–Я позвоню, как доедем,– бросив в карман браслет, я сжал сережку, и обняв отца, потерся щекой о его плечо. –Я люблю тебя, папа. Береги маму и мою малышку.
Сев в машину, я до последнего смотрел на стоящего на пороге отца, машинально вдел серьгу в ухо, и когда он скрылся из виду, достал из рюкзака недопитую бутылку коньяка. Зашипел на Макса, попытавшегося вырвать ее из моих рук.
–Ты хочешь что бы я в истерику впал? Или дай мне тупо напиться, и вырубиться, или будешь слушать мое нытье целый час!
–Я сказал убери бутылку! Может твой отец и закрыл на это глаза, но я не он! Я не позволю малолетке напиваться!
–Сам ты малолетка!
–Хочешь поругаться? Давай поругаемся. Но пить я тебе не дам,– Макс заглушил мотор на обочине, и протянул руку, ожидая когда я отдам ему алкоголь. –И учти, я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не объяснишь мне все! И этот бред с живой водой, и какую такую смерть ты там видел, и что придумал что бы обмануть ее.
–Да кто ты такой…
–Бутылку, Джейк,– решительности ему было не занимать, и я, оскалившись, все же отдал бутылку. Посмотрел как он засунул ее под свое сидение, и, сложив на груди руки, надулся.
–Хуже няньки!
Но не получилось мне долго дуться на Макса. Вспомнив те ощущения, когда почувствовал его смерть, мне показалось неправильным то, что я злю его.
–Макс, почему ты не ушел? Зачем тебе все это?
–Не захотел,– буркнул он, всматриваясь в дорогу. –В музей будем заезжать?
–В интернете проверю что это за язык. Как ты, говоришь, он называется?
–Финикийский.
Кивнув, я едва проглотил ком в горле, и попытался открыть окно.
–Надо будет поесть купить что-нибудь. Там кроме сух-пайка ничего нет.
–Заедем.
–Макс,– кивнув, я поморщился, поняв что меня все же укачало от большой скорости. –Тормози.
Все-таки алкоголь – это зло! Ладно бы просто отупел от него, но нет, оно выворачивало меня на изнанку так долго, что казалось уже вот сейчас наступит утро. Сообразив в чем дело, я с ненавистью достал из кармана браслет и сжал его.
«Роксалан, я тебя задушу! Кончай издеваться!»
«Утром спасибо скажешь. А теперь быстро нацепил на руку браслет и не дергайся. Не нравиться мне твое состояние. Словно огоньки по всему телу».
«Обычная радиация»,– все же я послушался, и сразу полегчало. Выпив бутылку минералки, протянутой Максом, откинулся на сидение, и проспал до самой дачи.
Глава 3
Отцу я, конечно, позвонить забыл. Вспомнил об этом когда он сам высветился под утро на экране сотового телефона, и, схватившись за раскалывающуюся голову, ответил.
–Пап, не давай мне больше пить,– прошептал я, словно во сне выбираясь из кровати и ища последнюю в моем запасе заветную фляжку с живой водой.
–О, дошло наконец.
–Дошло. Больше не буду…
Отец даже рассмеялся. Заверив что нашел все, о чем я его просил в моей спальне, он пообещал что вечером приедет, а я, ругаясь на себя, включил телевизор. Включил, и сразу отрезвел. Не поверил своим глазам и выглянул в окно. А там была зима! Еще даже не почувствовав холода, едва поборол панику от валящегося с неба снега.
–Макс,– заорал я, и выбежал из спальни. Тут же наткнулся на парня и едва не свалился, парализованный страхом. –Макс, там зима!
–И что? Снега испугался? Не дрейфь, к обеду растает.
Дрожа как ненормальный, я вцепился в его майку.
–Макс, там холод!– я кожей почувствовал мурашки, побежавшие по коже, и зарывшиеся под загривок. Почувствовал как заледенели пальцы рук. Еще бы чуть-чуть, и увидел бы пар изо рта. Макс, спасибо ему, не дал впасть в панику. Тряхнул меня за плечи так, что я клацнул зубами, и оторвал от пола.
–Успокоился?– возможно он и не понимал чему я так испугался, но вот то, что я на грани срыва, сообразил. –А теперь рассказывай!
–Я… я боюсь холода.
–Джейк, ну это же смешно!
–Макс,– заорал я на него, вырываясь из рук, оставивших синяки на плечах. –Вот это след от кинжала, вернувшего мне жизнь. Я тогда умер… Живьем замерз! Я ненавижу холод! Я боюсь его!
Максим чуть склонил голову на бок, разглядывая меня.
–Но сейчас-то ты в доме, в тепле. Тебе нечего бояться здесь. Хочешь, я прибавлю тепла в радиаторах? Да и выходить на улицу тебе нет необходимости. Эй, Джейк, ты не испугался сотни безбашенных старшеклассников, подростков, которые стаей способны разрушить все. А небольшого снежка испугался?
–С ними я мог бороться, а со стихией не могу!
–А зачем тогда придумали теплую одежду? Уверен, ты найдешь и теплые ботинки и шапку с перчатками.
–У меня даже запасной рубахи нет с собой, а ты…
Максим резко остановил мою истерику, и, отвернувшись, пошел на кухню. Не желая оставаться в одиночестве, я последовал за ним. Уселся в кресле, следя как он освоившись с обстановкой, ставит греться чайник и достает из огромных пакетов пачки с чаем и сахаром, достает кружки.
–Привет, Галюнь,– Макс прижал телефон к плечу и поглядывая на меня, заварил чай. –Знаю, знаю, виноват. Обещаю исправиться. Зайка, у меня к тебе просто огромная просьба. Жизненно необходимая. Ага, от этого зависит сойду я с ума или нет. Ты не могла бы отправить в домик у обрыва мою зимнюю запасную спецуху. Да не я, заинька, а мой подопечный. Мы не рассчитывали что так похолодает, и налегке приехали, а у меня в машине снова печка барахлит. Спасибо, Галюнь, я твой должник.
Протянув мне чай, Макс улыбнулся жизнерадостной мальчишеской улыбкой.
–Максимум через час будет тебе теплая одежда.
Я виновато опустил глаза.
–Спасибо. И, Макс, прости… Прости что не дал поспать, и устроил эту истерику, и…
–Джейк,– Макс поставил стул напротив меня и оседлал его. Сложил руки на спинке, впиваясь в меня взглядом. –Теперь то ты можешь рассказать мне, почему решил что меня ждет смерть?
Закрывшись от Роксалана, я вздохнул.
–Там, в полиции, когда я упал в обморок… я не от голода упал. Когда папа сказал что мне нужен телохранитель, я почему-то сразу подумал о тебе. Ты напоминаешь мне одного моего друга, который поклялся защищать меня даже перед лицом смерти. Вот я и подумал что ты был бы лучшим, кого сможет найти отец. Подумал о тебе, и… меня сразу затошнило и в внутри словно сдавило все… и вкус крови во рту. Я попытался избавиться от этого чувства, думал что просто устал, но… это другое. Я чувствовал вкус крови на языке.
–Это ничего не значит.
–Макс, у меня был друг,– я остановил взгляд на отблеске света в своей кружке. –Такие друзья бывают одни на миллион. Я порой ненавидел его, был готов убить, прогнать… Но мог довериться только ему. Он заставлял меня делать еще шаг тогда, когда я был уже не в состоянии идти дальше. Он часто судил меня за мои истерики. Я всегда знал что пусть он ругает меня, но он меня не оставит. И в один момент я вдруг понял, почувствовал, что если оба мои друга продолжат идти за мной, то кто-то из них умрет. Я чувствовал эту тоску в себе об утрате еще задолго до того, как он погиб. Я чувствовал боль чуть выше сердца, и знал что если я их не заставлю остановиться и не идти за мной, то кто-то из них умрет. Я пытался их отговорить. А когда понял что слова не значат для них ничего, и они не бросят меня, я сбежал. Думал они остановятся, но они догнали меня, а через пол часа… его не стало. Его пробило стрелой в то самое место, где я чувствовал боль. Стрела чуть оцарапала меня, а его… убила. Он умер у меня на руках. Я чувствовал что он погибнет, но не смог его остановить. Второго моего друга то же ранили, но он выжил. Макс, я не смог его спасти, но тебя могу. Ты должен уйти.
–Говорят, что смерть не уходит с пустыми руками,– Макс философски пожал плечами. –Если она выбрала свою жертву, она ее достанет, или возьмет другой трофей.
Я застонал и едва не разлил чай.
–Я знаю. У меня есть то, что она примет взамен. Но ты должен уйти. Ты… это будет нечестно, если ты умрешь из-за меня. У тебя вся жизнь впереди, а я… конченый человек.
–То есть отцу ты снова наврал?
–Макс, я для них умер четыре месяца назад. Тот, в кого я превратился, не их сын. Меня не должно здесь быть. Смерть ходит за мной по пятам с того самого дня, как я исчез. Она все равно не оставит меня в покое. Если не сейчас, то через неделю, или через месяц, но она меня догонит. Посмотри что творится вокруг меня. Я полностью нарушил жизнь окружающих. Я все разрушаю вокруг себя. Макс, я и так обречен.
–Ты именно поэтому сбежал сюда?
Я горько улыбнулся.
–Я хочу попрощаться с друзьями. И я хочу… я хочу просто исчезнуть для родителей. Я не хочу что бы они знали куда я ушел, в то место где жил три месяца, или туда.
Я кивнул на потолок.
–Дурак ты, Джейк. Неужели ты думаешь что я дам ребенку пойти на самоубийство?
–Я просто расставлю все по своим местам.
Максим задумчиво разглядывал что-то у себя перед стулом.
–А почему бы тебе просто не вернуться туда, где ты был все эти три месяца?
Холодный пот побежал по спине, и я вздрогнул.
–Это… очень страшно. В прошлый раз я разбился о воду, рухнув в нее с пятидесяти метров. Вероятность того, что я выживу – слишком мала. Я бы возможно и попробовал, но, боюсь, у меня просто не хватит времени. Я хочу увидеть сестру,– невольно, я все же улыбнулся.
–Ладно, будем ориентироваться на время, пока твоя мать не родит. А потом уже подумаем что делать дальше,– хлопнув ладонями по спинке стула, Макс поднялся.
–Макс, ты не понял…
–Говорят сумасшествие – не заразно. Считай что ученые ошиблись,– парень усмехнулся, и достал телефон. –Галюнь, это снова я. Машинку уже отправила? Замечательно. Закинь в нее бронежилет и пару запасных обойм. И страховочку на всякий пожарный организуй, так, что бы по-тихому. Ну конечно все через кассу, зайчонок. Да нет, все отлично. Точно все отлично.
Вечером отец не приехал. И все из-за проклятой зимы, так нежданно обрушившейся на нас. Снега намело столько, что к нам смог бы добраться только вертолет, или снегоход, а рисковать застрять где-нибудь на проселочной дороге я отцу не разрешил. Настойчиво убедил маму что со мной все отлично (пришлось даже отправить ей пару фоток себя любимого), что я на самом деле на даче и что со мной все хорошо, после чего наотрез отказался от их поездки. Благо мы хоть не умерли от тоски, немного приподняв настроение друзьями из охранного агентства, веселыми ребятами и довольно занимательными личностями. Мне казалось что они были единственными, кого не ужаснула моя красивая физиономия. Они довольно скептически отнеслись к тому, что их машина застряла в снегу у нас во дворе, и пока ждали другой экипаж, на более мощной машине, рассказали такое количество анекдотов за чаем, что я уже не в силах смеяться, разве что не на полу валялся от смеха.
От них то я и узнал последние новости из города, которые по каким-то причинам отец не захотел рассказывать. Оказалось, что ночью сгорела моя школа. Ну, не то что бы совсем сгорела, но один из корпусов, в котором находился весь управленческий отдел этого учебного учреждения, загадочным образом, выгорел. Школьникам устроили незапланированные выходные до начала следующей недели, и теперь я уже предвкушал что Санек замучает меня своими звонками. От того, что бы отключить телефон, меня удерживало лишь то, что в любой момент могли позвонить мама или папа.
Привезенные Максу вещи были мне почти в самый раз, однако я столько услышал от него комментариев, когда вышел в лакированных туфлях на улицу, что самому стало неловко. Вернувшись, я скептически посмотрел на папины ботинки, на четыре размера больше моих, на новенькие ботинки Макса, такие же громадные, и, вздохнув, достал из своего тайника свои черные сапоги. А что, теплые, удобные, а главное – привычные ноге, они вполне сносно смотрелись с аляской и теплыми штанами. Макс только присвистнул, заметив шпоры, но их я воздержался отрывать. Не хватало еще дырок в сапогах наделать.
–Пошли прогуляемся,– заявил Макс на следующее утро, бросил мне шапочку и натянув точно такую же куртку, вышел во двор.
–Куда?– я с ужасом смотрел на ровный слой снега, укрывший все вокруг. Черт, да здесь сантиметров пятнадцать, не меньше. А под ним – грязь!
–Да хотя бы к обрыву. Вниз спускаться не будем, там, наверное, все сейчас льдом покрылось… Джейк, ты чего замер?
Я вспомнил то последнее утро на обрыве, и едва не отказался идти. Махнул рукой, давая понять что все в порядке, и включив сигнализацию, пошел вперед по знакомой тропе. Даже заваленные снегом дорога и лесок не позволили сбиться хоть на метр. Я помнил эту дорогу наизусть, и если понадобиться, смогу ночью без луны найти направление.
–Ты куда так спешишь?– Макс спокойно шел рядом, явно наслаждаясь окружающей нас тишиной.
–Не привык долго на одном месте задерживаться,– наклонившись, я сгреб горсть снега и слепил снежок. Секунду помедлил, сообразив что собираюсь сделать самую обычную детскую шалость, не удержался, и со всей силы метнул снежок в Макса. Захохотал, когда тот разве что не грохнулся в снег, и в следующий момент получил точно таким же снежком в лицо. Сразу оценив на что способен парень, я со смехом укрылся за деревом, и уже от туда стал вести свой обстрел, все таки свалив Макса с ног, и высыпал ему за шиворот целую охапку липкого снега.
–Все, сдаюсь,– хохотал он, а потом подножкой сбил меня в сугроб рядом, и уже собирался точно так же набить мне снега под куртку, но я быстро сгруппировавшись, откатился в сторону. Ногой послал грязный снег в лицо Макса и едва удержал занесенный кулак у его горла. В ужасе осознал что совершенно забылся в игре, и, отползая по снегу, силясь встать и задыхаясь в панике, схватился за голову.
–Джейк,– Макс сразу понял что именно случилось. Он и не мог не понять куда я метил кулаком, и что если бы я сам не остановился, то просто смял бы его гортань с трахеей одним ударом, от которого он просто не смог бы увернуться. Понял и то, что я почти потерял над собой контроль. –Все нормально.
Он попытался поднять меня с мокрого снега, но я вырвался. Сжался в клубок, трясясь от ужаса.
–Уходи,– зашипел я на него, и, уткнувшись лицом в снег, закричал. –Уходи, Макс. Уходи! Дай мне сдохнуть здесь!
Он не ушел. Сгреб меня в охапку и вздернул на ноги. А потом так врезал мне по уху, что в голове зашумело. Чуть не потеряв сознание, я ошарашено уставился на него.
–Все, успокоился? А теперь вперед.
Толкнув меня на дорогу, он разве что не за шкирку приволок меня в дом, и, сдернув с меня пуховик, бросил на диван. Я чувствовал как с волос начал капать растаявший снег, и не мог на этом сконцентрироваться. В голове словно пустота образовалась, и я ломился в глухие стены, не в силах найти выход. Едва не выронил кружку горячего чая из рук, и лишь только окрик Макса заставил выпить его. Обжигаясь, я с отвращением почувствовал что коньяк в чае – это ужасно неприятная вещь, и оттаивая, схватился за голову.
И разревелся.
Макс не мешал. Сидел напротив меня, терпеливо ожидая когда я выдохнусь, и сразу поймав момент когда мне полегчало, осторожно так, без грубости, отстранил мои руки от волос.
–А теперь рассказывай.
–Макс,– я посмотрел на свои руки и вскинув голову, уставился на Макса. –Я тебя чуть вот этими руками… не убил. Макс, я с ума схожу! Я не могу контролировать себя. Я опасен для окружающих. Я…
–Не это рассказывай. Все что ты только что сказал, ерунда. Не мог бы контролировать себя, оставил бы меня там в лесу с перебитой шеей. Где драться так научился?
–Я еще не начинал драться!– закричал я, и хотел вскочить, но Макс толкнул меня обратно на диван. –Макс, это был один удар – один труп! Я знаю два десятка точек на теле человека, удар по которым убивает. Я монстр, Макс. Монстр, который на грани срыва.
–Не гони ерунды. Ты ребенок!
Рывком вскочив, я схватил его за горло, и чуть сильнее нажал пальцем на сонную артерию, и держа другой палец на коже над другой. Тут же заметил как изменился Макс в лице, и чуть ослабил нажатие.