Он не попал в «полудницу». Не успел разглядеть её и даже не понял, держит ли она кого-нибудь на руках. Но следом выплыл другой силуэт, тот, что двигался медленнее, и струя воды пролетела прямо перед ним.
Вторая «полудница» остановилась, словно раздумывая, куда ей двигаться дальше.
Илий закричал что-то бессвязное, пошарил рукой по дну и, вытащив скользкий от тины камень, швырнул его прямо перед горящим силуэтом.
Камень отскочил от ствола ивы и шлёпнулся в ручей. Вода окатила фигуру только с одной стороны. На мгновение доктор увидел лицо. Обычное человеческое лицо, испещрённое морщинами. Плотно сомкнутые веки, устало опущенные уголки рта. Острая косточка ключицы, выступающая из-под серой кожи. Запястье. Узловатые пальцы. Где-то он уже видел это лицо…
Илий отшатнулся. «Старуха! Старуха из больницы!»
Силуэт разгорелся ярче; словно почувствовав его страх, лицо старухи исчезло в лучах. Доктор зажмурил глаза и услышал голос сына: «Папочка! Папа!».
Илий шагнул вперёд.
Отдай мне сына. Поставь на землю! Слышишь?!
Он выговорил это с большим трудом, как бывает в бане, когда кто-нибудь только что плеснул воды на камни и горячая волна пара не даёт говорить. Его лицо жгло, но он сделал ещё шаг.
«Если ничего не случилось с ребёнком, значит, ничего не случится и со мной. А если…» он не дал себе закончить. Он не мог просто стоять и ждать. Какое-то странное спокойствие пришло вслед за этим решением. Силуэт, будто бы отвечая его чувствам, начал светиться чуть тише. Илий протянул руки… Затем бросился очертя голову в самое пекло. На долю секунды он почувствовал тело мальчика, его цепляющиеся пальцы и прижал к себе. Горячие волны пара обжигали кожу. Илий почувствовал, что проваливается, падает, он в последнюю секунду извернулся и приземлился на лопатки.
Раскрыл глаза. «Полудница» стояла на другом берегу ручья. Свечение её стало слабее. И доктор снова узнал в силуэте сгорбленную старуху. Свет то становился ярче, то угасал, как будто она тяжело дышала и выбилась из сил.
Медленно, петляя между деревьями, словно слепая она поплыла прочь.
Доктор осмотрел мальчика. Он был цел: ни ожогов, ни царапин. По щекам Гоши катились слёзы, размером с ягоду брусники.
Папа! Дым! Дым!
Тихо, мой родной, тихо! Он поцеловал мальчика в лоб, прижал к себе.
Дым на тебе! сказал мальчик, давясь плачем.
Илий посмотрел на свои руки, одежду.
Это пар. Просто пар, Гоша. Успокойся. Всё, уже всё.
Не всё! Не всё! Зарина! Они забрали Зарину!
Илий вскочил. Теперь уже ему точно никогда не догнать первую «полудницу». На мгновение он подумал оставить сына и броситься в погоню, но мальчик не отпускал его руку, да и оставлять его здесь одного слишком опасно…
Отец с хрустом сжал зубы, совершая чудовищный немыслимый выбор – кого из детей спасать. Мальчик выжил, но Зарина…
В кустах раздался треск. Гоша вскрикнул, его нижняя губа затряслась. Илий спрятал его за спину и нащупал на дне ручья новый камень. На поляну шлёпнулось что-то длиннорукое и длинноногое, в листьях и паутине.
О, вы тут! обрадовался Дэн. А я не понял, куда нужно звонить, и решил догнать вас.
Он хлопнул глазами.
А где мелкая?
Гоша испуганно выглянул из-за плеча отца. Доктор только покачал головой.
И что, парень сглотнул слюну. Что нам теперь делать?
Идти за ней. Но вы останетесь тут. Следи за Гошей. Двигайте к дому.
Он передал мальчика Дэну. Гоша снова заплакал.
Куда вы? спросил Дэн.
Доктор махнул рукой в ту сторону, где скрылась первая фигура.
Но там, за лесом, обрыв. И горное плато. Они… парень побледнел.
Там можно здорово упасть.
Не думаю, что они подчиняются всем законам физики.
Так значит, они существуют, эти «полудницы»?
Доктор неопределённо махнул рукой и скрылся в кустах.
Только теперь Дэн понял, что остался с Гошей совершенно один.
Илий теперь не так торопился: во-первых, он выбился из сил, во-вторых, он уже убедился, что не может догнать первый силуэт на своих двоих.
Он присматривался к следам, которые могли бы указать, куда направилась «полудница», и скоро обнаружил, что трава, растущая под деревьями, местами опалена. Этот явный след можно было разглядеть даже на бегу.
Доктор прошёл сквозь тесно растущую изгородь, раздвигая мешающие ветки, и еле успел вовремя остановиться. Сразу за дикой изгородью начинался обрыв. Насколько хватало взгляда тянулась равнина, окаймлённая рядом зелёных холмов.
Доктор увидел петляющую речку, стадо коров вдалеке и только потом заметил удаляющийся крохотный огонёк.
Он не успеет догнать «полудницу», как бы ни силился бежать. Но если это живое существо – оно устанет, обязательно устанет. Дыхание доктора снова стало ровным. Не в ногах главная сила человека. Илий заставил себя мыслить тактически, трезво, как шахматист. Пока горел огонёк, оставалась надежда вернуть Зарину.
Жаль, что этот огонёк и есть причина всех бед.
Глава 10. Превращение
Земля перед глазами пестрила: солнечные пятна плясали на буром мхе, сухой листве, салатовых листьях папоротника. От реки струилась прохлада, и Дэну не хотелось возвращаться обратно в жару.
Гоша всё ещё хныкал.
Пойдём, пойдём, Дэнчик. Пойдём!
Парень рассеянно кивнул. Ему хотелось дождаться доктора, узнать, чем всё закончилось.
Идём, ну пожалуйста!
Подожди минутку.
С одной стороны парня пугали светящиеся силуэты, которые он видел на своём участке. С другой привычный мир рушился. Значит, впереди приключения. И это было сродни тому, как в школе во время занятий кто-нибудь нажимает кнопку пожарной сигнализации. Дэн почему-то решил, что чудище, утащившее Зарину, не сделает ей ничего плохого. И вообще всё это какой-то большой и нелепый розыгрыш.
Из полога леса выпорхнул дрозд. Тревожно затрещал на ветке. Дэн вспомнил перекошенное от гнева и страха лицо Илия. Вздрогнул. Что если всё по-настоящему? И сейчас доктор сражается не на жизнь, а на смерть с адской полудницей, спасая дочь.
Дэн сощурился. Ему показалось – или и в роще стало темнее? Парень поднял голову и заметил, что небольшое облако закрыло солнце и теперь оно светит тускло, сквозь дымку.
Смелей.
Он взял мальчика за руку и повёл вдоль ручья, помня, что там проходит узкая тропка, ведущая к дому.
Они прошли всего шагов десять, когда Дэн почувствовал, присутствие кого-то ещё. Парень обернулся, вздрогнул, несмотря на жару, волоски на коже встали дыбом.
Гоша, к счастью, пока ничего не замечал. Дэн пригляделся и увидел среди деревьев слабое свечение. Полусогнутая рука показалась из-за толстой осины, поднялась на мгновение и бессильно повисла. Парень застыл и прижал голову Гоши к ноге. Мальчик попытался высвободиться, пискнул.
Тихо, шепнул Дэн, тихо, малыш.
Не моргая, парень следил, как сгорбившаяся флуоресцентная фигура отделилась от дерева и медленно, будто раненый зверь, начала зигзагообразные движения в противоположном от них направлении.
Дэн видел её только со спины. Фигура скользила между тусклыми солнечными пятнами на траве и замирала у очередного дерева, словно была крайне утомлена жарой.
Это зрелище так увлекло парня, что он шагнул вперёд, желая рассмотреть, кто бы это мог быть.
Гоша остановил его, дёрнул за руку. «Боюсь! Идём!», захныкал он.
Подожди, шепнул парень и крепче сжал ладошку мальчика. Ей сейчас не до нас. Гляди-гляди, похоже, она подыхает.
Дэн узнал место, к которому они приближались. У ручья рос старый, толстый дуб, на котором дедушка когда-то вырезал признание в любви бабушке. Парень тоже пытался вырезать на коре своё имя, но у него получилась какая-то каракуля.
Ствол дуба загородил фигуру от их глаз, и она больше не появлялась.
Стой здесь, слышишь, не бойся. Я всего на пару шагов отойду.
Не надо, не надо на пару шагов… мальчик вытер испачканный нос и задрожал.
Не дрейфь, Гоша. Тебе уже скоро в первый класс, шепнул Дэн и ободряюще улыбнулся.
Его аж распирало, так хотелось посмотреть, что там с этой старой полудницей.
Когда он дошёл до дерева, колени у него затряслись. Дэн даже удивился.
«Всё это мифы. Дедушкины мифы».
И всё-таки он вспомнил, что видел на дороге рядом с трактором, и ему стало жутко. Сейчас из-за дерева на него выскочит какая-нибудь бестия и вцепится в горло.
Дэн отошёл назад, расширил круг. Он медленно пошёл боком, обходя дерево, и тут расслышал тихий вздох.
Парень бросился вперёд. Ствол перестал загораживать ему вид… Дэн отпрянул назад, споткнулся о корень и упал на копчик, прополз по земле около метра, выкрикивая что-то несуразное.
Дэн узнал, а может быть, ему показалось, что полудницей была та старуха из больницы, но прежде чем он успел как следует разглядеть её лицо, огонь окутал её тело, мгновенно изменил черты и спрятал в сизом дыму, как будто сгорала чёрно-белая фотография из газеты.
Гоша видел замершую физиономию Дэна, широко раскрытые глаза и потому кричал вместе с ним. На мгновени лицо Дэна озарил свет, как от вспышки фотоаппарата, и через несколько секунд погас. Вот и всё.
Через десять секунд на стволе дерева и на траве остался только тёмный опаленный след.
Дэн!
Чёрный след. Куда же делась фигура старухи?
Парень услышал своё имя, часто заморгал. Он повернул голову, соображая, кто бы это мог его позвать. Рядом с Гошей стоял доктор, он был весь в пыли, сухая хвоя облепляла его колени.
Я сказал тебе отвести Гошу домой.
Голос доктора сейчас совсем не казался строгим, скорее печальным. Парень попытался что-то ответить, но не смог, только молча показал пальцем на чёрное пятно.
Илий приблизился.
Оно умерло? спросил Гоша, прячась за ногами отца.
Надеюсь, тихо ответил доктор.
Глава 11. Сборы
Всю обратную дорогу Дэн трещал без умолку. Чёрное пятно, ну надо же! Значит, дедушка не придумывал ничего, когда говорил, что у Илия на поле они видели выгоревший силуэт, напоминающий лежащего человека. Значит, уже неделю эти твари бродят по окрестностям прямо у них перед носом и поджигают дома. Значит, это о них написано в мифологическом словаре?
Ведь о них, Илий?
Доктор угрюмо молчал и нёс на руках обессилевшего Гошу. Надо сказать, что весил мальчик уже прилично.
Ну?
Это самое простое объяснение, но давай договоримся: с этой минуты мы называем их между собой полудницами, потому что надо их хоть как-то называть, и ты замолкаешь. Ясно? Мне нужно всё посчитать.
Дэн продержался секунд двадцать.
Что посчитать?
Скорость бега человека – около пятнадцати километров в час. Полудница двигалась быстрее, но не намного. Считаю, как быстро она пересечёт равнину. Ей оттуда некуда деться.
Парень ещё чуть-чуть помолчал. С математикой у него было неважно.
Что будем делать дальше? спросил Дэн уже в десятый раз.
Я найду транспорт и подготовлюсь. А ты позвонишь деду, чтобы он позвал тех, кто поможет нам в поисках…
Дыхание у доктора сбилось, сложно было говорить с весом на груди.
Плато, на котором он видел полудницу, похитившую его дочь, тянулось на несколько десятков километров и упиралось в трассу. Теоретически, если он успеет найти машину и обогнуть плато, есть шанс перехватить похитителя. На равнине светящееся пятно будет видно издалека.
Но для этого, вероятно, придётся взобраться на какую-нибудь возвышенность. А это время. Ещё нужно отыскать машину, чтобы оказаться там раньше монстра. Если даже ему удастся угадать место, где полудница пересечёт дорогу, – что делать дальше? Как договориться с ней или как отнять у неё девочку?
План получился никудышный, но другого предложить некому.
Доктор привык принимать в критических ситуациях те решения, которые первыми приходили в голову. Чаще всего они срабатывали. И верно, не единожды от его дальнейшего плана зависела чужая жизнь. Во время операций он отстранялся, чинил сломанный механизм, старался не философствовать и не представлять себе, каков характер у человека, лежащего на хирургическом столе, какой у него любимый фильм и сколько родственников ждут его возвращения домой. Всё это мешало сосредоточиться и отягощало его труд. Чаще всего он и не знал, кто перед ним, он только видел раны, жилы, кости и кровь. Порой ему выдавалась возможность поговорить с теми, кого удалось спасти. И тогда всё получалось наоборот: он старался не вспоминать, как выглядит его пациент под скальпелем.
Илий попытался отстраниться и в этот раз, чтобы мыслить трезво и найти как можно больше путей для спасения дочки. Ему нужна была холодная голова (даже на такой страшной жаре). Но внутренний голос упорно повторял: во-первых, Зарина не твой пациент, не чужая жизнь и от твоего опыта и умения здесь почти ничего не зависит. Она твоё сердце, вырванное чудовищем из груди. Она последняя инстанция, высшая степень беззащитности, ребёнок, за которого даже чужой мужчина способен не раздумывая отдать жизнь, не говоря уже об отце.
Во-вторых, её похитила не смерть и не болезнь, с которыми ты уже научился отчасти договариваться, а нечто другое, что-то, что вероятно, несёт смерть, хотя и этому нет пока подтверждения. Пожары и труп тракториста в поле можно списать на аномальную жару.
Старуха в больнице, упоминавшая о полуднице, обычный человек из плоти и крови. Уж доктор-то убедился в этом как никто другой. Но кого он видел у ручья? Существо, принявшее облик старухи, саму старуху, её дух? Кого? Не нужно пока об этом думать. Вот уже и на него наехало колесо суеверий. Хватит. Он из мира, где человек, лишившийся ноги, ходить не может. Неизвестное науке и медицине ещё не равняется мифу. Он выяснит, в чём секрет, потому что секрет этот напрямую связан с безопасностью его ребёнка. Илия утешало, что Гоше они не навредили… Нужно только успеть, до дома ещё метров сто… Жарко… Жарко…
Мысли начали путаться, и доктор поставил мальчика на землю.
Ступай-ка сам, малыш.
Илий покачнулся.
Ого-го, воскликнул Дэн. Вам бы присесть в тенёчек!
Дойдём до дома, и я выпью воды, глухо ответил доктор.
Он действовал быстро, кидая в рюкзак только самое необходимое. Неизвестно, сколько продлится погоня. Нужно взять воды. Лучше пару литров. Для детей нет ничего хуже обезвоживания….
Илий ещё не решил, с кем оставит Гошу. Возможно, с Дэном. Мальчик сидел на кухне и отпивался соком.
Аккумулятор на телефоне был почти полностью разряжен. Хорошо, что вообще работал. Утром, в суете, с детьми, Илий не успел подключить его к розетке.
Он набрал службу спасения. Коротко описал диспетчеру ситуацию, местность. Назвал полудницу, похитившую его дочь, «неизвестным светящимся объектом». Думал, его всё равно примут за пьяного или сумасшедшего, но диспетчер отреагировал на удивление спокойно. Такие звонки уже поступали. Кто-то похищает детей. Вы не единственные. У нас не хватает людей. Ждём подмоги.
Илий открыл тяжёлый люк, который закрывал ход в погреб. Пошарил рукой и под металлическими скобами нащупал гладкую кобуру и ручку пистолета. Он казался непривычно лёгким, как игрушечный, – рукоять и часть корпуса были сделаны из прочного пластика. Но эта лёгкость была обманчива…
Доктор знал, насколько опасно оружие, которое он держит в руке. Это был девятимиллиметровый «глок», с патронами «парабеллум» – один из самых точных и практичных пистолетов на рынке оружия. Илию вспомнилось латинское: «Si vis pacem, para bellum» – хочешь мира – готовься к войне. Именно это ему и предстояло.
Генерал, подаривший Илию «глок», утверждал, что он может стрелять даже под водой. Доктор долго отказывался принять такой подарок, но генерал обещал ему самое лучшее оружие, если он сохранит ему ногу. Удачно прооперировать конечность удалось по чистой случайности, а если бы генерала доставили на полчаса позже…