Господин Ч. проводил Крышечкину до маршрутного такси. Когда оно отъехало, Крышечкина увидела сквозь стекло, что господин Ч. смотрит вслед с немым вопросом. Конечно, ведь они толком не поговорили. Разве про сыр, вино, хлеб и бананы, про песчаные дюны. На часах было 6 вечера, 12 октября.
8. В городке М
Из того малого, что мы все теперь знаем о Крышечкиной, став вследствие этого знания ее родственниками и свидетелями жизни (это не повод писать мемуары, если кто-то продал ей билет в трамвае), мы можем сделать вывод, что знаем о ней слишком мало. Но это и есть самое интересное! Если каждый человек теперь под колпаком электроники, то это не относится к Крышечкиной. Она – литературный герой со всеми предоставленными этому званию свободами и самой большой свободой – быть не узнанной в лицо из-за отсутствия его описания.
Мы (это все люди) знаем, что она пожила на Кавказском бульваре, проезжала Удмуртию (вероятно, в оба конца, по очереди), потом побывала не в Казани и не в Рязани, потом в городке Ч. рядом с большим городом, где есть маршрут автобуса № 80, потом в селе с воробьями, в Афинах-2, в Сосновке между Москвой и Владивостоком. Обстоятельства все время были странными: будучи названы, они показались бы читателю еще более странными, чем можно предположить, но мы не называем их.
Завершающей год оказалась поездка в городок М. Буквочка с точечкой в названии городка означают и появление человека с буквочкой и точечкой – господина Ч.
Пока Крышечкина собиралась в городок М., ей рассказали про одну волшебную старушку. Живет она в кривеньком домике и всем помогает. За это берет, сколько дашь. Крышечкиной очень захотелось, чтобы ей помогли. Она стала думать: а в чем?
Ей захотелось, чтобы конец года прошел так гладко и мягко, как плавится воск горящей свечки. И она позвонила волшебнице. К ней была запись, очередь на три дня, настолько молва распространила сведения о ее чрезвычайной эффективности.
Рано утром через три дня Крышечкина отправилась к старушке. Шла она долго по занесенным снегом улицам, сквозь зимний туман и вскоре очутилась перед массивным одноэтажным домом, сложенным из круглых бревен большой толщины и вековой давности. Кривоватость если и была, то в более поздних надворных постройках. Дом походил на купеческий амбар, поделенный после революции на четыре квартиры с четырьмя входами.
Голосом нежным и бархатным, излучающим сияние, волшебница спросила Крышечкину, с чем она пришла.
– Конец года, – сказала Крышечкина.
Волшебница все поняла и разложила карты, старые, почти стершиеся.
– Вами владеет чрезвычайная грусть, и при этом легли целых три карты исполнения желаний. Я еще не встречалась с подобным раскладом. Когда вернетесь из поездки, придите ко мне, я сделаю все, что нужно.
Крышечкина положила волшебнице денежку на печной приступок (он был холодный, тепло поступало от обогревателя «OPTIMA») и удалилась.
Чудеса, да и только: какая-то старушка разрешает неразрешимые ситуации, создаваемые бездарной, не волшебной властью. Не к ней же идти за помощью! Люди идут к доброй волшебнице.
И вот, Крышечкина выехала в городок М. Поезд в самом начале поездки был заполнен до последнего места. Однако, по мере приближения к городку пустел. Перед М. разбежались последние пассажиры вагона. Крышечкину как царицу привезла мощная тяга локомотива великого государства, помноженная на труд машиниста и его помощника.
На перроне Крышечкина увидела господина Ч. Как он здесь оказался и для чего? Он задавал загадку, стоило только с ним встретиться. Господин Ч. взял алый рюкзак Крышечкиной, напоминающий об его пурпурном чемодане, и понес.
В городке М. было маленькое метро об одну станцию и состав с одним миленьким вагончиком. Люди садились с правой руки и выходили с левой. Крышечкина и господин Ч. в метро проехались. А что было делать дальше? Крышечкиной пришлось пригласить господина Ч. к себе в гостиницу на чай, угостить пряниками.
Когда господин Ч. откусывал от своего пряника, одна восьмая его часть неожиданно отстрелилась, была подхвачена Крышечкиной на лету и проглочена. Это было настоящее волшебство! Реванш за пряник сентября! В этот момент лицо господина Ч. было мужественным и красивым, как всегда.
Неужели так исполнилось одно из желаний Крышечкиной, об исполнении которых недавно возвестила добрая волшебница? Крышечкина не знала. Желаний у нее было больше числа три.
Вслед за тем господин Ч. поднялся и откланялся. За неделю пребывания Крышечкиной в городке М. он встречался ей повсюду. Выглядел он очень важно. И это многое дало Крышечкиной.
Выйдите на улицу в ночь полнолуния и посмотрите на полную луну. Это даст вам очень много. Вид гор, моря, мосты через великие реки – все это дает путешественникам много. Из этого ряда был и вид господина Ч.
Перед отъездом Крышечкиной он снова встретился ей. Он спросил:
– А все ли было как надо?
Крышечкина ответила:
– Все.
Когда в мире накапливается слишком много субъективного, он переворачивается. И ведь все, что сдерживает субъективизм, тоже субъективно. Объективное бывает незначительным.
Например, нужно, чтобы росли леса. А нужно ли, чтобы они шумели? Когда они обнажаются и стоят тычками среди зимы, то все объективное на виду. Вся целесообразность и польза. Но от этого не легче!
Поезд №№, имеющий в голове состава вагон № 13, подошел мягко и плавно. Сталь бывает нежной, когда ее усмиряет человеческий расчет. Крышечкина растворилась в вагоне, господин Ч. в здании вокзала. Перрон опустел. По нему пробежала легкая поземка – послание занесенного снегом простора, доступное пониманию обитателей городка М.
9. Палисадник
В феврале Крышечкина совершила множество поездок. Она едва не добралась до Тибета. Если бы мы стали приводить подлинные названия посещенных ею географических точек, от загадочности повествования осталось бы мало что. Мы не приводим. Всему есть предел.
Теперь об ее спутниках. Фразе «Крышечкина путешествовала в компании крабов» никто бы не поверил. Никто бы не сказал, что это великая русская литература. Крышечкина путешествовала в компании людей. Среди них был Великий Архитектор, полковник КГБ на пенсии, очень известный, главный гинеколог Республики, солистка оперного театра, еще и еще. Кто же среди них была Крышечкина? Ну, не господин Ч. И не госпожа Ч. В последнем случае история бы не состоялась.
Во всех передвижениях февраля, спаливших столько денег и горючего, Крышечкина преследовала одну цель – убедиться, действительно ли осенью прошедшего года господин Ч. сколачивал палисадник в своей деревне, сказал ей правду.
А если бы он ремонтировал двери или окна, а сказал бы о палисаднике, как бы это называлось?
Побывав чуть ли не в Тибете, Крышечкина приехала в один из сибирских городов. И села снова в машину, чтобы поехать обратно, до родной деревни.
В машине их было четверо – все настолько известные люди, что неинтересно называть их фамилии. А самый известный из них был за рулем. Когда они ехали в деревню, Байкал был у них слева, а обратно ехали – справа. Это очень важная деталь.
Байкал даже местные теперь называют озером. А раньше говорили «море». Это было в широкие и глубокие времена.
В зените славы всегда хочется, чтобы все о тебе забыли. В нашем случае зенит скрывается за дымкой вымышленности, не порождая эйфории. Сейчас он низкий, зимний, господин Ч. со своей сухой мозолью сидит дома, ждет его повышения.
Вернемся к нашему повествованию. Вечером и утром следующего дня Крышечкина была озадачена тем, как сделать так, чтобы их машина дошла до деревни и палисадника господина Ч.
Всю дорогу они везли очень большой предмет, предназначенный для передачи в эту деревню.
– Поедем туда или не поедем? – спросил Крышечкину водитель. Это было, когда они уже переночевали в родной деревне, то есть, утром.
– Купаться поедем, да и довезем, – предложила Крышечкина. Покрытое льдом озеро-море, похоже, расположило ее к купанию.
Ехать было сто километров туда и сто обратно. Желающих набралось трое вместе с Крышечкиной. Из города, как вы помните, выезжало четверо. Они погрузили в машину большой предмет и сели сами. Водитель, он же великий родственник Крышечкиной, не задавал вопросов. Он любил поговорить о новых научных теориях. Когда задаешь вопрос, то ответ можно услышать очень развернутый, на много часов, самому придется молчать.
В прошлую поездку его главная тема была сероводороды, а в эту, что людьми управляют микробы. Отсюда Крышечкина сделала вывод, что микробы благоприятствуют их поездке. Эти информационные сущности поднимаются на высоту космических ракет. Им известно все в мире, и все они, как один. Если один микроб поднялся в космос, это равно тому, что там побывали они все. У людей примерно так же, но их разделяет зависть.
В деревне господина Ч. Крышечкина передала его родственникам большой предмет, не разворачивая. Стоя у калитки дома, она дотронулась рукой в перчатке до штакетины палисадника, словно проверяя ее на прочность.
– Наш Чешечка осенью сколотил этот палисадник, – сказала сестра господина Ч.
Крышечкина молча посмотрела на нее. Потом их машина умчалась в снежный туман.
10. Благоволенье судьбы
Написав очевидную чепуху, Крышечкина, прежде не бравшаяся за перо, задумалась. Во-первых, это были стихи, а не проза. Стихов Крышечкина никогда еще не писала. Во-вторых, она не могла понять, злые они или добрые? Еще подумав, она поняла, что никто, не только она, этого не поймет. Следовательно, это был новый вид поэзии – концептуальная поэзия. Сейчас мы приведем это стихотворение.
Рифмы Крышечкина привела классические: «тело – опустела», «земле – мгле», «враз – Шираз». Но что-то нас смущает. Гробы? Собаки? Сочетания слов? Поможем ей.
Это прибывал поезд с господином Ч. Крышечкиной предстояло встретить его и поселить в великолепном отеле об единственный номер «Государственный русский драматический театр им. В. Шекспира», располагавший большой и малой сценой, костюмерной.
И. как вы видите, написать стихотворение легко, но нужны повод и настроение. Этот повод, поезд, не мог прибыть целый год, более того, раньше поезда с таким номером не существовало вовсе. То есть, если сам господин Ч. не мог прибыть год, то поезд с номером 107 – целую вечность. В поезде господин Ч. встречался с вечностью, и, чтобы он не забыл сойти, работал проводник в вагоне, а Крышечкина явилась на перрон.
Путешествие с Харуки Мураками
Пустота сознания
Уж лучше ничего, чем маленькая антитеза.
Этот кусок обоев мне захотелось наклеить при полной ясности сознания. Не сейчас, – утром. Я поглядывала на часы: пора ложиться спать – одиннадцать. Все было против наклеивания – время суток, и не очень ясная голова. Намазывать, забираться на стремянку, разравнивать – стало казаться, что для этого нужно очень большое присутствие духа. Диплом, золотая медаль здесь не помогут.
Вспомнив о золоте, я посмотрела на стремянку – она была до предела ржавая и разболтанная, так, что при неосторожности можно навернуться. Такие некачественные стремянки турки поставляли в тысяча девятьсот девяностые, сейчас бы не рискнули. Наши армия и флот вернули себе боевой дух.
Ветер слегка раздувал шторы, слегка шумел дождь. Только что закончилась гроза. Молнии разрывались прямо над двором, и грохот стоял сильный.
Мне всегда хотелось писать о чем-нибудь небольшом – обоях, ножницах, ясном сознании. Такое очень трудно дается в большой стране.
Или о том, как приятно переставлять вещи. Вот сейчас подсвечник стоит на стиральной машине. В ней один носок. Второй заброшу, когда найду. На подсвечнике застыли капли подсиненного парафина, а все три его свечи оплыли до максимума. Кажется, это случилось с ними пять лет назад. Может быть, восемь. Нет разницы.
А дальше-то что? Вот я легла спать и вдруг наступила ясность сознания. Я подумала, что утром напишу на тыльной стороне обоев: «Не надо …». Последнее слово диалектное. У нас его все понимают. Спустя минуту я решила, что напишу только «…». Еще через минуту мое сознание прояснилось настолько, что я поняла – ничего не напишу.
Пустота и ясность сознания – это одно и то же. Я еще долго не могла уснуть, потому что перед сном начиталась пустейшего Мураками. Кто его читал, меня поймет.
Следы пожара
Почему ночью следы пожара смотрятся естественно? Причем, летом, когда ночь коротка, эта естественность непродолжительна. А зимой при долгой ночи и белом снеге она противоестественна.
Сегодня ночью у едва передвигающего ноги старика сгорел бревенчатый дом. Он располагался в глубине старинной усадьбы с множеством домишек, и – каково было соседям стоять и потеть совсем рядом с пламенем?
Это можно представить. Наш деревянный дом на противоположной стороне улицы. Наши окна выходят в наш двор. Мы ничего не видели и не слышали. А соседи из квартир, чьи окна выходят на проезжую часть, думали, что наш дом тоже загорится.
Первая пожарная машина пришла без воды. Ее красный цвет выглядел как естественное включение в ткань пожара, который становился все объемнее.
Обугленная древесина – подобное часто можно увидеть в ландшафте нашего старинного города.
Старик давно еле ходил, шаркая ногами в допотопных ичигах. Он держал в столетнем курятнике куриц и всегда рвал для них свежую траву за оградой. А еще совсем недавно он держал белых коз и каурого коня с бричкой. У него все было по-настоящему. Поэтому и дом его сгорел по-настоящему, а не так, как если смотреть по ТВ.
Почему же соседи не стали тушить пожар? Они прикинули, что без толку и не стоит суетиться. За забором старика в каменном здании, до Октябрьской революции это была мужская гимназия, расположение отряда ОМОНа. Но там тоже видимо, решили, что тушить без толку.
Вторая и третья пожарные машины сильно опоздали. Они пришли, когда первая машина набралась водой из древней, древнейшей колонки. В деревянной части города полно таких водоколонок.