Они приближались к центру. Дороги стали шире, бездомных стало больше. Улицы были доверху набиты бездомными. Бродящими, сидящими, не знающими что делать бездомными. Каждый угол здания был занят человеком, каждая подворотня захлёбывалась от эмигрантов, каждая стена поддерживала чью-то спину. Практически каждый сантиметр тротуаров был занят чьей-то задницей.
– Неужели всё так плохо? – обратился Пит к Форесту, выглядывая за борт.
Форест уже успел отойти от размышлений, поэтому без труда ответил другу.
– Думаю, это ещё цветочки. Если в самом городе такой ужас, то боюсь представить, что происходит в портах.
Неоновые вывески и рекламные шиты на небоскрёбах уже не светили так ярко. Электричество было необходимо всем. Потребность в рекламе оказалась на втором месте. Первым делом свет пустили во временные лагеря.
– Говорят, все офисные помещения очистили от коммерсантов и заселили туда людей, – сообщил сидящий рядом солдат, когда грузовик проезжал одну из самых оживлённых улиц города.
Пит, сидящий у борта, с интересом разглядывал улицы. Он высунул голову наружу, чтобы поглядеть на верхние этажи зданий, но не увидел там ничего, кроме темноты.
Он тут же протянул:
– Ну и мрак же.
– Этот квартал вроде ещё не заселили, – снова отозвался солдат. – Клерков-то они выселили, а вот с распределением пока всё сложно. Не хватает людей, которые бы следили за порядком. Поэтому дома пока пустуют. Поэтому нас и забросили сюда, чтобы помочь япошкам справится со всем побыстрее.
Закурив сигарету, в разговор вступил Форест:
– Интересно, что они планируют делать дальше. Это, конечно, хорошо, что они так заботятся о человечестве. Но что будет потом?
– А что потом? – спросил солдат. И тут же сам ответил на свой вопрос: – Потом как пойдёт. Будут действовать по ситуации.
– Кажется мне, господа, что ситуация хуже некуда. – сказал Форест и сделал глубокую затяжку: такую, что буквально за раз испепелил полсигареты. Глядя на него, сложно было предположить, что это хоть как-то его покоробило. Он даже ни разу не кашлянул. – Думаю, назад мы не вернёмся.
– И что же ты хочешь этим сказать? – поинтересовался солдат.
– То, что спустя пару недель остров будет полностью оккупирован войсками соединённых штатов. А ещё тут будут миллионы людей, которых быть не должно. Поэтому вряд ли японцы хоть слово нам скажут, если что-то пойдёт не так.
Теперь интересно стало не только одному солдату их роты. Теперь в разговор вмешался другой:
– Как это не так?
– Ну-у… – протянул Форест, пытаясь подстегнуть интерес сослуживцев. – Если начнётся серьёзная паника, определённо начнётся стрельба. Возможно, кто-то кого-то случайно заденет… Возможно, это будет даже солдат японской армии. И, вероятнее всего, не один.
– И как же твой расизм относится к тому, что мы больше не вернёмся домой? – возмутился один из солдат.
Пожалуй, Форест добился своего. Все смотрели на него. Всем было интересно, как этот самоуверенный тип который, за год службы, уже успел всех порядком подзадолбать, выкрутиться из данной ситуации.
Наш герой уселся поувереннее, после чего начал свою речь:
– Года два назад, когда мы с Питом служили в другом подразделении, мы охраняли один секретный объект. Этим объектом был бункер. В бункере была лаборатория, в которой создавали новое оружие массового поражения. Посерьёзнее всех этих ваших ядерных бомб. Тамошние учёные конструировали боеголовку, способную выборочно поражать определённые участки озонового слоя. Представьте себе испещрённую огнём землю, которая больше ничем не защищена от солнечного давления. Именно это и произошло с одной из стран ближнего востока.
– Что за хрень ты несёшь? – вмешался один из солдат. – Сказки хуже этой я ещё не встречал.
– Да погоди ты, – перебил его кто-то. – Пускай договаривает.
Солдаты ждали продолжения с таким вниманием, какое не повстречаешь ни в каких боевых действиях. Ты ведь понял о чём я? Когда ведутся боевые действия, всегда нужно быть готовым к тому, что в тебя полетит пуля. Поэтому внимание – это один из важнейших факторов на поле боя. Ты уж соберись там, читатель, а то мне не охота объяснять тебе каждую строчку. Я конечно постараюсь сделать всё, что в моих силах, но не рассчитывай, что я буду распинаться перед тобой в убыток себе. Как никак, пишу я для собственного удовольствия. А всё остальное – это дело второе. Обидно будет, если и эту книгу не издадут, но что поделаешь…
Форест продолжал:
– Но как всегда, всё пошло не по плану. Один испытательный выстрел привёл к непредвиденным последствиям. Спустя несколько недель в Европе начали гибнуть люди. Смертельные дозы ультрафиолета пробивались туда, куда их совсем не приглашали. И всё что вы видите сейчас – это результат того неудачного испытания.
– Ахринеть можно! – воскликнул один из слушающих
– Я думал, такое возможно только в боевиках, – добавил другой.
– Чушь собачья, – отозвался солдат, принявший рассказ Фореста за сказку. – Неделя-две и мы будем дома. Просто власти решили развести панику, чтобы избавится от нежелательных элементов общества. – он улыбнулся злобной улыбкой. – А вот что касается расстрела – это я согласен. Думаю, мы тут для того, чтобы устроить массовый геноцид. Будем отстреливать китайцев и русских, пока их страны не ослабнут совсем. Тогда-то нас и закинут в самую настоящую жопу – отправят на третью мировую. Или четвёртую. Хрен его знает, какая она там по счёту.
– Вот у тебя-то ни разу не сказка, – заявил ещё один солдат. – Ты то, блин, прям фактами разбросался. Да ещё такими реалистичными, что пиздец как сложно не поверить во всю ту херню, что ты тут болтаешь.
Но Форесту уже было всё равно. Он своего добился. Он знал, что всё, рассказанное им – правда. Дело времени, когда всё подтвердится. Вот тогда-то он и сможет завербовать их полностью. Ему нужно было как можно больше солдат для предстоящего замысла. Одной роты будет маловато, думал он. Таким составом планету не захватишь. Не планету, а остров… хотя какая разница, если совсем скоро от планеты останется пара-тройка островков, и захватывать придётся только их.
Браун не был идиотом и знал, как давить на человеческую алчность: он собирался предложить этим солдатам лучшие места в новом мире. В мире, погружённом в хаос и разруху. Но только тогда, когда всё подтвердится.
А ждать оставалось совсем не долго.
Задумался ли он о словах парнишки на это раз? Нет. Это вряд ли.
Глава 3.
Стоя посреди засранной подворотни заснеженного города, я пытаюсь понять, что за херня произошла в прошлый раз.
Передо мной парень в капюшоне. Он старается не показывать лица, но выходит у него хреново. Наконец он отколупывает нужное количество травки и отдает мне маленький её кусочек. Себе оставляет большой.
Он информирует:
– С тебя пять сотен.
Если честно, я просто в шоке.
И это ещё мягко сказано.
Я протягиваю ему пять сотен мятыми сотками, а про себя думаю, откуда у моего знакомого столько денег. У того, который научил меня ловить кайф. Тот самый знакомый, который и привёл меня в это место впервые. Который показал, как надо затариваться травкой.
Было это буквально вчера.
В общем… тот самый знакомый, которого сегодня нет рядом. Просто потому, что мне нужно сделать всё наедине с собой и своим внутренним миром. Разговоры с богом – это тебе не хухры-мухры. Но, если откровенно, сомневаюсь, что в прошлый раз я разговаривал с богом. Просто это был мой первый раз и наверняка подобное – не феномен. Наверняка многие в первый раз разговаривают с богами, Наполеоном или ещё кем покруче.
Парень в капюшоне не жмёт руку, не говорит хороших слов на прощание – нет, он просто выхватывает деньги, засовывает их куда-то в трусы, разворачивается и уходит.
«Ну хрен с тобой, – думаю я, – вали куда подальше. В следующий раз я воспользуюсь услугами нормального барыги: приветливого и вежливого. А ты беги-беги, пока не споткнёшься и не шлёпнешься носом об асфальт».
Мне тут же становится стыдно за такие мысли.
Я пожимаю плечами – ну что поделать. Оглядываюсь по сторонам – убедиться, что никто этого не видел. Затем достаю сигарету, ещё раз гляжу по сторонам, поднимаю истоптанную пластиковую бутылку с земли и…. в общем, я накуриваюсь.
Первые минуты две не происходит совершенно ничего необычного. А вот уже между третьей и пятой я теряю момент, когда обычная картинка в двадцать пять кадров меняется на грёбаное слайд-шоу. Я тру глаза, тру изо всех сил, сразу двумя руками. Но не помогает.
Ещё несколько секунд я стою в подворотне, а затем решаю выйти на улицу. Взгляд вправо, взгляд влево – глаза, словно фотоаппарат. Они ловят лишь моменты, но не видят всей картины целиком.
Вот надо ж было отрывать меня от сна так рано. Ты не мог накуриться попозже? Я в девять утра просыпаюсь в свой выходной день, потому что какой-то малолетка решил, блять, накуриться.
Чё те надо?
Давай говори.
БЫСТРЕЕ!
Ух, как я зол!
… А… Ну…. У меня….
И ради этого ты меня разбудил? Ну, тогда я не знаю что сказать. Разве что только одно – ЭТО ПРОСТО ПИЗДЕЦ!
Я…
Ты-ты. Закрой уже рот. Мысленный рот. Губы-то у тебя и так закрыты.
В общем, снова здравствуй дорогой читатель. Так вышло, что третья глава посвящена третьему главному герою. Из пролога ты, возможно, уже понял, что герой этот не совсем обычный. Герой этот, скажем так, обладает некоторыми способностями. Одной способностью – он может разговаривать со мной.
А я, соответственно, с ним.
Хочешь узнать, как так вышло? Откровенно говоря, сам не знаю. Просто когда-то давно, мне было скучно и ему было скучно. Вот мы и встретились. Когда-то давно – это пять лет назад.
А два месяца назад я с ним заговорил.
В общем, два месяца назад, я завёл себе воображаемого друга. Потом поместил его в историю (в которой он уже бывал, но знать не знал о моём существовании) и пошло-поехало. Смерть за смертью, провал за провалом. Каждый раз я его воскрешал и воскрешал. Пока не настало время переписывать книгу заново. И я поклялся себе (и ему тоже), что если история снова заглохнет на середине, то я больше не буду с ним дружить.
Я больше не стану его воскрешать.
Что за хуйня тут происходит?! Кто ты, блять, такой?! И почему я тебя слышу?!
Я автор, ты персонаж.
Очень смешно!
Ну, так себе. Я вот, например, с каменным лицом сижу. Сам не в восторге от всего этого.
Осторожно-осторожно! Чуть в столб не врезался. Ты хоть за дорогой-то следи. А то в самом начале истории ещё помрёшь. Мне этого не надо. И пожалуйста, будь добр, постарайся держать себя в руках – мне не очень-то охота вытаскивать тебя из мусарни, если вдруг кто-то из прохожих сдаст тебя полиции.
Блин, почему это происходит именно со мной… А ты можешь сделать так, чтобы я летал?
Могу, но ни за что не сделаю.
Это ещё почему?
Ты фильмы любишь?
Ну, так. Посматриваю иногда.
Представь себе исторический фильм про войну. Основанный на реальных событиях и всё такое. Представил?
Ага.
А теперь представь, что смотришь ты его, смотришь: вроде сцены построены логично, персонажи ведут себя нормально. И вдруг, внезапно на середине фильма один из солдат начинает летать, словно супермен, и с хохотом расстреливать врагов с воздуха.
Выглядит странновато.
Вот и я о том же. Если нарушать границы жанра, то можно навсегда остаться в чёрной бесконечной пустоте.
Что ещё за пустота?
Просто чёрное ничто. Словно ты никто и нигде. И грозит эта хрень только тебе. Мне-то что – могу и в полёт тебя отправить. Только от меня потом отвернуться все читатели, но это не такая уж и беда, в сравнении с тем, что ты попадёшь в чёрную пустоту.
Ладно, я понял.
Что понял?
Что стоит закатать губу.
…
…
…
Эй! Эй! Ты тут? Долго мне тебя ещё звать?! Или на этом всё?! Наше знакомство окончено?! Так быстро?!
Да не кричи ты так, умоляю. Тут я. Тут.
Я тебя уже минуты две пытаюсь вызвать. Болтаю, значит, болтаю, а он не отвечает. Вы поглядите на него. Что, занят там сильно, в своём реальном мире?
Знал бы ты сколько времени прошло у меня, пока я тебе не ответил.
Ну и сколько же?
Два-три дня.
То есть ты на целых два дня положил болт на меня?
Никто ничего не клал. У меня тоже есть своя жизнь. Я не могу вечно находиться рядом с тобой и помогать тебе.
Ладно, на этот раз ты отговорился.
Ты ещё мне тут повыпендривайся. Чуть что – сразу отхватишь.
Ну и как же я буду отхватывать? Что, думаешь самый умный?
Ой…
Ой? Ути посмотрите на него? Ну и что, теперь ты не такой крутой? Молчишь? Вот и помолчи.
Дорогой читатель, обращаюсь к тебе: прости что совсем про тебя забыл. Наверное, ты не совсем понимаешь, что же такое сейчас произошло с Шэдом (именно так звать третьего и последнего героя книги – это даже не имя, это его прозвище, но об этом позже). Так вот. Представь себе новую подворотню. Не ту, что была в самом начале главы, а уже другую. Ту, в которую он свернул с улицы, чтобы поболтать со мной наедине.
Представь мальчугана (Шэда), сидящего в этой подворотне и мысленно общающегося со мной. Представь людей, изредка проходящих мимо – один-два человека, максимум, за всё это время. И представь, что последние, кто мимо него проходил, оказались гопниками, которые как следует прописали ему кулаком промеж глаз.
Вот что произошло с Шэдом.
А теперь, если позволишь, дорогой читатель, я вернусь к нашему герою.
Эй, Шэд, ты там ещё не сдох? Хватит уже валяться. Целых десять минут прошло.
Это был очень поучительный урок, – думает он, вытирая капли крови с губ.
Ты теперь всегда будешь уточнять, что я думаю и делаю?
В основном, да. Но не так часто, как хотелось бы, учитывая тот факт, что я писатель, а ты герой книги. Но для того, чтобы читатель мог понять, что происходит, придётся иногда пояснять некоторые моменты.
О боже, чтоб я ещё когда-нибудь на такое подписался. Голоса в голове… Идиотизм какой-то.
Но знаешь что?
Нет, не знаю.
Трюк с гопниками был очень реалистичным.
Надеюсь, и действенным тоже. Ты ведь понял, что я не шучу?
Я понял, что больше не буду общаться с тобой в безлюдных местах. Чёртову наковальню ты на меня скидывать не будешь, если я окажусь в торговом центре.
Кто знает…
Дурацкая кровь… Никак не останавливается. Я уже заколебался держать её ладонью.
Ого!
Всё прошло!
Спасибо… эм… как тебя там зовут-то.
Зови меня как хочешь.
Тогда ты будешь Исусом.
Ты не меняешься.
В каком смысле?
Неважно.
Ладно. Ну, раз этап знакомства пройден, то давай поговорим о нашем будущем.
Что именно тебя интересует?
Зачем ты появился в моей жизни и чего мне ожидать от тебя в будущем?
Во-первых, появился не я, а ты. И сделал это ещё пять лет назад. Тогда мы с тобой не общались и ты знать не знал о моём существовании. Ты понятия не имел, что являешься героем дурацкой книги, которая, возможно, так никогда и не будет издана.
Погоди-погоди, ты серьёзно? Я герой никому неизвестной книги?
Ты наркоман, общающийся с голосом в голове – вот кто ты в первую очередь, а всё остальное уже потом.
Ты там не можешь постараться и сделать так, чтобы мы стали известны?
Стараюсь изо всех сил. Возможно, сейчас кто-то уже читает эту историю, пока я раскатываю на водном скутере по волнам Мальдив. Возможно, прошло уже пятьдесят лет, и я давно помер, а книга продаётся бешеными тиражами. Но всё это где-то там, далеко, а мы с тобой живём сейчас. И сейчас я пишу грёбаные буковки, уверенный лишь в одном – есть я, есть ты, и мы связаны.