– Ах, какие мягкие! Но по мне в эту пору нужно что-то потоньше… Вы, конечно, понимаете меня, мистер Питерсон? – ощупывая ткани, изрекла главная модница.
– Безусловно, мадам. – мистер Питерсон, приятный мужчина в летах, достал несколько рулонов материи. – Вот. Невероятное качество. Прямиком из Парижа!
– Очаровательно! Мне подойдет красный! Как вам, милочки? – голосила от радости тетушка.
– Как называется этот материал? – пощупав, поинтересовалась Эвелин.
– Грогрон, миледи. Шелк высшего качества. Вам подойдет вот этот оттенок. – он указал Эви на рулон. – Лазурный. О, да, вам будет очень к лицу. Это, бесспорно, ваш цвет.
– Цвет чистого неба! – с легкой театральностью в голосе произнесла Розалин.
Сестра щипнула ее и с серьезным видом принялась изучать ткань.
– Как вам, тетушка?
– О, детка, тебе и в правду идет этот оттенок. Необходимо брать! Любезный, заверните вот этот рулон и этот чудесный лазурный.
– Я бы предпочла нейтральный цвет. – заявила Роуз.
– Что ты, дитя мое! Ты и так бледная! – с удивлением произнесла Роксана. – Ни в коем случае! Тебе подойдет мандариновый, я права, Гордон?
– Мадам, вы, как всегда правы! Юной леди подойдет также, цвет персика.
– Что ж, раз так… – буркнула Роуз, принявшись щупать рядом лежавшую вуаль.
– Запакуйте нам два! – распорядилась миссис Стенсфорд.
– Милая, – обратилась она к невестке. – А что приглянулось тебе?
– Мне понравилась эта ткань. – произнесла та, теребя в руке образец ткани. – Похоже на лен.
– О, дамаст! Великолепный выбор! – одобрительно бросил мистер Питерсон.
– Выглядит дорого… – заметила Роксана.
– Мы все будем просто простушками, по сравнению с Оливией, если ей смастерят платье с подобными узорами. Сама королева сгорит от зависти! – приобняв Оливию, произнесла Эвелин. Лицо Оливии расплылось в улыбке и покрылось румянцем.
– Заворачивайте! – скомандовала тетушка и протянула чек мистеру Питерсону. – Теперь к портному.
Они проехали несколько миль, и вот перед ними показалась мастерская Джима Флетчера, известного модельера. Он шил платья всем знатные дамам и успевал делать это за колоссально короткие сроки, за счет чего и заработал свою славу.
– Нам необходимо поторопиться, иначе он может просто нас не принять! Ох уж этот мистер Торндайк, оповестил о бале за один день! Разве это возможно? Неслыханная дерзость! – возмущалась по дороге миссис Стенсфорд.
Парадная была переполнена дамами, желающими сделать свой заказ или же забрать его. Эвелин была здесь несколько раз, но она никогда не успевала рассмотреть здешнюю обстановку из-за огромного количества напирающих достопочтенных леди. Парадная была довольно просторной, тем не менее, еле вмещала всех посетительниц. Она, как и все комнаты мастерской, отдавала барокко: золотые канделябры, расписные рамы, яркие, узорчатые ковры, изогнутые и широкие лестничные перила.
Миссис Стенсфорд была не из тех дам, которые стояли в очередях. Она немедленно направилась в личный кабинет главного портного. Здесь она была завсегдатаем, и, кроме того, хорошим другом Флетчера.
– Джимми! – воскликнула она, увидев его.
– Роксана! О, Пресвятая Мария, это ты! Принесите нам чаю и тыквенных пирожных! – они принялись любезничать, обмениваться новостями, но как только чай был выпит, Роксана перешла к делу.
– Вот что, Джимми. Ты, вероятно, наслышан о бале у Рэдмонда Торндайка?
– Еще бы. Это событие называют чуть ли не знаменательным. Уже вчера налетели клиентки, можешь представить?
– Ох, конечно, ты не теряешь популярности в нашем городке!
– И не только, дорогая! – недовольно, но шутливо подметил тот.
– Конечно, конечно. Так вот, мне, моей невестке и племянницам необходимы платья. Кроме тебя этого никто не сделает лучше.
– Последний раз ты приходила с такой просьбой около года назад. Насколько мне известно, ты заказывала наряды с Лондона?
– Ох, милый Джимми, для таких балов дамы идут прямиком к тебе. Ты же мастер своего дела! Прими наш заказ.
– Что ж, хоть многие клиентки уговаривали меня лично сделать им наряды, я не могу отказать старинного другу, поэтому соглашусь лично заняться вашими платьями.
– О, Джимми, я не сомневалась в твоей благосклонности! Мои девочки в парадной, я сейчас же позову их для снятия мерок.
Когда мерки были сняты, а все удовлетворены эскизами, наши дамы решили отобедать в одном из ресторанов, после чего пунктом плана был поход в так называемую «мастерскую красоты». Там дамы пробыли около трех часов, приводя в порядок волосы, зубы, ногти и кожу. Не будем вдаваться в подробные описания данных процедур, скажем только, что наши дамы остались крайне довольными. После они зашли в лавку за бутыльками парфюма, шпильками и мятным маслом. Платья, которые были готовы к утру следующего дня, должен был забрать дворецкий Джош. Когда наряды были доставлены, сразу же после завтрака в доме Стенсфордов, как и во всех соседних, начались сборы к грядущему балу.
Глава VII
В Блутауне обожали балы. Все были не прочь развеяться и повеселиться на славу, а также встретиться с нужными людьми. Как правило, бал – наиудобнейшая и наиприятнейшая альтернатива открытия для себя таких перспектив, как новые знакомства и упрочнения старых связей. Нередко, а скорее, даже наоборот, знакомые, пересекающиеся на балах, открывают друг друга с совершенно новой стороны. Верно, здесь действует закон неформальности – когда человек полностью расслаблен, отстранен от докучных повседневных хлопот, он способен первым начать диалог. Так обычный работник может смело заговорить с начальником на интимные темы или же, обсудить с персоной выше по социальному статусу идею открытия новой биржи. На балах нет разграничений. В подобной обстановке все равны. Всех объединяет жажда веселья. Для дам же, это отличная возможность продемонстрировать себя самое, новое бальное платье, а также, что немало важно, заполучить шанс попасть под покровительство какого-нибудь барона. Не удивительно, что перед каждым балом все без исключения, поглощены тщательными приготовлениями. Идея, объединяющая всех гостей – показать себя в наилучшем свете, не ударить в грязь лицом.
В доме мистера Торндайка царили завершающие этапы приготовления к торжеству. Все было идеально: идеально расставленная мебель, идеально приготовленные блюда, идеальная музыка, и в завершении, идеальный хозяин. Весь прошлый день был положен хозяином на то, чтобы добиться этого идеального эффекта. Однако он позволил себе немного расслабиться прошлым вечером, когда имел удовольствие принять у себя своего близкого товарища, прибывшего из Лондона, где у него были дела, но обитавшего в Ланкашире, там располагалась одно из самых притягательных и роскошных поместий всех центральных графств, принадлежащее ему. Новоприбывшим был мистер Джаред Дэвидсон, весьма знатный и состоятельный джентльмен, которого чтили и уважали все высшие круги Англии. Его годовое состояние составляло около пятидесяти тысяч фунтов, он был единственным хозяином огромнейшего поместья, если не считать его младшей сестры. К тому же, он обладал невероятно привлекательной внешностью. Неудивительно, отчего все юные особы были бы счастливы составить ему партию. Но в данный момент мистера Дэвидсона мало интересовал вопрос женитьбы. Все дело в том, что он в содружестве с мистером Торндайком занимался разведением породистых скакунов, которых распространяли по всей стране. К этому ремеслу молодые люди пришли сравнительно недавно, и оно их, несомненно, увлекало. Эти двое были весьма схожи во взглядах, есть вероятность, что мистер Торндайк перенял многие качества и привычки у своего старинного товарища, поскольку он прямо-таки восхищался им и часто просил у него совета. Оба были умны и деловиты, оба обладали харизмой, сдержанностью и обходительностью, у обоих было огромное состояние, оба с неким недоверием и настороженностью относились к противоположному полу. Однако различия между ними были куда более колоссальными. Торндайк был более мнителен и твердолоб – к нему сложно было сыскать подход и вступить с ним в спор, также он был порой чрезмерно резок и вспыльчив, кроме того, в арсенале его характерных черт присутствовали такие как, чрезвычайное честолюбие, капля тщеславия, три капли корыстолюбия, щепотка надменности и самоуверенности. Дэвидсон же, был более сдержан, в отличие от товарища. Он обладал холодным рассудком, здравым смыслом, благодаря которым друзья имели успех в свои делах. Если Торндайк в сердцах и абсолютно не обдумав ту или иную сделку, готов был принять ее условия, то Дэвидсон, что называется, обмозговывал каждую деталь, дабы не попасть впросак. Он был загадочен для большинства знакомых, так как был человеком скрытным, но обладающим безграничным обаянием, мудростью, добрым и сочувствующим сердцем, решительным, но мягким нравом. И при всем этом он не был расположен подарить своему Ланкширскому имению достойную хозяйку. Лучшие дамы высшего общества были предложены ему в жены его дядюшкой: образованные аристократки и первые красавицы. Он ссылался на то, что не готов стать мужем, и вряд ли, будет готов. Очень горько, если учесть ту закономерность, которая сулит весьма плачевную картину – большая часть достойных, благородных мужчин, увы, предпочитают женщинам одиночество и холостяцкую жизнь. Некоторые из них, убежденные в отсутствии верности и любви вообще, выбирают распутное существование, как лекарство от невзгод.
– Я рад, что ты прибыл так скоро. – пожимая руку своему товарищу, произнес Рэдмонд за вечерним бокалом вина. – Вивиан, надеюсь, не отстала от тебя?
– Она уже Блутауне! Решила почтить своим присутствием одну старую знакомую, но после прибудет сюда. Мы охотно приняли твое предложение, Рэд! Наконец мне оказана честь посетить твое имение! Нужно отдать тебе должное, оно и в правду невероятное. – ответил Дэвидсон.
– О, нет, нет! Нужно отдать должное моей покойной бабке, здесь осталось все, как было при ее жизни, ну исключая некоторые поправки…
– У нее был недурной вкус.
– Не поспоришь… Ну да ладно! Мой дорогой друг, как обстоят дела в Лондоне? Что побудило тебя отправиться туда столь незамедлительно?
– Я пробыл там с неделю и сумел внести некоторые коррективы в дела. На самом деле, ничего серьезного. Необходимо было зарегистрировать некоторые документы. Мой нотариус что-то напутал с числами… Впрочем, это все пустое! Я рад быть здесь. Это в мою честь ты закатил такой грандиозный бал? – с чарующей улыбкой полюбопытствовал гость.
– Ох, Дэвидсон!
– Если быть серьезным, в честь чего такой пир?
– А для этого нужна причина? Для настоящего праздника нужен лишь настрой. Брось, Джар, я предоставляю прекрасную возможность всем собравшимся повеселиться на славу!
– В этом тебе равных нет, Торндайк. В этом году наплыв отдыхающих не уменьшился?
– Если бы! Приезжие заполонили весь и без того тесный Блутаун. Светские сборы утомляют меня. Все эти пустые беседы, да и в целом, пустые люди. Нет сил общаться с подобного рода особами.
– Сомневаюсь, что эти люди не приглашены на твое торжество.
– Плевать на них! Повторю тысячу раз, к черту каждого из них! – он резко встал и принялся расхаживать по комнате.
– Тебе, как хозяину, придется общаться с ними, как ни крути. – он помолчал. – Но ты брось! Воспрянь духом! – произнес он, подливая вино в бокалы. – Это мелочи. Бал обещает быть масштабным. И я не удивлен.
– Что ж, полно об этом. Скажи мне, как долго ты планируешь скрашивать мои понурые летние дни? – повеселев, заговорил Рэдмонд.
– Торндайк, да ты пестришь гостеприимством! Ха-ха! – друзья разразились смехом. – В действительности, с твоего позволения, пробуду твоим гостем, покуда дела не обяжут меня покинуть дивный Блутаун.
– Это ослепительно! Только ты и Вивиан сможете поддерживать меня в бодром расположении духа.
Молодые люди еще некоторое время вели беседу, допивали третью бутылку вина и громко вспоминали забавные истории из недавнего прошлого. На следующий день – день, на который был назначен бал, они отправились на утреннюю охоту и прибыли только к обеду. К этому времени прибыла мисс Вивиан, которая была счастлива встретить столько знакомых в городе. Отобедав, хозяин со своими друзьями принялись подготавливаться к грядущему балу.
Без сомнений, не было дома, в котором не происходила бы подготовка. Все дамы тщательно обдумывали свой туалет и делали все для безупречного внешнего вида. Что говорить, каждая стремилась обратить на себя внимание, пусть многие делали это невольно, тем не менее, это было так. Балы – средоточие блеска и роскоши. Кругом, словно бабочки порхают барышни, как юные, так и в летах, одетые в пестрые шелка, с мерцающими на груди и руках украшениями, пышными, вздымающимися прическами, дополненными перьями, бусинами, цветами, лентами. Самое очаровательное в балах – это то, что премилые создания, одетые со всем великолепием, собираются в одно целое, составляя что-то сродни цветника, располагающего лилиями, ландышами, розами и гортензиями.
Эвелин, Оливия и Розалин с самого утра были заняты своими образами. Они, как и все молодые женщины, стремились к совершенно безукоризненному виду, и часы напролет проводили у зеркала, занимаясь прическами, лицами, приводя в порядок платья, подбирая детали. В просторной, уютной комнате, освещенной дневным светом, три юные красавицы совершали над собой волшебство. На туалетном столике аккуратно стояли пузырьки с кремами, флаконы духов, две шкатулки с драгоценностями, море шпилек и ленточек, пудреница и щетки. За ним сидела Оливия и наносила какую-то кашицу себе на лицо. Она была в ночной рубашке, часть длинных, густых локонов была собрана, остальная ждала своей очереди. На большой кровати сидела Эвелин, перед ней расстилалось скопище бальных перчаток. На балконе Мэри, служанка, отпаривала платья. Рядом с Оливией, на мягком пуфике восседала Роуз в халате и с папильотками на голове, она разглядывала собственное отражение, и ее юное личико то приобретало довольный, сосредоточенный вид, то раздраженный и неудовлетворенный. Эвелин же все думала, чем дополнить ее лазурное платье, которое она увидела только утром и не успела придумать ничего заранее.
– Как давно я не была на хорошем балу… Да и вообще ни на каком! – вздохнув, проронила Оливия.
– Ну что ж, милая, теперь у тебя есть возможность это наверстать! – подбодрила ее Эвелин, чье лицо выказывало озабоченность касательно до перчаток.
– Помочь тебе со шпильками? – Эв увидела, что родственница явно слишком напряжена, и ей никак не удается заняться прической. Та с великим удовольствием приняла предложение. Эвелин вооружилась десятком шпилек, пока Оливия в это время размазывала крем на руках.
– Помню, как мы с Ленни танцевали в первый раз… По-моему, это была мазурка.
– Хм, уверена, что вы сможете вспомнить это драгоценное время!
– Сомневаюсь, что будет так же, как когда-то…
– Почему ты так настроена? – разговор заинтересовал Роуз, и она решила полюбопытствовать. – Вы изрядно повеселитесь!
– Все непросто, девочки. Ваш брат абсолютно холоден ко мне. Возможно, у него был какой-то интерес, мне уж точно неизвестно… Однако со временем он весь иссяк.
– Ты хочешь сказать, что он не любит тебя? – распахнув глаза от легкого удивления, возмутилась самая юная участница беседы.
– Роуз! – заглушила сестринские эмоции Эви.
– Да, именно так. Говорю это без утайки – не любит.
– Ты неправа, сестра. – воспротивилась Эв. – Ленни еще юноша, он далек от зрелых мужей, это так. Но ему это позволительно в его двадцать с небольшим. Я хочу сказать, что ему еще очень сложно находить контакт с женщинами. Да, разумеется, у него были беспутные связи, совершенно ничего не значащие! Он знает, как вести себя с подобными, не побоюсь этого слова, леди, но вот не задача – решительно робеет перед дамами из высшего общества. Он так глуп! Но это пройдет, а тебе… – она взяла Оливию за плечи. – необходимо быть мудрой и терпеливой женой. Он вырастет и тогда уж точно не будет пробираться через колкие шипы, когда захочет танцевать с тобой!
Оливия немного ожила, ей хотелось верить в эти слова, ведь она сама часто произносила их про себя. Нечего и спорить о том, что она нуждалась в чьей-либо опоре и поддержке. Рассудительная речь Эвелин пришлась как нельзя кстати. За несколько минут Эв собрала волосы Оливии, и они приняли более чем очаровательный вид. В это время Мэри закончила с платьями и принялась за одевание госпожи Розалин.
– Ох, Мэри, не нужно затягивать так изрядно! Ты же кости мне переломишь! – ругалась младшая сестра, которая более всего не выносила корсеты.
– Мэри, помоги лучше мне с волосами. – подозвала Эвелин служанку.
Роуз была спасена, и дабы перевести дух, уселась на кровать и принялась обмахивать себе веером из лент и бус.
– Знаешь, что, Эв?
– Да?
– Было бы неплохо найти на этом очередном скучнейшем балу того, с кем можно было побеседовать о чем угодно, кроме как о миллионах и светских раутах…
– Не могу поверить, что ты недооцениваешь мистера Торндайка, я полагала, что он произвел на тебе приятное впечатление. – сестра молчала. – Ты же любишь балы! Просто всегда это тщательно скрываешь! Ты маскируешь свое расположение к танцам, стремясь создать впечатление равнодушной и здравомыслящей дамы. – Эви добродушно улыбнулась и пересела к сестре, взяв ее за руку. – Детка, тебе семнадцать! Самое время веселиться и не бояться, что за это ты обязательно получишь тонну уничижительных высказываний в твой адрес.