Когда Ленни, держа сестру под руку, подошел к заветной тройке, они стояли в стороне, все же ловя на себе любопытные взгляды. Как только Эви и Ленни приблизились, глаза троих обратились к ним, но только взгляд одного словно вывернул всю душу Эв. Глаза. Как много скрыто в этом зеркале души. Потаенные желания и страхи, игры разума и козни сердца. Они не способны лгать, они не способны утаивать, в них всегда кроются ответы на любые вопросы. Глаза – спутники кочующих странников, мечтающих найти ключ от заветной двери. Наверно, эти проводники нехотя выполняют обязанность справочника, в котором можно узнать ответы на интересующие вопросы. Но не стоит взваливать на них слишком много обязанностей. Глаза порой могут играть в некую игру, целью которой является выдать ложное за действительное, под силу подобные хитрости лишь опытным игрокам с чувствами.
Взгляд Дэвидсона был для Эви пронизывающим, колким, словно он ведал всеми тайнами ее души, словно ничто не способно скрыться от его умных глаз. Что-то щекотало в горле, а в ушах звенело так, будто кто-то бил в набат, а она стояла под куполом. Ей это не понравилось. И все это сотворил один взгляд?
– Добрый вечер, господа. – начал Ленни. – Рэдмонд! Замечательное торжество! Мистер Дэвидсон! Мисс Дэвидсон! Я безмерно рад видеть вас сегодня! Прошу вашему вниманию мою прелестную кузину, мисс Эвелин Кренингтон. Она гостит в нашем поместье каждое лето с самого юного возраста. Мы практически выросли вместе.
– Здравствуйте, Эвелин! – с невероятной приветливостью и искренностью, мисс Дэвидсон сделала реверанс и пожала ее руку. – Как я счастлива знакомству!
Мистер Торндайк был сегодня в более веселом расположении духа. Он элегантно выглядел, его голубые глаза выказывали восторг от собственного творения и от обстановки, в целом. Возможно, он играл хорошо отрепетированную роль, кто знает. Он взглянул на Эви, и никто не мог сравниться с ней в его глазах. Как шло ей это платье, как прелестно обрамляет ее шею и грудь это колье, как красивы и изящны ее руки. Теперь он мог рассмотреть ее прелестный ротик, похожий на бутон распустившегося пиона, ее светлую кожу, янтарь ее волос, изящный изгиб ее бровей. Что-то царственное было в этой девушке, недоступное всем остальным в этом зале и в этом мире. С какой грацией она двигалась, как держала спину и голову – все в ней казалось ему чем-то невероятно притягательным и утонченным. Много позже он сравнит Эви с глотком хорошего вина.
– Мисс Кренингтон, вы прекрасно выглядите. Не могу выразить насколько я ослеплен вашей красотой. – он поклонился и впился в нее глазами.
– Полно, мистер Торндайк! Я счастлива быть здесь, торжество поистине великолепное. – улыбнулась Эв.
Торндайк не спуская с нее своих страстных глаз, продолжил.
– С превеликим удовольствием представляю вам моих добрых друзей! Мистер Джаред Дэвидсон, мисс Вивиан Дэвидсон.
Эвелин поймала на себе вдумчивый взгляд мистера Дэвидсона, и она окончательно смутилась, но ни коем образом этого не показала. Он, в свою очередь, также не мог не обратить внимания на ее слегка озадаченный и испуганный взгляд и на потрясающее умение скрыть всякую тревогу, которая явно очерчивалась в ее глазах.
– Джаред не любитель балов! – оправдала неучтивость брата Вивиан. – К тому же, у него какие-то неприятности… Вечные дела, которые не позволяют ему развеселиться.
– Вив! – мистер Дэвидсон одернул сестру. Он немного изменился в лице, выдавил учтивую улыбку и с поклоном произнес:
– Прошу простить мою грубость, миледи. Я весьма рад нашему знакомству. Полагаю, ваше пребывание здесь несколько скрашивает этот вечер моему доброму другу.
Эвелин попыталась улыбнуться, мистер Торндайк похлопал друга по плечу и вставил:
– Мисс Кренингтон, вы – поистине желанная гостья в моем доме. Я надеюсь, вам и вправду весело?
– О да, все просто замечательно!
– Вы облегчили мое существование! – он широко улыбнулся.
– Как вы поживаете, Ленни? – обратился мистер Дэвидсон к старому знакомому.
– Благодарю вас, Джаред, более чем хорошо! Расскажите лучше о ваших делах?
– Я недавно прибыл из Ирландии. Был вынужден решать кое-какие вопросы. Далее я посетил Лондон. После мною завладела какая-то совершенно непреодолимая тоска, что и побудило меня принять приглашение моего верного друга. Вивиан согласилась сопровождать меня.
– О да. – подтвердила Вивиан. – Летом я нахожу брата в особо понуром состоянии. Мне следовало сделать все, что было в моих силах. Вы, должно быть, любите Блутаун, мисс Эвелин? – с добрейшей улыбкой обратилась к Эв мисс Дэвидсон.
– Безмерно. А как вам наши места, мистер Дэвидсон? – спросила она, совершенно не понимая, зачем.
Он вновь обратил к ней свой живой взор, но она сумела выстоять и не опустила глаз.
– Я не бывал здесь раньше. Посему не могу разделить вашей любви к этому месту, мисс Кренингтон, но, несомненно, здесь дивно, хоть и душновато.
– Солнце здесь и вправду прямо-таки жарит! – поддержала брата Вивиан. – Однако место неплохое, есть возможность немного приободриться! Тем более, здесь столько известных мне людей, честно говоря, это неожиданно. – она взглянула на брата.
– Как долго вы пробудите нашими гостями? – обратился к Дэвидсонам Ленни.
– Полагаю, не долго. Может с неделю или с месяц… – отрезал Джаред. – Словом, не могу ручаться, так как обстоятельства владеют мной всецело.
– У нас обязательно будет время обсудить все наши дела! Ленни располагает некоторыми идеями насчет проведений бегов, где может пригодиться наша компетентность… Но об этом после, после! – с торжественностью в голосе заявил мистер Торндайк.
– Бал чудесный! – отвела тему мисс Дэвидсон. – Стоит благодарить вас, Рэдмонд!
Тот, поцеловав руку Вивиан, ответил:
– Что вы, что вы! Исключительная благодарность присутствующим! Вы – главное украшение этого вечера. – обратился он к дамам.
– Я так завидую вам, Эвелин! Вы имели счастье танцевать, к тому же, с братом! – игриво выдала мисс Дэвидсон.
– Что же вам мешает, Вивиан?
– Ох, что вы! Мой брат настолько нерадивый в этом вопросе! Его решительно невозможно принудить танцевать!
– Неужели? – обратилась Эви к мистеру Дэвидсону. – Отчего же?
– Моя любимая сестра любит все преувеличивать, поверьте. – доброжелательно оправдался он. – Не танцую я только оттого, что не считаю себя достойным партнером.
– Вы не верите в свои способности, мистер Дэвидсон? – продолжила Эв.
– Я не обладаю этими самыми способностями, миледи.
– Он лукавит! – с возмущением в голосе воскликнула Вивиан. – Все дело в его настроении.
– Вив, это не более чем твои догадки.
– Ах, если бы… – и она нежно провела веером по его руке.
– Не говори, что вовсе не планируешь сегодня танцевать, приятель? – оторопел Торндайк.
– Я решу это позднее. – отрезал тот.
– Он дико упрям. – добавила шепотом Вивиан.
– Что ж, остается верить в то, что кто-нибудь из присутствующих барышень окажется достойной партнершей и расположит вашего брата к себе, он не устоит и с радостью поддастся искушению. – заключила Эви.
– Вы, верно, любите танцы? – поинтересовался мистер Дэвидсон у Эви, обратив к ней горячий, испытующий взгляд.
– Мне они по душе. – просто ответила она, приняв холодное выражение лица. Она не желала прослыть какой-то оторопевшей гусыней перед привлекательным и состоятельным джентльменом, и отныне она решила совладать с собой и своими странными чувствами, неутихающе бурлившими в ней.
– Вы относитесь с благоговением к балам, танцам, как и все ваши сверстницы. – внезапно заключил ее оппонент. – Смею заметить, что ваше расположение к ним, миледи, является не более чем желанием молодой леди проявить самое себя, и это нормально в вашем возрасте. Мне же подобные развлечения начинают докучать. Хотя в ваших летах я, как вы выразились, только и делал, что поддавался искушению.
В Эвелин проснулось возмущение. Она казалась самой себе побежденной. Что это значит? На что он намекает? Неужели он решил, что она, рассудительная, обладающая здравым смыслом юная леди, является одной из тех дурочек, которые, обмахиваясь веером, хихикают и заискивают в присутствии кавалеров? Нет уж, она не такая! У нее есть достоинство, и демонстрация себя вовсе не является целью ее присутствия на балу. Ей просто нравятся танцы. Да, безусловно, ей нравилось выглядеть превосходно, но наряжалась она отнюдь не для того, чтобы произвести фурор! Как он может извергать столь необоснованные доводы, полные до краев предубеждением, ведь он даже не знает ее и не поинтересовался, чем же ее пленяют танцы? Она несколько вскипела, но твердо решила отстаивать то, что было для нее свято – свое достоинство и индивидуальность.
– Смею с вами не согласится. Поскольку танец для меня – не просто вид развлечения, а нечто большее.
– Что же? – в Дэвидсоне проснулся интерес.
– Это искусство, но никак не способ показать себя. Танец может помочь изучить партнера и понять, насколько резонно продолжать с ним знакомство.
– Вот как? И удачно? – его немного изумил ее ответ.
– По-разному. Да и почему танец не может быть просто способом получить заряд удовольствия и радости? Не все танцуют на балах только ради того, чтобы обратить на себя публику, некоторые делают это исключительно ради самого танца. – все четверо смотрели на нее и молчали, когда она умолкла, но кашлянув, она решила завершить сказанное, дабы не вызвать продолжения этой дискуссии. – Так что, уверяю вас, ваше суждения относительно моих стремлений ошибочно.
– В таком случаю, горячо прошу меня извинить. – он произнес это ровно и уважительно, взгляд его обратился на танцующих.
Пока они вели беседу, прошел еще один танец. Гостям было безумно весело. Среди них была и Розалин, которая готовилась танцевать уже третий танец с Мэтью. Эти двое не переставали о чем-то с жаром толковать и звонко смеяться. Торндайк решил прервать прения, им было замечено некоторое напряжение, возникшее между Эвелин и его другом.
– Что ж, в таком случае, не позволите ли мне быть вами изученным, мисс Эвелин? Будете ли вы так любезны? – он протянул ее свою руку. Она, взглянув на мистера Дэвидсона, поклонилась и подала руку Рэдмонду.
– До скорой встречи, господа. – сдавлено произнесла она.
Ленни в свою очередь пригласил Вивиан на танец, та вдохновлено приняла это приглашение, так как была поклонницей танцев вроде «кантри», «кадрили» и «мазурки». Мистер же Дэвидсон занял уединенное место и оттуда наблюдал за танцующими. Иногда его взгляд обращался к Эвелин и Торндайку, иногда он следил глазами за сестрой. Он словно не переставал о чем-то думать, его вид позволял окружающим понять, что этот джентльмен не расположен к пустым разговорам. Когда кто-либо проходил мимо него, он учтиво кланялся, справлялся о настроении гостей или о том, как они поживают. Джаред Дэвидсон стал одной из главных тем для обсуждения этого вечера, по большей части, для дам.
Эвелин, танцуя с мистером Торндайком веселый танец «кантри», время от времени поглядывала на загадочного мистера Дэвидсона. Она была взволнована и обескуражена, так уж он запал ей в голову. Он показался ей умным, но отстраненным от мира. Ей казалось, что он предпочитает одиночество подобным шумным мероприятиям. А почтил он своим присутствием этот бал, только выказывая уважение другу. К тому же, внезапно вызванные им недовольство и возмущение немного поутихли, так как Эвелин почудилось, словно он разочарован во многих вещах, он казался опытным и мудрым и уж наверняка, видел в жизни больше ее и успел сделать обо всем определенные выводы. Вероятно, в глубине ее души родилось теплое, дружеское сочувствие к этому человеку.
– Вы чем-то озабочены, как я вижу? Что стало причиной вашей грусти? – решил вдруг заговорить мистер Торндайк.
Примечательно то, что во время танца Эви и Рэдмонда многие принялись шушукаться и обмениваться мнениями относительно этих двоих. Бал – то событие, которое подпитывает сплетников и зевак на рождение определенного рода сенсаций. Судачить о том, как какой-то молодой человек пригласил юную особу на несколько танцев к ряду, или о том, как неподобающе вела себя дочь какого-либо достопочтенного господина – было и будет целью посещения балов. Знатные дамы не обошли мимо и танец Эви и хозяина. Многие после шептались о том, что он просто впивался в нее взглядом, и весь вечер галантно и обходительно за ней ухаживал.
– Не беспокойтесь, со мной все хорошо. – успокоила партнера Эви.
– Как вам мои друзья?
– Довольно приятные люди. – ответила Эви, пытаясь казаться веселой.
Во время этого танца было немного возможностей переговариваться, поэтому пара могла произносить только короткие фразы.
– Надеюсь, вам все сегодня нравится?
– Бесспорно, это лучшее торжество из всех, на которых мне приходилось бывать за последнее время.
– Тогда я выполнил свой долг.
– Вы поразили абсолютно всех, мистер Торндайк.
– Вот как? И чем же? – удивлено спросил он, при этом понимая ее.
– За такой короткий временной промежуток вы организовали более чем достойны прием.
– Приятно слышать.
– Так думаю не только я.
После последовало недолгое молчание.
– Прошу простить моего друга. Он мог показаться резким. Но он поистине невероятный человек, пусть и задумчивый временами.
– Охотно верю. И да, он не показался мне резким. Возможно, уставшим.
– Джаред не очень любит шумные балы, к сожалению. Я так же к ним отношусь.
– Отчего? – полюбопытствовала Эвелин.
– Понятия не имею. – улыбнулся он. – Отвечу лишь, что весь этот люд слегка выматывает, вы не находите?
– Да, бывает и так. Но в этом и заключаются балы!
– Безусловно, только теперь я стал чрезвычайно их не любить и редко устраивать.
– А посещать?
– И это тоже. Но вы заставили меня задуматься над предназначением танца. Это дорогого стоит! – он улыбнулся.
Эви улыбнулась в ответ. Она была погружена в свои мысли о мистере Дэвидсоне. Он был полной загадкой для нее. При их разговоре она испытывала странные чувства. Ей отчего-то хотелось показаться ему только с лучшей стороны, особо тогда, когда он намекнул на ее юность. «Верно, он уже наученный опытом, но это не дает ему никакого повода поддаваться ложному мнению о юных леди и их желаниях!»
Пока Эви витала где-то вне этого здания, танец был окончен. И окончен он был в ее молчании. Она пришла в себя и заволновалась, вдруг мистер Торндайк что-то говорил ей, а она ничего не слышала и не отвечала. Танцующие поклонились друг другу, мистер Торндайк взял Эви под руку и повел к столу, где разливали шампанское. Она сделала несколько глотков, извинилась, поблагодарила за танец и, под предлогом того, что ей нужно найти сестру, удалилась.
– Я надеюсь, мы еще увидимся. – разочаровано проронил Торндайк. Эви лишь улыбнулась.
Эвелин нашла сестру в более чем веселом расположении духа. Роуз любила балы, хотя по дороге ее всегда терзали переживания. Это было не то из-за ее робости, не то из-за воспитания. Но, несмотря ни на что, она была очень веселой девушкой, хоть и скромной, но скромность всегда лишь возвышает. В ней теплилось еще что-то совсем детское, невинное. Она пыталась принимать серьезный вид, бесспорно, она была умна и внимательна, схватывала все на лету, тем не менее, во всем этом скрывалась тень маленькой, немного сомневающейся в себе девочки, которая, делая все правильно, все-таки заботится о степени этой самой правильности.
Видимо, они с Мэтью пропустили третий танец и предпочли пообщаться тет-а-тет, а заодно испробовать мороженного.
– Волшебный вечер, верно, Эви? Мэтью столько мне рассказал! Он так интересно изъясняется! – сияя, обратилась она к сестре, которая была не в столь восторженном состоянии. – Что с тобой?
– Нет, нет, я в норме. – она пыталась вытряхнуть поедавшие мысли, которые тяжелым грузом оседали на ее плечах. – Все в порядке, я рада, что вы пообщались, ты прямо-таки сияешь.
– Ах! Мисс Эвелин! Мисс Розалин! – к девушкам приближалась миссис Футчер. Она была разодета очень нарядно. На ней было платье морковного цвета с воланами и лентами, а подол был сделан крупными складками. Корсет не мог в полной мере скрыть ее квадратной талии, в волосах ее пестрели перья, пальцы же обвивали лучшие перстни. – Какая удача! А ведь только начало бала!
– И мы рады вас видеть, так Эв? – с не сходящей улыбкой ответила Розалин.
Эви кивнула.
– Как вам все это? Все только и говорят о незаурядности этого хозяина! Ну, еще о его самых важных гостях…
– Это еще о ком? – поинтересовалась Роуз.
– Ну как же, как же! Вчера прибыл сам мистер Дэвидсон в компании своей очаровательной сестрицы!
– Да, я имела удовольствие обменяться с ними любезностями. – призналась Эвелин.