За весь вечер Константин впервые напрягся.
– Случилось что?
– Нет, не напрягайся. Просто поговорим. О Полине.
Зря я это уточнил. Теперь Костя требовал немедленно выложить все, что мне известно.
– Успокойся, Кость. Я просто…
Что я просто? Охреневаю, что твоя дочурка может вляпаться в Тему по самые уши так, что не только ты, но даже я не вытяну?
– Просто я беспокоюсь. Для меня оказалось неожиданным ее резкое взросление.
– Оно даже для меня неожиданное, – перебил друг. – Уже не знаю, чего ждать. Но да, поедем, перекусим, перетрем. Я даже рад, что ты поднял эту тему. Мне не с кем поделиться тревогами. Не на Маринку же перекладывать? Поехали.
За хорошо прожаренным стейком и выдержанным виски мы с Костей говорили о семье. Его. У меня ее, слава богу, не было. Так я подумал, немного охреневая от его проблем.
– И теща, мать ее, все зудит и зудит! Тестя-то мы схоронили, так она на мою шею пересела.
– Тогда, может, Полину к ней отправить? На лето?
– Так не хочет она ехать, Сань. Ей тоже этот геморрой не нужен. Там огород… Полоть, пахать, окапывать. Козы. И это не только молоко, на хрен, а еще сено-навоз. Свиней, опять же, возьмет. Вот не справляется, зачем заводит? Три теплицы! Три, Сань! Куда, спрашиваю? А как же: свои огурчики, свои помидорчики. Я ей: все сожрешь? А у нее железный аргумент: вам отдам. А нам не надо. Мы, если захотим, в магазине купим. А к ней ездить за этими банками-склянками просто некогда. Не понимает же. Все эти соления, варения, картошки-капусты. И Маринка как на заклание – каждый выходной, на весь отпуск. Понимаешь? Вместо отпуска – к матери засаливать «помидору», а то пропадет. А каждую весну я еду к ней выкидывать все припасы в овраг, потому что никто на хрен это сожрать не может!
– Не кипятись. Если хочется ей этим заниматься…
– В том-то и дело, я не понимаю. У нее здоровья не хватает, так она Маринку гробит. А теперь и на Польку. В общем, дурдом.
– А поговорить об этом ты с ней мог? Пусть сажает всего понемногу, только на себя.
– Ну ты чего?! Она не может! А вдруг мы с голоду сдохнем? А вдруг земля пропадет? А чего ж хлев-то простаивать будет?
– Найми ей помощника. Ты же не бедный родственник.
– Э…
Костя выпал. Замолчал. Неужели ему не приходила в голову такая простая идея? Она же на поверхности.
– Хм. А ведь ты прав! Помощника с женой. Он ей по огороду будет помогать, с хлевом, а она – с соленьями всякими. А?
Я кивнул, поднял стопку в знак решения одной проблемы и выпил, чтобы уже подобраться к другой.
– А Полина как учится? Ей нравится в академии?
– Нравится. Только голова не тем, чем надо, забита. Студентка, чего с нее взять. Вырвалась из школы и думает, что уже большая. Тут подкатила ко мне. Говорит, разреши мне с подругой в городе жить, квартиру снимать с ней на двоих будем.
– Нет! – резко прервал я друга.
– Конечно, нет! Я так ей и сказал. Мала еще.
Я кивнул, резко теряя аппетит. Если эта пигалица еще и от родительского контроля отобьется, точно пропадет.
– Слушай, может, дело не мое, но ты бы за Полиной приглядывал получше. Говорил, друзья тебе ее не нравятся? Так пробей их, кто, чьи, откуда. Найми дочери водителя, пусть возит ее до академии, забирает сразу после пар.
– Ты в своем уме? У меня, конечно, тоже паранойя играет, но ей же восемнадцать. Она мне при каждом удобном – и неудобном тоже – случае втирает, какая она взрослая. А я чего? За ручку ее в школу и из школы? Нет, Сань, тут все сложнее. Психология подросткового возраста. Не окажу доверия, стану давить и контролировать – замкнется и быстрее бед натворит.
– А сейчас она с тобой открыта? Откровенна?
– А чего ей скрывать?
Да уж. Совсем нечего.
– Мало ли. Только не считай ее подростком. Ее могут интересовать весьма взрослые развлечения. Постарайся хотя бы ее свободное время инспектировать: где бывает, с кем. Зря ты не знакомишься с ее друзьями, мало ли, кто ей сейчас может мозги промыть.
– Саш, ты так говоришь, будто чего-то знаешь про нее такое… Но ведь ты бы мне сказал?
Как оказалось, сказал бы, да не все.
– А то! Если бы знал – тебе первому.
Или попытался бы. Вот как сейчас.
– Кстати, на лето хочу пристроить ее к себе на практику, как думаешь? – Костя сразу переключился, а у меня от перспективы взять на себя родительскую роль и воспитание чужой дочери свело внутренности.
Я не до конца понимал, почему эта мысль меня тревожит. На фоне вполне объяснимой озабоченности будущим девчонки я на задворках сознания испытывал и предвкушение. Доминант[3] не имеет права лгать самому себе и отрицать испытываемые эмоции, иначе все быстро выйдет из-под контроля. А потому я все же уловил в себе предвкушение. Как перед охотой. Как перед игрой.
Ну нет. Это же Полина! Дочь друга. Даже сейчас помню, как по бедрам растекалось теплое пятно ее мочи, когда я держал завернутую в пеленки Полинку. И теперь всерьез собираюсь поиграть с девчонкой в Тему?
Точно нет. Надо разобраться с этими мыслями и вычистить их из головы до того, как доберусь до Лины.
Глава 2
Классическое назидание
Варя выдохлась. Я дернул за прищепки на ее сосках, отмечая заторможенную реакцию. Черт, я все же немного дорвался, но пар до конца так и не спустил.
– Конец сессии, – выдохнул, развязывая руки и ноги партнерши по сегодняшней сессии, вынимая кляп и уже перебирая, кого еще можно сегодня вытащить на игру.
Варька сползла по стене на пол и обхватила себя руками.
– А ты?
Я нервно дернул головой. Что я? Как ответственный человек, я отдаю себе отчет, что второй сессии она просто не выдержит, а как эгоист смотрю на ее запрокинутое вверх лицо, на широко распахнутые глаза со следами слез и хочу довести начатое до конца.
– Тебе надо отдохнуть.
– Я не справилась, – уныло констатировала она. – Ты больше меня не позовешь.
Не справилась. Не позову. Но на жалость давить не в ее интересах.
– Собирайся. Я вызову такси.
До этого хотел предложить отдохнуть, прийти в себя. Варя разрыдалась, а я вышел из комнаты. Меня пугают обычные человеческие отношения и реакции, если я не могу их контролировать.
Эти слезы я не понимал, поэтому прекратить не мог. Варю точно придется удалить из списка.
Зато с ее отъездом все решилось само собой.
Вернулся домой. Пока стоял под душем, пришла Нина, с одного взгляда поняла мою проблему, и сессию я закончил с ней.
Не так феерично, как мог бы с сабом, но раба закрыла физическую потребность.
– Приберись. Перестели в спальне и вычисти ванную комнату.
– Что хотите на ужин, хозяин?
– Хочу мясо. Сделай что-нибудь мясное.
Я ушел в кабинет, точно зная, что Нина не побеспокоит даже шумом, углубился в документы. Часть можно было удалить, часть заархивировать, а текущие систематизировать и проставить приоритеты.
Вечер наступил быстро. Когда я вышел из кабинета, Нина уже уходила, оставив вкусные запахи приготовленного ужина. Но до мяса добраться не успел: зазвонил телефон и высветился номер Костяна.
– Привет. Сань, ты в городе? Выручай!
– Что случилось?
– Полька в каком-то клубе выпила лишнего, что ли. Позвонили с ее телефона Маринке, чтобы забрала. А я пока доеду!..
Друг говорил много, но суть я ухватил. Переспросил, что за клуб, и ожидаемо услышал знакомое название.
– Откачивай Марину, я заберу Лину. Переночует у меня, утром привезу.
– Ну что ты! Я приеду за ней!
– Кость, не говори ерунду? А если ей станет плохо, где ты ночью врача найдешь? Сам за ним по – мчишься? Мне проще вызвать «Скорую».
– Забери ее и позвони мне.
Вот это уже коротко и по делу.
Ну, козявка, ты просто сама напрашиваешься! Я схватил ключи от машины и погнал в клуб.
Полина не перепила, а просто влипла по самую макушку в разборки между тремя подвыпившими придурками.
– Дядь Саш! – взвизгнула дуреха, только увидев меня.
Рванула с места навстречу, но тут же была отдернута назад и грубо усажена на стул одним из парней.
– А ну сидеть.
Я тоже был ими замечен:
– Это моя девочка.
Один удерживал Полину за плечо на стуле, двое других встали на моем пути, загораживая ее. И сразу как-то сплотились. То есть между собой у них еще был шанс договориться и поделить саба, а отдавать мне не хотели?
Придурки.
– С какого это хрена, дядь, она твоя?
Я молча расстегнул ремень, рывком вытащил из шлеек и, раздвинув парней, одним движением затянул петлей на шее ошарашенной девчонки.
– На колени, – тихо произнес ей, глядя в глаза третьему парню.
Полина медленно сползла со стула и неловко опустилась у моей ноги, прижимаясь к бедру всем телом. Я посмотрел на нее сверху вниз:
– Дома будешь наказана.
Она неуверенно кивнула и тут же опустила глаза в пол. Сообразила, что Костя ей этот поход в «клуб» не спустит?
– Где ее сотовый?
Парень посмотрел мимо меня, за плечо. Почти сразу же меня обошла администратор и с извинениями вернула телефон.
– Спасибо. – Я протянул ей визитку вместе с купюрой. – Если моя нижняя снова появится здесь без сопровождения, позвоните.
Парни расступились, пропуская меня к выходу. Полина замешкалась и растянулась на полу, не успев подняться, когда я потянул за ремень. Я чертыхнулся, взвалив ее на плечо.
– Ой, я сама! – взвизгнула Полина и тут же получила смачный шлепок от меня по оголившимся ягодицам.
– Молчи, – процедил сквозь зубы и вынес из клуба.
Она тут же сникла, безвольно повиснув на плече. Я несколько обеспокоился, не придушил ли ремнем козявку.
Запихнул в «крузак», снял ремень с ее шеи, завел двигатель и застыл. Везти домой, к Косте? Тот поймет, что в клубе случилось что-то другое и Полина точно не перепила.
– Почему ты опять пошла в клуб? Отец знает, куда тебя отпустил?
– Нет.
Полина сжалась на сиденье рядом со мной, и ее накрыл отходняк.
– Только не хнычь, – раздраженно одернул я. – Домой?
– Ой, нет! Только не домой…
– К подруге?
– Н-нет… Можно к вам?
Я тоже пришел к заключению, что лучше ко мне. Это изначально было оговорено с Костяном. Пусть думает, что Полина перепила, что я ее забрал и выхаживаю. Зато у меня появится время поговорить с ней по Теме.
– Едем ко мне, но с условием…
– Любое.
Я выдохнул, повернулся к ней и оглядел с ног до головы.
– Слушаешься меня беспрекословно.
– Поняла.
На кончике языка вертелось обещание наказать за непослушание, но… Это же Полина! Что за чушь? Все, что я могу, – пообещать нажаловаться отцу. А это так по-детски…
И все же я не сдержался: выехал с парковки и набрал Костю.
– Она у меня, жива.
– Коза! Что с ней? Говорить может?
Я покосился на Полину, вытаращившую на меня свои огромные глазищи.
– Нет, Кость. Реально перепила. Сейчас спит. Везу к себе домой. Отоспится, завтра сам закину к вам.
– Сань… Спасибо тебе. И это… Извини за беспокойство…
Я прервал друга, заверив, что мне не трудно, и отключился, словив благодарный выдох его дочери.
– Не расслабляйся. Нам предстоит разговор, – холодно предупредил я, решив проявить строгость по всей форме отцовства. Пусть назначенного, но, надеюсь, не менее действенного, чем проявил бы Костя.
– Да-да, надо поговорить. Во-первых, не хочу, чтобы родители узнали, куда я ходила. Во-вторых, с какого это перепугу вы администратору запретили впускать меня в клуб одну?
Я проигнорировал ее дерзкий выпад, начав допрос:
– Зачем ты туда ходишь, если уверена, что родители будут против? Ты понимаешь, что это тематическое место? Понимаешь, какие люди и зачем там собираются?
– Понимаю, – в голосе Лины прозвучал вызов. Прикрытый, но распознаваемый.
Нет, не хочу говорить с ней в авто, когда из-за езды и сумрака не могу видеть ее эмоции на лице, не могу считать реакции. Мне нужно точно знать, что она отвечает, ложь или правду. И зачем.
– Приедем, расскажешь.
– Вам зачем, дядь Саш? Любопытно, чем молодые развлекаются?
Я хмыкнул. Вот действительно коза. Козявка даже. Не доросла, а уже пытается бодаться.
– Скорее любопытно, что ты находишь в этих развлечениях.
– Не надо судить обо мне по этому случаю. Это вообще какие-то левые отморозки. А так я подкованная. Глупостей не делаю. Ой…
– Что?
– Как вы догадались про ошейник? То есть про ремень?
– А говоришь – подкованная. – Поджал губы и покачал головой. – Вопросы задаю я. Ты слушаешься и подчиняешься. Это было условием.
– Ой, да. Простите, дядя Саш.
До самого дома мы ехали молча, а я строил в голове план речи, в ходе которой должен переубедить девчонку в пристрастиях и напрочь отвратить от Темы. Сначала я узнаю, откуда у нее вообще взялась тяга к БДСМ, потом внушу страх и трепет. Могу еще припугнуть, хотя тут придется открыться в причастности к Теме, а этого хотелось бы избежать. Жил же я двадцать лет, никак не выдавая свою грязную увлеченность? Хочу и дальше не посвящать никого в свои тайны.
Из подземного гаража под жилым комплексом поднялись на лифте, а на выходе из него Полина вдруг притормозила.
– Что еще?
– Вы только папе с мамой не рассказывайте! Они меня вообще дома запрут.
– Может быть, тебе пойдет это на пользу.
– Тогда я сбегу. А пока не нашла себе господина, сбегать мне некуда.
Я поджал губы, отпер дверь квартиры и грубовато втолкнул Полину внутрь.
Господина она себе ищет! Твою мать же! По жопе!
– Сначала в ванную, отмой лицо и руки. Начисто. С мылом. Потом жду на кухне для разговора.
Я курил, стоя спиной к двери на кухню, но безошибочно уловил момент, когда вошла Полина.
– Садись за стол. Можешь налить чай.
– Я есть хочу.
Обернулся, скользнув по отмытому от излишней косметики лицу.
– Поздно уже, обойдешься без еды. Но чай выпить можешь.
Полина насупилась и демонстративно сложила руки перед собой на столе. Как хочет. Меня такими жестами не проймет.
– А теперь поговорим, – вздохнул я, сминая докуренную сигарету в пепельнице. – Начни с того, откуда ты узнала о Теме и почему решила, что тебе это близко?
– Я спать хочу. Для сна не слишком поздно?
Челюсть сжалась непроизвольно. С детьми я дел особо не имел. И Полину знал только в рамках общения с ней при родителях. Сейчас же нелогичная колючесть только подчеркивала, что передо мной незрелый избалованный ребенок, а не взрослая сознательная женщина.
Я оказался возле нее в мгновение. Схватил пальцами за скулы. Развернул надутое, а теперь еще и испуганное личико к себе и тихо, но внятно произнес:
– Ты не перечишь, не споришь, отвечаешь на вопросы ясно и четко. Не лжешь. Слушаешься и подчиняешься.
На меня не нашло, я в принципе так взаимодействую с женщинами. Видимо, и с детьми. Дождался еле заметного кивка и отпустил, отмечая покраснения в местах касания пальцев. Слишком нежная у нее кожа. Это любое физическое наказание будет потом неделями заживать. Ни порок, ни шлепков…
Стоп. О чем я думаю?! Мы только поговорим, и я ее отпущу.
– Про Тему. Слушаю. – Отодвинул стул, перевернул и сел на него верхом, положив подбородок на сложенные на спинке стула руки.
Девчонка нервно облизала губы, выдавая, что во рту у нее пересохло, но второй раз чай я не предлагал. Брать надо тогда, когда я разрешаю, это она должна усвоить.
– Тема? БДСМ, да? Ну, я посмотрела один фильм… «Пятьдесят оттенков».
Я поморщился и кивнул. Конечно. Откуда еще в Тему вливаются фанаты-оптимисты? Прямиком из розово-сопливых кинотеатров.
– Дальше.
– Потом скачала книгу. Их три. Я все три скачала и прочла.
– Меня не интересует твое культурное воспитание. Ближе к делу. Как ты оказалась в клубе и зачем?
– Про Клуб мне однокурсник сказал.
– Только про этот?
– А их много?! – Ее глаза загорелись любопытством.