– Я помогу вам с багажом, у меня всё равно ничего нет.
Девушка зло посмотрела на своего спасителя. В ней боролись два желания: послать наглеца подальше и полететь, не сдавая чемоданы в багаж. Наконец она решилась. Взяла второй чемодан за ручку и, не оборачиваясь, пошла к стойке регистрации, но в последний момент изменила свои планы и встала в хвост очереди.
Сотрудники на регистрации или не заметили, что чемодан красотки в руках другого пассажира, или, что скорее всего, сделали вид, что не заметили.
Пройдя регистрацию, Клим и его новая знакомая, имени которой он всё ещё не знал, прошли на посадку. В зале ожидания было немноголюдно. Не оборачиваясь на Клима, будучи уверенной, что он никуда не денется с её чемоданом, женщина направилась в кафе. Посмотрела ассортимент и выбрала себе 50 граммов коньяка «Праздничный». Ориентируясь скорее всего на цену. Этот коньяк был самым дорогим. Ничего не спросив, не сказав Климу, она села за столик и не предложила ему присесть рядом. Клим взял себе кофе и без разрешения присел за столик к женщине. Она отвернулась к окну. Через несколько минут объявили посадку, она встала, взяла за ручку свой чемодан и, не обернувшись, пошла на посадку в самолёт.
Клим и девушка зашли в самолёт. По узкому проходу катить чемодан было неудобно. Мешали пассажиры, которые устраивались на своих местах, выставляли в проход свои вещи, ноги, голову и иные объёмные части тела. Салон Airbus A321 огромный, места Климу и девушке достались лучшие, если не считать бизнес-класса. В середине салона, возле аварийного выхода ряд мест из двух кресел. В этом месте салона есть служебные места для стюардесс, широкий проход и, хоть ты и сидишь в середине самолёта, у тебя премного места для того, чтобы вытянуть ноги. Встать с места и пройти на него можно было, не тревожа других пассажиров своего ряда. Мечта, а не места. Билет у Клима был 19В, его кресло находилось ближе к окну. Место у спутницы 19C – рядом с Климом и у прохода.
– Хотите сесть у окна? – дружелюбно спросил Клим девушку.
– Боюсь летать.
Клим разместил оба чемодана на полке для багажа и начал устраиваться на своём месте. Спутница села на своё. Осмотрелась. Кажется, немного успокоилась.
– Ужас. Два часа лететь без алкоголя. Я не вынесу, – произнесла она и, остановив проходящую стюардессу, спросила у неё: – Скажите, у вас есть алкоголь для пассажиров этого класса? За дополнительную оплату?
– Извините, алкоголь мы предлагаем только пассажирам бизнес-класса, – ответила стюардесса и продолжила заниматься своими делами.
– Чёрт. Чёрт! Чёрт!!!
– Так сильно боитесь летать? – спросил Клим.
– Тебе какое дело?
– Просто я могу снять этот страх, – равнодушно заметил он и отвернулся к окну.
Девушка колебалась.
– Меня зовут Ева. А это правда?
Клим повернулся к Еве и вопросительно взглянул на неё.
– Ну, про страх полётов. Ты правда можешь снять страх полётов? Ты доктор? Психиатр?
– Я не доктор, но могу это сделать, – уверенно сказал Клим.
– А как это происходит? Я должна закрыть глаза или что-то вроде этого? Ничего, что я выпила 50 граммов?
– Ты хочешь, чтобы я помог справиться со страхом полёта?
– Да. И поскорее: я чувствую, как коньяк выветривается и меня сейчас накроет.
– Тебе не об этом сейчас нужно волноваться.
– А о чём?
– Как только я увижу признаки страха, я положу вот эту руку сюда, на внутреннюю поверхность твоего бедра, – спокойно, со знанием дела, сказал Клим и протянул руку к левому бедру Евы, которое прикрывали джинсы. Да что там тех джинсов было – сплошные дырки и потертости, через которые отлично виднелись загорелые и стройные ноги.
– Что?! – закричала Ева, резко сжала бёдра и мгновенно покраснела. В её глазах был неподдельный ужас. – Убери руки!
Она отреагировала так бурно, что некоторые из пассажиров заинтересовались происходящим. Стюардесса повернулась на восклицание и спросила:
– Вам нужна помощь?
Ева на секунду замешкалась:
– Нет.
– Моя девушка немного боится летать, и я предложил ей радикальный способ избавиться от страха, – с улыбкой объяснил Клим.
Ева сидела, крепко сжав ноги. Она положила на колени сумочку, смотрела прямо перед собой и что-то напряжённо обдумывала.
– Я больше не хочу, чтобы ты помогал мне справить со страхом, – сказала она.
– Контракт на излечение нельзя отменить. До конца этого полёта внутренняя поверхность твоего бедра в моём распоряжении. При любом признаке страха, можешь быть уверена, я положу руку и сожму бедро. Сильно сожму. Ты не сможешь скрыться от меня даже в туалете. Теперь, когда стюардесса в курсе, она не будет против, чтобы я открыл дверь туалета и убедился, что ты просто писаешь, а не писаешься со страха.
В этот раз Ева отреагировала истерическим смехом. Она смеялась во весь голос, так что, несмотря на запушенные двигатели самолёта, её смех, без сомнения, слышали и в носу самолёта, и в его хвосте. Стюардесса посмотрела на Еву, убедилась, что это только смех. Посмотрела на Клима. Тот пожал плечами и улыбнулся стюардессе. Стюардесса Анастасия вернулась к своим делам. Ева едва смогла остановить смех. Отдышалась. Посмотрела на Клима.
– Шутишь?
– Нет, – серьёзно, как терапевт на первом приёме, сказал Клим.
– Как тебя зовут?
– Клим.
– Ворошилов?
– А-ха-ха, – проговорил по слогам Клим, сохраняя спокойное выражение лица. – Ты уже способна изощрённо шутить? Пошла на поправку?
– Серьёзно?
– Да, пожалуйста – Климент Александрович Гамаза.
– Гамаза? Это фамилия? Что это за фамилия такая дурацкая?
– Гамаза, от арабского слова «хамаза», что означает быть твердым в религии и храбрым на войне.
– Ну и как, твёрдый?
– Потрогаешь ещё.
– Вижу – храбрый. Климент Александрович Хамаза.
– Гамаза. Не коверкай имя человека, который в любой момент может положить руку на внутреннюю поверхность твоего бедра.
– Перестань повторять. У меня там кожа горит, как от крапивы.
Салон самолёта был приготовлен к взлёту. Стюардесса Анастасия села на откидное место напротив Клима и Евы. Посмотрела на странную парочку и отвела глаза. Самолёт начал движение. Ева сжала бёдра.
– Чёрт, – еле слышно произнесла Ева.
– Пора? – спросил её Клим, поднимая левую руку.
– Что-то поломалось, – предположила Ева.
– В смысле?
– Я уже должна была быть или пьяной, или в панике.
– А ты?
– А я могу думать только о том, положишь ты руку на бедро или нет.
– Положу. Можешь не сомневаться.
– А если я не испугаюсь?
– Это – другое. Обсудим?
Ева словно вспомнила что-то из того, о чем хотела спросить раньше:
– Где твои вещи, нищеброд?
– А, налегке путешествую. Пара паспортов, пара кредиток, немного наличных и смартфон. Всё остальное я покупаю на месте по мере необходимости.
Ева не поверила словам Клима и выглядела заинтригованной.
– Просто признай, что сдал свой баул с трусами в багаж.
Самолёт начал разгоняться по взлётной полосе. Пассажиров вдавило в кресла. Ева, превозмогая это давление, развернулась к Климу и ждала ответа.
– Я так живу. У меня нет вещей, мне нечего брать в дорогу. Всё, что мне нужно, покупаю на месте и там же оставляю. Не возить же мне с собой зубную щётку и презервативы!
– Ну, дома же это у тебя есть?
– Зубная щётка?
– И она тоже.
– Конечно. Хочешь – покажу?
Самолёт был в небе, уверенно набирал высоту. Стих звук убирающихся шасси. Но Ева этого не заметила.
– Это что, такой новый тренд? Минимализм?
– Я не могу сказать. Меня так жить научил отец.
– Чему же он научил тебя?
– Он сказал, что у меня не должно быть вещей, чтобы они не держали меня и не диктовали мне, как жить. Вот я этому и научился. У меня нет вещей.
– Нет машины?
– Есть рабочая. Личной нет. Такси, каршеринг. Если понадобится – куплю, но потом, скорее всего, придётся бросить, потому что не будет времени продавать её на Avito.
– У тебя есть деньги на машину?
– Да.
– С собой?
– С собой. Хочешь, чтобы я подарил тебе машину?
Стюардесса, вероятней всего, расслышала часть разговора молодых людей. Снова заинтересовалась ими: они не похожи на друзей, не похожи на супругов, не похожи на любовников. Они познакомились на борту и уже обсуждают подарки в виде машины. Чего только не узнаешь о людях, работая стюардессой! Анастасия отвела глаза, хотя развитие отношений в этой паре её заинтересовало. Прозвучал сигнал, что самолёт набрал высоту и можно перемещаться по салону. Стюардесса встала, сложила служебное кресло и вернулась к своим делам.
– У меня есть машина. Я хочу понять: ты меня разыгрываешь или правда так живёшь? Покажи часы!
– Я время на телефоне смотрю.
– Дома есть мебель?
– Самая необходимая. Люблю пространство и воздух.
– Посуда?
– Самая простая. И только необходимая на каждый день.
– Книги?
– В телефоне.
– Фотографии?
– В телефоне.
– Фотография любимой в бумажнике?
– Бывшей любимой. В телефоне.
– Не выдержала твоей жадности?
– Погибла в результате несчастного случая.
Ева внимательно посмотрела на Клима:
– Ты в Москву по делам?
– Да, нужно кое-какие справки получить. Отчёт проверить. С партнёрами встретиться.
– У тебя бизнес?
– Логистика, перевозки, командировки, вот это вот всё.
– Понятно. А у меня салон красоты.
– Мужчин обслуживаете?
– Приходи, обслужим. Кстати, спасибо, что помог с билетом и чемоданом. Я забыла тебя поблагодарить. Ты вообще какой-то странный.
– В смысле?
– Все мужчины меня боятся и убегают. Даже муж. А ты не боишься. Почему?
– Не знаю. Когда тебя увидел, сразу понял, что ты не такая, какой кажешься.
– И какая же?
– Сейчас думаю, что ты нежная, но ранимая. Отсюда яд, шипы и панцирь.
– Ещё и психолог?
– Нет, отец научил в людях разбираться.
– Хороший отец. Познакомишь? Я спрошу, не он ли научил тебя, как у девушек страх полёта снимать одним движением.
Её ноги уже давно были расслаблены.
Клим и Ева ещё поболтали о разных пустяках. О школе и обучении. О книгах и фильмах. Нашли много совпадающих интересов. Потом Ева немного поспала. Во сне её голова легла на плечо Клима. А потом самолёт пошёл на посадку. Проснувшись, Ева взяла номер телефона у Клима, свой не дала, пообещала вскоре позвонить. Перед тем как выйти в зал прилёта, она взяла второй чемодан у Клима, коснувшись его руки. Он был уверен, что это не случайное касание.
– Дальше я одна. До созвона, Климент Александрович.
– Хорошо.
Клим отстал на несколько шагов и видел, как Еву встречал мужчина с букетом в руках. Не меньше 15 белых роз.
***
Из аэропорта Клим поехал на такси. Улица Лесная, дом 9. Выйдя из такси и осмотревшись, Клим направился в сторону Белорусского вокзала, затем внезапно свернул направо, между зданий. Клим не заметил ничего подозрительного и, ещё раз осмотревшись, зашёл в кафе “Steak”.
Здесь было шумно, играла музыка. Клим прошёл вглубь кафе. Увидел свободный столик, сел так, чтобы видеть входную дверь. Через несколько минут к столику подошла официант Софья и протянула меню.
– Первый раз у нас? – доброжелательно улыбаясь, спросила Софья.
– Да, первый, – соврал Клим.
– Хотите выпить?
– Поужинать.
– Обедали?
– Нет, но завтракал.
Софья улыбнулась:
– Тогда рекомендую вам суп из говядины. Свиные рёбрышки очень вкусные. На десерт – чай с шоколадным тартом. Ну, и сто граммов чего покрепче для аппетита и чтобы снять стресс.
– Что, так заметно? – поинтересовался Клим.
– Это если только кто-то будет внимательно смотреть и пытаться понять, что у вас на душе.
– Софья, вам-то зачем понимать, что у меня на душе? – искренне спросил Клим.
– А от этого зависят мои чаевые, – улыбаясь, ответила она. – Что будете заказывать?
– Так вы лучше меня знаете, что мне надо. Несите всё.
Софья легко развернулась на одной ноге и быстрым шагом направилась к компьютеру. Там легкими движениями тонких пальчиков меньше чем за минуту ввела заказ, повернулась к Климу, показала ему большой палец: мол, всё нормально, и направилась к другим посетителям кафе.
Клим взял салфетку. Оторвал две полоски. Скрутил из них жгутики. Сложил два жгутика – получился «Плюс». Взял один из жгутиков со стола, разорвал его пополам. И сложил могильный крест. Клим смотрел на могильный крест из салфеток и не заметил, как подошла Софья с приборами. Она на секунду задержалась у стола, увидев крест.
– Всё настолько плохо? – участливо спросила Софья.
Клим поднял на неё взгляд, и ей на секунду показалось, что она видит в глазах молодого, красивого и сильного мужчины слёзы.
– Будет ещё хуже, если я ничего не сделаю.
Софья покачала головой, словно понимала, о чём идёт речь. Положила приборы на стол.
– Суп будет через десять минут.
– Софья, пусть будет двойная порция чего покрепче – лучше простая водка. И принесите листок и ручку. Пожалуйста.
Софья достала из фартука блокнот и ручку. Вырвала страницу и положила на стол.
– Такого листочка хватит?
– Спасибо, – поблагодарил Клим, подвигая бумагу ближе.
Софья отошла от стола и уже не видела, как на листке, у правого края, Клим нарисовал могильный холмик с крестом и внизу написал «Банкир». Левее холмика Клим нарисовал руку, сжимающую пистолет. Ниже пистолета Клим написал: «Клим». В этот раз он заметил приближение Софьи и перевернул листок рисунком вниз.
– Ваше лекарство, – сказала Софья и поставила запотевший графинчик водки на стол. А рядом – стопку, покрытую слоем льда. – Из личных запасов шеф-повара.
Затем на столе появилось блюдце, на котором лежали два солёных огурчика и солёный белый гриб. Клим кивнул и налил себе первые 30 граммов. Выпил, не закусывая. Перевернул листок. Посмотрел вслед уходящей Софье. На листке, между человеком, который держит пистолет и могильным холмиком нарисовал кровать. От кровати к могильному холмику прочертил стрелку.
Налил водки до краёв. Молча и не закусывая, выпил. Вернулся к рисунку. Над рисунком человека с пистолетом, целившегося в кровать, нарисовал фигурку человека в очках. Банкир носил очки. Они ему не были прописаны окулистом, они ему были прописаны стилистом. Отец говорил, что нельзя верить человеку, который заботится не о сути вещей, а о видимости. Клим не всегда понимал отца. В таких случаях он говорил: «Просто запомнишь, поймёшь потом. Волей-неволей».
Рядом с очкариком Клим изобразил женскую фигурку. Протянул стрелку от женской фигурки к кровати. Над женской фигуркой поставил знак вопроса. Ниже кровати нарисовал домик. Написал: «Дом в степи». Нарисовал стрелку от домика к кровати.
К столику Клима спешила Софья: в руках у неё была дымящаяся тарелка супа. Клим взял ложку и с аппетитом принялся за еду. Софья улыбнулась, кивнула какой-то своей мысли и повернулась к соседнему столику.
За супом последовали свиные рёбрышки и шоколадный тарт. Клим посмотрел на экран телефона. Два пропущенных звонка с неизвестного номера. Время – 23:32. До закрытия кафе оставалось менее получаса, Клим рассчитался за ужин, оставил чаевые, попрощался и вышел.
– Когда вас ждать снова? – заботливо спросила Софья.
– Как только проголодаюсь.
– Обманщик, – улыбаясь, заключила она.
Клим вышел из кафе, но, когда шёл к выходу, в зеркало видел, что Софья смотрит ему вслед. Через 28 минут кафе закрылось. Ещё через двадцать минут стали выходить сотрудники. Софья вышла вместе с двумя официантками. Выйдя на улицу, она посмотрела по сторонам, будто ища кого-то взглядом. Прислонившись к ограде, прямо напротив кафе стоял Клим. Софья на секунду засомневалась и сделала четыре шага к нему. Она прошла свою половину пути и остановилась. Клима и Софью разделали полтора-два метра безлюдного пространства.
– Мне некуда идти, – спокойно сказал Клим. Его отчётливо слышала Софья, но её коллеги, ожидавшие у входа, не могли расслышать его слов.