый человек, который честно заработал свои миллионы, немного стыдится своего богатства. А вот бедный всегда гордится своей бедностью и на всех углах хвастается своей нищетой.
– У меня муж такой скромный, – хвалится она, – Никогда не говорит, сколько он зарабатывает.
– Доказано статистикой, что бедные болеют сахарным диабетом, астмой, болезнью пищеварительного тракта, сердечнососудистыми и легочными заболеваниями, – продолжает старый санитар, – а богатые болеют в основном раком. Но тоже болеют!