Я вернулся, папа. Том 3 - Мелентьева Нина 9 стр.


–Да слушок прошел, что ты переезжать собрался. Типо Игорек тебе мозг вправил.

–А Катька?

–Не появлялась. Ее вроде как родители в другую школу переводят. Джейк, ты точно в порядке?

–В полном. Помнишь ресторан, где вчера ужинали. Давай подтягивайся туда через часок, я столик закажу.

Не усел я положить телефон, как тот снова затрезвонил, и я возвел глаза к потолку.

–Кофе хоть дайте допить,– вздохнул я в трубку, и услышал как выругался Игорек на том конце связи.

–Поговорить надо.

–Мирно или как?

–Мирно.

–В «Золотой пони» через час подходи. Я там столик заказал.

Игорек снова выругался.

–Мама дома?– я все же допил кофе.

–На какой-то там тренинг для беременных уехала.

Кивнув, я прикрыл рукой амулеты, которые с интересом рассматривал Максим. Тот тут же переключился на браслет.

–Слушай, кончай меня рассматривать.

–Могу спрашивать, но ответишь ли ты мне.

–Спрашивай, а я подумаю, отвечать или нет,– я пожал плечами, и достав рюкзак, забрал планшет у Макса. Пройдя в ванну, не закрывая дверей, залез под душ. Быстро побрился папиной электрической бритвой.

–Эти амулеты у тебя на шее, что они обозначают?

–Это подарки, на память. С камнем – от очень хорошего друга. Пока он на мне, он знает что я жив.

–А второй? С тремя лучами.

–Это,– я прикрыл глаза. –От девушки. Она поклялась мне в любви.

–Эта та, что с фотографии? С черными волосами. Она смотрит с любовью, которую не скрыть.

Я кивнул.

–Сережка и браслет с одинаковым камнем. Они связаны?

Я снова кивнул.

–Шрамы на левой руке такие, словно ставил блок от ножа. То же и на левой ноге. Это был нож?

–Четь больше чем нож, но ты прав, ставил блоки.

–Шрамы на руке, как руны… хотя нет, скорее похоже на финикийский…

–Что?– я резко повернулся.

–В историческом музее есть отдел письменности, я там почти год отработал охранником. Там были такие же знаки.

Я нервно сглотнул.

–Музей до скольки работает?

–С десяти до шести,– видя мое нетерпение, он отвернулся, подперев косяк ванной. –Там мой друг работает. Могу попросить провести ночную экскурсию.

–Если не сложно. Еще вопросы будут?

–Как ты выжил вот от этого?– он указал пальцем мне на грудь, на звезду.

–А я уже был мертв на тот момент. Это вернуло меня к жизни.

–Джейк, хватит…

–Я не вру. Слушай, Макс, я на самом деле был мертв. И то что ты видишь на мне,– я указал на шрамы на плече, на руках. –Это малая толика того, что я пережил. У меня почти нет ни одной целой кости, у меня пару сотен швов на теле, я вырос на пятнадцать сантиметров за три месяца. Это след от кинжала, не давшему мне уйти на тот свет. Он пробил меня насквозь, пробив сердце. У меня обе коленки сорваны. Я потерял литров десять крови, пока меня не было здесь. Вот эти пальцы, они работают на честном слове, потому что я ломал их так часто, что и сам уже не помню сколько раз это случалось. Не веришь, поедем сегодня к отцу на работу, и ты сам все увидишь. Да просто посмотри на эти снимки, и подумай как я вообще еще шевелю мозгами после таких травм. У меня оба плеча были раздроблены в крошево. Я чуть не сдох полтора месяца назад от заражения крови, и выжил только лишь потому, что люди верили в меня. Я потерял друга, которого убили вместо меня. Он умер у меня на руках, и я не смог ему помочь. Но знаешь, там я чувствовал себя уверенней, чем здесь. И все потому, что там я мог сражаться за свою жизнь, а здесь мне не дают этого сделать. Я бы убил Игорька вчера у школы одним ударом, а потом бы сгнил за решеткой или стал бы подопытным кроликом в какой-нибудь лаборатории. Хотя именно он угрожал мне, а не я ему. Это именно он, а не я начал эту войну.

Макс неуверенно смотрел мне в глаза, явно думая что я сошел с ума.

–Помнишь тот портрет над камином на даче? Макс, его сделали первого июня этого года в школе на классный альбом. Шесть месяцев назад, Макс.

Кажется я разорался не на шутку. Однако Макс словно не слышал моей истерики. Резко обернувшись, он положил руку на пистолет на поясе и посмотрел куда-то в коридор. Я прислушался и узнал звон маминой связки ключей.

–Мама вернулась,– метнувшись в свою комнату, я поспешно натянул брюки и майку, рубашку. И сжалившись над своим шкафом, выволок из ванны корзину для грязного белья, и закинул в нее все, что посчитал грязным. Расцеловал улыбающуюся маму и помахав ей ручкой, выскочил из квартиры. Идущий рядом Макс поправил пояс и чему-то своему покачал головой. –Конечно я не хочу обидеть маму, но я просто не могу есть ее кухню. Ну нет у нее дара вкусно готовить.

–Я заметил,– Макс усмехнулся. –Но у нее есть другие плюсы.

–Ты даже не представляешь какие,– я мечтательно задумался, и едва не налетел на машину, которую Макс поставил возле самого подъезда. –О, Макс, она ужасна! Ты когда ее мыл последний раз?

–А ты попробуй выбраться из загорода после дождя. Знал бы что ты так долго и крепко будешь спать, помыл бы. А теперь залазь давай, съездим помыться.

Улыбнувшись, я брезгливо посмотрел на заляпанную грязью ручку, и достав платок, очень осторожно открыл дверцу. Макс засмеялся так, что я дернулся. Плюхнулся на сидение и огляделся. В принципе, довольно чисто и уютно.

–Не люблю опаздывать,– буркнул я, входя в ресторан и заметив друзей, последовал за официантом. Указал Максиму на место рядом с собой, и, кивнув Игорю с Саньком, очень галантно склонился к Ирине и поцеловал ее ручку. Сашка даже рот открыл от удивления.

–Как ваше самочувствие, моя леди?– спросил я чуть слышно, и смущенный румянец на щеках девушки ответил за нее.

Сев на свое место, я дал время всем заказать все что им вздумается, и игнорируя взгляды друзей, с таким удовольствием принялся за еду, словно неделю ничего не ел. На последок попросил официанта принести молока и маффинов, и наслаждаясь десертом, наконец смог нормально сконцентрироваться на разговоре. А было что послушать.

Оказывается, утром некоторые личности пытались разузнать в школе обо мне, затребовали мое досье, и попытались разузнать у моих одноклассников о том, как я провел лето.

–Джейк, тебе нельзя там появляться,– Игорь поморщился. –Что-то не нравиться мне вся эта история. И могу поклясться, что один из этих типов, вчера был в бригаде скорой, что забирали тебя в больницу.

–Даже так?– я отставил бокал с молоком, и запустил пальцы в волосы. Ира сразу заметила что от вчерашней раны остался только тоненький шрам, и протянув руку, коснулась моей щеки.

–Тебе бежать надо,– тихо прошептала она, покосившись на Макса. Тот молча слушал нас, не вмешиваясь.

–Я не могу. Я нужен маме. Хотя бы этот последний месяц.

Уставившись на свои руки, я задумался. Если в больнице все же зацепились за эти снимки, то что они должны предпринять? Отвлекшись на Санька, который хотел что-то сказать, я прижал палец к губам.

–Десять минут тишины, Сань.

Так, на чем я закончил? Ага, больница. Прежде я не делал таких снимков, только лишь снимок ноги, когда подвернул ее. От сюда вывод, что они просто не могут знать какой давности эти переломы. Старые или я заработал их недавно. То, что я здравомыслящий, и меня не слишком беспокоят эти старые переломы черепа они узнают из школьной карты и от терапевта в больнице. Попробуют узнать о моем здоровье до переезда в Россию, и даже если им дадут такие сведения, это займет несколько дней. А так как там у меня таких сведений не обнаружится, то они потратят еще несколько дней, а возможно и недель, на поиски информации. Удостоверившись что нигде и слова нет о том, что я когда-то ломался, они попробуют исследовать меня.

–Джейк, ты над чем задумался?– Ирина проигнорировала Санька, пытающегося ее остановить, и я вздрогнул.

–Ирочка, я думаю,– прошептал я. –Макс, слушай. Я может и тупой, но вот скажи, как они смогут заставить меня пойти на обследования? Ну, я имею ввиду, без явных жалоб на мое здоровье.

Санек ничего не понимая только и успевал водить головой то на меня, то на Макса.

–Да им и заставлять не придется. В пятнадцать лет плановый осмотр для отчета в военкомат и как миленький пройдешь полное обследование,– Макс пожал плечами. –Или если еще раз грохнешься в обморок и попадешь в больницу. Одним анализом крови они могут отправить тебя на дополнительные анализы и так далее и тому подобное. После ЭКГ так вообще запрячут в больничке.

–А при чем тут ЭКГ?– Санек захлопал глазами.

–Понимаешь, Сань, я тут на ногах сердечный приступ пережил, и рубец остался на сердце. И это в четырнадцать лет.

–Но тебе уже пятого января исполнится пятнадцать!

Я открыл рот, и закрыл, признавая что реально забыл о своем дне рождении. Тупо забыл!

–Дейк, у тебя всего месяц с небольшим. Плюс праздники, ну полтора месяца. Потом полугодовой медосмотр в школе. С твоими… шрамами, они потребуют полную карту обследования,– Игорь задумчиво вертел в руках салфетку, скручивая из нее какой-то цветочек.

–А если я на домашнем обучении?

–А причина?– не очень уверенно передразнил меня Макс.

–По состоянию здоровья,– я улыбнулся и разве что об стол головой не стукнулся. –Нет, это палка о двух концах. Ну и как мне спрятаться от этих врачей?

–Джейк, ну не может же все быть так страшно,– Санек умоляюще смотрел на меня, и я психанув, достал из рюкзака снимки из больницы. Бросил их на стол и облокотившись, уткнулся в кулаки подбородком.

–Уже страшно, Сань. И это лишь малая доля того, что со мной не так.

Макс кивнул и показал Саньку что именно надо смотреть.

–Этот удар – кома как минимум, как максимум повреждение затылочной доли и кровоизлияние в мозг. Эта травма височной доли, опять же кровоизлияние мозга из внутренней сонной артерии и кома. Следом смерть. Третья – не страшная, но думаю пара обмороков была после нее.

Я кивнул.

–Один.

–После таких вот травм люди, если выживают, по пол года с кровати не слазят, не говоря уже о том, что бы быть здравомыслящими.

–А ты от куда знаешь?– Санька разве что не бросил снимки на стол от отвращения.

–У меня сестра травматолог,– Макс пожал плечами. -Знаешь что это такое, когда любой твой синяк изучают под микроскопом, выносят самые ужасные прогнозы, что могут быть, а потом синяк проходит, и ты думаешь что это дар Божий.

–А она может…

–Не может. Наш Джейк – личность слишком знаменитая и приметная. Мечта ученых. И если все что ты мне говорил – правда, то я понимаю почему ты вчера в участке грохнулся.

Я захлопал глазами. И все то он понимает!

–Ночью гроза была, а у многих не только старые порезы, но и кости выворачивает на непогоду,– Макс кивнул сам себе, и отставил свою чашку с чаем. Посмотрел на часы. –Джейк, нам пора.

–Куда?– Санек даже вскочил.

–К отцу на работу обещал приехать к закрытию,– я улыбнулся. –Слушайте, ребята. У меня к вам большая просьба, не говорите про меня никому. Ну, посидели, попили чайку. А все вот это… не надо пока никому об этом знать.

Все так закивали головами, что мне захотелось рассмеяться. Танец болванчиков, тьфу ты.

Заказав еще десерт друзьям, я расплатился и поцеловав на прощание ручку Ирины, чем совсем сбил ее с толку, направился на выход. Однако вспомнив кое-что, вернулся, и наклонился к уху девушки, задумчиво доедавшей мороженое.

–Ирочка, скажи мне, то что вчера ты мне сказала, про зеркала… Ты не помнишь? Жаль. И еще, скажи, у нас вчера все получилось? Точно все стало как прежде? Я смог помочь тебе?

Ира обернулась, и улыбнувшись, вдруг поцеловала меня в губы. Не то что бы настойчиво, но это было не простое «спасибо».

–Ты подарил мне новую жизнь, Джейк.

–Я… я просто хотел убедиться… что видения исчезли.

Я попятился, но Ира спокойно поднялась, и, остановив подскочившего брата, пошла со мной на выход. Вышла на улицу в своем тоненьком платьишке, и вдруг прижалась к моей груди, положив голову на плечо.

–Джейк, я помню лицо девушки. Словно видела ее твоими глазами. С длинными черными волосами, и с жемчужной диадемой на голове. Она поддерживала тебя, и старела прямо на глазах. Словно вся жизнь ее прошла перед тобой. Я чувствовала твою привязанность к ней, и что с ней ты был счастлив. А сейчас ты весь в тоске. Мне не нужен тот дар, что бы видеть это. Это видят все. Ты гаснешь без нее.

Меня закачало от ее слов, а на глаза навернулись слезы.

–Возможно я погасну без нее, но я не могу быть с ней. Ира, эта тоска со мной на веке.

–Мы сами творим свое будущее. И твое – в ее руках. В ее руках твое сердце.

Я выдохнул, не в силах удержать одинокую слезу, заскользившую по щеке. Именно эти слова я вчера говорил маме, именно это говорила мне сейчас Ира, именно это я сам чувствовал.

–Ира, зачем ты делаешь мне больно?

Она чуть отстранилась и заглянула мне в глаза.

–Ты спас меня, и я хочу спасти тебя. Джейк, эта тоска уничтожит тебя. Она не дает тебе сил бороться. Я не вижу больше того, что спрятано в людях, но тебя я продолжаю чувствовать. Вы созданы друг для друга.

–Ты не понимаешь. Она и я, мы из совершенно разных миров. Ира, нас отделяет не то что понятие о времени и расстоянии. Нас отделяет куда большее. Этот мир мой, а она живет в совершенно другом мире. Это противоречит самому понятию о судьбе и равновесию самого бытия. Ты даже не понимаешь…

–А возможно судьба именно так и хотела, что бы ты нарушил это равновесие? Джейк, мне сейчас сложно говорить о судьбе и всем этом… необычном. Но я знаю, что здесь ты чужой. Ты не на своем месте! Джейк, очнись. Посмотри на свою семью. У твоего отца и матери скоро будет дочь, а ты только трясешь их. Ты потихоньку разрушаешь все вокруг себя…

–Ира, замолчи. Ты не знаешь о чем говоришь.

–Я говорю то, что понимаю. Ты сейчас лишний в семье. Ты лишний в школе. Ты нечто необычное и лишнее в глазах окружающих. Твое возвращение растревожило улей.

–Ира, ты понимаешь что говоришь? Я вернулся домой из такого места, в которое был шанс попасть один на сотни миллионов…

–И ты использовал этот шанс что бы попасть туда. Джейк, это ли не судьба? Почему ты споришь с ней? И дала бы тебе судьба снова возможность вернуться туда, обратно, что бы за это место ни было? Она должна была снабдить тебя всем, что бы ты смог вернуться обратно. Джейк, подумай над моими словами. Только не думай слишком долго. События вокруг тебя начинают наращивать обороты. Сначала все говорили только о твоем шраме и никто ничего не знал. Сейчас уже пошли слухи о чудесном исцелении твоих стариков…

–Что?

–Эти люди в школе говорили о них. Джейк, ты возможно и поступаешь так, как считаешь нужным, но ты оставляешь следы. Твои старики, снимки с больницы, я. Джейк, тебе нужно исчезнуть. Бежать. Спасаться!

Она вдруг крепко обняла меня и вздохнула.

–Говорят что за свою мечту надо бороться. Джейк, борись за свою мечту. За настоящую мечту. За свое будущее. У тебя душа война, живущего по правилам чести. Ты слишком мягкий для этого мира.

Я нервно сглотнул.

–Ты видела тот мир?

Она нерешительно кивнула.

–Я слышала как ты звал отцом совершенно чужого человека, и он звал тебя сыном. Там твое место, Джейк. Там остался ты. Здесь лишь твое тело, и без души, без сердца, оно скоро умрет.

–Ты видела моими глазами,– тихо прошептал я, и разве что не обмяк. Господи, как это приятно знать, что кто-то понимает тебя. Сочувствует. – Ира, я не могу бросить родителей.

–Пусть они знают что ты жив, но далеко. Чем ты умрешь у них на руках.

Я шарахнулся, обожженный ее словами. Нервно оглянулся. Макс стоял у машины, не вмешиваясь в разговор, но не спуская с нас глаз. Вокруг все словно вымерло.

–Мне надо идти, Ира.

Кивнув, она отпустила меня, и, не отходя, провела пальцами по шраму на моей щеке.

–Джейк, можно я тебя поцелую? Я хочу запомнить тебя.

–Глупенькая,– я горько улыбнулся, и заправил ее волосы за ухо. –Ирочка, я же младше тебя на три года.

–Нет, ты старше всех, кого я знаю. И пусть она простит мне эту маленькую шалость. Но я хочу оставить частичку тебя с собой,– я не успел опомниться, когда она прижалась ко мне своим горячим тельцем и, обхватив за шею, поцеловала. Обманула меня горячими сладкими губами, заволокла в омут желания и дурманящего чувство полета. Заставила в раз забыть обо всем и обо всех.

Назад Дальше