Заключительный аккорд, прогремевший в Анталии, подвел для меня черту под всей этой историей. Я перестала мучиться неопределенностью, гадать, что сделала не так. И окончательно убедилась в том, что судьба, со свойственной ей мудростью, позволила мне отделаться легким испугом, не дав влипнуть с головой в болото, выбраться из которого было бы очень нелегко. Я больше не страдала ни от разбитого сердца, ни от задетого самолюбия, ни от уязвленной национальной гордости. Мне просто хотелось поскорее отмыться от этого случая и большим ластиком стереть его из памяти. Чем я, собственно, и занялась, как только вернулась в Стамбул.
Все не случайно в этом мире. И дурацкие события происходят в нашей жизни для того, чтобы дать нам пищу для размышлений, навести на определенную идею, сместить точку видения мира. Ну а лично в моей жизни все абсурдные истории определенно происходили только с одной целью – подарить мне сюжет нового романа.
К тому моменту, как я сошла с самолета в Стамбуле и, уже наученная опытом, твердо заявила зазывале-водителю автобуса:
– Десять лир. И ни курушем больше. И только вздумай рот раскрыть, я тут же позову полицию.
Так вот, к этому моменту, когда черноусый турок, растерявшись перед моим напором, взял у меня деньги и уважительно перехватил чемодан, чтобы положить его в багажное отделение, идея новой книги уже прочно поселилась у меня в голове. И благодарить за нее следовало, конечно, Вурала Догдемира, с его комплексами и манией величия, и госпожу Серин, с ее страстью на грани одержимости. Все было не зря, все пошло в дело.
Вурала я больше не видела. Но от общих знакомых – того самого популярного автора романов в жанре фэнтези – слышала, что после долгих судебных разбирательств они с Серин пошли на мировую. Муж женщины – оказывается, у нее и муж был, вот неожиданность! – заплатил Догдемиру отступного и потребовал от жены, чтобы та бросила свои безнадежные попытки открыть юридическую практику и уехала из Стамбула в район Измира, небольшой поселок рядом с Чешме, где располагался их дом.
В следующий раз я встретилась с Вуралом только через год, когда снова приехала в Турцию для очередных переговоров с издательством. К этому времени моя именная серия уже вовсю издавалась и пользовалась большим спросом у турецких читателей. Встреча с представителями издательского дома касалась моего нового романа, который должен был выйти на турецком языке в ближайшее время.
Получив приглашение снова приехать в этот цветущий край, я искренне обрадовалась. Еще не забытые в серой Москве ароматы моря и кипарисов влекли меня к себе, так же, как и воспоминания о чудесных, тающих на языке кюфте и терпких турецких винах. Но больше всего меня радовало то, что это были единственные причины, заставляющие меня с мечтательной улыбкой ожидать нового визита в Стамбул. Никакие актеры с аквамариновыми глазами на помятом от излишеств лице больше не смущали мой покой. Я была спокойна, жизнерадостна, полна творческих идей и абсолютно равнодушна к Вуралу.
И все же нам было суждено увидеться еще один раз. Без этого последнего штриха грустная комедия, в которой оба мы сыграли свои роли, была бы не закончена.
В тот вечер я с моими коллегами из турецкого издательского дома, ставшими мне за этот год почти друзьями, сидели на террасе одного из стамбульских ресторанов, попивая вино и обсуждая тот самый мой готовящийся к выходу роман. Солнце недавно зашло, и небо окрасилось в удивительные нежно-лиловые оттенки. Жара спала, и вечерний воздух был пропитан запахами цветов и хвои. Я пригубила вино в бокале, подняла глаза и вдруг увидела стоящего перед нашим столиком Вурала Догдемира. Наверное, он тоже ужинал в этом ресторане – может быть, кутил со всегда окружавшей его разноголосой кликой или привел сюда очередную девицу, одну из тех, которые так нужны были ему, чтобы поддерживать перед самим собой имидж лихого мачо.
– Здравствуй! – сказал он мне.
И я немедленно внутренне подобралась, ожидая услышать какую-нибудь пошлую двусмысленность, это его наигранное baby или комментарий о русских женщинах. Но на этот раз обошлось без оскорблений, он только чуть склонил голову набок и попросил:
Конец ознакомительного фрагмента.